Весна не захотела ехать на охоту со Стэном и Нежданом. Идея убивать животных ее не прельщала. Проснулась она вместе с ними, но укладываться поспать еще, позоревать, как здесь говорили, не стала. Почитав немного, Весна сходила на завтрак, затем на пляж поплавать и позагорать. Лежа в тени той же самой огромной вербы, она размышляла о своем киборге. Нет, вернее было называть его воспитанником, потому что именно так она к нему и относилась.
Целый год Весна исподволь, незаметно воспитывала Неждана: смотрела с ним фильмы, читала или слушала книги, просила якобы для нее подобрать нужную информацию, а на самом деле это было нужно ему самому. Знаний-то у него было предостаточно, навыков их применения, заложенных программами, тоже хватало, а вот моральные принципы киборгам никто заложить не удосужился. Нет, им задавали определенный алгоритм поведения, но ведь никому и в голову не пришло бы объяснять биомашинам, почему нужно вести себя в конкретной ситуации именно таким образом. Неждан задавал вопросы. Не сразу, конечно, после ее практически приказа. Зато потом она все чаще и чаще слышала: «Недостаточно информации…» Так что воспитывать этого киберпарня было в чем-то трудно, а в чем-то, наоборот, легко. Вероятно, сказывались и какие-то наследственные особенности, которые ему достались от доноров генетического материала, не зря же его так тщательно подбирают. Поэтому Весна была уверена, что ей удалось сделать из киборга хорошего человека.
Весна фыркнула, улыбнувшись собственным мыслям: кажется, Неждан совсем очеловечился — судя по всему, ему понравилась Марьяна. Да и ей он, похоже, тоже приглянулся. Вон, даже погулять с ним среди ночи ходила. Первое свидание? Что ж, девушка она хорошая, дурить голову парню из пустой прихоти не станет, а что будет дальше, жизнь покажет.
Мелодия вызова на видеофон выдернула женщину из раздумий. Она достала девайс из пляжной сумки, ответила.
— Мы уже возвращаемся. Будем через пять минут, — сообщил Торн.
— Вы же уезжали на электробусе, а сейчас на чем-то другом едете, — забеспокоилась Весна. — Что случилось?
— Ничего страшного. Так, небольшие приключения, — отмахнулся Стэн, — приедем — расскажем. И покажем. Неждан наверняка все заснял.
— А где он сам? Не вижу его с тобой.
— Нет, он не со мной, — улыбнулся Стэн и переключил камеру.
Неждан сидел на полу вместе с некоторыми из охотников. С одной стороны к нему привалился высокий худощавый парень, с другой прижалась Марьяна, державшая на коленях собаку. Они о чем-то негромко разговаривали втроем, смеялись.
— Мальчик совсем освоился, — рассмеялась Весна. — Сейчас я соберусь и приду, встречу вас.
Флайер только-только приземлился, когда она пришла на посадочную площадку. Первым выскочил изображающий оскорбленное достоинство господин Фомкин, за ним Иннокентий Симанский, который помог сойти по трапу мадам Фомкиной, пока та сыпала проклятиями и обвинениями в адрес супруга со скоростью и интонациями циркулярной пилы. Потом вышли Пал Палыч с сыном и Стэн, который тут же направился к Весне.
— Вот! Полюбуйся на мои трофеи! — Он продемонстрировал ей свою добычу.
— О, да ты у меня добытчик хоть куда, — рассмеялась она, обнимая своего мужчину, и чуть насмешливо покачала головой, когда он не видел этого. — А что Неждан?
Киборг как раз соскочил с раненым псом на руках и помогал спуститься Марьяне. Тимофей Иваныч забрал у него собаку, попрощался с охотниками и ушел вместе с Федей, который уже вполне пришел в себя и сейчас выгружал ружья и прочее снаряжение на гравитележку. Неждан попрощался с Марьяной, пожал протянутую Данисом руку и подошел к Весне и Стэну.
— А ты не охотился? — поинтересовалась женщина, увидев, что у него на поясе не болталось ни одной птицы.
— Нет, — пожал тот плечами.
— Неждан у нас скромняга, — ухмыльнулся Торн. — На самом деле он завалил дикого кабана.
— Вот как?! — воскликнула Весна.
— Вот так. Голыми руками. Пошли, по пути расскажу. — Он приобнял обоих за плечи, и они направились к себе. — Представляешь, этот «великий охотник» Эдичка Фомкин додумался пальнуть в кабана дробью. — Дальше он вкратце пересказал как Тимофей Иваныч из-за того же Эдички подстрелил транквилизатором Федю, как они еле успели укрыться от разъяренного секача на деревьях, где им пришлось бы сидеть часа два, если бы не Неждан. — Там такой цирк был — не передать словами. Неждан, ты же заснял это? — Киборг кивнул. — Отлично, значит посмотрим в подробностях. Короче, он дразнил кабана, пока тот не утомился, потом — раз! Один удар кулаком, и все. Зверюга отрубилась.
— Хоть живой остался? — смеясь спросила Весна.
— Конечно, я все точно рассчитал, — невозмутимо ответил киборг.
— Он же еще потом всех и полечил: и Федю, и собаку, и кабану дробинки повытаскивал и гель нанес, — добавил Торн.
— Герой! — ласково улыбнулась женщина. — Марьяну теперь вообще сразил.
Неждан смутился. Шутка была беззлобной, он это видел, но как-то зацепила тем, что, оказывается, всем заметно, что девушка ему нравится. Выручил Стэн:
— По-моему, Неждан обзавелся еще одним приятелем. Пока шли и летели обратно, они разговорились с Данисом.
— Так это замечательно, — порадовалась Весна. — Друзья — это хорошо.
***
Во время обеда к столу, за которым обычно сидели Весна и ее мужчины, подошли Пал Палыч и Данис и попросили разрешения присоединиться к ним. Возражений не последовало.
— Позволю себе заметить, ваш мальчик, Неждан, это что-то уникальное! — заговорил профессор. Если бы я не видел всего своими собственными глазами, и если бы он не подтвердил, я бы в жизни не подумал, что он киборг. У него прекрасная социализация. Да-да, милочка, это совершенно не имеет отношения к субличности. Уж поверьте мне, я с этим имел дело, и не раз. У нас самих дома «проснувшийся» киборг. В высшей степени замечательная девочка, которая занимается домашним хозяйством.
— О, да! — рассмеялся Данис. — Молли не только содержит дом в образцовом порядке, но и нас с отцом держит в ежовых рукавицах.
— Да, именно! — воскликнул Пал Палыч. — Я очень рад, что мы познакомились с вашим мальчиком. В высшей степени замечательный мальчик. Вежливый, интеллигентный и очень сообразительный. Потрясающий! Вам непременно надо заглянуть к нам на Лемиссу. Ему просто в высшей степени необходимо сделать документы гражданина этого уникального архипелага. — Профессор наставительно поднял указательный палец. — Мальчик достоин быть полноправным членом общества!
Весна даже растерялась немного от такого напора. Внутренняя связь с Нежданом у них уже заработала, поэтому она спросила, что он думает по этому поводу. Киборг скинул ей сообщение, что Пал Палыч говорит совершенно искренне.
— Мы и сами собирались так сделать, — улыбнулась женщина. — При первой же возможности.
— В высшей степени замечательно!
Разговор переключился на другую тему и вскоре стал совсем непринужденным. Весне очень понравился добродушный профессор Кочетков, а его обычно молчаливый и, казалось, сонный сын оказался довольно общительным парнем и вовсю болтал с Нежданом. Видимо, он до этого просто не находил того, с кем бы ему было интересно. Киборг, хоть и был менее разговорчив, тем не менее охотно отвечал и что-то спрашивал в свою очередь.
***
Вечером на площадке у столовой устроили дискотеку. Весна и Стэн беззаботно кружили под музыку. На скамейку, где сидел Неждан, который снова высматривал среди отдыхающих Марьяну, плюхнулся Данис. Киборг чувствовал некоторую досаду из-за того, что девушка, занятая своими обязанностями, не могла подойти к нему. А ему так хотелось побыть с ней рядом, может быть, пригласить потанцевать. Делать было нечего, и он сосредоточил свое внимание на новом приятеле.
Данис учился в одном из самых продвинутых университетов на Лемиссе, и его совершенно не удивил факт разумности Неждана. Он даже обрадовался — этот спокойный парень ему очень импонировал.
Наконец Марьяна освободилась и подошла к их скамейке, приветливо улыбнулась обоим и села рядом с Нежданом.
— Эх, а не пойти ли потанцевать? — потянулся Данис и встал со скамейки.
Неждан ощутил неприятный укол, подумав, что вот теперь она не захочет танцевать с ним, потому что есть нормальный молодой человек, вполне даже привлекательный. Но Данис оказался весьма внимательным и понятливым и, подмигнув киберу, развернулся и направился к тощенькой Вики — дочери Иннокентия Симанского. Та с готовностью приняла его приглашение. Марьяна проследила за ними взглядом, сдерживая улыбку, покосилась на Неждана и спросила:
— Ну, а ты чего сидишь? — Киборг растерянно уставился на нее. — Давай, пригласи меня уже, горе луковое!
— А ты не против?
— Нет, конечно, — рассмеялась она.
Взявшись за руки, они поднялись. Неждану почему-то хотелось подхватить девушку на руки и закружить, но он сдержался и просто притянул ее к себе и обнял за талию. Марьяна положила ему руки на плечи, и они медленно двинулись в танце.
После дискотеки они немного погуляли вчетвером — Вики присоединилась к их компании. Возможно, Неждан ей нравился чуть больше, чем Данис, но то, что сам он не сводил глаз с Марьяны, было слишком очевидным. Поэтому девушка, мысленно вздохнув, выбросила из головы идею закадрить голубоглазого красавца и сосредоточилась на Данисе, здраво рассудив, что принимать ухаживания симпатичного парня гораздо приятнее, чем безуспешно пытаться привлечь внимание другого, который ее почти не замечает. Потом, попрощавшись, пары разошлись каждая в свою сторону — Вики жила в другом конце базы.
Марьяна и Неждан медленно шли по дорожке. Говорила больше она, что-то рассказывала, что-то спрашивала, он внимательно слушал, отвечал. У крыльца ее домика они остановились. Девушка протянула руку для прощания, а он немного растерялся. Так и стоял, держа в ладонях ее руку и лихорадочно пытался сообразить, что же ему делать. Как подсказывали программы, которые он скачивал еще давным-давно, ему следовало поцеловать девушку на прощанье, но Неждан не был уверен, можно ли. Конечно Марьяна относилась к нему более, чем по-дружески, но… он же все-таки киборг. Неждан не хотел напугать ее. Спрашивать совета у Весны по заработавшей уже внутренней связи он не стал — она, конечно, не станет смеяться над ним, подскажет, но мало ли, чем они сейчас заняты, а он им помешает.
Марьяна с легкой улыбкой смотрела на явно находящегося в смятении киберпарня и уже собиралась что-нибудь сделать или сказать сама, как вдруг глаза его сверкнули, он поднес к лицу ее руку и прижался губами. Девушка протянула вторую руку, ласково взъерошила его волосы, провела кончиками пальцев по щеке, потом отчего-то сдавленным голосом пробормотала «спокойной ночи» и убежала к себе. Несколько озадаченный Неждан пошел к себе, пытаясь понять странную реакцию девушки.
***
В последующие дни ничего особо выдающегося не случилось. Разве что на рыбалке Неждану потребовалось перебежать через протоку по плавучим бочкам-понтонам, соединенным между собой цепями. Быстрый и ловкий киборг с легкостью промчался по ним, ни разу не оступившись, а вот возомнивший себя столь же крутым Эдичка Фомкин рухнул в воду. Придремавший в лодке Пал Палыч встрепенулся, спросил сына: «Что такое? Рыбу поймали?» На что Данис, давясь от смеха, ответил: «Ага, сома. Здорового такого. Метр семьдесят, не меньше». Другие рыболовы поддержали его дружным гоготом. Потом были посиделки у костра с ухой в котелке и запеченной в глине рыбой. И опять молодежь гуляла допоздна.
А утром, после завтрака, в домик к Весне и Стэну постучался Данис.
— Вот, — он положил на стол флешку, — здесь несколько программ и утилит, которые могут пригодиться Неждану. Не бойтесь, здесь нет вирусов. Тут ПО для восстановления повреждений файлов, позволяющая киборгу самому устранять неполадки в системе, утилиты, маскирующие процессор и идентификационный чип. Как у спаев. Они позволяют разумному киборгу избежать неприятностей с КЭЙС. — Встретив напряженные взгляды киборга и его хозяев, парень пояснил: — Мы же рассказывали, что у нас с отцом дома разумная кибердевочка, серв. Она у нас уже восемь лет, из них четыре года как «проснувшаяся». А мой друг, лемисс, работает в университете кибернетики. Ну, вы же в курсе, что на Лемиссе с киборгами куда проще. Там и взрослые люди нередко устанавливают себе механические… скажем так, девайсы. Но я не об этом. Дайлир мне и подогнал эти программки для Молли. А я подумал про Неждана и попросил переслать мне их сюда, для него.
— Что ж, — взял слово Стэн, — спасибо тебе, дружище. Твоя помощь и правда может оказаться весьма полезной.
Данис облегченно выдохнул, пожал руку Торну, хлопнул по плечу Неждана и ушел. Полковник на всякий случай сбросил содержимое флешки своему знакомому специалисту, чтобы тот проверил его на вирусы и прочие неприятности. К вечеру они уже получили ответ о полной безопасности ПО, и Неждан установил его себе.
***
В последний вечер перед отъездом с базы Неждан собрался с духом и решил рассказать Марьяне, что она ему очень нравится и… А дальше уж как получится. Другой возможности у него, скорее всего, больше не будет. Ему было хорошо с ней. И даже тревожно мельтешащие сообщения системы о нестабильном гормональном фоне не мешали — он их попросту отключал. Ощущения, которые он испытывал, когда находился рядом с Марьяной, прикасался к ней или же она к нему прикасалась, были волнующими и очень приятными. И так он не реагировал больше ни на кого.
Солнце еще только клонилось к закату. Весна и Стэн ушли на дискотеку, а Неждан пошел к домику Марьяны. Может быть получится поговорить с ней до танцев. Одно из окон было распахнуто, и он вдруг услышал разговор явно на повышенных тонах. Голоса принадлежали Марьяне и Аксинье Петровне. Неждан сначала поколебался, стоит ли включить усиление направленного микрофона — все-таки подслушивать некрасиво, — но потом решил, что девушке может потребоваться помощь.
— Мариш, ну ты же сама прекрасно понимаешь, что отношения персонала с отдыхающими не приветствуются. Ну, вот что ты творишь, скажи на милость? — вопрошала женщина. — Я бы даже закрыла глаза на твои прогулки и танцы, если бы это был просто парень или мужчина хороший. Ну, хоть тот же сын профессора Кочеткова. Неплохой мальчик, симпатичный. Ну, объясни мне, что ты нашла в этом киборге, кроме фигуры и смазливой физиономии?
Неждан напрягся: он понял, что речь шла именно о нем. Что менеджер турбазы сейчас отчитывала Марьяну именно за ее встречи с ним. Выходит, раз он киборг, то по умолчанию хуже любого человека и не имеет права нравиться кому-то именно как человек, и его нельзя полюбить как человека. Стало нестерпимо горько, захотелось уйти. Он сжал кулаки до побелевших костяшек и уже развернулся, как заговорила Марьяна:
— А чем плох Неждан? Да, он киборг. Но он живой, понимаете, живой, настоящий. И очень хороший, получше многих людей будет. И, да, он мне нравится. Очень.
— Что я матери твоей скажу? — попыталась увещевать девушку Аксинья Петровна. — Что племянница моя не могла найти себе нормального парня и развела шашни с чужим киборгом?
— Выходит, это я виновата, что мне не попадаются нормальные, хорошие парни? — раздраженно воскликнула Марьяна. — Не надо, пожалуйста, снова заводить речь про Даниса. Он неплохой, но тянет-то меня не к нему.
— Ну, если тебе так понадобился киборг, так вон наш Федя тоже… «проснувшийся», — начала было женщина, но ее прервал грохот резко отодвинутого и опрокинувшегося на пол стула.
— Вы еще вспомните, как вы мне мэйлиса купить советовали. Для здоровья, — гневно воскликнула девушка и пулей вылетела из домика. У крыльца она едва не налетела на Неждана и поняла, что он все слышал. На глазах блеснули слезы обиды. За себя. За него. Она схватила его за руку и потянула за собой:
— Пойдем отсюда.
Вначале Марьяна шла очень быстро, почти бежала. Длинноногому киборгу не составляло труда идти с нею рядом, но ее состояние беспокоило его. Девушка была очень рассержена и, кажется, едва держала себя в руках. Он хотел что-нибудь сказать ей, но она только покачала головой: «Подожди».
Они шли по знакомой дорожке, и Неждан подумал, что Марьяна решила пойти на берег Дона, где они сидели в свою первую совместную прогулку. Но девушка свернула на совсем узенькую тропинку, нырнувшую в заросли дикой груши, боярышника и барбариса. Они вышли на небольшую поляну, которая покатым склоном спускалась к протоке. Трава здесь была густая, сочная, ярко-зеленая, похожая на ковер. Они спустились почти к самой воде, где росла одинокая старая плакучая ива. Тонкие гибкие ветви спускались до самой земли, а там, где дерево наклонялось над протокой, касались листьями воды. Марьяна раздвинула их, и они вошли в зеленый шатер, частично открытый со стороны воды, но защищающий их от любопытных взглядов с тропинки.
— Пришли, — тихо сказала девушка и уселась на траву. Она подтянула колени к груди, прикрыла их подолом легкого платьица и обхватила руками.
Неждан сел рядом, тревожно поглядывая на нее и не зная, что сказать. Ее состояние нравилось ему все меньше. Пока они шли, девушка, казалось, немного успокоилась, но теперь опять была на грани.
— Неждан… То, что ты услышал… — голос ее задрожал. — Я не понимаю, зачем тетя так говорит? Это так мерзко…
Марьяна всхлипнула, уткнулась лицом в коленки, плечи ее вздрагивали. У киборгов-спасателей есть алгоритм действий, необходимых для того, чтобы успокоить, утешить попавших в стрессовую ситуацию представительниц слабого пола. Ему самому не раз приходилось это делать, да он и сам чувствовал, что девушке необходима его поддержка. Он придвинулся к ней поближе, провел ладонью по спине, обвил плечи рукой.
— Не надо плакать, — тихо сказал он.
Марьяна подняла на него заплаканное лицо.
— Какое им вообще дело до того, кто мне нравится? Я же не делаю ничего плохого! Ну почему они так говорят? Почему лезут ко мне в душу в грязных сапогах? — воскликнула она и уткнулась ему в грудь, вцепившись руками в рубашку.
Неждан обнял ее, осторожно прижал к себе
— Тише, тише, успокойся, — шептал он, поглаживая вздрагивающие плечи и спину девушки. — Я завтра улечу. И никто уже не будет ругать тебя из-за неправильного киборга. Все будет хорошо. Как раньше. — Почему-то от собственных слов стало совсем уж погано.
— Дурак ты, Неждан, — сердито буркнула Марьяна и снова посмотрела на него. — Ты-то улетишь, а я останусь. Почему ты решил, что «как раньше» — лучше? Как мне может быть хорошо… без тебя!
Киберпарень подавил судорожный вздох, внутри что-то болезненно сжалось. Он зарылся лицом в ее волосы. Они щекотали ему нос, губы. Неждан печально улыбнулся, глубоко вдохнул, стараясь запомнить их запах. Ее запах.
— Твои волосы пахнут полынью, — сказал он, и девушка перестала всхлипывать, — и шалфеем.
Неждан замолчал, потерся подбородком о ее макушку, стянул с забранных в хвост волос резинку, позволив им шелковистой волной рассыпаться по плечам и спине. Длинные пальцы осторожно перебирали темно-русые пряди, поглаживали, массировали кожу головы, успокаивали. Он украдкой невесомо коснулся самым уголком губ ее виска.
Марьяна продолжала прижиматься щекой к его груди. Она прислушивалась к биению его сердца. Оно стучало совсем рядом, сначала часто, торопливо, как и ее собственное. Постепенно удары его становились реже, ритм выравнивался, и ее сердце тоже стало успокаиваться. Девушка глубоко вздохнула.
— Хитрый ты бестия, — пробормотала она, — отвлек, убаюкал. А я-то думала еще долго ругаться, негодовать, жалеть себя. Не вышло. — Она слегка отстранилась от него, заглянула в глаза и улыбнулась.
Неждан выпустил ее из объятий, откинулся назад, опираясь локтями о землю. Он согнул ногу в колене, и Марьяна привалилась к ней спиной. Несколько минут она сидела так, молча глядя на игриво плещущие о берег волны. Рыжие лучи заходящего солнца пробивались сквозь листву и золотистыми бликами плясали на распущенных волосах, на загорелой коже. Неждан смотрел на нее, не отрывая взгляда, впитывая, запоминая каждую черточку ее лица, потому что понимал, что, скорее всего, больше не увидит ее.
Марьяна повернулась к нему. Лицо ее было спокойным и каким-то отрешенным. Неждан опустил ногу, которая теперь мешала девушке. Марьяна наклонилась к нему, упираясь руками в землю по обеим сторонам от его тела.
— Неждан.
Она произнесла его имя так нежно, что сердце его снова бешено заколотилось, а система только что звуковые сигналы не подавала о гормональном шторме, разыгравшемся в его организме. «К черту!» — подумал парень, и отключил внутренний экран вообще.
Марьяна протянула руку, обвела тыльной стороной пальцев контур его лица, проследила очертания твердого подбородка. Она наклонилась к нему близко-близко.
— Ты даже не представляешь себе, какое ты чудо, — прошептала она.
Ее губы коснулись его губ, и Неждан потрясенно замер. Теперь он понял, почему люди целуются. Он несколько неловко ответил на поцелуй и позабыл обо всем на свете. Ощущения, которые он сейчас испытывал, захлестывали с головой, словно огромная волна. Он перенес вес тела на один локоть, чтобы освободившейся рукой прижать к себе Марьяну. Чувствовать вкус ее губ, пить ее дыхание, ловить каждый удар сердца было для него сейчас единственным смыслом жизни.
Неждан осторожно перевернулся и навис над Марьяной — так было куда удобнее целовать ее самому. Девушка обвила руками его талию, прижимаясь всем телом. Прохладные ладошки скользнули под рубашку, прошлись по спине, по бокам, погладили сильные плечи, грудь и медленно двинулись вниз. Неждан быстрыми поцелуями повторил линию ее скул, коснулся мочки уха, спустился вдоль шеи к плечам, к ложбинке между грудей.
Марьяна ахнула, и они оба застыли. Оказывается, она уже до середины расстегнула его рубашку, а ее собственное платьице распахнулось и задралось почти до самой груди, оголяя живот. Колено Неждана втиснулось между ее бедер. Они смотрели друг на друга, широко распахнув глаза, напуганные собственными желаниями.
Неждан замер, понимая, что только что едва не перешагнул грань дозволенного. Дозволенного ли?
Марьяна чувствовала громкие, бешеные удары его сердца и думала, что Неждан, конечно, не боевой, но все-таки киборг, и его невероятная сила пугала. Но она вдруг совершенно ясно осознала, что просто не может оттолкнуть его сейчас. И не только потому, что это разрушило бы его веру в то, что он для нее — человек, и, вероятно, навсегда перечеркнуло бы надежду на счастье. Она не могла оттолкнуть того, к кому тянулась каждой клеточкой своего существа.
Девушка светло улыбнулась, провела ладонью по его щеке, запустила пальцы в короткие волосы на затылке и сама потянулась навстречу его губам.
Несколько человек из разных отрядов ОБР расположились перед полковником. Они были приглашены им лично на совещание. Конечно, все понимали, что совещание закончится очередным приказом идти туда, где никто не ходил и сделать то, чего никто не делал, но именно ради такого они и шли в отдел быстрого реагирования, и именно там чувствовали себя на своем месте.
Полковник обвел взглядом настороженно сидящих людей, символически откашлялся и произнес:
— Ну, пожалуй, начнем. Для затравки вам загадка: что это такое? – он достал из ящика рабочего стола яркую коробку, вытащил из нее бумажный пакетик, надорвал по перфорации и высыпал на лист белой бумаги немного скрученных листьев цвета темной охры.
— Табак?
— Чай?
— Ароматические травы? – посыпались предположения.
— Чай – почти правильно. Чайт, — полковник растер один из листочков в мелкую труху, с удовольствием поднес пальцы к носу и вдохнул аромат, долетевший даже до подчиненных.
Кто-то из сидевших вокруг изумленно присвистнул.
— Да-да, именно так. Один из самых дорогих неалкогольных напитков обитаемого космоса. И еще один вопрос: вот это что?
Полковник напылил на руки гель-перчатки, несколько секунд подождал, пока подсохнут и точно такую же коробку вытащил из сейфа, достал из нее пакетик, надорвал, высыпал на соседний лист точно такую же кучку листьев. Поворошил образец концом одноразовой китайской палочки.
Недоуменное молчание было ему ответом. Один из группы неуверенно подал голос:
— Это не может быть чайтом. Хотя и похоже. Другое обращение, совсем другие меры безопасности. Может быть, тот же чайт, обработанный ядом или спорами бактерий?
— Почти, — полковник сложил оба листа друг на друга, свернул аккуратным конвертиком, протер стол салфеткой, сгрузил все в утилизатор. Туда же отправилась палочка и содранные с рук перчатки.
— Здесь я должен рассказать, как выращивают чайт. Очень специфичная планета под юрисдикцией расы тирсов. На планете почти повсеместно не действует сложная электроника. Только простые электрические схемы, все, что сложнее древнего калькулятора отказывает в момент. Связано это каким-то образом с горами. Есть только две стабильные и достаточно большие области, в которые можно посадить корабль. Тирсы раса немногочисленная, живут себе в горных пещерах, космической экспансии не подверженная, никуда не летают, но охотно торгуют на месте. Основная статья импорта – фрукты, которые может есть человек, метаболизм схожий, основная статья экспорта – чайт. Это кустарник, во многом похожий на обычный чай, поэтому так и назвали, на их языке слишком сложно звучит, растет в пещерах. Хлорофилла, как обычные растения не имеет, питание поставляют грибки, симбиотически живущие в листьях. Чайт обладает превосходным вкусом, запахом и все такое, тонизирует, омолаживает, приводит в порядок внутренние органы, в общем, обладает длинным списком несомненных достоинств. И вот тут начинается самое интересное. Некоторые из кустов дают листья совсем другого качества. Его знают под названием чайотль. Вкус, цвет, запах – все идентично, но по действию на человеческий организм являются сильнейшим психостимулятором. Потребитель настоя под его действием проявляет талант на уровне гениальности. Сфера проявления самая различная. Музыка, архитектура, лингвистика, кибернетика… зависит от самого человека, его склонностей и умений. Все бы хорошо, но полное привыкание развивается от одной дозы. Человек идет на любые материальные затраты, чтобы продлить пребывание под воздействием стимулятора. И на преступления, как экономические, так и уголовные. Насильственное лишение препарата вызывает депрессию, психомоторное угнетение, суицидальные попытки. Излечение долгое и не всегда удачное. Выращивают ли его сами тирсы, или люди, или кто другой – неизвестно. Где выращивают – неизвестно. Где-то в горах, в пещерах. Лабораторными методами присутствие психостимулятора не обнаруживается, только по тестам in vivo на млекопитающих уровнем развития не ниже шимпанзе. Имеются сведения, что примерно через месяц будет осуществлен вывоз партии чайотля. Задача – перехватить и уничтожить товар.
Сидящие подобрались, понимая, что вступление закончено, дальше последуют инструкции.
— Координатор операции – майор Лев Полонский, — полковник приглашающе кивнул, отошел в сторону и сел. Его место занял майор, до этого сидевший молча с отрешенным видом.
— Здравствуйте. Операция проходит под грифом «Секретно». Официальная цель визита на планету – продажа партии фруктов. Собеседование с участниками операции будет происходить в лекционном зале номер три.
Поскольку сложную электронику использовать невозможно, основной ударной силой будет ваша группа, капитан Крит. Жду вас троих,
естественно, с Хешем, через полчаса, в 11.00. Транспортное обеспечение – вы, капитан Лерей, ваше время 12.00, геоориентирование…
Дальше Саймон уже не слышал, покинув помещение, нужно было собрать команду и явиться в назначенное время.
На новости Мунго отреагировал довольно скупо, если не сказать вяло, зато Хеш с завидным энтузиазмом. Весь его вид, от вываленного языка до кончика восторженно колотящегося хвоста говорил о том, что он вот прям сейчас готов кусать, тянуть, ползти, что там еще надо! Но вначале нужно было выслушать инструкции и как следует подготовиться.
На собеседовании Полонский обрисовал картину более подробно, уточнил, что механическое нарезное оружие типа «пистолет» будет доставлено из запасников одного из музеев сегодня к вечеру, по видеофону согласовал с инструктором график посещения тира, пожал Хешу лапу, упирая на то, что его клыки составят основную силовую часть группы, раскинул виртуальную карту с проложенным маршрутом и с примерной точкой ожидания груза, сгрузил все данные Саймону в комм, а под конец выложил две одинаковых коробки.
— Вот еще одна загадка. Одна коробка содержала в себе чайотль, в другой все еще находится чайт. Внешне коробки практически идентичны, но попробуйте все-таки найти различие.
Саймон и Мунго долго крутили коробки в руках, осматривая каждую черточку, и все-таки нашли, что на коробке с нормальным товаром дата выпуска проставлена черным цветом, а на коробке из-под чайотля – красным.
— Да, разница именно в цвете даты. Это для окончательной диагностики, что перед вами находится. Не хотелось бы, чтобы был уничтожен редкий ресурс. Это вам для ориентировки на запах, — Полонский вытащил пару пакетиков чайта, вложил их в зип-лок и передал Мунго. Возврата не требуется, по окончанию операции можете их просто выпить.
Мунго воззрился на невзрачные пакетики, каждый стоимостью чуть ли не в его месячный оклад.
— Неплохая компенсация бою в горах, но, может, все-таки, деньгами?
— Может, и деньгами. Но после операции. На сегодня все, готовьтесь.
Пятнадцать дней подготовки пролетели быстро. Древние пистолеты ложились в руку приятной тяжестью, а пули и дротики с транквилизатором летели точно в цель, Хеш уверенно находил чайт, куда бы его ни запрятали.
Оставалось небеспочвенное сомнение, что запах чайотля все-таки будет отличаться, по крайней мере, для нюха пса, но тут уже ничего нельзя было поделать, давать нюхать психостимулятор генномодифицированному псу было рискованно. Вдруг подействует. На спортплощадке расставили голоплатформы и шаг за шагом изучили восемь километров аэроголосъемки участка между горной тропой, которой пользовались местные и предполагаемой точкой передачи товара.
В день отлета получать последний инструктаж собрались уже без тех, кто оставался на базе. Смуглый черноглазый капитан корабля, в годах, с заметной сединой в некогда смоляной шевелюре, со скупыми рублеными жестами. Пара пилот-навигатор, две женщины под тридцать, держащиеся за руки, похожие друг на друга как две сдобные румяные булочки. Юное блондинистое дарование, нервно теребящее галстук официального костюма, отрекомендовался как аналитик по совместительству механик. И они втроем. Вот и вся команда, загрузившаяся в обшарпанный транспортник, встретивший их густым жизнерадостным ароматом мандарин. Солнечные плоды заполняли три контейнера в грузовом отсеке, были насыпаны в вазы на камбузе, даже на пульте управления примостилась парочка. Хеш принюхался и басовито чихнул, столь сильный запах щекотал чувствительное обоняние. Мунго достал из рюкзака нечто вроде блокнота, оторвал одну страничку, оказавшуюся упакованной в пластик пленкой молекулярного фильтра, прилепил пленку на нос собаке. Дышать сразу стало легче.
Несколько дней полета прошли для Хеша скучно. Люди говорят о чем-то своем, непонятном, запахи вокруг неприятные, механический, даже места размять лапы – от тесной каюты до еще более тесного санузла. И условия эти санитарно-гигиенические… хоть подставку сделали, не надо балансировать на узком ободке. И все равно звать кого-нибудь приходится, нажать на кнопку лапа не пролезает. Совершенно нехешевеческие условия.
Когда транспортник вошел в атмосферу планеты назначения и начал спускаться, Хеш обрадовался, предвкушая много твердой земли под лапами, но надежды его не оправдались.
Капитаны настойчиво пригласили Хеша в грузовой отсек и, сами забурившись в узкий лаз под одним из контейнеров с мандаринами, позвали его к себе. Хеш втиснулся, обнюхал, насколько это возможно через пленку фильтра. Сквозь удушливую фруктовую вонь пробивался легкий знакомый запах рюкзаков со снаряжением. Хеш понял – работа, вздохнул и устроился поудобнее, использовав поясницу Саймона вместо подушки.
Корабль сел, и через некоторое время началась таможенная суета. Капитан привел таможенников для осмотра груза, и Хеш чуть ли не тявкнул в изумлении от того, как изменился человеческий голос: доброжелательный, но чуть суховатый, интеллигентный, он сейчас накатывал шумно, рассыпался, отражаясь от стен, обхватывал со всех сторон.
— Самый лучший красавец мандарин привез, три контейнер, все с куста, как на блюдечке, смотри, гнили нет, зелени нет, все как родной бабушке, разве можно покупатель обмануть, сам такому обману в глаз плюну, скажу совести у тебя нет, кацо, вот возьми попробуй, шкурка, как платье с девушки, слетает, когда та красавца джигита видит, семечка нет, один сахар есть…
Замороченные потоком слов таможенники по-быстрому приоткрыли контейнеры, убедились в наличии фруктов и шлепнули в накладные по печати. Дали команду выгружать на охраняемую площадку и договариваться с покупателями уже с утра, потому что рабочий день почти закончился и искать кого бы то ни было почти бесполезно.
Таможенники ушли, временное пристанище двух человек и собаки закачалось. Контейнер перенесли на склад. Потянулись часы ожидания. Хеш дремал, в то же время прислушиваясь к происходящему за тонкими стенками. Шум листвы под ветром, дыхание зверя рядом, человеческие шаги подальше… темно, тихо, несколько фруктов над головой лопнули, сок капает, в людях нарастает раздражение.
Наконец почти беззвучно отошла одна из стенок укрытия, Хеш зубами придержал за пояс сунувшегося было вперед Мунго и сам первым просочился наружу. Для того, чтобы нос к носу встретиться с охранным псом, уже оскалившим зубы и готовым вцепиться незваному чужаку в глотку. Нос к носу – это когда Хеш лежал. Когда же он поднялся, неторопливо, вальяжно разминая лапы и спину, здоровенный ротвейлер уважительно посмотрел снизу-вверх и, не издав ни звука, тенью исчез в сгустившейся темноте. Следом за ним к забору скользнули прибывшие. Невысокий забор не смог удержать их, и через несколько минут легкой трусцы, они оказались в лесу, который начинался почти рядом с космопортом. Мунго, обнюхивая рукава куртки и отряхивая уже высохшие капли сока, с отвращением пробормотал:
— Я понял, что ненавижу мандарины. Хотя раньше думал, что люблю.
Хеш был с ним солидарен – зачем существовать вроде бы еде с таким невыносимым запахом? Яблоки куда лучше. А еще лучше кусок мяса. На кости. Эх.
Хеш ткнулся носом в руку Саймона – пора было снимать фильтр.
— А вообще, на фига вот это было, почему просто из корабля не пошли? –
Мунго вроде как успокоился и сумел думать о чем-то другом, кроме вездесущих мандарин.
— Посмотри назад. Видишь полосу света? Это космопорт. И взлетка тоже освещена как белым днем. Пошли уже.
Трое двинулись через лес. Выглаженный присутствием человека, он не затруднял быстрого маршевого шага, не приходилось карабкаться, прорубая себе дорогу сквозь лианы или упавший сухостой, а к утру под ноги легла тропа, уводящая в горы. Как тропа? Неширокая грунтовка, по которой могли бы пройти в ряд пять человек. Или шесть, если руками не размахивать. Трое же предпочитали двигаться цепочкой – впереди Хеш с приказом отслеживать приближающиеся объекты, люди сзади. Несколько раз им встречались идущие навстречу деревянные колесные платформы, влекомые унылым шестиногим животным. На платформах лежал груз и сидели мелкие двуногие, покрытые зеленовато-серой шерсткой. Все это Хеш сумел рассмотреть из-под края «Хамелеона», которым прикрывалась группа рейдеров, отступая либо в придорожные кусты, либо по-простому залегая за ближайшим камнем. Несколько привалов в течение дня – по-быстрому, сторожко прислушиваясь к шорохам вокруг, перекусить, глотнуть холодного кофе из фляги и двинуться дальше. К концу дня сошли с тропы, поднялись к обозначенной на карте скальной расщелине на ночевку. Уже никуда не торопясь поужинали саморазогревающимися пайками, выделив Хешу его долю сухого корма, размоченного в воде. Просто разболтать и быстро вылакать прямо из коробки. И заниматься дальше полезными делами: идти, бежать, хватать, искать, ждать. Последнее самое противное и скучное. Когда даже шевельнуться нельзя. Особенно если под маскировкой, дурацкой и примитивной. Что вообще в этом люди понимают? Ладно если еще маскировочные сетки: они и от солнца, и дождя неплохо спасают. А вот если просто веток и травы навалят — то ужас. Там и козявки, и слизняки, и прочая мелочь, которая в шерсть так и норовит засочиться. Да и вообще, какой смысл мимикрировать под местность, если при этом не стараться изменить свой запах. Люди — странные существа, они как будто не понимают таких простых вещей. Но сейчас ожидание не напрягало – ждали, когда рассветет. Спокойно, не нервничая и не хватаясь за оружие от каждого стука камешка, сдвинутого любопытной горной мышкой. Негромко переговаривались, беззлобно шутили. Хеш, удовлетворенно вздохнув, разгреб острые осколки и растянулся на боку за камнем, выбрав защищенное от ветра место.
Люди, допив горячий чай, примостились рядом с теплым боком большого пса. Сонное дыхание и шелест верхового ветра по голым скалам были единственными звуками в ночи. На этой планете некого было бояться.
Неждан буквально заставил себя наконец-то поспать хотя бы минимально необходимые три часа. Когда он встал и умылся, из своей спальни вышли Стэн и Весна. Женщина куталась в халат и отчаянно зевала. Она не собиралась принимать участие в охоте, но поднялась, чтобы проводить своих мужчин. Торн уже почти полностью оделся, поэтому дальнейшие сборы заняли у них буквально несколько минут.
В столовой турбазы за ранним завтраком собрались охотники. Кроме Тимофея Иваныча с Марьяной и Федей здесь были суетливый толстячок Иннокентий Симанский, который обычно сидел со своей семьей за соседним столиком, говорливый пожилой профессор Павел Павлович Кочетков с флегматичным двадцатилетним сыном Данисом, шумный и энергичный Эдуард Фомкин со своей капризной супругой, которая пожелала непременно «пострелять по птичкам».
Покончив с едой все дружно прошли к ожидавшему их на посадочной площадке электробусу. Там им выдали охотничьи ружья и патроны. Тут же начались первые недоразумения. Господин Фомкин начал громогласно рассказывать какой у него эксклюзивный карабин и ягдташ ручной работы из кожи яванского буйвола, сколько он дичи добыл и так далее, и тому подобное. В итоге молчаливый Данис вынырнул из своего медитативного раздумья и поинтересовался:
— А что же вы их с собой сюда не взяли? Вы же знали, что охота входит в программу
именно этой турбазы.
— Коллекционное оружие не годится для того, чтобы таскать его везде и всюду. Я его беру с собой только на настоящее сафари, — гордо задрав нос ответил господин Фомкин.
— У Эдички большая коллекция чучел животных, которых добыл лично он, — манерно растягивая гласные похвасталась его супруга.
Марьяна, стоявшая рядом со Стэном и Нежданом, вполголоса обронила:
— Господин Великий Охотник приезжает к нам каждый год, едва ли не каждый месяц в сезон. Видимо, его сафари проходят именно у нас. Правда, не припомню, чтобы он добыл кого-то крупнее зайца-русака. Угораздило же его в этот раз взять с собой жену.
Тимофей Иваныч прекратил споры, отдав команду всем занять места в электробусе. Впереди в проходе лежали два спаниеля, которые должны были помогать охотникам. Госпожа Фомкина капризно надувала губы и жаловалась, что ее укачивает.
Неждан обрадовался, что Марьяна села на сиденье рядом с ним. Время от времени машину потряхивало на кочках, и девушка смешливо фыркала, когда их сталкивало друг с другом. Он улыбался в ответ и втайне сожалел, когда она отодвигалась от него.
Лайфгард, как и все киборги, не любил, когда к нему прикасались. Весна объяснила ему, что это связано с тем, как их выращивали: ускоренно в репликационных капсулах. Дитя же растет медленно в животе у матери и уже там испытывает первый тактильный контакт от соприкосновений со стенками матки. И потом, когда ребенок растет, его берут на руки, обнимают, ласкают, играют с ним, поэтому прикосновения и выражение своих чувств через них привычны и даже необходимы. Киборгов никто не обнимал и не ласкал, поэтому им это чуждо.
Оказавшись у Весны, Неждан обнаружил, что ему приятно, когда она шутливо растрепывала ему чуб или покровительственно приобнимала его, почти двухметрового верзилу, за плечи. Потом и сам он начал с увлечением исследовать тактильные ощущения не просто как информацию с кожных сенсоров. Ему было интересно, что, прикасаясь к разным поверхностям, он чувствует не просто их температуру или состав. Гладкие и шероховатые, мягкие и колкие, сухие и влажные предметы вызывали совершенно разные ощущения.
Прикосновения разных людей, случайные или намеренные, тоже различались — с кем-то хотелось как можно быстрее разорвать тактильный контакт, а с кем-то, наоборот, продлить. Как, например, с Марьяной. То, как она брала его за руку, когда они гуляли этой ночью, как держалась за его плечи, прижимаясь всем телом, когда их чуть не сбил гидроскутер, намертво врезалось в память и вызывало необъяснимые мурашки вдоль позвоночника. Желание обхватить ее за талию и притянуть к себе — исключительно с целью предотвращения ее падения в проход, разумеется, — было настолько сильным, что Неждан сложил руки на коленях, сцепив пальцы.
Марьяна тоже была занята мыслями о своем соседе. Ей было необыкновенно легко с ним, а во время ночной прогулки она даже и не вспоминала, что он вообще-то киборг. Она то и дело косилась на него, и вдруг взгляд зацепился за кисти его рук, сложенных на коленях. Видимо, киберпарень нервничал, потому что его собрат Федя обычно сидел неподвижно, лишь изредка меняя позу.
Неждан сидел вроде бы расслабленно, расставив колени — длинные ноги с трудом поместились между сиденьями, — но вот его руки жили словно отдельной жизнью. Девушка отметила, что у него красивые кисти с длинными гибкими пальцами. Он то складывал ладони вместе, то в замок, переплетал пальцы, потом словно обнимал одной рукой другую, сжатую в кулак, поглаживал кончиками пальцев тыльную сторону ладони… В какой-то момент они перестали двигаться, и Марьяна явственно почувствовала на себе его взгляд. Она подняла глаза. Неждан и правда смотрел на нее с каким-то растерянным видом. Застигнув друг друга врасплох, парень и девушка смущенно улыбнулись и как по команде уставились на дорогу.
Минут через сорок электробус остановился на бугре, с которого открывался великолепный вид и на Дон, и на раскинувшийся на противоположном краю большой широкой балки поселок. Неподалеку росли три огромных дерева. Прикинув по базе, Неждан определил, что это тополя. Марьяна подтвердила данные, сообщив, что это действительно тополя. Возраст деревьев давно перевалил за три сотни. Когда-то их тут было восемь, но время, а также молнии, с завидной регулярностью бившие в деревья-великаны, не пожалели их. Оставшиеся тополя находились теперь под охраной служб заказника. Охотники с удовольствием поголографировались на фоне громадных деревьев, а потом поехали дальше, туда, где им предстояло охотиться.
Тимофей Иваныч объяснил, что они пойдут по склонам балок, поросших лиственным лесом. Здесь можно добыть перепелов, лесных голубей-вяхирей или горлиц, а по луговинам коростелей, куликов-турухтанов. А если повезет, то и сурков или барсуков, популяции которых в последнее время стали довольно значительными.
Неждану тоже выдали ружье, хотя понятно было, что киборгу подстрелить дичь — пара пустяков. Даже не боевой кибер сам по себе снайпер. Но Тимофей Иваныч, который не стал акцентировать внимание на истинной сущности парня, просто протянул ему ружье, сказав, что он не хуже Федьки и со всем управится. Неждан наслаждался теплым ветром, который к полудню грозился стать горячим, растворенными в воздухе ароматами полыни, чабреца, шалфея. Честно говоря, если бы это была просто прогулка, ему понравилось бы ничуть не меньше.
Неждан шел, скользя взглядом по целине, заросшей некошеным разнотравьем. Полынно-типчаковые участки сменялись ковыльными. Шелковые по весне, а теперь ставшие хрупкими белые пряди травы колыхались по ветру. Ноги соскальзывали по ней. Вон оступился и с матерком шлепнулся, едва не поехав вниз по склону Иннокентий. А вот госпоже Фомкиной повезло меньше: она хоть и додумалась, что идти на охоту на каблуках неудобно, но кроссовки выбрала неудачные, с гладкой скользкой подошвой и теперь то и дело то поскальзывалась на ковыльных кустиках, то спотыкалась и падала. Тимофей Иваныч приставил к ней Федю, чтобы непутевая амазонка не переломала себе ноги.
Охота шла с переменным успехом. Мелькавшие в траве спаниели то и дело вспугивали из зарослей мелкую дичь. То тут, то там звучали выстрелы. Торн отлично управлялся с ружьем и подстрелил с десяток крупных вяхирей. Пал Палыч, как тут же сократили имя-отчество профессора, тоже оказался неплохим стрелком, его добычей стали штук семь перепелов.
Господин Симанский добыл одного-единственного коростеля, тяжело поднявшегося из травы, но совершенно не расстроился. Он подкатился к совсем раскисшей госпоже Фомкиной, которая попыталась выстрелить, но получила приличную отдачу прикладом в плечо и полностью утратила интерес к охоте. Толстячок взял ее под локоток, и теперь они вдвоем брели позади всех, поддерживая друг друга. Женщина визгливо жаловалась на усталость, на жару, на неудачную обувь, на противную траву, которая путалась в ногах и скрывала ямки и кочки, а Иннокентий сочувственно поддакивал и кивал головой.
«Великий Охотник» фыркал на пернатую мелочь, поднимаемую собаками и искал себе более достойный трофей.
Всех удивил Данис. Этот, казалось, сонный парень, с четкостью киборга мгновенно вскидывал ружье и буквально работал по принципу: один выстрел, одна птица. На его счету было шесть перепелок и пяток горлиц.
Неждан, как и Федя, не охотился, предпочитая присматривать за людьми. Сканер позволял определять ему местонахождение птицы едва не раньше собак, и он подсказывал то Стэну, то Марьяне, с какой стороны им ожидать дичь. Девушка, сделавшая несколько удачных выстрелов, вскоре тоже закинула ружье за спину и шла теперь рядом с Нежданом.
Время близилось к полудню, и Тимофей Иваныч подал сигнал сбора. Передохнув на краю осиновой рощицы, охотники повернули обратно, но возвращаться решено было другим, более коротким путем — по дну балки, заросшей дубами и карагачом.
Господин Фомкин, недовольный результатами охоты — конечно, пяток голубей для него сущая ерунда, шел впереди всех. Ему хотелось большего. Видимо, хотелось ему очень сильно, и небеса вняли его желанию: убежавшие вперед спаниели злобно залаяли явно не на птицу.
Киборги мгновенно взяли оружие наизготовку — собаки подняли с лежки стадо диких свиней. Животные были чипированы, Тимофей Иванович знал об этом стаде, но обычно они кормились и отдыхали в другом отроге балки. Вероятно, оттуда их что-то спугнуло. Охотники как раз вышли на поляну на берегу неглубокого ручья, окруженную тополями и дубами, когда на нее из кустов вылетела старая свинья с крупненькими уже поросятами и парой подсвинков. Вслед за ними неслись спаниели, последним показался матерый секач, преследующий незадачливых псов.
К несчастью, ружья, заряженные мелкой дробью, были тут бесполезны: она не причинила бы взрослому кабану особого вреда, а вот разозлить и без того разъяренного секача могла бы только так. Да и собаки были не предназначены для охоты на такого крупного зверя.
— Не стрелять! — крикнул Тимофей Иваныч, но его голос заглушил выстрел — господин Фомкин увидел, наконец, достойный трофей.
Кабан, который увидев людей, повернул было в сторону, взвизгнул и развернулся. Тут не пришлось даже командовать — все дружно рванули к деревьям, благо дубы были раскидистые, и забраться на них было несложно.
У Тимофея Иваныча и Феди были при себе дротики со снотворным на случай встречи с крупными животными. Мгновенно перезарядив свои ижевки, они приготовились обездвижить рассвирепевшего кабана, который уже успел ранить одну из собак. Федя выстрелил, но зверь был слишком большим, чтобы ему хватило одной дозы. Тимофей Иваныч прицелился, но тут на него сверху упало ружье, которое выронил влезший на тот же дуб как раз над ним господин Фомкин. Ствол неудачно дернулся, и дротик угодил в Федю. Киборг, как подрубленный, рухнул на землю.
Ситуация обострилась до крайности. Других дротиков у охотоведа при себе больше не было, они остались у гарда. Марьяна, которую Неждан, как пушинку, подкинул на крепкую ветку, ахнула. Госпожа Фомкина завизжала.
Кабан развернулся к поверженному врагу. Лайфгард спрыгнул с дерева и одним прыжком оказался позади него, схватил за хвост и резко дернул в сторону, заставляя развернуться. Секач бросился на своего обидчика, но Неждан высоко подскочил, и зверь пронесся под ним. Киборг метнулся к своему собрату, вскинул его на плечо, в два прыжка оказался под деревом, на котором сидели Стэн и Данис, взлетел к ним. И как раз вовремя — кабан врезался в ствол дуба как раз там, где только что был Неждан. Мужчины подобрались поближе к нему, помогли сгрузить отключившегося Федю на толстую ветку и даже пристегнули к стволу ремнем, чтобы не свалился.
Тимофей Иваныч облегченно выдохнул: кибер не пострадал, а ружье, по которому протоптался секач… да черт с ним, с ружьем, главное, все целы. Охотовед свистнул собакам, подавая команду уходить.
— Что теперь делать будем? — спросил Пал Палыч, сидевший на соседнем дереве.
Матка уже увела семейство с поляны, а вот раненый секач и не думал уходить и с злобным хрюканьем пытался расковырять ствол дуба клыками.
— На базу звонить, что же еще, — отозвался Тимофей Иваныч, набирая номер на комме.
Оказалось, что сразу прилететь никто не сможет: кто-то куда-то улетел, личные флайеры самих охотников открывались и управлялись только по биометрии владельцев. Так что им предстояло просидеть на деревьях пару часов, пока не подоспеет помощь. Охотовед пересказал все своим подопечным и посоветовал устроиться поудобнее и не забыть пристегнуться к деревьям.
— Это все ты виноват, Эдичка! — не хуже подстреленной свиньи взвизгнула его жена. — Тебе же сказали не стрелять! Но тебе все мало! Тебе кабана надо было добыть! А теперь я должна сидеть на ветке, как курица! А если я упаду и этот зверь сожрет меня?
Господин Фомкин, который залез на дерево быстрее и выше всех, демонстративно проигнорировал крики супруги.
— Ах вот как?! — возопила она. — Тогда я с тобой развожусь! Немедленно! Иннокентий, вы женитесь на мне?
Господин Симанский, сидевший на том же дубу, едва не сверзился от неожиданности.
— Прошу прощения, но я как бы не свободен. У меня жена и взрослая дочь, если вы не заметили, — возразил он, судорожно цепляясь за ствол дерева.
— Вот так всегда! Все мужики козлы! — обвиняюще воскликнула госпожа Фомкина и опасливо посмотрела вниз, на роющего землю кабана.
Марьяна, нашедшая убежище на том же самом дубу, что и профессор, выглянула из-за ствола, поискала взглядом Неждана. Киборг ободряюще улыбнулся девушке.
— Что мы можем сделать, чтобы избавиться от кабана? — спросил Торн. — Стрелять по нему дробью, как я понимаю, не только бесполезно, но и опасно, разозлим еще больше.
— Обездвижить бы его, — ответил охотовед. — Вот только дротиков у меня нету. У Федьки есть, но из ваших ружей ими не выстрелишь, калибр не тот.
Неждан просканировал секача. Доза транквилизатора, которую тот получил, конечно, была недостаточной для такой туши, но и она начала действовать. Значит нужно немного помотать его, чтобы он устал, а там…
Киборг выбрал толстую ветку, чуть выше себя, которая росла так, как ему было нужно, подскочил, ухватился руками, как за перекладину, раскачался и послал тело на середину поляны. Он приземлился, как кошка, на ноги, развернулся и громко вскрикнул, привлекая внимание животного.
Секач мгновенно повернулся и, низко опустив клыкастую голову, понесся на наглеца. Неждан, словно спущенная пружина, помчался навстречу ему. Охотники на своих деревьях забыли, как дышать, когда киборг подпрыгнул, оттолкнулся от кабаньей холки руками, крутанул сальто в воздухе и встал на ноги позади кабана. Секач по инерции пролетел дальше, развернулся и опять бросился на странного человека, явно нарывавшегося на неприятности. Снова разбег, прыжок, киборг перелетает через кабана, опять резко вскрикивает, дразня зверя.
— Это же самые настоящие критские игры! — восхищенно воскликнул профессор, от избытка чувств едва не свалившись с ветки. — Только не с быком, а с вепрем!
Марьяна судорожно вцепилась в воротник разгрузки Пал Палыча, не давая ему упасть, а сама до боли закусила губы от страха за Неждана.
А на поляне продолжалось цирковое выступление. Секач уже порядком умотался, безрезультатно пытаясь достать прыгучего противника, когда киборг в очередной раз попросту, без эффектных переворотов, перепрыгнул его, догнал, крутанул за хвост и резким толчком завалил на бок. Точно выверенный удар кулаком по основанию черепа, и оглушенное животное затихло. Весь цирк продолжался не более трех минут.
Неждан встал, легко поднял стокилограммовую тушу над головой и сказал:
— Ну, я его обездвижил. Можете добавить ему транквилизатором. Только постарайтесь попасть все-таки в кабана — другого киборга у вас пока нет.
Тимофей Иваныч только молча покрутил головой и спрыгнул с дерева. Торн бросил ему коробку с дротиками, которую он вытащил у все еще не не очнувшегося Феди из кармана комбеза.
— Клади уж его на землю, — вздохнул охотовед, подходя к живому монументу «Человек и вепрь», зарядил свою ижевку сразу двумя дротиками для надежности и выстрелил, когда Неждан уложил кабана обратно на землю.
— Так вы, что, киборг, юноша?! — удивился профессор.
— Лайфгард, спасатель, — удовлетворил его любопытство кибер, помогая спуститься с дерева.
— Это просто в высшей степени замечательно! — восхищенно бормотал Пал Палыч. Он схватил Неждана за руку, крепко пожал, потом, махнул рукой и крепко обнял. — В высшей степени замечательно!
Киберпарень смутился и, обняв профессора в ответ, похлопал по спине. Пал Палыч потрусил рассмотреть поближе кабана, а Неждан поднял голову и окликнул Марьяну:
— Прыгай! Не бойся, поймаю!
— А я и не боюсь, — улыбнулась девушка, — ты точно поймаешь. — И она соскользнула с ветки прямо в подставленные руки Неждана.
Он с легкостью подхватил Марьяну, на мгновение прижал к себе и неохотно поставил на землю и разжал руки. Девушка с той же неохотой, вздохнув, отстранилась от парня.
Тем временем Тимофей Иваныч, Стэн и Данис сняли с дерева Федю, усадили его на землю. Неждан просканировал собрата и вколол ему антидот из аптечки. Затем сделал перевязку раненой собаке, после чего, вооружившись острым охотничьим ножом и шомполом от ружья, удалил дробь, угодившую в кабана, и залил регенерант гелем, который образовал плотную пленку поверх ран, что позволяло не беспокоиться больше о жизни и здоровье животного и не возить его к ветеринару. Потом охотники пошли дальше вниз по ручью, чтобы не дожидаться флайера рядом с местом, где они оставили спящего секача. Волков поблизости не водилось, так что ему ничего не угрожало. Охотовед связался с базой, чтобы доложить об изменившихся обстоятельствах и передать новые координаты, откуда их нужно было забрать.
Флайер был небольшой, грузовой, так что пришлось основательно потесниться, чтобы уместиться всем. Сидеть пришлось даже на полу, но никто не протестовал.
Марьяна вытащила из рюкзака два шоколадных батончика и вручила их киборгам, которым требовалось восполнить запасы энергии, особенно Неждану. У нее на коленях лежал пострадавший спаниель, которого она ласково поглаживала. Неждан тоже протянул руку, чтобы почесать пса за ушами. Их пальцы встретились, и Марьяна, улыбнувшись, пожала ему руку и тихо сказала:
— Ты просто чудо! Спасибо тебе!
Терна сидела на полу конюшни, подмяв под себя кучу соломы, и вертела в руках ее же сухие стебелечки, уставившись в противоположный угол.
Сегодня был самый бесполезный и пустой день за неделю – коптархов повели на осмотр у заезжего медика, и, хотя ее собственный подопечный не любил куда-либо выходить без хозяйки, в этот раз пришлось покориться. Других заданий у пастухов сегодня не было – пол был вычищен еще вчера, двор подметен и убран, солома заготовлена. Мальчишки и парни постарше ушли играть на задний двор, пока у Овода не нашлось бы причин придраться к ленивому времяпровождению, а девушка осталась в стойле. Огромная конюшня была поделена на десятки таких комнат-загонов, где пастухи жили прямо со своими животными.
Терна попала в пастушки еще ребенком, после смерти родителей – банальный и грустный сценарий. В этой части эта участь ждала всех детей, оставшихся на улице. Где-то было получше – в Атрохе их подбирали в детские дома, Вердек – распределял сирот в подмастерья, так как был торгово-мастеровым городом, но в Фатрахоне не было ни детских домов, ни мастеров, зато рядом была крупнейшая ферма по выращиванию скакунов. В прислуге у хозяина фермы, Овода, никогда недостатка не наблюдалось – поток новых детей был стабильный. Если какой-нибудь ребенок погибал от мощного удара лапой – то следующая холодная голодная зима обеспечивала новыми работниками.
На каждого ребенка тут приходилось по коптарху. Им вверяли животных новорожденными, когда они больше всего поддаются дрессировке, а когда скакуны достигали возраста 6 лет – продавали дальше.
Коптархи, выносливые животные, были предками укрощенных лошадей и одно время вселяли ужас в путников. Будучи больше обычной лошади, сильнее, имея на лбу рог для защиты, они были теми еще проказниками и разогнав чей-нибудь караван, уходили безнаказанно. Они были трудной добычей и жили стадами, однако с поимки парочки раненных началось поколение, которое растили в неволе. В частности, Овод, когда-то купивший таких, теперь зарабатывал по состоянию в год – прирученных коптархов, со спиленными рогами, более спокойных, покупали для работы на рудники, перевозить грузы, на стройки, а некоторых особо медлительных или агрессивных – на бойни или мясо. Оседлать коптархов господа так и не решились – дикий норов не позволял сделать из них покладистых скакунов. Но проблема с нападениями диких сородичей все-таки решилась – видя своих в строю людей, животные не трогали караваны.
Терна росла в конюшне с еще десятком-вторым мальчишек. Девочки-сироты редко задерживались в конюшнях, и чаще по состоянию здоровья сразу попадали в служанки, убирали другие помещения, шили, мели пол. Когда дети, всю жизнь пасшие коптархов, достигали лет семнадцать, то тоже отправлялись в другую жизнь – редко лучшую, но почти никогда не хуже. Юноши шли в грузчики и на другую тяжелую работу, девушки продолжали путь прислуги. Только Терне посчастливилось остаться у Овода дольше.
Лилос был вторым ее подопечным – первый, которого она получила в семь лет, был плохо управляемым, и судьба его была незавидной. В десять лет ей поручили нового щенка коптарха на воспитание.
Будучи единственной опорой друг другу, они как-то сразу подружились. Озорной малыш оказался с характером, и очень сообразительным. Пока он еще мог проскальзывать мимо охраны незаметно, приносил Терне фрукты и хлеб, а когда подрос, стал кидаться на Овода, когда тот слишком усердствовал с ролью самого главного на ферме.
Год за годом пролетал в ранее казавшемся огромном закутке конюшни. Пол деревянный с насыпью соломы, в углу – простенькая жесткая кровать-матрас для девушки, небольшое оконце под крышей, и запах пусть и довольно чистоплотного животного, который пропитал кажется, даже камень. Стойло закрывалось на двустворчатые ворота, которые помогали зимой немного сохранять тепло, внутри было ведро воды для коптарха (оттуда часто пила Терна, особенно зимой, когда воду Овод экономил), и кормушка с травой и зерном.
Девушка спала в объятиях большого животного, вместе с ним росла, болела и поправлялась. Когда спустя 6 положенных лет Лилос достиг возраста для продажи, Овод, возлагавший на него большие надежды, оказался разочарован.
В первый же день Лил покалечил троих продавцов, кидаясь на них как дикий зверь, опрокидывал повозки, рвал сбрую, раскидывал бочки, вставал как вкопанный под ударами плети и сбрасывал с себя любого, кто не был Терной.
Девушка навсегда запомнила, как тихо рычал, ткнувшись в ее плечо, прирученный хмурый скакун, в то время как мясники точили тесаки, а Овод уже договаривался о продаже партии отличного свежего мяса. Чуткие уши коптарха ловили скрежет металла, ноздри зверя раздувались, чувствуя запах смерти, но он не двигался с места, поддерживая почти висевшую на нем ревущую хозяйку.
Тогда их спасла одна из пожилых служанок – громко, неуместно, рискуя быть наказанной, она вдруг вспомнила, что Лил всегда был одним из самых быстрых скакунов на ферме. Это было очень кстати – на следующие день должна была состояться гонка. Для развлечения фатрахонских господ на соседней ферме, соперничающей с фермой Овода, придумали использовать коптархов для скачек. Оводу мысль выставить на скачки Лила понравилась, и смерть была отложена ровно на день.
Коптархи, которым в спину сквозит холод металла наточенных ножей, бегут быстрее ветра. Их наездники тоже знают – те, кто придут последними, больше никогда не поучаствуют в подобном развлечении. Зато победители, обеспечивающие своим хозяевам почет, могут спокойно жить до тех пор, пока будут приносить деньги.
Смерть Лилоса маячила рядом, когда Терну одевали в дешевенький, но пафосный костюм наездницы. Девушка почти видела ее, когда садилась на скакуна. Смерть дышала в ухо, смотрела сотнями лиц с трибун, но все равно не сумела их догнать.
Лил пришел первым.
Овод тогда сорвал куш на ставке, Терна отбила себе всю задницу, но самое главное – вот уже три года, как никто не трогал их, а Лил в каждом заходе приходил в первой тройке, и, хотя это не могло длиться вечно… но пока длилось?
Сейчас Терне было 19, она была одной из самых старших, кто пас когда-либо коптархов на ферме, и конечно была заметнее всего. Ей прилетали и сомнительные комплименты от подрастающих юношей, и пошлые окрики Овода, но все это все равно оставалось лучшим для нее.
Если кто-нибудь сказал Терне тогда, что жить в конюшнях ей осталось недолго, она бы только посмеялась.
В ожидании скакуна девушка уже собралась было вздремнуть – несмотря на то, что за опоздание к ужину можно было запросто лишиться того самого ужина. Но не успела она улечься на соломенную кучу, как в ворота стойла стукнулось грузное пузо Овода.
Этот звук, издаваемый сухим скрипучим деревом и сталкивающейся с ней бляшкой от пояса хозяина, девушка ни с чем бы не перепутала. Она вскочила, поправляя лохмотья и замерла, перебирая в голове все возможные варианты такого визита.
Овод распахнул дверь и даже не заглядывая в помещение, бросил сурово –
— Иди со мной, — он рыхло отодвинулся в сторону, пропуская фигурку пастушки и запер стойло за ней.
Мужчина был выше Терны на две головы и шире раз в десять. Имеющаяся у него власть над пастухами и собственной фермы сделали его человеком ужасно надменным. Он бы из тех, кого портит абсолютно любое влияние – такие люди словно восполняют недостаток чего-то, не полученного ими в далеком детстве. Овод был грузным, злым, капризном ребенком – спал на мягких постелях, три раза в день ел лучшее мясо, имел особняк, сады, огромных доход, но при этом злобы и ненависти его хватило бы на армию несправедливо лишившихся жилья нищих. Терна же спала на жестком матрасе и укрывалась хвостом коптарха.
Сейчас она шла позади Овода, глядя, как он раздраженно пересекает большой двор, ступая тяжело и страдая одышкой, и размышляла, зачем понадобилась ему в этот раз. К ее удивлению, мужчина повел ее в приемные покои фермы – небольшой приятный особнячок, в котором гости и покупатели могли принять ванну с дороги, поесть, отдохнуть, и всячески провести время, пока коптархи будут готовиться к смотру.
Терна в этих покоях побывала только раз, и то по какому-то случайному делу – обычно чернь туда не пускали. В сердце девушки шевельнулась тревога.
/Иллюстрацию нарисовала Дарья Льян/