В подвал Клава отволокли под конвоем двух канов, а следом кан Флоренц тащил за половник буксирующий всеми ручками самовар. На вопли о пощаде никто не реагировал, зато с запихиванием пришлось повозиться. Клав цеплялся за дверь, упирался в стенку и брыкался. Самовар тоже не желал сидеть в темном сыром подполе и отчаянно сопротивлялся. Профессора основательно притомились и взмокли, пока затолкали парня и его самоделку в подвал и облегченно подперли тяжеленную дверь. Клав с упорством приговоренного полоктил кулаков по доскам, возле его колен крутился самовар и также молотил клювом, норовя проклевать дупло. Убедившись, что мореный дуб крепче костяшек, плеч, пяток и железного клюва, Клав с самоваром злобно уставились друг на друга. Ну то есть Клав подул на ладонь, заживая робкий светлячок огня — все что ему без проблем удавалось в огненной стихии, а самовар развернул в сторону екана свою трубу.
— Не побегу больше, — строго предупредил самовар Клав и для убедительности попытался пнуть штуку в бок. — Обратно переколдую. Понял?
Клюв недовольно клацнул.
— И ты того… со мной лучше не дерись, — Клав наставительно помахал указательным перстом. — А то…
Самоварная труба скептически изогнулась.
— Ладно, я понял. Я для тебя хреновый авторитет и угрозы больше не представляю, но я еще много знаю заклинаний и не знаю, как они сработают. Так что лучше не доводи меня до того, чтобы я начал их припоминать.. потому что если ошибусь хоть в одном слове…
Самовар разочарованно и как-то обиженно пыхнул и отбежал подальше. Клав облегченно выдохнул и попробовал найти местечко посуше, но подвал был везде одинаково сырым и промозглым. Через пару лучин — весьма условных, потому что время противно растягивалось, как липучий мох, — парню стало откровенно скучно. Занятий особых не было, а уснуть, чтобы срок заточения закончился побыстрее. не выходило.
— Эй, ты… как там тебя? Самовар? Подгребай сюда. Честное человеческое я тебе ничего больше не сделаю! — позвал Клав в темноту. Его светлячок почти хакончился, теперь магический огоне освещал не сажень вокруг, а лишь ладонь. — Ну, иди сюда! Самовар?
Штука притопала и вяло ткнулась клювом в ногу.
— О! — обрадовался Клав. — Значит, ты на меня реагируешь и слушаешься. А верховный магистр сказал в общим списке моих преступлений, что я тебя не просто преобразовал и оживил, но еще и закупорил в тебе какую-то живую сущность. Правда, какую именно не сказал. А ты сам можешь сказать? Мне же интересно.
Клюв долбанул по колену весьма чувствительно.
— Ну, прости. я не специально. — Клав ойкнул и подтянул ноги, потер место удара. — Да не долбайся ты, а то совсем задолбал. Давай соблюдать целостность и общаться деликатно? Я же тебе не трогаю руками, вот и ты не клюйся. Я… вообще-то не хотел. Думал тебя всего лишь почистить, но у нашего курса не магическая специализация, а оборотничество. И заклинания нам преподают поверхностно — вот я и напутал что-то. Только не знаю сам чего и где. Но не переживай, верховный магистр перестанет гневаться, выпустит меня отседова и тебе заодно поможет. Он справедливый, хотя и паскудный. Долго тебя томить не будет, ты же не его студиозус, надеюсь. Студиозусов не любит совсем.
Самовар, поколебавшись, все-таки приблизилсявплотную к болтливому человеку и положил клюв на колено.
— А? О? Ну, ладно…. — Клав привычно потрепал клюв, как если бы к нему на колени устроил башку какой-нибудь лохматый однокурсник. — В общем… не серчай. Я и не понимаю, зачем тебя в подвал засунули? Может, так для острастки.
Самовар помахал трубой, потом больно ткнул Клава в седалище.
— Зачем клюешься? — подскочил от возмущения екан. — Мы же договорились об этом.. о том… об нейтралитете! Вот! Ты чего клювом мотаешь? Не клевал? Да я же сам почувствовал… в полной мере… Что? Не меня клевал? А кого? Тут больше никого нет. Не здесь клевал? Ну так покажи нормально, что я догадывать должен! А кого клевал? Да не шипи ты! Ну давай я буду называть тех, кто в башню приперся, а ты хотя бы кивни? Понял что ли? Ладушки. Магистр верховный, длинный, вытянутая морда и голос такой злючий…
Самовар бешено завращал трубой.
— Чего ты ветер гоняешь? — удивился Клав. — Что? Он? Его клюнул? Взаправду? — самовар активно кивал. — А куда? У-у-у-у! — парень схватился за пострадавшее место — самовар показал вместо долгих объяснений. — Ну тогда плохо дело. Быстро не выпустит и вряд ли поможет. Наш магистр своим достоинством дорожит.
Самовар вытянул трубу вверх и обреченно загудел.
— О, ты еще и говорящий! — восторженно воскликнул Клав. Если бы у самовара были взаправдашние глаза, то он бы точно поглядел на человека как на придурка, а так всего лишь печально пыхнул. — Скажи, а чайку горяченького ты сейчас никак? Понимаю, конечно, что ты весь как-то перекособочился, но ведь внутренности-то остались… Да не толкайся ты… я же не настаиваю. Просто холодно тут, а так бы чая глоточек малинового. Хотя нет, к малиновому что-то охоту напрочь отбили.
Клав немного помолчал, но мрачное место действовало угнетающе и парень снова принялся болтать, рассказывая своему внимающему собеседнику про учебу, про однокурсников, про преподавателей. Самовар слушал и солидарно пыхтел. Клав умел расписывать красочно и с подробностями, даже некоторые моменты показывал в лицах, за пару лучин бесконечной говорильни даже основательно охрип. Так что когда за ними пришли — неожиданно рано, екан думал, что оставят их тут куковать на сутки, а то и больше, — отозваться на оклик он смог таким хриплым и скрипучим голосом, что его точно приняли за умертвие. В живого человека точно бы не стали молнией засвечивать.
— Ты чего творишь? — уворачиваться от всяких гадостей Клаву было не привыкать, так что куцая молния пролетела мимо и впилилась в стенку. Хорошо, что пожар не устроили — каменная кладка огню не поддавалась. — Поджарить меня захотел?
— Испепелить, — огрызнулся Шерд. Массивный парень озадаченно лежал под худощавым и с виду не особо крепким Клавом. Да и по летам Шерд был года на три, а то и на четыре старше: как закончил Универсариум попросился в помощь преподавателям, стажировался года два, еще год пробегал помощником и теперь уже сам проводил вводные занятия с младшекурсниками. — Да слезь ты с меня!
Клав нехотя поднялся — сидеть на крепком и теплом парне было не в пример удобнее. чем на ледяном и мокром полу.
— Как ты меня сшиб? — Шерд вставал медленнее, приложился к каменному полу основательно.
— Да так вышло… с разгону, — неубедительно пояснил Клав. Рассказывать, что самовар рванул к швыряющемуся молниями парню, как-то не хотелось. Да и по правде говоря один на один он бы этого крепыша не завалил, тем более что Шерд оборачивается в матерого секача. Но Клав точно знал, что ему самовар помог: умудрился промчаться на своих коротких ручках и подбить сзади под коленки. а следом и Клав налетел, толкнул как следует.
— Силен, — усмехнулся Шерд. — Пошли… велено тебя на кухню отвести. Там у бер Грасса будешь наказание отбывать.
У Клава от такой вести в глазах потемнело — это ж еще и за самовар как прилететь может! Но делать нечего, пришлось плестись следом за размашисто шагающим Шердом. Рядом бодренько подпрыгивал самовар — видоизмененная улика его преступления, но, увы, хорошо угадываемая.
Кухня после пронизывающей сырости и ледяного ветра, и мерзкого дождя показалась Клаву раем. Здесь быложарко и ароматно пахло овощным рагу — Клав едва слюной не захлебнулся от запахов. А когда проходил мимо большого котла с мясной похлебкой, еще вдобавок громко начал урчать живот.
Бер Грасс, топтался возле разделочного стола, четко и сильно орудую огромным поварским ножом. Стук железного лезвия о березовую поверхность был угрожающим и Клав обреченно опустил голову.
— А, явился воришка! — обрадовался повар, поворачиваясь на робкий чих студиозуса. — Я на этой кухне уже две дюжины лет кухарю, за эти годы чего у меня только не крали! И мешок опилок, что в корне несъедобные, а куплены были для подстилки домашней свининке. И сожрали ведь! И бадью острого перца — потом пол-Универсариума бродила с красными рожами и рыжающими от горя глазами. Извели запас на десятилетие за седмицу! Про подводу с тушами, что на зимник положить планировал в схрон — я вообще молчу. Ладно тут хищников немеряно, хотя и бдили за припасом пять добровольцев из преподавателей, но все же умыкнули засранцы. А бочку медового пива, что вытащили через крысиный лаз! А мех крупы, что по зернышку уворовывали — сам не понимаю зачем, ведь кашу то сырую тут никто не лопает, только с маслицем норовят. Но вот чтобы самовар! Да полный кипятка! Да прямо из-под носа с самой кухни! Да впервые такое!
Клав повинно кивал. Про спертую крупу — это он и сам мог рассказать побольше возмущенного повара. Только вот какой ерунды на спор не утворишь. Впрочем, варевка из того мешка вышла знатная — правда, долго вываривать да выпаривать пришлось. Зато и хватило надолго, почитай все гульбища под это пшеничное пойло проходили. А в голове оно знатно шумело, да и ноги мгновенно заплетало.
— Ты мне вот чего скажи, зачем тебе самовар понадобился? — бер Грасс склонился к екану. — Слово даю, даже пальцем не трону, только скажи какого рожна ты самовар упер и чего ты с ним сотворил?
Клав пинком пододвинул к повару самовар.
— Я не крал его, — екан отважился поглядеть честными очами в метающие молнии глаза бер Грасса. — Там очередь была зверская за чаем, а горячего так хотелось… Я думал… принесу потом…
— Так а чего ж не вернул?- взревел повар, нависнув над сжавшимся парнем.
— Не успел, — сознался Клав. — Там розыски развели, и…
— И? — басом протянул повар.
— И я испугался, что на меня подумают, будто украл, — Клав медленно пятился от наступающего на него повара, и теперь задницей почувствовал, что дальше отползать некуда — сзади был разделочный стол. — И побежал. Со страху.
— Так, — бер Грасс хлопнул себя по бедрам. — Побежал, значит, а самовар-то где? А ну вертай его взад, тать непуганный!
— Да здесь он, — Клав аж на дыбочки поднялся, чтобы еще дальше отодвинуться от разъяренного повара. — Здесь!
— Неужели, — бер Грасс издевательски поднял бровь и покрутил головой по сторонам. — Отчего же я не вижу его? Вон пятнадцать самоваров стоял на полке, а где же шестнадцатый?
— На полу, — просветил Клав. — Вот…
Бер Грасс, кряхтя и охая, опустился на корточки — так как массивный живот мешал нормально наклониться и оглядел тщательно странную оживленную штуку.
— Вот эти два шарика с клювом на раскорячках? Это мой самовар? Самый лучший? Самый начищенный? В котором быстрее всего заваривался самый ароматный чай? — голос бер Грасса с каждым новым вопросом становился все более вкрадчивым и ласковым. У Клава аж мурашки по плечам подбежали, и колени задрожали. И предчувствия екана не обманули: повар взревел громче неурочно поднятого медведя: — Да ты издеваешься?!
— Никак нет! — икнул, подпрыгнув, Клав.
Бер Грасс изумленно рассматривал подозрительную штуку. По цвету, вроде бы, совпадает, да и на трубе клеймо специальное видно.
— И как же ты его так оттянул да выкрутил? — убедившись, что парень не шутит, поинтересовался повар.
— Заклинание прочел… отчистить хотел… — Клав отвернулся, — а то запылился весь, да облапали его крепко.
— А обратное заклинание прочесть можешь? — повар опасливо протянул руку и потрогал пальцем круглый бок. — Или верховного магистра попросить?
Клав горестно пожал плечами. Оживший самовар задумчиво щелкнул клювом на поварскойпалец.
— Да-а, замордовали бедолагу, — посочувствовал повар, но руку, во избежание, отдернул.
0
0