Петрович недоуменно поглядывал на вирт-экран лидара. В ответ ему не обнадеживающе подмигивал значок чужого корабля. На помощь с того судна вроде бы и равнули, но как-то странно: газанули, прошли десяток километров и остановились.
— И чего они ждут? — нервно поинтересовался Петрович. Декс согласно промолчал: действия людей иногда трактовке не поддавались. — Мы ж тут того…
По мнениею кибера, они совсем не того. Но и соседи по квадрату ему категорически не нравились. Висят и висят, уже второй час пошел. А хозяин между тем изводит себя, и психует. Да и сигнал просьбы о помощи приобрет уже какие-то совершенно неприличные интонации.
— Эй, там! Космический корабль класса СТ-907! — покричал на общей частоте Петрович, — Может, поможете? Нам, правда, надо!
Минут пять ничего не происходило, хозяин взывал с отчаянием поджаривающегося на костре шамана, который уже разочаровал всю округу, но так и не накликал вожделенный дождь. “Антилопа” тихоходом дрейфовала к соседям — видно, Котоскин рассудил, что хуже быть не может и взял на себя управление. А декс откровенно скучал: если люди не помогли сразу, то значит им это и не надо. И настаивать глупо, да и отползать лучше в другую сторону. Тем более умоляющий голос у Петровича был намного противнее угрожающего.
— Чего вам надо? — наконец мрачно откликнулись вызываемые, но вирт-окно активировать не стали, довольствуясь лишь аудио-каналом.
— Того… спасите! — слегка растерялся Петрович.
— Зачем? — искренне удивился невидимый собеседник. И в этом коротком слове каким-то чудом сумел выразить даже приличную порцию презрения к маленькому грузовому кораблику с облезлыми боками.
— Ну… — хозяин почти минуты подбирал слова. По сути он и сам не особо верил в чистые душевные порывы и в сказочное благородство. Но бедолагам с сигналам SOS помочь все же попытался бы. Хотя бы потому, что когда-нибудь помощь может потребоваться и самому. — Что вам сложно что ли?
— Извини, мужик, заняты, — сухо отказался собеседник.
— Трубы горят! – уже без всякой надежды пожаловался Петрович, понимая, что тот с эстэшки сейчас отключится.
— Нету, — в голосе мелькнуло что-то отдаленно похожее на сочувствие.
Помолчали, но разрывать канал никто не стал. Петрович повздыхал. В какой-то момент на канале заработала низкосортная глушилка, не столько маскирующая внутренние звуки рубки, если работала громкая связь, сколько добавляющая лишнего интершума фоном.
Декс активировал сканер на полную и потом тщательно проанализировал записанные звуки. Прозвучавшие в рубке соседей фразы ему категорически не понравились.
— Чего он там болтается? Всю малину портит, — человек явно был чем-то сильно раздосадован.
— Да я почем знаю? Висит и висит. — отозвался тот, с кем общался Петрович.
— Шугани его куда подальше, — распорядился недовольный.
Канал очистился от помех.
— Слышь, мужик, а чего тут торчишь?
— Поломался, — сокрушенно буркнул Петрович.
— Совсем что ли? — уточнил собеседник и вдумчиво посоветовал: — Если не совсем, то лети отсюдова, а то, говорят, раойн небезопасный. Пираты промышляют. Вот пасемся… то есть их пасем, того… караулим.
Декс зафиксировал резкие скачки искренности. Там где мужик оговорился — правды было девяносто три процента, а потом, когда выкручивался, всего шесть.
— Да пусть лезут, — апофигистично отозвался Петрович. — Денег нет, груза нет, даже выпить нечего! И я сам никому не нужен, — хозяин скорбно развел руками: — Похмельный, пустой, без денег и с племянником-придурком.
— Ну, так и не маячь тут, — настойчиво повторил мужик.
– Если б мог, давно слинял бы, — огрызнулся Петрович.
На него в ответ выругались: типа он там народу всю картину портит. Какую картину и как дистанционно он может портить хозяин “Антилопы” не понял, но обиделся.
— А так не могу, — матерился в ответ Петрович. — Как стоял, так и буду стоять.
— Слышь, ты не кипешуй, — сдался от такого напора собеседник. — Давай мы тебя того… отбуксируем на хер!
— На хер не надо, я там ничего не забыл, — не согласился Петрович.
— Ну, тогда до станции… — на канале снова включили помехи, видимо, совещались. — Щас тебе ремонтников подкинем, чтоб глянули чего и как. И пиз… лети до ближайшей станции или отсюда в другой сектор хотя бы.
— Вот спасибочки, — недоверчиво буркнул Петрович. Он уже не знал, чего ожидать от странных личностей.
— Принимай гостей, а то ты мне всю статистику портишь, — ворчливо отозвались с эстэшки.
— Какую статистику? — не въехал Петрович.
— А не обращай внимания, — вмешался в беседу новый участник. — Тут у лысого мотор чего-то стал барахлить, ну ему лепилы и шаров накатали: типа работа нервная, менять надо. Тот не будь чмором, их послушался, проникся — и поменял. И ниче. Втянулся, дело пошло, вроде поздоровел даже… а то чах в своей бухгалтерии за планшетиком. А тут дела делает… серьезные. но даже по своему профилю.
— Череп, могу заверить со всей ответственностью, что вы конченный идиот! — рявкнул первый собеседник. — Кто ж профессиональные секреты выбалтывает первым встречным?
— Эй, мужики, — Петрович облизал враз пересохшие губы, — вы не слишком. Я не первый встречный… я разово встречный, и с жутким склерозом. Вы подмогните и я так отпиздую от вас и нихрена не вспомню. Уже вот все забыл… А племяш… у меня ваще тупой, он нифига и не понял. А я запамятовал…
— Ой, да ладно, кому он чего расскажет? Главное, шоб статистику тебе не портил, — фыркнул прямолинейный.
В шлюз, можно сказать постучали: боевый верткий катер с полминуты маячил снаружи, убедительно помигивая сигнальными лучиками. Петрович поглядел на него, сглотнул.
— Если выживем, то куплю пушку. А то чувствуешь себя как заяц в пасти волка, вроде и некомфортно, и не дрыснешь. — Хозяин коснулся сенсоров, давая команду на выброс стыковочного рукава. — А с пушкой пусть и не напугаешь, но так хоть аппетит испортишь.
Пока рукав коннектился с катером, и новоприбывшие заваливались в рубку, Петрович выдал указания дексу «веди себя как тупой человек» и подзатыльник. Декс на указание обиделся, а подзатыльник даже не заметил. В его понимании можно было захватить прилетевших — вряд ли у пиратов с бухгалтерским прошлым найдутся еще механики — и поторговаться. Но раз хозяин пошел их улещивать, то это его дело. Захватить, чуть что, можно за пару секунд. Да и катерок у них бойкий — в хозяйстве пригодится.
Прибывшие с эстэшки мало походили на механиков — скорее на ломовиков из абордажной команды, да и по Антилопе они полазили с проворством оголодавших ищеек. Ничего не нашли путного и, неразборчиво попрощавшись, удалились на свой катерок. Сообщив напоследок, что щас кого-нить по профилю пришлют.
Катер отстыковался, Петрович вытер взмокревший лоб подобранной в кухонном блоке грязной тряпкой сначала себе, потом, на автомате, сухой лоб декса.
— Уф, пронесло, — с заметным облегчением констатировал хозяин.
Декс принюхался и не согласился — названного человеком органического процесса не наблюдалось. Но указывать на заблуждение благоразумно не стал.
— Может, и вправду, теперь помогут.
Хозяин не ошибся: катер пристыковался обратно к своему кораблю, а потом вернулся к Антилопе. Уже точно с заказанными механиками. Целых две шутки и с большим кофром инструмента. Провозились они часа три — оказывается “Антилопа” не просто в завис попала, но и умудрилась повредить какую-то важную деталь, отчего, даже погасившись, продолжать свой путь не могла. Декс долго искал по базе названий, чтобы понять, о чем говорили люди. Визуально нашел, но словесное обозначение в корне отличалось. Да и вообще за время ремонта, пока он что-то держал и подавал, он узнал всего два новых слова, которые по факту означали 1439 разных деталей и процессов.
Когда движок неуверенно зачихал и зафырчал, все люди буквально валились с ног от усталости.
— Петрович, может того… отметим это дело? — старший механик запихнул в свою сумку последнюю запчасть.
— Мужики, вот как на духу… ни капли, а то сам бы предложил. Я ж по человечески ваще, — сокрушался Петрович.
— Ну, что за день, — огорчился второй механик, — ни добычи, ни выпивки, еще и впахивались, как честные работяги, задаром.
— Да ладно день, — пожаловался и Петрович, — у меня весь месяц такой. Даже не знаю, с чего так не везет. Может теперь перейдет…
Он осекся, замолчал и вежливо заулыбался. Механики переглянулись и заспешили на катерок, в шлюзе суеверно сплюнув. Петрович благодарственно помахал вслед отчалившему катерку, и шустро прогрел движки, на малой скорости увеличивая дистанцию от эстэшки.
— Тьфу-тьфу-тьфу, везет на хороших людей, даже не отмудохали, чтоб им сглазило.
— … нам бы только запечатлеть процесс… — мужик долго и старательно, вернее, страдательно объяснял свою задачу. Ставил и ставил ее, но техзадание упорно не стояло. Замаялись, по итогу, оба собеседника — и мужик со своими пожеланиями, и безвинный репортер, который случайно оказался на месте и принял вызов.
— Простите, а какой процесс вам надо запечатлеть? — репортер глянул на часы, может быть хоть на тридцать четвертой минуте они доберутся до сути.
— Интимный, — страстно выдохнул дозвонившийся.
— Ну, мы тут не по профилю, — сокрушенно, и вполне искренне, взлдохнул репортер. — Вам за интимом и запечатлением надо в студию «Слешгетгоу» обращаться. Это они любовь снимают и красиво с романтикой, и прочими прелестями.
— Да не надо мне снимать никаких прелестей, я и сам их снять могу, — возмутился мужик и отчаянно запыхтел. Репортер почесал лоб — снимать он там уже что-то начал, судя по звукам?
— Так а чего от нас вам надо? — взревел репортер. Он ведь не тупой, он курс по журналистике с отличием закончил, и даже зачет по коммуникации сдал с первого раза. Но перед этой непрошибаемостью пасовали все накопленные в муках и пивных трудах знания.
— Свадьбу! — обрадованно выпалил мужик.
Репортер икнул, по сути он уже готов был жениться на этот мудаке сам, лишь бы тот отстал от него. Об этот и сообщил. Мужик воспротивился. Репортер стал настаивать. Мужик взялся приводить свои аргументы, что у него почти счастливая семейная жизнь со всеми удобствами. Репортер возражал, что «если клиент хочет свадьбу, то ему ее устроят в любой позе, на то и нужны профессионалы». Мужик засомневался: а нужны ли ему в этих позах профессионалы. Репортер обиделся и стал мрачно и с фактами доказывать свою компетентность, причем в беседе в слове «факты» он порой упускал из виду букву «т», но смысл от этого не страдал. Наоборот он принимался играть в новом свете более яркими эмоциональными красками.
Когда после вечерней съемки прибыла последняя бригада, репортер мысленно завидовал разложившемуся зомби из многосерийного ужастика. Там эту хрень убивали долго и с удовольствием, но оно почему-то реанимировало и реинкарнировало от серии к серии. Мужик так же пыхтел на вирт-экране и цветом лица напоминал перезрелый помидор.
— О, Семен Степанович, — радостно заулыбалась коллега, режиссер с таким большим стажем, что шутки про восемнадцатилетних и вечно молодых воспринимались смертельным оскорблением. — Как дела? Как жизнь?
Дозвонившийся мужик воспрянул духом и всего лишь за десять минут рассказал и про дела и про жизнь. И, самое удивительное, что режиссер его понимала и даже уместно кивала и поддакивала.
— Ну, так я вас поздравляю. И вас, и жену вашу, и дочурку, и тетю Венечку, и дядю Селекта… — репортер охренел от объемов памяти коллеги, та перечислила почти все родословное дерево. — И да, мы обязательно приедем и снимем всех, и всю церемонию. Спасибо за приглашение, передавайте приветы…
Через четыре минуты режиссер закончила передать приветы и лаконично, всего за минуту, попрощалась.
— Ты чего, совсем дурак? — режиссер приподняла за шкирку репортера и предупредительно встряхнула, — это же наш член… спонсорского комитета, не самый активный, но денежку на технику именно он выделил. А ты с ним так… не по семейному. За это сам и поедешь снимать его свадьбу.
Репортер понял, что милосерднее было бы сдохнуть, но тогда эта режиссерша пошлет работать его труп.
За три дня до катаклизма — то есть до брачной церемонии, репортер нарыл всю имеющуюся в свободном и не очень доступе информацию. Семен Степанович был весьма уважаемым человеком в обществе, буйный скотовладелец был в делах тем еще скотом, но при этом поставлял продукты высокого класса почти во все торговые сети, даже немного опережая конкурента — Мефодия Валентиновича. И идея объединения активов, судя по развернутому репортажу, тоже была Семена Степановича — тот вместо кровавой животноводческой войны за рынки сбыта предложил переженить детей, организовать партнерскую фирму по общему управлению обоими комплексами и править холдингом на равных. Самих детей, впрочем, как и имеющуюся на фермах живность, никто не спрашивал.
Свадьба, по меркам аграрной планеты, грозила вселенским масштабом. И репортер смирился: правда, он не знал под каким соусом подавать всю эту свадебно животноводческую эпопею, но утешался тем, что хотя бы пожрет баснословно дорогие натуральные продукты. Мысль о грядущем фуршете грела душу, причем не только ему. Операторы уже передрались за право снимать этот пир. И в итоге тоже решили объединиться, заменившись стажерами на всех съемках на пять дней. Репортер, получив файл списка съемочной бригады, долго выпучивал глаза и хватал воздух ртом: с ним собирались ехать все десять операторов, четыре помощника, пять осветителей, шесть звукачей, и еще восемь корреспондентов.
Репортер побежал с этим списком е режиссеру — она дама опытная, всех пошлет. Режиссер действительно послала… в общий чатик сообщение — и в результате список съемочной группы вырос еще на одиннадцать человек, девятерых водителей и трех уборщиц.
— А вы тоже снимать поедете? — обреченно поинтересовался репортер, понимая, что в бригаду вошел, влез и втиснулся практически весь коллектив студии.
— Нет, я гостем, — отказалась режиссер. — Но ты позвони клиенту, сообщи количество съемочной группы, а то мало ли чего…
Репортер с тоской подумал. что там уж точно не мало. Но отвертеться от звонка не выйдет, не припираться же на десяти флаерах — причем служебных только пять, а остальные личные, и народ уже согласовывался, кто с кем полетит — на мероприятие.
— Семен Степанович, — жалобно блеял репортер скотоводу, — тут у нас съемочная группа большая набралась… — парень замер, пораженный тем, что к количеству человек, указанному в файлике, добавляются новые члены бригады.
— Так хорошо, что набралась, я ж не просто там какой-нибудь… все приезжайте, голодным никто не сдохнет, если только от пережору, — благодушно утешил репортера осчатливный отец невесты.
На свадьбу пришлось лететь на двадцати шести флаерах. И потом еще репортер долго бегал к охранникам на пропускных воротах, чтобы подтвердить, что и эти тоже творческие личности и без них снимать никак. В конце концов, репортер матно сказал, чтобы всех из СМИ пропускали по рабочим картам и вымотанный до предела пошел выполнять свою работу. То есть выковыривать работников из фуршетного зала с легким перекусом и пинками гнать на точки съемки.
В наушнике раздавались неблагозвучные маты: камер с живыми, а не роботизированными операторами было больше, чем точек откуда можно было снимать. И народ дрался, как на баррикадах, за каждую точку, доказывая свою полезность, словом, кулаком и делом.
Сама церемония была скучной и благопристойной. Гости, чего-то между делом пожевывая рассаживались по залу с венчальной аркой. Периодически где-то кто-то целовался и поздравлялся. Живые официанты бегали как заведенные, обновляя башни из разносортных бокалов — кажется, приглашенные воспринимали их как кровных врагов и ежеминутно порывались испить и разрушить до основания.
К моменту когда сияющий папаша тащил упирающуюся дочь к алтарю на заклание, то есть на замужество — репортер быстро исправил текст в планшете, — работу удалось наладить. Камеры бодро фиксировали процесс, операторы синхронизировались и теперь на каждой точке мирно работало по три человека, причем каждый по очереди бегал или ползал (чтоб не портить кадр) к башням за выпивкой или к столикам за закусью. Выкрики и аплодисменты становились все радостнее и громче.
— И в этот счастливый момент, когда любящие сердца взмывают ввысь на крыльях любви, — слегка охрипшим голосом вещал распорядитель церемонии с куполообразного потолка зала стали падать вниз неопознаваемые куски стройматериалов.
От поднявшейся пыли народ закашлялся, и недоуменно поглядел вверх. Оттуда вместо любящих сердец вниз спрыгнули три человеческие фигуры. И мягко приземлились на ноги, репортер матерно охнул, совместив в этом звуке и новую команду для операторов и удивление насчет того, как можно спрыгнуть с двадцатиметровой высоты и не разбиться. Прыжок четвертой фигуры засняли все — как раз и охреневшие лица и все камеры уставились в нужную точку.
— Да, отпусти уже придурок, — четвертый гость удачно приземлился в руки одного из троицы. — Ну, ладно, спасибо, что поймал.
Тишина в зале была почти священной, и хрипловатый голос гостя услышали все. Четвертого ловивший стряхнул с рук, но вежливость тот не утратил.
— Прошу прощения, что намусорили, но у вас там негде было приземлиться и никак не зайти. Это ж надо так забить все входы, — четвертый гость энергично жестикулировал, в то время как его приятели четко отслеживали дулами бластеров каждое движение и вздох в толпе гостей. А тот, который приземлился первым, уверенно держал на прицеле двумя бластерами обоих скотников. И почему-то ни у кого не вызывало сомнений, что промахиваться он не собирается.
Развлечение плавно переквалифицировалось в сенсацию, съемочная группа даже позабыв про жратву сплотила ряды и вгрызлась в работу с невиданным доселе энтузиазмом.
— Еще раз от всей души извиняюсь, что нарушил ваше э-э-э… как это называется, но у меня тут свои планы. позвольте представиться, я — космический пират. И хочу похитить вашу… свинку… млять, кто мне написал этот дебильный текст? – он недвусмысленно погрозил бластером куче кружев, в которых смутно угадывалась невеста.
Народ вздохнул посвободнее — все-таки шоу, хотя таким куском крыши могло бы запросто и пришибить. И приготовился дальше внимать, на особо сочном матном выражении самые смелые даже зааплодировали.
— Короче, — четвертый прыгун сердито закрыл вирт-экран комма и стал прокладывать себе дорогу среди обломков крыши и замешкавшихся приглашенных к алтарю. Остальная троица его профессионально, как отметили начальники безопасности обоих животноводов, прикрывала и страховала. Но вот опознать кто был под черными эластичными масками и в черных комбезах не получалось. — у меня тут свои планы, и лучше вам в них не лезть. Ты жених?
Свидетель, когда в него ткнулся бластер, закатил глаза и испустил дух, не в прямом смысле, но поморщились от аромата все близстоящие.
— Это не он, — отчаянно выкрикнула невеста.
— Он? — уточнил четвертый и, уже не бластером, а пальцем указал на еще одного мужчину в солидном костюме, который прилип к колонне арки.
— Нет, это друг жениха, — мужественно просветила бандита невеста.
— Млять, а кто тут жених? — горестно вопросил пират. И, видно вспомнив о своей роли, угрожающе зашипел: — А ну выходи сюда, сволочь! А не то всех порешу и покрошу на квашеную капусту или на комбикорм!
— Я жених… — проблеял Том, не то чтобы его не предупреждали. Просто в оговоренным сценарии было слишком уж по другому. Но важнее ведь результат, а не процесс. — Не надо никого убивать.
Тут кто-то из дружков жениха решил добавить в действие драматизма и несчастный суженый вылетел из кучки мужиков в похожих дорогих костюмах, напутствованный мощным и душевным пинком. Четвертый пират мрачно и многообещающе поглядел на рухнувшего к ногам несчастного, тот, очевидно, мгновенно освоил азы телепатии и затрясся от сдерживаемых рыданий.
— Меня тоже убивать не надо, — слезно попросил Том, не зная, как намекнуть взбешенному пирату, что он, конечно, автор идеи, но есть ведь еще и соавтор. И кару стоило бы разделить по справедливости.
— О нет, — патетически взвыл бандит, — я придумаю тебе более страшное наказание! Я тебя заставлю жениться на первой встречной. Эй, дайте сюда первую встречную!
Женская половина гостей ахнула, не веря услышанному, а потом все девы и дамы, начиная от подросткового возраста и заканчивая тетками, балансирующими на грани престарелого маразма, так рьяно стали изображать первых встречных, что едва не смяли своей массой всю четверку пиратов. Трое прыгунов сцепили руки, образуя кружок, внутри которого жестко матерился четвертый пират. Он не мог выбрать эту самую первую встречную. Тем более что быть выбранными желали все присутствующие и даже глубоко замужние женщины и даже часть мужчин. И во взглядах напиравшей толпы горела такая неземная любовь к сыну миллионера, что даже пират боялся вставать на пути этого массового стремления к счастью.
Пауза затягивалась, пламенеющие любовью принялись себя бить в грудь и клясться что именно они самые первые встречные. Трое пиратов мужественно из последних сил держали оборону, а бедный жених намертво прилип к коленям лидера бандитов, до одури боясь оказаться на растерзании любвеобильных претенденток на звание невесты. Пират нервно оглядывался и зло отпихивался от жениха. Конкурентки галдели, кудахтали и пытались оттаскивать друг друга от заветного объекта страсти. Стали трещать пышные платья и кое-где уже с воплями выдираться волосы.
Народ бесновался, репортер со всей съемочной бригадой работал на пределе сил и выносливости. Самое паршивое было то, что толпа их целенаправленно отжимала с самых выгодных съемочных точек.
— Да посторонись ты, — азартно воскликнул оператор, пытаясь удержаться на ногах и объективом камеры пододвинуть в сторону одного из замаскированных пиратов, черная голова мешала заснять выражение глаз жениха.
— Я как бы киборг, меня не сдвинешь, — предельно вежливо проинформировал пират, не желая сдвигаться.
— Да мне плевать, в каком месте ты киборг, — оператор настойчиво протискивался вперед, ломая кружок, — у меня там сенсация стоит! Сдвинься на фиг, я говорю!
Невеста поглядела на творящееся безобразие и пожалела, что нет под рукой гранаты — мигом бы устаканился тут порядок. Но пиратов стало жалко и девушка взяла дело в свои руки, вернее одной рукой она схватила подружку невесты, а второй выдрала одну из стоек арки. Пробиться к эпицентру получилось достаточно быстро, с этой стороны нападения никто не ожидал. С помощью сочных армейских выражений, от которых пиратам повеяло ностальгией, тумаков раздаваемых недогнущей рукой, невеста добралась до кружка пиратов и даже протащила к нему буксиром бледнеющую подружку.
— На, подавись, — невеста впихнула в кружок подружку и потом даже объяснила, как пиратам следовало бы подавиться.
Упасть девушке не дали, главарь пиратов радостно подхватил ее и осчастливленный вздернул на ноги сотрясающегося в судорогах жениха.
— Вот на этой и женишься, пока я добрый. — пират потыкал бластером жениха, чтобы тот начал более адекватно реагировать на происходящее — не преуспел, и, плюнув, просто соединил парочку. Причем движение больше походило на то, как в драке супер герой стыкует лбами двух нападавших. А потом полувишуюся конструкицю — жених и подружка слились в объятиях, видно от страха за свои жизни, — дотолкал к покосившейся арке алтаря и скомандовал: — Жениться быстро!
— Так, а как же церемония? — распорядитель разумеется боялся, но чувство долга и весомость полученного гонорара перевешивали.
— Сокращенный вариант, — дуло бластера недвусмысленно впечаталось в лоб.
— Я понял, а… клятвы и обеты верности? — палец пирата жестко коснулся сенсора. Распорядитель подумал, что струя плазмы в голофильме выглядит красиво, но в жизни он бы любоваться на нее не хотел. И поспешно простучал зубами: – Согласен?
– Э… — тоненько проблеял жених.
– Только попробуй откажись, сука! – прохрипел возненавидевший все брачные обряды скопом пират, твердо решив на всю жизнь остаться холостяком. – Я тебе знаешь, куда дуло засуну? Так ты согласен?
– Да! — невдохновленный, но крепко замотивированный открывающимися перспективами Том даже обрел голос. — Но только на невесту! Без дула!
— Так, полдела сделано, а ты? — пират обернулся к подружке, отданной на растерзание.
— Она тоже, — рявкнула невеста, она продолжала держать оборону стойкой от арки и еще умудрялась удерживать подружку за плечо. Та, кажется, от избытка чувств, норовила погрузиться в обморок.
— Отлично, объявляю вас мужем и женой, — распорядитель свел глаза к переносице и, по ошибке, указал рукой на жениха и на пирата. — Жених, можете поцеловать невесту.
— Ну, слава богу, — пират бластером вытер пот со лба. — Все, парни, сваливаем.
Пираты, продолжая отбиваться от гостей, стали грамотно отступать к выходу. Том машинально обнимал новоиспеченную жену. А животноводы пытались кому-то звонить. угрожать и рыдать от горя. Остальные гости тоже готовы были рыдать, но уже от счастья, что их не пристрели, а то по пирату было видно, что тот едва сдерживается.
— Женя, Женечка, а ты-то куда? — заорал Семен Степанович, ошеломленно наблюдая, как единственная дочурка пробивается к выходу.
— Как куда? — удивилась несостоявшаяся невеста. — Побегу мстить за поруганную девичью честь этим разбойникам. Они же меня мужа лишили!
— Стой, я тебе нового найду, не хуже!
— Не надо, я лучше мстить, — и Женька с тройным усердием замахала стойкой, рванув вслед за убегающими со всех ног пиратами. Представляя, какие пиздюли пропишет главарю за эти минуты позора. Это ж надо так опаскудить трагический сценарий, а ведь она его две ночи писала.
— Все записал? – железные пальцы режиссерши впились в плечи репортера. парень боялся даже представить как она пробилась к эпицентру событий и сколько трупов оставила на своем пути.
— Конечно… — жалобно вякнул репортер. — Только это не свадьба!
— О да! — такому сладострастному стону позавидовали бы самые высокоолачиваемые актрисы из фильмов для взрослых. — Это наш билет на межпланетное виденье… Это, о-да!
— О-да! — согласно простонал и репортер, понимая, что надо будет постараться перехватить все записи, чтобы сенсация не ушла в народ до того, как это самое «о-да» осуществится.
Жених — Том Смит.
Его Жена — Варя.
Невеста — Женя.
—Идиотку в «гроб», – Джек хлопнул по сенсору и стена чуть слышно шурша сложилась, за ней обнаружились шесть модулей для транспортировки. Впечатленные очередным сюрпризом корабля, близнецы поспешно выполнили команду и смылись, предоставив хозяину управляться с настройкой аппаратуры самому. Убедившись, что все работает как надо, дексист выгнал из свободного модуля вездесущего Вико и закрыл тайник. Итальянец, обиженно ворча на тему: «чего я там не видел, полжизни в таких летал», удрал на кухню, откуда тут же донесся возмущенный возглас Славки. Джек ухмыльнулся: тип конечно шумный, но и без него как-то скучно… Вико, словно прочитав его мысли, возник в дверях, протягивая пирожок.
– Вот украл! С яйцом и луком! И даже почти не огреб! Слушай, а можно меня в этот ящик запихать? Только без отключения. Интересно же!
– Потом как-нибудь, – вежливо уклонился Джек, изымая свою часть добычи. Откусил и задумался: – Славке цены нет! Вот как вообще такое сокровище могли потерять? Не понимаю! Я бы планету носом перерыл, чтоб найти!
– О! – Вико крутанулся вокруг своей оси, выглянул в коридор и зашептал, что в присутствии такого количества киборгов было практически бесполезно: – А ты правда на ней… ну того? Как на человеке?
– Я предпочту это сказать сам! Без посредников! – Джек стукнул дексу кулаком по лбу. Тот не обиделся, хихикнул и заявил, выскальзывая в коридор: – Я ей не скажу! Но, насчет сокровища, ты прав! Знал бы ты, где мы ее нашли!
– И где же? – Джек рванулся за источником информации, но поймать юркую биомашину не удалось. А через пару секунд донесся спокойный голос Феди, указывающий итальянцу куда тому идти. Бонд все еще возился с консультациями, которых, вопреки прогнозам, меньше не становилось. Люди отошли от шока, осознали что вот оно! Вожделенное «как раньше»! И, наплевав на цены за звонки, отрывались по полной.
Джек вошел, как раз когда эффектная брюнетка в серой блузке, подавшись вперед всем своим четвертым размером, требовательно вопрошала:
– Вот вы мне скажите, как определить: разумен ли декс?
– Мадам, – в голосе бонда мелькнула легкая насмешка: – вы мне рассказали, что декс у вас с оригинальной системой, но при этом он готовит вам завтрак и приносит в постель, занимается с вами сексом и активно общается за вечерним чаем, обсуждая дела. Так как вы сами-то думаете?
Брюнетка осела на стул, сложила губы трубочкой и почти минуту жалобно смотрела перед собой. Потом обернулась куда-то вправо и спросила:
– Ну, и чего ты молчал?
Ответа собеседника Джек не услышал, но без труда угадал по реакции девушки. Она резко вскочила, и зашипела как обозленная кобра:
– Я испугаюсь? Да я тебя в сервисном центре не испугалась, хотя ты выглядел как обитатель говноостойника, пропущенный через мясорубку. — Тут она спохватилась, что ее могут слышать, и экран погас.
Федя обернулся к человеку, в светлых глазах светилась жажда знаний:
– Джекки, а богатая у дамочки биография! Я себе такого даже представить не могу. Что такое говноотстойник и, главное, кто там может обитать?
– Не знаю. Возможно, это какая-то особенность утилизации отходов на данной местности. Нет, ну надо же! Зачем звонила? Ее декс даже не скрывался!
– Да просто похвастаться! – встрял Вико, выныривая из за кресла: – а вот меня даже не вычислили!
На этот раз на него очень задумчиво посмотрели все, даже выглянувшая из кухни Славка. И парень предпочел исчезнуть, то есть метнуться прочь в боевом режиме, но почему-то с визгом, растопырив руки и высунув язык.
– Я думал, что рукожопый программист — это легенда, а нет… вижу его творение, – вздохнул Джек. – Как можно быть таким вот… несдержанным?
– Так он какую-то военную шишку охранял. Четыре года подпирал стенку по стойке смирно, пока я его хозяина не утилизировал. Тогда и познакомились. Я должен был и его тоже убрать, но там как раз пожар был, и я подстроил будто мы все погибли. И сам ушел, и его прихватил.
– А… понятно… – Джек сразу вспомнил эпизод в новостях: герой войны, обвешанный медалями, как новогодняя елка шариками. Старый офицер трагически погиб во время пожара в военной части, которую он инспектировал. Значит убрали зачем-то. И эти два парня, таких непохожих, встретились именно там. Интересно, откуда в их троице появилась Славка? Но спросил он вовсе не это:
– Федор, вот скажи как бы ты заставил противника сдать нам кибера? Не дает мне покоя эта ириенка.
– Элементарно, Ватсон, – чуть хрипловатым голосом героя ретро-фильма выдал бонд: – Надо просто сделать вид, что она у нас уже есть! И проследить кто и кому кинется звонить или куда поедет.