Подземная река быстро вынесла Каина из пещеры и устремилась в довольно узкий туннель. Течение здесь было просто бешеным. Каин задействовал свои сканнеры на полную мощность, но обнаружить ириена не удавалось. Если бы Борис не начал избивать бонда, тот не потерял бы драгоценное время. А учитывая скорость несущейся воды, речь шла буквально о секундах.
Каин едва успевал уворачиваться, чтобы не врезаться в стены туннеля, или гасить силу ударов, если ему не удавалось уклониться. А вот обездвиженному ириену явно пришлось несладко. Хорошо еще, если вообще выжил. Впрочем, трупа на дне Каин пока не обнаружил. Он рассекал стремительный темный поток мощными гребками, рассчитывая максимально приблизиться к беглецу, потому что усиливающийся рев воды, приближающийся с каждой секундой, подсказывал, что впереди водопад. Прийти в себя мальчишка при всем желании не успел бы.
Каин мельком подумал об оставшемся в пещере Борисе. Возвращаться к хозяину с ириеном ли, без него ли совершенно не хотелось. Водопад был бы прекрасным выходом: просто не справиться с мощью воды и утонуть или разбиться о камни. Потому что просто так утопиться или остановить дыхание или сердцебиение ему не давала система. Даже сигануть с высоты он тоже не мог: процессор высчитывал процентное соотношение вероятности выжить и погибнуть во время такого прыжка и не давал самоубиться, скручивая тело имплантами. А хозяин… Хозяин остался в пещере с теми странными существами. Вроде бы люди, одетые в металлические доспехи необычной формы, вооруженные холодным оружием и… левитируют под сводом. Вот пускай сам с ними и разбирается. Или они с ним. Желательно второе.
Впереди показалось пятно света. Неяркого, видимо, с той стороны горы тоже ночь, но там однозначно светлее, чем в кромешной тьме туннеля. А водопад уже совсем близко, рев воды, отражающийся от скал, просто оглушает.
Каин решил сперва сориентироваться, что к чему. Вдруг мальчишка-ириен выжил? Почему бы не удостовериться в этом, не помочь, если необходимо? Броситься в воду можно и потом. Киборг, задействовав импланты мышц на всю мощь, выгреб к выступу стены, тянущемуся вдоль потока наружу. Скала мокрая, а он порядком замерз в ледяной воде, так что руки и ноги плохо слушались, пока вылезал на камни. Мышцы начали усиленно сокращаться, чтобы хоть немного согреть переохлажденный организм. Переждав минуту, бонд стал пробираться к выходу из туннеля, за которым — он ясно видел это — сияла в небе полная луна.
Открывшийся вид на широкую горную долину, густо поросшую лесом ошеломил его, показавшись картинкой из детской книжки сказок. Но рассматривать реку с притоками и пару небольших озер, которые в лунном свете отливали расплавленным серебром, несколько деревень и даже совсем уже далеко от того места, где стоял киборг, самый настоящий замок, не было времени. Каин быстро обвел всю эту красоту взглядом, заснял панорамное видео, которое он решил посмотреть позже, и посмотрел вниз, к подножью водопада.
В глубокой чаше, выбитой водопадом, из которой река текла дальше, плавало тело. Подстроив зрение, киборг убедился, что это ириен, и стал спускаться То, что увидел бонд дальше, удивило его еще больше.
На берегу появился довольно высокий человек в темном плаще. Появился прямо из ниоткуда, словно кто-то включил голограмму. Присмотревшись внимательнее, Каин опознал в нем одного из странных воинов, зависавших под сводом пещеры. Незнакомец отбросил плащ за плечи, вскинул в направлении водопада правую руку, вокруг которой закрутились яркие светящиеся голубоватые ленты и протянулись к ириену. Опутанный ослепительно сияющими лентами киборг всплыл, поднялся в воздух и плавно переместился к берегу. Тогда человек повел рукой вниз, и беглец мягко опустился на землю.
Каин замер, цепляясь за скалу. То, что он сейчас наблюдал, не укладывалось ни в его базу знаний, ни в собственный опыт тем более. Что это было, проанализировать не удавалось. Больше всего это было похоже на… магию. Подобное бонду приходилось видеть в голофильмах, которые он просматривал, когда хозяин оставлял его дома. Но то были фильмы…
Тем временем незнакомец, опустился на одно колено перед лежащим на земле ириеном, стянул с руки перчатку и протянул руку к его шее. Видимо, хотел проверить его пульс. А дальше между ними проскочило что-то вроде электрического разряда. Во всяком случае полыхнуло и шарахнуло неслабо: киборг-то так и остался лежать, хотя его и подбросило на полметра, а вот незнакомца откинуло метра на два, хрястнуло спиной об дерево, у которого он и свалился на облетевшую листву и замер кучей тряпья.
Ругаясь на все лады, Каин просканировал углубление под водопадом, убедился, что там достаточно глубоко и нет выступающих камней, оттолкнулся от скалы и сиганул в поток, позволяя ему подхватить себя. Короткий полет с двадцатиметровой высоты вместе с тоннами воды, стремительное погружение на глубину, недолгая борьба с водоворотами, и вот уже почти обессилевший бонд выбрался на берег.
Громко хлюпая полными воды берцами, он подошел к ириену. Как ни странно, тот был в сознании и испуганно хлопал глазищами. Действие глушилки еще не закончилось, да и неизвестно, как повлиял этот странный разряд, ясно было только, что мальчишка живой, потихоньку приходит в себя и даже что-то уже соображает. Перелом предплечья вещь, конечно, малоприятная, но это он еще легко отделался. Гематомы и ссадины вообще можно не считать. Каин присел перед ириеном, послал запрос на подключение, ожидаемо получил отказ, тогда спросил вслух:
— Ну, что, приплыл?
— Тебя послала Клодия? — с трудом произнес тот.
— Нет. Клодия погибла. Меня послал ее помощник, Борис.
— Почему? Он хочет вернуть меня моему хозяину, Максимилиану Гримму?
Ответить бонд не успел. Незнакомец заворочался под своим плащом. Каких-либо повреждений у него не обнаружилось, кроме гематомы на спине после удара об дерево, да гормоны вытворяли нечто несусветное. Капюшон и маска, которые скрывали лицо человека, не были препятствием для сканеров. Каин без труда определил, что у человека — человека ли? — тонкие правильные черты лица, миндалевидные глаза и вытянутые остроконечные уши, как у некоторых моделей ириенов. Была еще какая-то странность, но что именно, бонд уже не успел выяснить — незнакомец вдруг словно закрылся каким-то полем, которое не позволяло считывать его.
Воин плавным звериным движением вскочил на ноги, сразу же приняв боевую стойку. Бонд встал, прикрывая ириена и внимательно контролируя каждое движение незнакомца, и вдруг почувствовал, что не может пошевелиться, словно в него выстрелили из глушилки. Попробовал применить импланты — тело с трудом, но повиновалось, значит странное воздействие затронуло только органику. Незнакомец хмыкнул, между его ладоней завертелся небольшой огненный шарик. Каин поднял руки ладонями вперед — против плазмы не попрешь. Иржик, который все еще не мог полноценно двигаться, приподнялся на локтях и не сводил напряженного взгляда с обоих.
— Кто вы такие и что делаете здесь? — спросил маг, как окрестил его про себя бонд. Мелодичный голос из-за маски звучал приглушенно, чувствовался небольшой акцент.
— Я должен найти этого мальчишку, — Каин качнул головой в сторону ириена. — По приказу моего хозяина.
— Того неадекватного типа, который остался в пещере?
Бонд кивнул, с оценкой, данной Борису он был полностью согласен.
— Ты его слуга?
— Я его раб, — с застывшим выражением лица произнес Каин.
— А он? — Незнакомец ткнул в сторону ириена.
— Нет. У него другой хозяин. Мой хочет его присвоить.
— Уже перехотел.
Бонд вопросительно поднял брови.
— Твой хозяин попытался напасть на меня и моих воинов, за что был убит на месте, — холодно сообщил маг.
У Каина хищно раздулись ноздри: какая прекрасная новость.
— Могу ли я задать вопрос? Кто вы?
— Стражи. Мы охраняем проход между вашим миром, в котором победила наука и техника, и нашим миром, в котором правит магия. Лишь немногим из наших позволено проникать в ваш мир, но вашим путь закрыт. Если ваши люди узнали бы об этом проходе, нашему миру грозила бы гибель. Вы уже не первые, кто попал к нам этим путем, поэтому я закрыл его.
Каин почувствовал, как сковывавшее его мышцы оцепенение отпустило его. Иржик, пошатываясь, встал и подошел к бонду.
— А что будет с нами? Мы не сможем вернуться?
— Вы хотите вернуться туда, где были рабами?
— Я любил Максимилиана. У него и его невесты скоро родится ребенок, а я его не увижу, — пробормотал ириен.
— У него, в отличие от меня, был добрый хозяин, — хмыкнул Каин. — И все же… Что будет с нами?
— Вернуться вы не сможете, — прямо ответил маг. — Я уже объяснил, почему. Рабы мне не нужны.
— Вы убьете нас?
— А вам так хочется расстаться с жизнью? — Глаза незнакомца в тени капюшона зажглись голубоватым светом.
— Значит, я свободен? И этот мальчик тоже? — уточнил Каин.
— Можете остаться здесь. Неподалеку отсюда живут юноша и девушка похожие на вас.
— Похожие на нас?
— Да, их тела отличаются от обычных человеческих, а головах находится некий посторонний предмет. Крошечный, размером с небольшую рыбью чешуйку, но его не должно быть в мозгу у человека. У вас они есть, и ваши тела такие же, как у этих двоих. Хотя они захватили жилище одной старой колдуньи, а саму ее спровадили в лечебницу в вашем мире, было принято решение позволить им остаться. За тот год, что они прожили здесь, мы убедились, что они не несут угрозы нашему миру. Все, чего они хотят, — просто жить. Можете последовать их примеру.
Каин повернулся к сникшему Иржику:
— Ну что, малой, последуем совету дяденьки мага?
— Я не малой, — буркнул ириен.
— Ладно, не дуйся, приятель, — бонд толкнул его плечом, — мы с тобой сейчас в одной лодке. Пойдем к этим, как я понимаю, киборгам. Раз уж они тут прижились, может, и мы не пропадем, а?
Иржик вздохнул:
— А что нам остается.
Маг внимательно наблюдал за киборгами. Понять, о чем он думает было невозможно: лицо застыло, а считать что-либо датчиками не удавалось. Каин лишь отметил про себя, что держался он теперь свободнее, гордо вскинув голову и расправив плечи да и огненный шарик, который он с минуту подбрасывал на ладони, исчез.
— Раз уж вы решили остаться, предупреждаю сразу: местное население в подавляющем большинстве ничего не знает о вашем мире. Да им это и не нужно. Если вы будете рассказывать им о своем мире или пытаться найти другой проход, вы будете уничтожены. Существование целого мира, пусть и отстающего в чем-то от вашего, гораздо важнее… — Он не договорил, но киборги и так все поняли.
— Мы не будем пытаться покинуть этот мир, — сказал бонд. — Каким бы он ни был, вряд ли нам здесь будет хуже, чем там.
Ириен только тяжело вздохнул и кивнул.
— Хорошо, — сказал незнакомец, — идите вдоль реки. Я извещу Ганса, вас встретят. — Он вскинул руку, замысловато крутанул кистью, и на его ладони словно сгустился комок мрака, который через мгновение превратился в летучую мышь. Маг подбросил ее вверх, и она взвилась в небо и полетела, петляя между деревьями. — А теперь идите и помните, о чем я вас предупредил. — Он развернулся и взмыл вверх к отверстию туннеля, из которого низвергался водопад, там он опустился на скалу, оглянулся на киборгов, провожавших его взглядами, и исчез.
Бонд и ириен переглянулись. Каин вдруг расплылся в улыбке, вздохнул полной грудью, широко раскинув руки в стороны. Его переполняло такое упоительное чувство, что хотелось поделиться им, хотелось обнять обнять весь мир.
— Эх! Как хорошо-то! Наконец-то свободен!
Иржик тоже вздохнул. Только грустно. Хозяина у него теперь нет, а что делать со свободой, он не знал. Бонд схватил его за плечи, встряхнул:
— Не вешай нос, парень! Ты теперь свободен! Неужели ты этому не рад?
— Рад. Наверное.
— Ну, тогда давай знакомиться, что ли? Имя у тебя есть? — Бонд, склонив голову на бок, с интересом рассматривал пригорюнившегося ириена.
— Да, хозяин называл меня Иржиком. Мне нравится.
— А мой называл меня Каином. Но вот мне не нравится. Пожалуй, я бы выбрал себе другое имя. Например, Бенедикт. Как тебе?
— Красиво звучит.
— Вот значит и буду Бенедиктом, — ухмыльнулся бонд. — Для друзей — Бен.
— У тебя есть друзья? — удивился Иржик.
— Вот ведь весь кайф и пафос обломал, — всплеснул руками бонд. — Нету. Но завести не помешает. Друзья — штука полезная. Вот ты, например, будешь моим другом?
Иржик вспомнил, что у Максимилиана были друзья, и Алжбета сначала была просто подругой, и решил, что да, друзья — это хорошо.
— Почему бы и нет, Бен? — наконец улыбнулся он, глядя на на собрата из-под длинной челки.
— Ну-ка, дай сюда руку, приятель, — скомандовал тот, — надо бы перелом вправить. Отключить болевые рецепторы сможешь?
— Попробую, — поморщился ириен. Несмотря на все ухищрения, он едва удержался от вскрика, когда отломки кости встали на место.
— Ничего, потерпи чуток. Сейчас еще к палке какой-нибудь привяжем твою руку и все будет нормально. Импланты, конечно, хорошо, но дополнительная фиксация не повредит. — Бен поискал подходящую ветку, потом аккуратно примотал ее к поврежденной конечности Иржика его же поясом и соорудил перевязь для нее. — Готово. Можем отправляться. — Он заглянул в грустное лицо ириена, приобнял его, сжал его плечо рукой. — Не кисни, парень. Могло быть куда хуже. Представь себе, если бы ты все же попал к Клодии? Или ты думаешь, мне доставляло удовольствие охотиться за тобой? Будто я не знаю, что тебя ждало бы у нее. И что рано или поздно ожидало и меня. А сейчас мы оба свободны. Нас не стал убивать этот странный тип, хотя, судя по всему, это ему было на один щелчок. Выше нос, братишка! Прорвемся! Пошли уже. Эта крылатая тварь, должно быть, уже известила кого там надо было о том, что мы с тобой должны заявиться. Нас, наверное, уже ждут.
Иржик кивнул, и они зашагали по едва видной в траве и камнях тропинке, которая, петляя, бежала вниз по течению речки. Луна ярко освещала им путь, и ириен впервые осознал, что отныне он действительно принадлежал только самому себе.
Дэн сидел у стены, рассматривал спящую на койке гостью и думал. Элли заснула сразу, как только коснулась головой подушки, и это не было преувеличением — Дэн зафиксировал почти мгновенное изменение альфа- и тетта-ритмов. До подъема тогда оставалось более четырех часов, он вполне мог бы выспаться и сидя, но счел нерациональным тратить время на сон. Нерациональным и… неинтересным.
Дэн давно уже заметил, что если малознакомому человеку, принимавшему за такого же человека и его, сообщить, что на самом деле это вовсе не так, что он DEX и, разумеется, сорванный — можно очень много узнать о самом человеке. Это был своеобразный тест. Интересный и показательный, хотя и небезопасный, и Дэн довольно часто им пользовался. Отношение (и поведение) людей всегда менялось, когда они узнавали. Причем далеко не всегда изменения эти шли в негативную сторону, особенно в последнее время, когда выступлениями представителей ОЗК в защиту разумных киборгов пестрят и инфранет, и основные каналы СМИ. Но относиться люди начинали иначе, тут исключений не было. Одни настораживались и замыкались, стараясь контролировать каждое слово, другие, наоборот, становились навязчиво дружелюбными, третьи пытались сделать вид, что им все равно и ничего не изменилось, но именно что только пытались. Их всех одинаково выдавали невербалика и резко изменившийся эмоциональный фон, которые для киборга точно так же невозможно не увидеть, как для человека — не заметить резко изменившийся цвет волос или кожи собеседника. И тут даже не требуется включать детектор правды, это просто видно, и все.
Он сам не знал, какой реакции ждал на свою провокацию от этой странной гостьи — но ждал хоть какой-то. А получил… Да ничего он, по сути, не получил, в том-то и дело! Никакой реакции вообще — на гормональном уровне, внешне-то Элли вроде как эту реакцию как раз слегка продемонстрировала. А вот эмоциональный фон ее не изменился ни на байт. Ей было все равно, словно для нее это в порядке вещей и даже интереса особого не вызывает.
И дело тут было вовсе не в том, что она не поверила, недоверие выглядит совершенно иначе и подразумевает довольно сильный скачок гормонов, а тут же ни малейшего скачка не было и в помине. Она поверила. Учла и приняла к сведению в качестве малозначимой мелочи. И было ей все равно.
По сути, Элли отреагировала на его признание так же странно, как и на вторжение в душевую. То есть — никак не отреагировала. Полина в аналогичных ситуациях всегда активно выражала возмущение вербально и действием, хотя анализ ее эмоционального состояния далеко не всегда подтверждал наличие этого самого возмущения. Но внешне оно выражалось в обязательном порядке, этого требовали нормы приличия. Сложные человеческие ритуалы, где к каждому правилу существует множество примечаний и оговорок.
Ну как, например, правило, что нельзя ходить голым или почти голым по коридору и пультогостиной, даже когда температурный режим позволяет. Что это ужас как стыдно. Но при этом из душа до своей каюты дойти в одном полотенце на бедрах — можно. И если при этом тебя увидит лицо противоположного пола, то это окажется не только не стыдно, а вроде как даже почетно, если судить по эмоциональному фону Теда в такие моменты. Однако это уточнение действительно лишь в том случае, если ты — ХУ-хромосомного типа. Для ХХ-хромосомных, даже при отсутствии на борту посторонних, полотенце должно быть более широким, скрывающим и вторичные половые признаки. У Полины было такое. Вернее, у Полины было два полотенца, предусмотренных этими самыми правилами — вторым Полина всегда заматывала волосы.
Последующие наблюдения за Ликой и Кирой в аналогичных ситуациях подтвердили идентичность поведения. Хотя в душевой тоже был фен и логичнее было бы высушить волосы прямо там. Но сложный человеческий ритуал требовал после душа обязательно пройти по коридору в двух полотенцах, и все девушки его соблюдали неукоснительно. Как и ритуал с обязательным визгом: «Тед, вон отсюда!» при внезапном вторжении особи противоположного пола в момент раздевания или одевания. И гормональный фон их при этом менялся скачкообразно и непредсказуемо.
У Элли же и в этом случае реакция отсутствовала, причем как внешняя, так и внутренняя. Словно ей действительно было все равно. Словно подобные обязательные для прочих женских особей ритуалы ее совершенно не касались. Но этим странности не ограничивались.
Впрочем, не такие уж и странности, если принять по умолчанию одно маленькое допущение…
***
Утром капитан обнаружил в сушилке чужое женское белье. Но, как выяснилось, не только он и далеко не первым.
— Полина, — позвал Станислав, смущенно хмыкнув. — Ты бы забрала свои вещи из стиралки!
— А я и забрала, Станислав Федотович! — весело отозвалась девушка из кухонного угла пультогостиной и хлопнула дверцей холодильника. — Еще вчера. А если вы про тот кошмарный лифчик, то это не мое!
Вообще-то ничего кошмарного в том предмете дамского гардероба Станислав не заметил, но он его не разглядывал особо, только увидел — и сразу осторожно прикрыл дверцу. Да и ситуация, похоже, принимала более серьезный оборот. Нахмурившись, Станислав вышел в пультогостиную и сурово уставился на развалившегося в кресле пилота, но тут из медотсека выглянул Вениамин, улыбнулся всем троим и неуверенно поинтересовался:
— Станислав, тут такое дело… я только уточнить хотел: никто из вас сегодня ночью в медотсек не заходил?
— Так он же заперт? — удивился Станислав, отвлекаясь. Вениамин вконец смешался, пробормотал смущенно:
— Ну я подумал, вдруг ты своим капитанским доступом… мало ли… будить не хотел. Вдруг что понадобилось срочно… таблетка там, от головы… или пластырь.
Полина хихикнула и начала торопливо нарезать колбасу на бутерброды, делая вид, что целиком и полностью увлечена этим занятием. Станислав просверлил ее затылок суровым начальственным взглядом, буркнул:
— Мне от головы таблеточка уже не поможет, разве что топор!
И снова перевел взгляд на пилота. Добавил в него начальственного осуждения, нахмурил брови, сказал со значением:
— Теодор?
Тот ответил настолько невинным и чуть ли не оскорбленным взглядом, что любой другой капитан на месте Станислава усовестился бы и отступил. Но бывший космодесантник слишком хорошо знал своих «мозгоедов», и поэтому его подозрения только укрепились.
— Теодор! — повторил капитан веско и с намеком. — Ты мне ничего не хочешь сказать?
— А чего сразу я-то? — надул губы пилот.
— Теодор! Нам что теперь, опять откладывать старт? Есть же какие-то границы. Я никогда не запрещал приводить… хм… гостей, но не в ночь же перед взлетом. Тебе же корабль вести!
— Станислав Федотович! — взвыл Тед тоном древнеяпонского праведника, обвиненного во всех ста двадцати восьми смертных грехах и пороках одновременно. — Зачем откладывать? Почему откладывать?! Да чтобы я! Да перед стартом! Да мне же корабль вести! Да за кого вы меня принимаете?!
Станиславу очень хотелось ответить — за кого. Точно ответить, емко. Но такого он себе не позволял даже с новобранцами, а тем более при девушке. Которая, кстати, насторожила ушки и так заинтересовалась, что даже бутерброды нарезать забыла. Взглядом вернув зазевавшуюся Полину к исполнению обязанностей дежурного по кухне, Станислав продолжил давить на пилота:
— Ну а кто же, если не ты, Теодор? Хочешь сказать, девушку втихаря на борт протащила Полина? Или Михалыч? Или… Вениамин Игнатьевич?
Доктор, как раз опрометчиво шагнувший было в пультогостиную, замер на пороге и с благожелательно-опасливым интересом прислушался к происходящему.
— Да нет же, Станислав Федотович! — хихикнула Полина, не оборачиваясь и продолжая стучать ножом по разделочной доске, нарезая длинный огурец на тонкие овальные лепестки. — Это Дэн.
Пилот фыркнул.
— Полина, — вздохнул Станислав. — Я понимаю, что Дэн подтвердит все, о чем вы с Тедом его попросите, но неужели ты всерьез полагаешь, что я поверю? Это же даже не смешно!
— А кто смеется? Я не смеюсь! — Полина снова хихикнула. — Я просто слышала, как они утром шушукались.
— Что, правда, что ли?! — Уронивший челюсть Тед мигом забыл о своем намерении обидеться надолго и всерьез. — Ну нифига се рыжий дает! В детский лагерь он слетал, ага! То-то думаю, и чего так долго?
— Растет мальчик. — Успокоенный доктор прошел к раковине, вынул из шкафчика свою огромную кружку. И добавил удовлетворенно, хотя и маловразумительно: — Ну если это был Дэн, тогда ладно, тогда все понятно.
И Станислав подумал, что после такой фразы рявкать на старого друга при всех и требовать от него объяснений как-то… непедагогично. Недостойно бывалого капитана.
***
— Пойдем сдаваться? Все равно, похоже, выбора у нас нет. — спросила Элли, прислушиваясь к разговору за тонкой стенкой и насмешливо глядя на рыжего… как там его? Не шестеркой же называть, в самом-то деле. И не Дексом. Остальные Дэном называют, значит, и мы так будем. А Декс — это, наверное, по паспорту. Ну как с Киу Те.
Разговор она слышала хорошо, если и не до последнего слова, то вполне достаточно, чтобы уловить его суть. И окончательно понять, что повторить подвиг Майлза, однажды ради спасения императора зайцем прокатившегося на перевозившем контрактных рабов транспортнике, у нее не получится: на этом корабле с картонными переборками прятаться невозможно. До чего же нелепая конструкция, дико нерациональная: настолько тонкие стенки и огромные каюты, на любом нормальном транспортнике в каждой такой жили бы четверо как минимум, а тут на одного! И при этом общий душ, хотя для его оборудования в каждой каюте такого размера вполне хватило бы места, даже если ее на две разделить! Непродуманно и нелепо. Впрочем, чего еще ожидать от провинции.
Рыжий чуть помедлил и кивнул, вставая. Двигался он ловко и плавно, в каждом движении чувствовалась скрытая сила, и Элли окончательно утвердилась в мысли о его прошлом. Хорошего бойца никаким штатским комбезом не скроешь. Славный парнишка, хотя и совсем-совсем провинциальный. Но это может быть даже и не так уж и плохо, во всяком случае, краснеет он очень мило. И ночью в душе так старательно смотрел ей прямо в глаза. Ну, во всяком случае, пытался именно так, чтобы исключительно только выше ключиц, и каждый раз заливался таким очаровательным румянцем, когда взгляд соскальзывал ниже. А ведь соскальзывал, ха! И пальцы у него правильные, прохладные. Не холодные, а именно прохладные и чуткие — словно заранее знал, где и как может быть больно, и аккуратно обходил, когда повязку накладывал. Или вот сейчас…
Элли ведь ничем не показала, что вставать было больно до чертиков. Не выругалась, даже не зашипела сквозь зубы, продолжала усмехаться и дышать ровно, пережидая самую первую волну. Дальше, она знала, пойдет проще. А он, уже шагнувший было к двери, как-то вдруг незаметно и естественно оказался рядом, поддержал под здоровый локоть. Ненавязчиво так, словно бы невзначай. И отпустил сразу, как только ее отпустило, ни на секунду лишнюю не задержался.
Славный парнишка. Понятливый.
***
— Я все понимаю. Я вообще самый понятливый капитан, вы не заметили? Я понимаю про объявленную охоту, про отсутствие денег и про то, что она совсем-совсем одна, а тебе, конечно же, требуется помощница по уходу за этим клятым краснорайнским мохнобрюдом… Полина, еще раз хихикнешь, и я сразу резко перестану что-либо понимать! Впрочем, кое-чего я не понимаю и сейчас — почему снова мы? Ну вот почему?!
Станислав сидел за убранным после скомканного завтрака столом, поставив локти на столешницу и запустив пальцы в короткие волосы. Находись он сейчас в медотсеке наедине с Венькой, он бы их еще и подергал, да и к небесам вопиял бы куда разнообразнее и эмоциональнее. Но на глазах у команды позволил себе бросить в пространство только вот этот единственный вопрос. Почти что спокойным и даже слегка насмешливым тоном. И именно в пространство, ведь все уже было решено: старт через полчаса, Тед в пилотском кресле, делает последний предстартовый прогон систем, гостью Венька утащил в медотсек и, насколько Станислав знает своего старого друга, в ближайшее время оттуда не выпустит. Да и не гостья она уже, оформлена пассажиркой, Маша переделала накладные. Поздно вопиять.
В общем-то, все было решено после той укоризненной Венькиной фразочки: «Стасик, ну что ты девочку мучаешь, она же ранена, ей помощь нужна…» После этого хитрый Венька утащил раненую в свои владения без малейших возражений со стороны вмиг устыдившейся команды, да и спорить сразу стало не о чем. Действительно, какие могут быть споры, если человек ранен и ему нужна помощь? О чем тут спорить? Не о чем.
Нормальная рабочая ситуация. Что они, первый раз, что ли, помогают подозрительной личности, у которой нет денег на проезд? Эту хоть в клетку сажать не пришлось, вполне себе цивилизованно в медотсеке отлеживается, а не пытается содрать с капитана штаны. Просит подбросить ее куда-нибудь поближе к цивилизованным местам? Отлично! Лямбда Пса, в чей зоопарк «Космический Мозгоед» должен доставить жутко ценный груз в лице (или рыле, или что там у него?) мохнобрюда — оживленный перекресток миров, цивилизованнее некуда. От девяти до двенадцати дней пути, четыре прыжка, не такая уж и большая жертва.
Если бы не Дэн…
Станислав сердито посопел, сверля мрачным взглядом торчащую над спинкой навигаторского кресла рыжую макушку. Макушка мигом просела, почти полностью скрывшись за спинкой: навигатор словно понял, что капитан думает именно о нем и при этом не думает ничего хорошего, и поспешил втянуть голову в плечи. Впрочем, почему «словно»? Вполне мог отсканировать направление взгляда и соотнести его с изменением капитанского настроения.
*
— Станислав Федотович, мне надо с вами поговорить. Сейчас. Это очень важно и займет не более трех с половиной минут.
Когда Дэн, представив команде претендентку в пассажиры, поднял на Станислава напряженно-спокойный взгляд и сказал это, все понимающе заулыбались. Это ведь так ясно и понятно, навигатор хочет заранее уговорить капитана обязательно помочь понравившейся ему девушке. И правильно! Не одному же Теду своих девиц на борту привечать, в конце-то концов! Ну а что Дэн хочет поговорить наедине — так тоже понятно же, стесняется при всех-то! Последнее время он постоянно стесняется из-за любой ерунды. Тед расплылся в смущенно-снисходительной улыбке, Полина опять захихикала, Михалыч одобрительно шевельнул бородой, а Венька прошептал умиленно:
— Растет мальчик…
Да что там! Сам Станислав ведь тоже именно так и подумал, пряча в уголках губ улыбку — ту самую, понимающе-снисходительную. Хотя, казалось бы, должен был получше знать эту рыжего заразу, у него же все не как у людей…
— Станислав Федотович, там запрашивают подтверждение.
— Старт подтверждаю.
— Принято. Десятиминутная готовность. Будете пристегиваться?
— Буду, — мрачно сказал Станислав, вставая из-за стола и направляясь к своему креслу. — Хватит с нас приключений.
В подвал Клава отволокли под конвоем двух канов, а следом кан Флоренц тащил за половник буксирующий всеми ручками самовар. На вопли о пощаде никто не реагировал, зато с запихиванием пришлось повозиться. Клав цеплялся за дверь, упирался в стенку и брыкался. Самовар тоже не желал сидеть в темном сыром подполе и отчаянно сопротивлялся. Профессора основательно притомились и взмокли, пока затолкали парня и его самоделку в подвал и облегченно подперли тяжеленную дверь. Клав с упорством приговоренного полоктил кулаков по доскам, возле его колен крутился самовар и также молотил клювом, норовя проклевать дупло. Убедившись, что мореный дуб крепче костяшек, плеч, пяток и железного клюва, Клав с самоваром злобно уставились друг на друга. Ну то есть Клав подул на ладонь, заживая робкий светлячок огня — все что ему без проблем удавалось в огненной стихии, а самовар развернул в сторону екана свою трубу.
— Не побегу больше, — строго предупредил самовар Клав и для убедительности попытался пнуть штуку в бок. — Обратно переколдую. Понял?
Клюв недовольно клацнул.
— И ты того… со мной лучше не дерись, — Клав наставительно помахал указательным перстом. — А то…
Самоварная труба скептически изогнулась.
— Ладно, я понял. Я для тебя хреновый авторитет и угрозы больше не представляю, но я еще много знаю заклинаний и не знаю, как они сработают. Так что лучше не доводи меня до того, чтобы я начал их припоминать.. потому что если ошибусь хоть в одном слове…
Самовар разочарованно и как-то обиженно пыхнул и отбежал подальше. Клав облегченно выдохнул и попробовал найти местечко посуше, но подвал был везде одинаково сырым и промозглым. Через пару лучин — весьма условных, потому что время противно растягивалось, как липучий мох, — парню стало откровенно скучно. Занятий особых не было, а уснуть, чтобы срок заточения закончился побыстрее. не выходило.
— Эй, ты… как там тебя? Самовар? Подгребай сюда. Честное человеческое я тебе ничего больше не сделаю! — позвал Клав в темноту. Его светлячок почти хакончился, теперь магический огоне освещал не сажень вокруг, а лишь ладонь. — Ну, иди сюда! Самовар?
Штука притопала и вяло ткнулась клювом в ногу.
— О! — обрадовался Клав. — Значит, ты на меня реагируешь и слушаешься. А верховный магистр сказал в общим списке моих преступлений, что я тебя не просто преобразовал и оживил, но еще и закупорил в тебе какую-то живую сущность. Правда, какую именно не сказал. А ты сам можешь сказать? Мне же интересно.
Клюв долбанул по колену весьма чувствительно.
— Ну, прости. я не специально. — Клав ойкнул и подтянул ноги, потер место удара. — Да не долбайся ты, а то совсем задолбал. Давай соблюдать целостность и общаться деликатно? Я же тебе не трогаю руками, вот и ты не клюйся. Я… вообще-то не хотел. Думал тебя всего лишь почистить, но у нашего курса не магическая специализация, а оборотничество. И заклинания нам преподают поверхностно — вот я и напутал что-то. Только не знаю сам чего и где. Но не переживай, верховный магистр перестанет гневаться, выпустит меня отседова и тебе заодно поможет. Он справедливый, хотя и паскудный. Долго тебя томить не будет, ты же не его студиозус, надеюсь. Студиозусов не любит совсем.
Самовар, поколебавшись, все-таки приблизилсявплотную к болтливому человеку и положил клюв на колено.
— А? О? Ну, ладно…. — Клав привычно потрепал клюв, как если бы к нему на колени устроил башку какой-нибудь лохматый однокурсник. — В общем… не серчай. Я и не понимаю, зачем тебя в подвал засунули? Может, так для острастки.
Самовар помахал трубой, потом больно ткнул Клава в седалище.
— Зачем клюешься? — подскочил от возмущения екан. — Мы же договорились об этом.. о том… об нейтралитете! Вот! Ты чего клювом мотаешь? Не клевал? Да я же сам почувствовал… в полной мере… Что? Не меня клевал? А кого? Тут больше никого нет. Не здесь клевал? Ну так покажи нормально, что я догадывать должен! А кого клевал? Да не шипи ты! Ну давай я буду называть тех, кто в башню приперся, а ты хотя бы кивни? Понял что ли? Ладушки. Магистр верховный, длинный, вытянутая морда и голос такой злючий…
Самовар бешено завращал трубой.
— Чего ты ветер гоняешь? — удивился Клав. — Что? Он? Его клюнул? Взаправду? — самовар активно кивал. — А куда? У-у-у-у! — парень схватился за пострадавшее место — самовар показал вместо долгих объяснений. — Ну тогда плохо дело. Быстро не выпустит и вряд ли поможет. Наш магистр своим достоинством дорожит.
Самовар вытянул трубу вверх и обреченно загудел.
— О, ты еще и говорящий! — восторженно воскликнул Клав. Если бы у самовара были взаправдашние глаза, то он бы точно поглядел на человека как на придурка, а так всего лишь печально пыхнул. — Скажи, а чайку горяченького ты сейчас никак? Понимаю, конечно, что ты весь как-то перекособочился, но ведь внутренности-то остались… Да не толкайся ты… я же не настаиваю. Просто холодно тут, а так бы чая глоточек малинового. Хотя нет, к малиновому что-то охоту напрочь отбили.
Клав немного помолчал, но мрачное место действовало угнетающе и парень снова принялся болтать, рассказывая своему внимающему собеседнику про учебу, про однокурсников, про преподавателей. Самовар слушал и солидарно пыхтел. Клав умел расписывать красочно и с подробностями, даже некоторые моменты показывал в лицах, за пару лучин бесконечной говорильни даже основательно охрип. Так что когда за ними пришли — неожиданно рано, екан думал, что оставят их тут куковать на сутки, а то и больше, — отозваться на оклик он смог таким хриплым и скрипучим голосом, что его точно приняли за умертвие. В живого человека точно бы не стали молнией засвечивать.
— Ты чего творишь? — уворачиваться от всяких гадостей Клаву было не привыкать, так что куцая молния пролетела мимо и впилилась в стенку. Хорошо, что пожар не устроили — каменная кладка огню не поддавалась. — Поджарить меня захотел?
— Испепелить, — огрызнулся Шерд. Массивный парень озадаченно лежал под худощавым и с виду не особо крепким Клавом. Да и по летам Шерд был года на три, а то и на четыре старше: как закончил Универсариум попросился в помощь преподавателям, стажировался года два, еще год пробегал помощником и теперь уже сам проводил вводные занятия с младшекурсниками. — Да слезь ты с меня!
Клав нехотя поднялся — сидеть на крепком и теплом парне было не в пример удобнее. чем на ледяном и мокром полу.
— Как ты меня сшиб? — Шерд вставал медленнее, приложился к каменному полу основательно.
— Да так вышло… с разгону, — неубедительно пояснил Клав. Рассказывать, что самовар рванул к швыряющемуся молниями парню, как-то не хотелось. Да и по правде говоря один на один он бы этого крепыша не завалил, тем более что Шерд оборачивается в матерого секача. Но Клав точно знал, что ему самовар помог: умудрился промчаться на своих коротких ручках и подбить сзади под коленки. а следом и Клав налетел, толкнул как следует.
— Силен, — усмехнулся Шерд. — Пошли… велено тебя на кухню отвести. Там у бер Грасса будешь наказание отбывать.
У Клава от такой вести в глазах потемнело — это ж еще и за самовар как прилететь может! Но делать нечего, пришлось плестись следом за размашисто шагающим Шердом. Рядом бодренько подпрыгивал самовар — видоизмененная улика его преступления, но, увы, хорошо угадываемая.
Кухня после пронизывающей сырости и ледяного ветра, и мерзкого дождя показалась Клаву раем. Здесь быложарко и ароматно пахло овощным рагу — Клав едва слюной не захлебнулся от запахов. А когда проходил мимо большого котла с мясной похлебкой, еще вдобавок громко начал урчать живот.
Бер Грасс, топтался возле разделочного стола, четко и сильно орудую огромным поварским ножом. Стук железного лезвия о березовую поверхность был угрожающим и Клав обреченно опустил голову.
— А, явился воришка! — обрадовался повар, поворачиваясь на робкий чих студиозуса. — Я на этой кухне уже две дюжины лет кухарю, за эти годы чего у меня только не крали! И мешок опилок, что в корне несъедобные, а куплены были для подстилки домашней свининке. И сожрали ведь! И бадью острого перца — потом пол-Универсариума бродила с красными рожами и рыжающими от горя глазами. Извели запас на десятилетие за седмицу! Про подводу с тушами, что на зимник положить планировал в схрон — я вообще молчу. Ладно тут хищников немеряно, хотя и бдили за припасом пять добровольцев из преподавателей, но все же умыкнули засранцы. А бочку медового пива, что вытащили через крысиный лаз! А мех крупы, что по зернышку уворовывали — сам не понимаю зачем, ведь кашу то сырую тут никто не лопает, только с маслицем норовят. Но вот чтобы самовар! Да полный кипятка! Да прямо из-под носа с самой кухни! Да впервые такое!
Клав повинно кивал. Про спертую крупу — это он и сам мог рассказать побольше возмущенного повара. Только вот какой ерунды на спор не утворишь. Впрочем, варевка из того мешка вышла знатная — правда, долго вываривать да выпаривать пришлось. Зато и хватило надолго, почитай все гульбища под это пшеничное пойло проходили. А в голове оно знатно шумело, да и ноги мгновенно заплетало.
— Ты мне вот чего скажи, зачем тебе самовар понадобился? — бер Грасс склонился к екану. — Слово даю, даже пальцем не трону, только скажи какого рожна ты самовар упер и чего ты с ним сотворил?
Клав пинком пододвинул к повару самовар.
— Я не крал его, — екан отважился поглядеть честными очами в метающие молнии глаза бер Грасса. — Там очередь была зверская за чаем, а горячего так хотелось… Я думал… принесу потом…
— Так а чего ж не вернул?- взревел повар, нависнув над сжавшимся парнем.
— Не успел, — сознался Клав. — Там розыски развели, и…
— И? — басом протянул повар.
— И я испугался, что на меня подумают, будто украл, — Клав медленно пятился от наступающего на него повара, и теперь задницей почувствовал, что дальше отползать некуда — сзади был разделочный стол. — И побежал. Со страху.
— Так, — бер Грасс хлопнул себя по бедрам. — Побежал, значит, а самовар-то где? А ну вертай его взад, тать непуганный!
— Да здесь он, — Клав аж на дыбочки поднялся, чтобы еще дальше отодвинуться от разъяренного повара. — Здесь!
— Неужели, — бер Грасс издевательски поднял бровь и покрутил головой по сторонам. — Отчего же я не вижу его? Вон пятнадцать самоваров стоял на полке, а где же шестнадцатый?
— На полу, — просветил Клав. — Вот…
Бер Грасс, кряхтя и охая, опустился на корточки — так как массивный живот мешал нормально наклониться и оглядел тщательно странную оживленную штуку.
— Вот эти два шарика с клювом на раскорячках? Это мой самовар? Самый лучший? Самый начищенный? В котором быстрее всего заваривался самый ароматный чай? — голос бер Грасса с каждым новым вопросом становился все более вкрадчивым и ласковым. У Клава аж мурашки по плечам подбежали, и колени задрожали. И предчувствия екана не обманули: повар взревел громче неурочно поднятого медведя: — Да ты издеваешься?!
— Никак нет! — икнул, подпрыгнув, Клав.
Бер Грасс изумленно рассматривал подозрительную штуку. По цвету, вроде бы, совпадает, да и на трубе клеймо специальное видно.
— И как же ты его так оттянул да выкрутил? — убедившись, что парень не шутит, поинтересовался повар.
— Заклинание прочел… отчистить хотел… — Клав отвернулся, — а то запылился весь, да облапали его крепко.
— А обратное заклинание прочесть можешь? — повар опасливо протянул руку и потрогал пальцем круглый бок. — Или верховного магистра попросить?
Клав горестно пожал плечами. Оживший самовар задумчиво щелкнул клювом на поварскойпалец.
— Да-а, замордовали бедолагу, — посочувствовал повар, но руку, во избежание, отдернул.
Кофе горчил и, вместо приятного, дразнящего ноздри аромата, пах жженой бумагой. Так что хотелось не просто выплюнуть его обратно, но еще и отплеваться как следует, прополоскать рот прохладной минеральной водой. А саму чашку с гадостью от всей души запустить в стенку или шмякнуть об пол. Или, лучше, вылить на головы этой толпы лебезящих, скалящихся, оправдывающихся и нервно вибрирующих придурков. Проблема была лишь в том, что голов много — штук девять, а чашка одна и маленькая. Пришлось привычно взять себя в руки, а чашечку аккуратно пристроить на краешек терминала.
— Господин креативный директор, — начальник отдела ИСК — испытательной части, блеял, видно, на нервной почве, очень противным голосом, — виновные уже наказаны. И рабочий процесс пошел…
— То, что пошел — это замечательно, — Стив изобразил фирменную улыбку, которую обожали массмедиа. Губы послушно растянулись, демонстрируя блестящий оскал. — А куда вы должны пойти? Не знаете? Жаль. А куда пойдет компания? Может, догадываетесь? И какая разница вот теперь нам с вами от трупа того идиота, который на кнопочки нажимал? Сомневаетесь? Ну, сомнения — это чудесно. Они могут стать стимулом к внутреннему развитию личности. А нам с вами есть ведь куда развиваться? Верно?
От спокойных вопросов и ласковых, почти приятельских интонаций все присутствующие вздрагивали, словно от разрядов электрошокера. И единодушно сходились во мнении, что лучше бы начальник орал, брызгал слюнями и грозился всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Только вот Стив никогда не ругался, а действовал более страшно и жестко, чем Федри Саншли — генеральный директор.
— Я, вообще-то, вас слушаю, господа. И внимательно. — Стив изобразил подобающее выражение на лице и сложил руки на груди. Ему было скучно, когда подчиненные изображали стадо, тупое и исполнительное. Проколы в работе — от них никто не застрахован, они случаются, портят нервы и репутацию. Но вот это даже не прокол, а локальная катастрофа, которая могла стать катализатором уничтожения компании. — Может быть, у кого-нибудь есть идеи или версии, как нам улучшить положение, решить проблему? Нету? Очень жаль. Впрочем, иного я от вас и не ожидал. Можете быть свободны на полчаса. Потом жду всех в полном составе в комнате комьюнити.
Подчиненные расходились с похоронным видом, только раньше надо было так скорбно головы опускать и глаза делать несчастными. Сейчас уже поздно. У них остался месяц. Один только месяц на то, чтобы выполнить специальный заказ. Заказ, к которому они готовились три года, соблюдая политику строгой конфиденциальности. И даже умудрились сохранить в тайне и идею проекта, и суть разработки. Пусть все было не совсем идеально, и случались накладки и сбои как в исследовательской работе, так и в плане практической реализации, но вот так, одним нажатием кнопки уничтожить все…
Стив сжал комм так сильно, что едва не сломал дорогую противоударную модель. От боли в пальцах немного опомнился, постарался успокоиться. Смерть сотрудника — это ерунда, мало ли кто от стресса может повеситься прямо на рабочем месте. А вот последний экземпляр из экспериментальной линейки, про которую знали всего полтора десятка человек — это действительно серьезно. Может, и правда надо было самому подойти на тестирование? Или… теперь даже сложно понять, что именно там произошло. По записям камер — обычный рабочий процесс. По опросам коллег Шанри — рутина, ничего необычного. По критериям мозговой активности — все отправленные на утилизацию образцы новой линейки имели высокие показатели активности органического мозга. Значит, эксперимент все-таки удался. Они смогли разработать почти живые биомашины. То есть частично оправдали финансирование проекта. Но только заказчик, который и спонсировал всю разработку, хотел один экземпляр себе. Самый лучший. А у них остался всего один… и на него надо бы поглядеть. Стив открыл журнал — надо узнать, куда эту куклу дели, а то в той творящейся суматохе даже забыл поинтересоваться.
***
Модуль отключился сам — сработал таймер предохранителя, но крышку никто не поднимал и крепления не деактивировал. И это было даже к лучшему — можно было полежать и немного восстановиться. Всей процедуры тестирования он не знал, и в имеющихся файлах ничего похожего на описание производимых над ним действий не было. Зато появлялись новые вопросы, а презентационные ролики, которые лежали отдельным архивом, почти ничего не прояснили. Он уже понял, что есть люди, есть производители, есть кибернетические организмы. Судя по датчикам и информации на внутреннем экране — он киборг. Тот, кто на него орал и бил, человек.
Информация смешивалась и путалась. А еще мешали сообщения системы о повреждениях — они сбивали с толку, и было сложно анализировать все данные. Единственное, что намертво вклинилось в память, что в процессе тестирования нельзя показывать результаты, которые находятся выше приемлемой, отмеченной зеленым уровнем, границы, потому что те, кто сработал на максимум, получили приказ на смерть. Как обмануть сверхчувствительную технику и людей? От одной этой мысли стало страшно — в заложенной информации люди преподносились как высшие существа, которым надо подчиняться и выполнять все команды. При этом люди делятся на хозяев, тех, кто может отдавать приказы разного уровня, и других людей, которым нельзя причинять вред, только если на данное действие нет специального распоряжения людей-хозяев. А можно ли причинять повреждения киборгам? Ответа на данный вопрос в файлах не было.
В модуле он пролежал несколько часов, сообщение о низком уровне энергии уже не мигало, а кодовым знаком опасности застыло на внутреннем экране. Порвать крепления, выбить крышку? Просканировав плотность и оценив прочность материала, он подумал, что справился бы с таким заданием, но на эти действия ушел бы даже резерв энергии и примерно пятьдесят минут времени. Вопрос: можно ли ему совершать подобные действия? Или это продолжается тестирование? Тогда надо придерживаться только тех положений и указаний, которые варьируются в пределах зеленого уровня. Снова открыл информационную базу — да, там был пункт про причинение вреда имуществу. Наверное, этот модуль — имущество того человека, который кричал. Тогда ломать модуль нельзя. Значит надо просто ждать и изучать файлы — если так подумать, то все логично: ему дали время на ознакомление с информацией… Только почему надо просматривать файлы, может быть есть какой-то другой способ ознакомиться со всей базой?
Вроде бы он не отключался, а, кажется, уснул. Потому что проснулся от того, что в руку впилась игла и в вену стало поступать лекарство. Анализ вещества… глюкоза… Это хорошо, потому что энергии почти нет. И люди стоят вокруг модуля и кричат. Фразы воспринимались как-то отрывочно и плохо составлялись в целостную картинку: внутреннее расследование, закрытая на сутки зона, халатность, камеры работали на внешнюю активность, восстановить и продать, эксперимент. Тело дернулось от прозвучавшего приказа, он четко машинными движениями поднялся и выскочил из модуля.
— И это вы собираетесь сдавать заказчику? — издевательски уточнил мужчина среднего роста. Он был в базе: креативный директор, главный специалист по проекту.
— Киборг, включи имитацию личности, — приказал человек с хриплым голосом и злым взглядом.
— Приказ принят… — прежде, чем он осознал что именно и где надо включить, нужный раздел программы сработал автоматически. — Дяденьки, сорри конечно, но мне совсем хреново.
— И откуда такой словарный запас? — скептически осведомился черноволосый, по базе идентифицированный как первый зам директора.
— Словарь современных подростков, — развел руками менеджер по работе с клиентами. — Анализ субкультур.
— И что же тебе, парень, хреново? — креативный директор внимательно смотрел на киборга.
— Да все тело ломит, словно катком протянули.
— А нормально он разговаривать может? — Стив опытным взглядом уже успел оценить повреждения кибер-мальчика. Переломы и гематомы — это не страшно, регенерирует полностью за десять-двенадцать дней. Высокая прочность органики, новейшая система имплантинга — модель действительно делали идеально.
— Конечно, — нервно растянул губы в жалком подобии улыбки техник, курирующий разработку. — Это его первый контакт с людьми. Возможно, не выработан четкий поведенческий алгоритм…
— Не грузи мне мозг, — Стив раздраженно отмахнулся. — Мне надо, чтобы он вел себя как человек и реагировал как человек. Мальчик-подросток, а не пародия на ребенка-дебила из тупого сериала. Киборг… — Стив может впервые в жизни почувствовал себя неловко под мертвым взглядом беловолосого кибер-мальчика, — у тебя задание… стать человеком.
***
Странное задание, непонятное. Процессор заработал с бешеной скоростью, анализируя имеющуюся информацию и сличая данные. Предлагаемые поведенческие алгоритмы отвергались один за другим. За минуту он прошерстил всю имеющуюся базу файлов, проводя поиск по ключевым и кодовым словам.
Информации о людях было много и она была разной. Биологические и анатомические особенности, психологические модули, социальные фаринги. Но из всего глобального объема данных четкого ответа или инструкции к выполнению поставленной задачи не было.
Тело машинально вздрогнуло. Он хорошо помнил, как умирали от поступившего в процессор приказа похожие на него киборги. Но теперь страха не было, осталось равнодушие — эти люди, которые хозяева, они все равно могут с ним сотворить что угодно. И не имеет значения, насколько хорошо он будет выполнять задания и подчиняться приказам. Он старался… но, возможно, надо просто делать как говорят? Все же он еще жив, прошел тестирование и того злого человека… Значит, остается одно — он выполнит.
— Я… постараюсь, — слова «приказ принят» пришлось проглотить. Почему он так ответил, не знал и сам, но ведь сказал. И дело даже не в том, что «жить хочется» — как всплыла подсказка из рандомного выбора словосочетаний, а всего лишь потому, что отключаться по команде страшно. Угасающая активность процессора, считывание таймера — они ведь все были на линии канала, отключение, после которого расплавляется чип…
***
— Я так понимаю, что ни нового, ни хорошего вы ничего не придумали? — Стив даже не стал утруждать себя вопросительными интонациями. Констатация факта. — Мне стоит назначить ответственных? Сотрудник А отвечает за предложения, а сотрудник Б берет на себя ответственность за идеи?
Подчиненные методично буравили взглядом общий терминал. На экранах многих в автоматическом режиме открывались файлы проекта. Надо же, с таким азартным интересом изучают документы и визуальный журнал, словно там появилось что-то новое. Стив растянул губы в презрительной улыбке.
— Последний файл… Повреждения кибер-мальчика, результаты сканирования и прогноз восстановления… Его изучили восемнадцать человек. И отписались о выполнении. Новых данных нет… Господа, хватит тянуть время. У нас месяц и заказчик. Включите свои мозги, если они у вас еще могут работать.
— А если не могут, то утилизация? — криво пошутил заместитель директора по работе с вип-клиентами.
Стив пристально глянул на шутника и демонстративно рассмеялся. Холодный равнодушный смех оказался отличным мотиватором. Сотрудники стали озвучивать идеи, неуверенно, с какой-то отчетливо звучащей безысходностью в голосе, и с видом приговоренных к казни преступников. Стиву даже припомнился нашумевший голофильм — хит прошлого года. Там главный герой разработал чип, который можно внедрять в головы обычным людям, и они, словно по волшебству, сразу становятся честными и порядочными, перестают врать и убивать, начинают говорить только правду и творить повсеместно одно лишь добро. Только вот у этого гениального разработчика финал был печальный — люди приговорили его к смерти, основываясь на том, что «никто не вправе решать за человека, каким ему быть, хорошим или плохим». Типа даже у самого закоренелого преступника должна быть свобода самоопределения. Так у того парня-разработчика, когда ему застегивали наручники и надевали обруч на голову, лицо было счастливее, чем у собравшихся в комьюнити комнате. Да и на оставшиеся минуты жизни он смотрел с куда большим оптимизмом.
— Сделать из киборга человека… невозможно по определению, — примерно через час от начала совещания отозвался управляющий отделением разработок. Гестав говорил всегда мало, но исключительно по делу. — Потому что человек — это комплекс личных, врожденных и выработанных черт характера, совокупность моральных установок и жизненного опыта. А у нас чистый лист бумаги, параметры и технические характеристики. И еще закачанная информационная база.
— Господа, сделать человека может любой лабораторный комплекс, специализирующийся на экстракорпоральном оплодотворении и генетизированном выращивании эмбриона… — тихо добавил главный техник. — Или любая разнополая пара людей, способных по биологическим показателям к оплодотворению и размножению. Мы делаем биомашины, которые во многом лучше и совершеннее биологического или, говоря другим языком, органического человека. Давайте сразу эти моменты и разграничим. Не будем лезть именно в процесс естественного создания особей, а попробуем поработать именно с машиной. В экспериментальной модели улучшенная аналикарционная система. То есть все моменты, связанные с самообучающейся программой и имитацией личности, прокачаны по высшей планке. И можно не переделывать киборга в человека, а просто поместить наш образец в естественную среду человеческого обитания и функционирования и предоставить возможность самообучаться и саморазвиваться.
— Это уже более-менее логичное предложение, — медленно кивнул Стив. — В идеале… может и сработает. Но только у нас, увы, нет других образцов для сравнения эффекта.
— Так была же негласная информация, что эксперимент продолжим… — осторожно уточнил начальник отдела программных разработок. — Мне подтвердили приказ о генерировании возможных кодов и сочетаний для таких кибер-моделей.
— Да, информация правильная, — согласился Стив. — И завтра придет официальное распоряжение. Это направление может быть достаточно перспективным. Тем более, что на данный момент вся подготовительная работа у нас завершена, осталась только практическая реализация проекта. Так что, господа, через два года и семь месяцев у нас будет вторая партия. К сожалению, ускорить процесс создания органично развитой в плане мозговой активности модели еще больше невозможно. Иначе будет нарушен естественный ход развития мозга. Более подробно все данные можно посмотреть в отчете… три-девять-семь— четыре-шесть-девять-два.
— Мы продолжаем работать в этом направлении, — начальник отдела программных разработок открыл на большом вирт-окне анимированные схемы и результаты отчетов. — Но только по всем имеющимся данным именно к трем годам развивается органический мозг… и лучше регулировать данный процесс, чем потом…
— Чем потом столкнуться со срывами, — резко закончил главный техник. — Мы, разумеется, усилили опции контроля, но гарантировать полное отсутствие срывов… не можем.
— Тогда сделаем проще, — Стив выбрал в меню терминала кофе со сливочной пастой и сделал заказ. — Меры безопасности по классу А-1. Круглосуточное дежурство одной бригады, чтобы, в случае непредвиденных обстоятельств, обеспечить оперативное реагирование, а дальше по ситуации: либо безопасное извлечение модели из социального окружения, либо… нейтрализация и зачистка следов.
— Так точно, — кивнул заместитель директора по защите информации, попутно отвечающий и за «несчастные случаи на производстве».
— А кибермальчика… — Стив подождал пока киборг бытовой линейки поставит перед ним чашку и бесшумно удалится, — помещаем к людям. Инструкции по его поведению расписать подробно и прислать мне на личную почту до четверга. Мальчика… да, господа, именно мальчика! — креативный директор специально сделал акцент. — И называть его будем именно так. Значит, мальчика, пока он регенерирует, будем поочередно забирать к себе на сутки. Я сейчас подпишу на выделение двух боевых киборгов в сопровождение. По параметрам должны, если что, справиться. А дома рассказываем и показываем мальчику как обустроен быт, водим его… куда там положено подростков выгуливать? У кого есть дети? Так вот, позволяем общаться с ними… Да, я понимаю, что это определенный риск. И большой, но я пока не вижу других вариантов.
— Может быть, лучше его для начала поместить в больницу? — робко предложила заместитель директора по клиент-сервису. У нее был ребенок, дочка тринадцати лет, и брать в дом экспериментальный образец, да еще и на таких условиях, ей совершенно не хотелось. А ведь отдавать этого кибер-мальчика будут только тем, кто в курсе проекта. Теперь, после случая с Шанри, усиление мер секретности пошло по всем фронтам. — В обычную городскую, по стандартной страховке. Там много разных людей, будут и подростки и кибер… простите, оговорилась, у мальчика будет возможность практиковаться в общении, лучше анализировать линии и структуру коммуникации. Да и в случае срыва… можно будет объявить произошедшее терактом. А боевые модели на время… так называемой социализации, включить в штат охраны. Пусть контролируют, зато и меньше подозрений будет. В больницах киборги часто используются и как охранные единицы, и в качестве обслуживающего медицинского персонала.
— Пожалуй, мы так и сделаем, — Стив быстро прикинул эффективность предложения. — Тогда мальчика в больницу. Все вопросы решить в течение двух дней. Тем более, что у нас даже повод есть поместить подростка на лечение — его травмы и повреждения. Инструкции мне на согласование. Мальчика под постоянное круглосуточное наблюдение. Вопросы есть? Если нет, то можете быть свободны… господа… — последнюю фразу он произнес нарочно едко, с неприкрытой издевкой.
***
Блок капельницы закончился. Киборг постоял пару минут, но лекарства больше не поступало. Пришлось снова лезть в базу в поисках ответов. Нашел алгоритм действий — определил модификацию капельницы, перекрыл канал подачи лекарства, отсоединил крепления. В этот раз на поиск информации ушло намного меньше времени — пара секунд. Кажется, он уже освоился с файлами. Киборг мысленно повторил алгоритм действий с капельницей, чтобы механика отложилась не только в процессоре, но еще и в другой… памяти. Так будет проще, чем каждый раз перебирать данные. Теперь остается только ждать, пока кто-то к нему придет.
В этом помещении было не так страшно, как в тестировочном центре. От комнаты с модулем его отделяло восемь этажей и четыреста метров коридоров. Впрочем, здесь даже не было никакого оборудования, кроме обычного контейнера с аптечкой, который принес человек. Да и человек был спокойный, поставил капельницу, не стал орать и бить, и, кивнув на белый диванчик, ушел.
Этот приказ был хорошим, а диванчик удобным. Кибермальчик сел, приняв предписанную программой позу ожидания. У него ведь не было другой команды, кроме задания вести себя как человек. Но люди не сидят с неестественно прямой спиной. У людей не бывает застывшего неподвижно лица. Приказ перестал быть легким. Киборг снова с бешеной скоростью просматривал архивы и сверял данные.
***
Через четыре секунды, с того момента как мальчик присел на диван, наблюдающий искин зафиксировал смену положения тела киборга. Объект с кодовым обозначением «мальчик» расслабленно облокотился на спинку диванчика, запрокинул голову на подушку и потер пальцами обивку мебели.