Вызов пришел в такую рань, когда убийство дозвонившегося, даже по законам военного времени, могли простить и жертву неурочного звонка оправдать. Полшестого утра в выходной день считается глубокой ночью. Особенно после трехсуточного дежурства. Мера, конечно, вынужденная, но тут без вариантов. И на работе даже подремать толком не удалось. А завтра снова на дежурство: неделю праздничных городских мероприятий еще никто не отменял, как и мобилизацию всех сотрудников. Орущий видеофон лейтенант Томпсон нашарил вслепую, тщетно пытаясь продрать хоть один глаз. И «принять вызов» нажал тоже наугад. Выть адское устройство связи прекратило, и из динамика раздался вкрадчивый покаянный голос: — Ты можешь потом пристрелить меня, если захочешь! — Ладно, — согласился лейтенант: потенциального смертника он еще не узнал, но предложение выглядело заманчиво. И реализовать его хотелось немедленно. — Выручай, — вздохнул собеседник. Лейтенант наконец-то сфокусировался на экране, сонно морщась. Оттуда на него печально смотрел давний приятель и почти сосед — всего-то через пару кварталов можно в гости ходить. — Чего тебе, Серген? — Да понимаешь, у Лизки грант… ее ролик победил на фестивале любительской рекламы, и надо срочно ее везти на вручение. — Поздравляю, — лейтенант решил, что миссия выполнена и можно закрыть глаза, отключиться и от собеседника, и от реальности. — А у нас тут, ну… Ребенок! — Ну… поздравляю, — повторился он, плохо понимая, что еще от него ждут. В половину-то шестого. Ладно еще, если бы украли этого ребенка или еще что… Сонно устыдившись неэтичным мыслям, лейтенант зевнул: — Ну дети — это цветы и все такое. Я-то тут при чем? С экрана смотрели очень уж скептически. — Оставить его не с кем. Бабки у нас все разъехались, а нянек всяких Лизка терпеть не может. Говорит, лучше вообще одного пацана оставить, чем с чужими тетками… Ну, а ты, это, вроде как свой, понимаешь? — Понимаю… поздравляю… — мозг отказывался функционировать даже на жалкие десять процентов. И сообразить, чего хотят и зачем, не удавалось. Поставили бы четко задачу, чтобы ответить «есть» и выполнять на автомате, а то слишком много слов. А суть? — Можно к тебе Даника, пока мы туда и обратно? — Угу, — он бы сейчас согласился на все, что угодно, за пару часиков сна. И не важно, чего там конкретно спрашивают. Он уже согласен. — Я тогда его… того… короче… мы уже у тебя возле парадного. — М-м… что? — лейтенант наконец-то проснулся настолько, чтобы почуять подвох. Но, кажется, включилось чутье как-то поздно: — Э-э-э… ну-у-у… и оперативно вы… телепортировались! Жди… те… За десять минут, за которые Томпсон успел умыться, натянуть штаны и откопать вчерашнюю рубашку, до него окончательно дошло во что он вляпался. И громкий детский голос, который раздался за дверью одновременно с писком звонка, определение ситуации только усугубил. Томпсон вздохнул, мельком взглянул в зеркало, застегнул на рубашке еще одну пуговицу и открыл дверь. Деваться-то некуда. Мальчишка влетел в квартиру вихрем, прижимая к груди какого-то кошмарного зубастого зверя, с восторгом огляделся, вежливо поздоровался и сверкнул солнечной улыбкой: — Привет, товарищ лейтенант! А вы играете в драконов?! — По утрам я сам как дракон. Злой, сонный и голодный, — Томпсон с намеком посмотрел на папу мальчишки, который заходить не торопился. Серген намек понял, но как-то неправильно: послал воздушный поцелуй, помахал ручкой и торопливо поскакал через ступеньку вниз. Хотя лифтом было бы удобнее. Лейтенант закрыл дверь, очень осторожно, потому что приходилось сдерживать внутреннюю волну ярости за испорченный выходной. И достаточно было малейшей искры, чтобы дверь хлопнула, а вулкан эмоций пробил плотину выдержки. Вдох-выдох. Томпсон развернулся к мальчику. — У меня к тебе… Кхм, — лейтенант подумал, что сказать «приказ по личному составу» как-то нетактично, — …предложение. Организовать отбой на пять-шесть часов. — А можно не одобрить? — Даник сосредоточенно наморщил нос. Томпсон подумал, что для своих семи лет ребенок слишком сообразительный. Со взрослыми дядями на службе проще: они прямые приказы не оспаривают. Правда, саботируют их тайно. — Можно, но тогда тебе придется тихонько посидеть, пока этот приказ буду выполнять я. — А посидеть долго? — Пять… — лейтенант закашлялся: заставлять ребенка, который еще ничего противозаконного не сделал, «сидеть тихонько» пять часов — это жестоко. За такое леди Гадира из ювенального отдела не погладит, а пришибет. — Могу включить мультики и показать, где лежит еда. — А ты… вы какие мультики смотрите? — деловито осведомился мальчишка. Томпсон задумался: его каждодневные «мультики» с кровью на стенах, колотыми ранами и ожогами от бластера на пол-лица какого-нибудь бандита для детских глаз точно не предназначались, а на другие времени не оставалось, — и честно сказал: — Я никакие не смотрю. А ты сам каналы пощелкаешь — выберешь. Экскурсия вышла краткой: вот головизор, управляется голосом, только орать не надо; вот кухня, тут холодильник, там… Э-э, кефир древний и салат вчерашний в контейнере, но есть еще печенье вон там на полке и мармелад… Хотя его ты лучше не ешь, твердоват. А чай вот тут. Мальчишка понятливо покивал, героически попытался разгрызть мармеладку и хрустнул — лейтенант понадеялся, что мармеладом, а не зубом; потом потыкал в сенсорную панель плиты, включил-выключил чайник, зачем-то поинтересовался, открывается ли окно — и лейтенант подумал, что лучше, наверное, перестраховаться. — Восьмой, иди-ка сюда, — негромко позвал он, пытаясь отогнать навязчивые картинки будущего, в котором любознательный «Даник» выпадает из окна или убивается как-то еще. — Кто такой восьмой? — тут же заинтересовался мальчишка. Ответ явился сам — в виде невозмутимого темноволосого киборга. На подбородке у него красовался отпечаток подушки. — Вызывали, хозяин? — киборг мгновенно просканировал помещение и с особой тщательностью новый объект. Человек, ребенок, возраст предположительно семь лет, рост — 116,5 сантиметров, вес — 23 килограмма и 150 грамм. Идентифицирован как Даник, сын друга хозяина. Характеристики: повышенная эмоциональность, гиперактивность, высокий риск бытового травматизма. — Восьмой, мальчик — охраняемый объект. Приоритет — сохранение жизни. И целостности! Реагировать адекватно, приказы, касающиеся бытовых вопросов, выполнять… С пониманием, в общем. Меня не трогать. — Приказ принят. Удалившись в комнату, Томпсон еще некоторое время прислушивался, но секунды и минуты капали, а с кухни не доносилось ни детского рева, ни звуков катастрофы — и он расслабился. В конце концов, если Восьмой с бандой несовершеннолетних засранцев справлялся, что ему один семилетка с драконами… Лейтенант прилег на диван прямо в одежде и задремал. *** Киборг отошел к стене и встал, заложив руки за спину. Мальчишка запрокинул голову, разглядывая нового знакомца с искренним интересом. Киборгов он раньше видел только в рекламных роликах, а там они были такие все крутые, в суперкомбезах, с оружием, а этот… какой-то не такой. Вот что это за вид — чего он в футболке с каким-то глупым медведем? И чего такой лохматый? — А ты убивать умеешь, да? — спросил Данник с сомнением. Киборг опустил на него взгляд и каким-то дурацким пустым голосом ответил: — Да. — Кру-уто. А много ты уже убил? Киборг завис. Точное количество убитых, особенно в первые два года в боевых условиях, было припомнить сложно: память вычистили основательно. Но если напрячься и подсчитать… В прошлой операции он подстрелил одного снайпера. А когда брали террористов, захвативших кондитерскую, то он не стрелял, просто одного захватил и придушил, а потом ел пирожные. А в прошлом году, кажется, всего человек семнадцать. Но там придурки просто драться полезли — и надо было действовать жестко, чтобы разнять болельщиков. — Ты тоже тормозишь, как все киборги? — разочарованно протянул Даник, устав ждать ответ. — Папа говорит, у вас у всех какие-то глюки вечно. Ну, а играть-то хоть ты умеешь? — мальчик поднял повыше плюшевого дракона, ярко-синего, с огромными красными глазами. — Вот в драконов, например? Драконы — они знаешь, какие? Они пламенем дышат и всяких там героев едят. И летают. Киборг обиделся. У него не глюк, он считал. — Игра — это специальная обусловленная форма поведения социализированных личностй, которая выражается в различных видах активности: взаимодействие с другими субъектами, манипуляции с предметами, деятельность с объектами виртуального пространства. С кибермодифицированными организмами активность «игра» производиться не может. Мальчик с минуту обдумывал услышанное. Сложно, но главное он понял сразу: играть с ним не будут. В драконов так точно. — Ладно, а в вампиров ты играть умеешь? — Даник искренне считал, что уж в вампиров-то не играть — это надо совсем дураком быть. — Они крутые! Они пьют кровь, а потом могут летать и в мышей превращаться! — он крутанулся на месте и раскинул руки, показывая летучую мышь, и с надеждой уставился на киборга. — Давай, как будто я — вампир, а ты… А ты кем хочешь быть? — Я киборг. Модель Dex-6, серийный номер 245616ВОИС55611ЫУПР7. Охраняемый объект отдавал странные приказы: определить, являются ли они бытовыми, было затруднительно. Сказывался и дополнительный приказ хозяина: «с пониманием». Чтобы понять, о чем говорит ребенок, пришлось выйти в сеть и поискать в справочниках: в своих программах киборг никаких игр с летучей мышью не обнаружил. Только информацию о том, какой мыши обладают пищевой ценностью и как их можно поймать. Даник моргнул: нет, ну что он такой глупый? — Не хочешь в вампиров, — вздохнул он. — А в оборотней если? — И решил не дожидаться, пока этот два-четыре-и-дальше-как-там-
0
0
Свежие комментарии