Бесшумный тяжелый удар ощутили все обитатели подвала — маг атаковал стихией огня. Дверь еще две секунды боролась, пока, почернев, не осыпалась пеплом. Жаром хлестнуло так, что Дэн ощутил, как полыхнула и навсегда погасла схема физической безопасности. Обожгла плечо родовая вязь — ради сохранения жизни члена семьи, рванув энергию из неприкосновенного запаса — родового склепа, в котором души предков неустанно поддерживают связь между тем и этим миром, охраняя будущие поколения. Юный эр не двинулся с места: во-первых, бесполезно, пробьется пламя погибнут все; во-вторых, только он и мог его сдержать. Каждая секунда так долго тянулась, словно капля меда, и была такой же липкой и густой. А он задыхался в ней, словно влипший по самые крылья шмель, слишком тяжелый, чтобы вырваться самостоятельно, постепенно погружаясь… вдруг ударило холодом, иней осадил жар и копоть. Донесся голос господина Гора, причем вопрос начинался так, что Дэн даже усомнился, так ли начальник рад его спасению:
— Эр Беррис, чтоб ты сдох! Ты там вообще жив?!
— Не дождетесь! — Дэн пошатнулся и рухнул бы, если б его не подхватили бдительные селяне. И когда грязный, в саже и крови, Норрей ворвался в подвал первым, те с радостью спихнули бесчувственное тело ему на руки. Господин Гор вытащил юношу наверх, уложил на лавку и осторожно похлопал по щекам. Маг подошел, плечом толкнув начальника, прикоснулся тремя пальцами сперва к груди, потом ко лбу. Дэн резко вздохнул и сел, давясь кашлем. Начальник поддержал его и за плечи, и словом:
— Ах, ты… сво… спасся все-таки! — но тут же поправился, — Первый день и такая неприятность, господин эр Беррис! Не надумали оставить службу?
— Наоборот, господин Гор! — Дэн медленно поднялся, точнее попытался это сделать. Зал трактира покачивался, перекручивался и совершенно не желал вести себя, как полагается добропорядочному едальному заведению, то есть стоять недвижимо, хотя бы относительно. — Именно мое присутствие спасло жизни этих людей, от которых иначе бы избавились. Теперь я точно знаю, что именно тут мои умения и знания принесут пользу стране и короне.
Выбравшись из подвала крестьяне неуверенно улыбались, кланялись и украдкой рассматривали обожженные стены – последствия схватки двух магов, и прикрытое мешковиной нечто, в котором смутно угадывалось человеческое тело. Если, конечно, человека разорвать на три части… а рука с тонкими музыкальными пальцами, торчащая из-под дерюги, указывала, что эльф, наконец-то, нашел своего противника — смертоносное порождение Лабиринта Чар. Сам победитель лежал посреди зала, среди разбросанной мебели, и тихо скулил. Эноку было плохо, ярость боя уже оставила Мели и отсутствие привычного контакта с Направляющим жгло, сводя с ума совершенную боевую машину. Дэн опять попытался встать — пол трактира ответно перекосился — и парень плюхнулся обратно. Упрямо мотнул головой.
— Мой господин, мне надо дойти до Мели! Немедленно!
Решив, что лучшие пути — прямые, начальник подхватил юношу на руки, и перенес к скулящему эноку.
Дэн осел на пол рядом с монстром, обнял за шею, наваливаясь и поворачивая к себе круглое, небольшое для такой твари, ухо произнес:
— Очнись, Мели! Я рядом! Необходимо повторить ритуал. Осторожно только, ладно? Я без защиты в этот раз. Давай!
Энок приподнял голову, посмотрел на Направляющего мутными, налитыми кровью глазами. Дэн упорно держал его за ухо, не давая лечь обратно. Наконец Мели дотянулся до свободной руки, и нервным коротким движением сжал ее челюстями. Кровь потекла на белые зубы твари, закапала на пол. Эр Беррис высвободился. Человек и зверь уставились на красную полосу, сбегавшую по коже, словно чего-то ожидая. А потом вдруг кровь разом загустела, потемнела — и вот уже кожаный браслет запечатал связь Направляющего и зверя. На шее энока опять возник тяжелый ошейник. Дэн почесал руку, сдвинув браслет, и заодно показал совершенно чистую, без шрамов кожу, поднялся и уселся верхом на спину Мели.
— Вот так это и делается, — устало сказал эр. — Только второго раза обычно не бывает, да, Мели?
Энок тяжело вздохнул, и очень выразительно прикрыл морду лапой. Сразу было ясно: даже ему, чудовищу, стыдно за размазню-хозяина.
Гран, со слегка подлеченной, постарался маг, физиономией подошел к Дэну и, кланяясь и жутко смущаясь, произнес:
— Ну, это, господин, не побрезгуйте, ежели что! Рады будем!
— А вот и не побрезгую, приеду. Вместе в бою побывали, вы мне с братом военными слугами пришлись, — согласился с крестьянином Дэн. — За такое благодарность: и в виде сертификата, и в виде звонкой монеты. Все-таки за самим эр Беррисом стоял.
— Простите, господин, — опять поклонился парень, — за подарки спасибо, а вот имя ваше… оно, конечно, эр, да больше-то мы и не знаем, вы уж не гневайтесь!
Почему парень расхохотался так, что сполз по спине энока на пол, не мог сказать точно даже он сам… просто внезапно узнать, что фамилия известная всем, «поражающая сердца врагов ужасом», окажется неизвестной крестьянину из окрестной деревни.
— Спасибо, Гран! Передай родителям — я приеду, — заверил он удивленного парня: — Готовьте стол!
— Вот это правильно, вкусно поесть и Боги любят, — согласился Норрей, — а теперь давайте в ИСК, вручим наших спасенных родственникам и выслушаем, что скажут обвиняемые.
— Там, между прочим, еще одно существо, — подала голос Масси раньше, чем Дэн успел открыть рот, — здоровенный паук, Тари-Баа. Только он, когда дверь осыпалась, рванул на потолок в самый темный угол! Надо наверно прихватить?
— Великая бездна…. — Норрей оборвал себя, бросился в покинутый подвал, и вышел уже с Тари-Баа на руках, зато злой, как голодный демон. — Они что обалдели? Его нельзя увозить с островов — он же маленький!
— Это маленький? — крестьяне переглянулись и дружно откочевали к выходу, точнее, к тому месту, где он был до атаки мага. — А чего ж будет, когда вырастет, а, господа хорошие?
— Длиннее станет, щупальца нарастит, может быть, хоботок еще. — Норрей поволок спасенного к выходу, Тари-Баа перебирал лапами, но вырываться не пробовал. — Этот малыш совсем, и, значит, государственное преступление с передачей преступника в союзнические органы управления для казни. Голодный малыш… вот что… сержант, бери пару солдат и дуй на рынок — малыша надо покормить.
— Да, бегу, господин!
— Может, я поеду? — на надменном лице Игриса проступило сочувствие. — Боюсь, сержант в своем солдатском усердии купит совсем не то. А я с выбором фруктов справлюсь наилучшим образом — мой отец был садовником!
Возмущенный сержант зашипел в пышные рыжеватые усы, но ничего не сказал, решив, что спорить с господином магом себе дороже — уж больно паскудный нрав у них, у колдунов этих. Да и ноги меньше бить…
****
Посол Дымных островов — маленький, чуть выше пояса среднему жителю империи, темнокожий, — прибыл раньше, чем Тари-Баа успел насытится, а Дэну промыли ссадину на затылке и влили укрепляющий отвар. Одет был этот невысокий, но важный человечек удивительно просто, можно сказать, по-домашнему: в цветной халат и кожаные босоножки. Видимо, даже не переоделся, когда прибыл гонец, а сразу, в чем был, бросился в ИСК. В кабинет он вбежал и, прежде чем запыхавшийся слуга успел произнести имя хозяина, как требовал обычай, опустился на колени и трижды поклонился собравшимся. Зная надменность маленьких островитян, а также что перед ним родной брат Короля Островов — эр Беррис поклонился в ответ, а Норрей поспешил поднять гостя с пола и кратко изложить ситуацию.
— Мы еще не знаем, как они вывезли Тари-Баа, и главное зачем…
— Зачем я догадываюсь: из-за местартана, — резко ответил посол: — ведь именно Тари-Баа создают этот минерал. Вы себе даже не представляете, какое это мерзкое преступление. Ни один из наших, даже последний преступник, не помыслит такого. Тари-Баа — сердце нашей земли, ее душа! Я благодарен вам и вашему Императору. Дымные острова будут верными союзниками, пока правит моя Семья! Надеюсь, вы не против, если мы заберем это дитя островов домой?
— Конечно, мы только за! — горячо воскликнул господин Гор, последние полчаса успокаивающий сотрудников тем, что тварь вовсе не опасна и не надо срочно звать магов из Контроля: — я уверен, ему просто необходимо после всех переживаний, как можно скорее оказаться на родине. Империя предоставит корабль для быстрейшего возвращения бедняги! И должен еще сообщить прискорбную новость: господин посол, наши люди нашли при обыске дома тело. Это один ваших соотечественников.
— Наверняка контрабандист, — пожал плечами посол. Он был занят осмотром драгоценного многоногого божества, которое, без всяких колебаний, заплетало паутиной стол начальника ИСКа. — Чем еще наши граждане могут заниматься в Империи? Но он верный сын страны. Подозреваю, что, не зная чем кормить Тари-Баа, они заманили этого человека. И именно он, понимая, что уже не выйдет живым, нашел способ привлечь ваше внимание, соврав им о людоедских наклонностях наших богов. Мы заберем тело для торжественных похорон. Полагаю, уцелевшие преступники…
— По приказу императора будут переданы вам для казни, после завершения допросов и суда, — склонил голову Гор.
Наконец посол отбыл, прихватив с собой, к общему облегчению, и Тари-Баа. Норрей, оценив во что превратился его кабинет, вызвал слуг для уборки — паутины было слишком много, чтоб ее просто смахнуть. А когда наконец большая часть серой липкой массы перекочевала в мусор, под ней обнаружился крупный камень, играющий золотыми искрами и постоянно меняющий цвет…
— Местартан, — опознал предмет эр Беррис. – Он сделал местартан. Мой господин, вы теперь один из самых богатых людей в Империи. Такой кусочек потянет на… пару дворцов в столице.
— Хм… — Норрей взвесил на руке тяжеленный булыжник, усмехнулся. – Пара дворцов… вот что сделаю я из него пресс-папье, мой мальчик! Увесистое будет.
— И смертельное, – отозвался Дэн: – эта штука может быть только по праву передана: куплена, подарена, завещана, а вот украсть ее нельзя. Можно мне?
— Конечно, – господин Гор смотрел, как юноша гладит руками ком, а потом Дэн протянул ему изящное пресс-папье, также играющее искрами, как исходный материал, но куда более красивое. – Вот так, мой господин, владейте! В больших количествах этот материал принимает форму желаемую владельцем!
— Да, красивая вещица… а что будет с тем, кто его украдет?
— Не знаю, — честно ответил Дэн, — зависит от воли Тари-Баа, которое его создало. Но подозреваю, ничего хорошего — малышу пришлось тяжко последние дни.
— Теперь куда, благородный эр? Домой?
— Во дворец, к степнякам, — юноша осторожно прикоснулся к шишке на затылке. – Только переодеться зайду. И я Масси обещал, что возьму ее с собой.
— Так, хулиганы-драчуны и иже с ними, — полицейский устало скользнул взглядом по бесформенной аудитории. Никто даже не делал вид, что собирается его слушать. Привычная и заезженная картинка, повторяется с завидным постоянством по два раза в день. Поначалу он даже удивлялся, а почему для лекции нельзя поставить кибера? Он сможет механически повторять всю эту ерунду для аудитории, которая с тем же механическим фатализмом будет ему внимать. После трех лет работы инструктором по технике безопасности полицейского участка №17 удивляться он перестал и задавать лишние вопросы тоже. И принял как аксиому, что информацию из человеческих уст другие люди воспринимают лучше. Ладно эти психологи — они умные и им тоже надо оправдывать свое присутствие в строке расходов участка, — но повторять-то ему. Пусть он, по факту, ничего нового никому не скажет, особенно своим постоянным слушателям, но хоть иногда хочется увидеть хоть градус минимального внимания на этой массе человеческих лиц. — В рамках общепринятой программы перевоспитания асоциальных элементов, утвержденной 21 декабря….
То, что говорил этот мужик, думать не мешало. Но Игорь машинально фиксировал временные рамки — восемь минут про какую-то программу и важность мер перевоспитания. Да намного проще раз в морду заехать, ну два раза, и столько времени на это тратить не надо и доходчиво будет. Еще одиннадцать минут про важность и ответственность. Вот именно с этой мыслью и будет он вкалывать на благо общества. Особенно там, куда его впендюрили. Лучше бы, правда, отправили улицу драить — да хоть перед тем же управлением — а то и пыльновато, и потеки какие-то подозрительные.
— Ваша задача не только выполнять на должном уровне предписанное вам назначение, но и соблюдать определенный спектр правил, который прописан в должностной инструкции. С этим документом вы сможете ознакомиться непосредственно на вашем рабочем месте…
Игорь подавил зевок, потом еще один. Тридцать седьмая минута — но им, судя по содержанию фраз, даже суть правил не изложили. И можно надеяться, что до конца рабочего дня будут просвещать. По крайней мере сидеть и внимать херне лучше, чем то что ему предложили.
— Те, у кого в направлении стоит пометка А-12, обратите внимание, что при работе с гаджетами и терминалами, которые представляют собой устаревшие модели электронно-информационного оборудования присутствуют специальные порты для подключения к непосредственным источникам энергии. И несмотря на то, что там стоит защита уровня В, по технике безопасности категорически не рекомендуется совать в узлы контакта органические предметы или части тела. Во избежание получения травмы….
Игорь вцепился руками в стул — аж пальцы заболели. Интересно, как часто эти копы меняют тут сотрудников, и сколько у них еще лекторов с такими заунывными голосами? Наверное, зарплата капитанская у них — потому что на пятьдесят третьей минуте правил риск получения травмы докладчиком существенно вырос. Стул протестующе скрипнул.
— Вот вы, молодой человек, — полицейский опытным взглядом выцепил из двух десятков обычных алконавтов и залетчиков по бытовухе лицо человека, который его слушал! И даже нехорошо поблескивал глазами. Это была реакция! Живая и человеческая, а не мертвое сонное царство под ровный голос и сложные предложения. — Знаете, чем вам может грозить скользкий пол?
— Противника будет легче уронить, — отозвался Градов. — А тело еще можно запустить под ноги остальным.
О своих словах Игорь начал жалеть через двадцать секунд. Дослушивать технику безопасности ему пришлось в наручниках — во избежание инцидентов. А про то, как надо правильно ходить по скользкому полу и ничего не трогать, ему повторили четыре раза. Через три с половиной часа он дошел до состояния — лучше бы пристрелили. Но вместо заряда из бластера его тело передали в руки социологу — которая говорила еще более нудно, и пыталась привить ему любовь к ближним, но добилась лишь обратного эффекта — желание убивать стало мощным и всепоглощающим. Ну или самому убиться об первого попавшегося кибера…
— Ну что, Игорь Градов? Пойдем, для тебя особые условия работы, — после шестичасовой словесной пытки распоряжение выдвигаться на общественные работы выглядело почти как спасение.
Конвойный неприязненно оглядел заключенного: крепкий мужик, явно военный. Спецзаказ на работу от мерзко ржущего начальства. Но начальству хорошо — оно себе отсиживает зад в удобном кабинете на приличном кресле с парочкой массажных опций, а ему ходить по коридорам и таскать туда-сюда этот сброд. Но, сброд-то ладно — есть эл-шокер и киборг. Но вот этому типу явно пофиг и на дубинку, и на маячившего за спиной декса. Полицейский нервно оглядывался на подопечного. Судя по перекошенной морде, может и дернуться, и не просто так, а с максимальными последствиями. Киборг-то, конечно, перехватит, но без поломок не обойдется. А кому охота лишние отчеты строчить? Начальству-то развлекуха — все равно они их не читают, а ему два вечера убить придется…
Задержанный стегал злостью и едва сдерживался. Но, если сорвет резьбу, то такого даже присутствие декса не удержит от мордобития, ну или хотя бы попытки дотянуться. И вот зачем их так накручивают перед этими работами? А у него ведь жена и любовница, не приведи господи оторвут на этой сволочной работе что-то нужное…
Наконец коридор кончился, Градова запихнули в машину и под охраной двух боевых кибер-единиц отвезли на исправление в обычный неприглядный офис с потускневшей от жизни и давности бумажной гирляндой, которая словно удавка ползла по периметру крохотного помещения. С ним рядом остался другой конвоир и один из киберов. Человек недоверчиво пролистал электронный документ, и в его глазах недоверие вступило в совокупительный процесс с диким ржачем. Причем смех прорвался через морально этические заслоны. Сержант хохотал, как припадочный, поднимая себе настроение за счет сочувствия к бывшему вояке. А еще от понимания того, что он сам ни хрена не понимает, как объяснить вот конкретно этому парню смысл его наказания.
— Вот, — кое-как выдавил он из себя, рукой описав круг, и таким образом представив всю комнату, в которой буквально друг у друга на головах за допотопными столами сидело человек десять. В основном женщины, но было и двое мужиков: один мелкий и робкий, явно подзалетевший на почве семейных неурядиц или за право иметь собственное мнение насчет очередности мытья тарелок. Второй — здоровенный лось, вдвое больше самого Градова, лысый, с фигурой и ушами профессионального борца. Он выполнял свою часть работы шустро, высунув от напряжения кончик языка и иногда мечтательно улыбаясь.
— Добро пожаловать, — подкатился к новоприбывшим кругловатый мужик с приплюснутым лицом, шикарными залысинами и бегающими бусинками-глаз. — У нас как раз не хватает рабочих рук. Я уверен, что вы полюбите это дело…
Игорь уже хотел полюбить, пусть и с добавлением срока. Но выдохнул и осел на указанное место. Жаль, что пирокинезом он не владеет, и испепелить взглядом коробки, которые шустро нагрузил перед ним директор конторки, не получилось.
— Вот, фронт работ, господин Градов… Делать надо душевно, и с любовью. Потому что нельзя разрушать веру в мечту, — заливался соловьем Петр Андреич.
— Потому что деструктивные действия относительно коробок или другого имущества — чреваты, — резко оборвал трели конвойный. — И не вздумай шутить, проверим…
В это Игорь поверил — полицейский явно заеб… не получал удовольствия, контролируя на пару с дексом трех заключенных, которых перевоспитывали таким неординарным способом.
— Какие нах… шутки? — Игорь вытащил из коробки первое письмо, позеленел и забормотал под нос: — Деду Морозу от девочки Вики…
Игорь поднял голову, в зрачках плескалась боль, приправленная отчаянием. На сочувствие рассчитывать не приходилось — охранник откровенно давил лыбу, стараясь не материться слишком уж восторженно от гримас новичка в помещении, где находились в основном женщины. Директор этой хрени, который бегал по помещению, излучая нездоровый энтузиазм. Сморчок, который похоже был рад, что его посадили, тем самым спасая от более страшной домашней опасности. И здоровяк, с интеллектом таким же лысым, как и сама черепушка, который выпячивал губы трубочкой и строчил, азартно и с просветленным лицом. И женщины — в виде серой массы замученных жизнью, почти без гендерных признаков своего пола. То есть, от уныния ситуации и обстановки в целом у них не только прически, но даже бюсты тоскливо висели. И только вопреки логике среди этого мрачного помещения противно выделялись яркие шелестящие бумажки и счастливые глаза директора.
— Куда это? — Игорь взял следующий листик, прочитал. Пусть дорогая и дефицитная бумага, но у него была только одна мысль, как ее следует использовать. Только для такого использования слишком жесткий лист. — Нахрена?!
— А ну язык придержи! — привычно прикрикнул полицейский. — Садись и отвечай. За каждую тупую шутку будет еще день заключения. Понял?
— Ну как же, — расстроился Петр Андреич, — это же письма! Обычные, деду Морозу. Дети в него верят, пишут, а он им отвечает. Это же традиция, которой больше четырех сотен лет. Это такое маленькое чудо…
Игорь в детстве верил в то, что бластер системы-С7 обладает точностью выше, чем модель К3, зато у «кашек» ударная волна сильнее. Но когда перед ним вот так расплывались в сиропных лужах чистосердечные и недалекие придурки… Градов выудил из другой стопки лист с принтом из снежинок и с красочной горкой подарков в углу…
— Привет тебе, девочка Вика! Ты молодец, что написала мне письмо.
Получалось херово, он в упор не помнил ничего про этот странный праздник и придурка в модерново красной шубе. Да и с детьми общаться не умел, особенно эпистолярным жанром. И вообще последний раз он писал… млять, на бумажном документе с текстом присяги на верность Федерации.
— Я тоже в детстве… хотел котенка… только снежного, — Игорь перечитал текст и понял, что неопределенный артикль «бля» как-то выбивается из контекста, хотя и отражает самую глубинную суть и сокровенные пожелания. Пришлось лезть за новым листиком бумаги. И вот почему тут надо так корячиться — неужели нельзя взять и распечатать??? Традиция, мать их за одно место… Игорь обхватил голову руками и задумался. По нормативу он должен в день отвечать на семьдесят писем. — Привет тебе, девочка Вика, от Деда Мороза…
Первых три письма дались с трудом. Так всегда бывает, когда осваиваешь новое упражнение — и мышцы воют от непомерной нагрузки, и тело как будто из бетона отлитое, и мозг не может сориентироваться в движениях и сбивается на простейших элементах. Но если пересилить себя, тупо собрать волю в кулак и сжать зубы крепче и повторять до полного изнеможения, до безумия, до транса, когда кажется, что нет ничего больше в этом гребанном мире, кроме этого движения в замкнутом цикле. А выход из одного положения означает не прекращение самоистязания, а начало следующей комбинации. Игорь до боли в пальцах стиснул ручку.
— Дедушка Мороз, — гласило следующее письмо, — помоги нам, пожалуйста, всем классом превратиться в русалок и уплыть в море! А то школа надоела, а в море нас не поймают.
Море… Что хорошего в море, Игорь не понял. А все воспоминания были о том, как их выкинули не в тот квадрат и пришлось несколько часов барахтаться в ледяной воде. Причем последние пару часов были самыми тяжелыми — когда на горизонте уже расплывчато нарисовалась линия берега, а в комбезах закончились батареи. Автором письма была девочка-третьеклашка. «Есть ли мозги у селедок» — некстати припомнил Игорь заезженную шутку. Письмо было всего лишь четвертым и пришлось напрячь фантазию:
— Милая девочка, к сожалению, превращение в русалок не спасет вас от учебы. В море точно так же существуют школы, и вам придется учиться уже там, только с первого класса. И еще язык русалочий учить, а он сложнее центаврианского.
Уф, вроде отделался. Игорь перечитал опус и потер ладонью вспотевший лоб. Что там дальше?
— Дедушка Мороз, подари мне, пожалуйста, толстый кошелек и тонкую талию, а не наоборот, как в прошлый раз! А прошлогодний подарок забери!
Странно, взрослый человек, а в сказки верит… ладно…
— Дорогая девочка Алина Алексеевна, увы, подарок обратно взять не могу — не принято так. Что же касается второй твоей просьбы, то подумай, хорошо ли ты себя вела.
Фантазия разбушевалась — нарисовав в голове образ плохой девочки. С такой манящей улыбкой и блядскими огоньками в глазах, что Игорю самому очень сильно захотелось зайти к ней в гости. Пусть и в виде Деда Мороза.
— Эй, братан, ты нормально?
— Нормально, — Игорь сначала перехватил и выкрутил руку, встряхнувшую его за плечо, а потом сообразил, что и где происходит, и ответил: — Прости, задумался.
— Да я не в обиде, — лысый здоровяк, противореча собственным словам, болезненно растирал плечо. — Завис ты, смотрю, дай думаю подойду — может, помощь нужна.
Игорь хотел было вежливо отказаться, но новое письмо… Градов впал в глубокую задумчивость, и это состояние отлично рифмовалось со словом «опа!». Некий Никифор Петрович просил, чтоб дед Мороз забрал ко всем чертям любовника его супруги, потому что он сам выкинуть его с двадцать седьмого этажа не может — тот моложе и сильнее. Лысый глянул на Игоря, скосил глаза в письмо, ухмыльнулся и бодро застрочил на бумаге, склонившись над столом в неудобной позе и напевая что-то про белобородого старикана:
— Дорогой мальчик Никифор Петрович, просьбу твою выполнить не в состоянии при всем желании, потому что то же самое загадал в отношении тебя твой соперник. За сим оставляю все и вас, как есть, потому что не понимаю, зачем вы мне тут оба.
— Да ты талант, — искренне восхитился Игорь.
— А то, — самодовольно улыбнулся лысый, — пятый год на письмах. Намастрякался. Да и работа в кайф, когда ты для мелких таким вот Дедом Морозом в буквах приходишь. Почти как праздник.
Игорь подумал, что к таким вершинам дзена он и за пять лет не сможет доползти. Хотя… если считать, что каждое новое письмо — новое упражнение. Тренировка на сдержанность и прокачка стальных нервов. В конце-концов по несколько суток в засаде, когда нельзя было даже вдохнуть толком расплавленный напряжением воздух — вряд ли было пережить сложнее. А тут всего лишь письма и ответить на них… Млять, что на такое надо отвечать??? Игорь развернул конверт, прочитал. Задумался… перечитал еще раз.
— Дорогой дедушка Мороз, — скорбно взывало письмо, — забери, пожалуйста, на хрен Игоря Градова, и пришли мне девицу типа той, из психологической помощи. Человек она или нет — не так важно. Но главное, чтоб она была. Так хреново новый год одному встречать! Игоря выслал, жду ответное сообщение.
Судя по почерку, а также спиртному амбре от бумаги, полицейский психолог был пьян до невменяемости. Игорь прикусил конец ручки, подумал и быстро застрочил:
— Дорогой мальчик Андрюшенька, посылочку твою получил. Только вот скажу честно: вел ты себя не очень хорошо. Пьянствовал много, работу выполнял плохо, и дома у тебя бардак, да счета неоплаченные… Да и подарочек твой так себе. Буянит и миссию выполняет спустя рукава… Так что быть тебе без психологической помощи пятого размера. Займись собой сам.