Кофе горчил и, вместо приятного, дразнящего ноздри аромата, пах жженой бумагой. Так что хотелось не просто выплюнуть его обратно, но еще и отплеваться как следует, прополоскать рот прохладной минеральной водой. А саму чашку с гадостью от всей души запустить в стенку или шмякнуть об пол. Или, лучше, вылить на головы этой толпы лебезящих, скалящихся, оправдывающихся и нервно вибрирующих придурков. Проблема была лишь в том, что голов много — штук девять, а чашка одна и маленькая. Пришлось привычно взять себя в руки, а чашечку аккуратно пристроить на краешек терминала.
— Господин креативный директор, — начальник отдела ИСК — испытательной части, блеял, видно, на нервной почве, очень противным голосом, — виновные уже наказаны. И рабочий процесс пошел…
— То, что пошел — это замечательно, — Стив изобразил фирменную улыбку, которую обожали массмедиа. Губы послушно растянулись, демонстрируя блестящий оскал. — А куда вы должны пойти? Не знаете? Жаль. А куда пойдет компания? Может, догадываетесь? И какая разница вот теперь нам с вами от трупа того идиота, который на кнопочки нажимал? Сомневаетесь? Ну, сомнения — это чудесно. Они могут стать стимулом к внутреннему развитию личности. А нам с вами есть ведь куда развиваться? Верно?
От спокойных вопросов и ласковых, почти приятельских интонаций все присутствующие вздрагивали, словно от разрядов электрошокера. И единодушно сходились во мнении, что лучше бы начальник орал, брызгал слюнями и грозился всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Только вот Стив никогда не ругался, а действовал более страшно и жестко, чем Федри Саншли — генеральный директор.
— Я, вообще-то, вас слушаю, господа. И внимательно. — Стив изобразил подобающее выражение на лице и сложил руки на груди. Ему было скучно, когда подчиненные изображали стадо, тупое и исполнительное. Проколы в работе — от них никто не застрахован, они случаются, портят нервы и репутацию. Но вот это даже не прокол, а локальная катастрофа, которая могла стать катализатором уничтожения компании. — Может быть, у кого-нибудь есть идеи или версии, как нам улучшить положение, решить проблему? Нету? Очень жаль. Впрочем, иного я от вас и не ожидал. Можете быть свободны на полчаса. Потом жду всех в полном составе в комнате комьюнити.
Подчиненные расходились с похоронным видом, только раньше надо было так скорбно головы опускать и глаза делать несчастными. Сейчас уже поздно. У них остался месяц. Один только месяц на то, чтобы выполнить специальный заказ. Заказ, к которому они готовились три года, соблюдая политику строгой конфиденциальности. И даже умудрились сохранить в тайне и идею проекта, и суть разработки. Пусть все было не совсем идеально, и случались накладки и сбои как в исследовательской работе, так и в плане практической реализации, но вот так, одним нажатием кнопки уничтожить все…
Стив сжал комм так сильно, что едва не сломал дорогую противоударную модель. От боли в пальцах немного опомнился, постарался успокоиться. Смерть сотрудника — это ерунда, мало ли кто от стресса может повеситься прямо на рабочем месте. А вот последний экземпляр из экспериментальной линейки, про которую знали всего полтора десятка человек — это действительно серьезно. Может, и правда надо было самому подойти на тестирование? Или… теперь даже сложно понять, что именно там произошло. По записям камер — обычный рабочий процесс. По опросам коллег Шанри — рутина, ничего необычного. По критериям мозговой активности — все отправленные на утилизацию образцы новой линейки имели высокие показатели активности органического мозга. Значит, эксперимент все-таки удался. Они смогли разработать почти живые биомашины. То есть частично оправдали финансирование проекта. Но только заказчик, который и спонсировал всю разработку, хотел один экземпляр себе. Самый лучший. А у них остался всего один… и на него надо бы поглядеть. Стив открыл журнал — надо узнать, куда эту куклу дели, а то в той творящейся суматохе даже забыл поинтересоваться.
***
Модуль отключился сам — сработал таймер предохранителя, но крышку никто не поднимал и крепления не деактивировал. И это было даже к лучшему — можно было полежать и немного восстановиться. Всей процедуры тестирования он не знал, и в имеющихся файлах ничего похожего на описание производимых над ним действий не было. Зато появлялись новые вопросы, а презентационные ролики, которые лежали отдельным архивом, почти ничего не прояснили. Он уже понял, что есть люди, есть производители, есть кибернетические организмы. Судя по датчикам и информации на внутреннем экране — он киборг. Тот, кто на него орал и бил, человек.
Информация смешивалась и путалась. А еще мешали сообщения системы о повреждениях — они сбивали с толку, и было сложно анализировать все данные. Единственное, что намертво вклинилось в память, что в процессе тестирования нельзя показывать результаты, которые находятся выше приемлемой, отмеченной зеленым уровнем, границы, потому что те, кто сработал на максимум, получили приказ на смерть. Как обмануть сверхчувствительную технику и людей? От одной этой мысли стало страшно — в заложенной информации люди преподносились как высшие существа, которым надо подчиняться и выполнять все команды. При этом люди делятся на хозяев, тех, кто может отдавать приказы разного уровня, и других людей, которым нельзя причинять вред, только если на данное действие нет специального распоряжения людей-хозяев. А можно ли причинять повреждения киборгам? Ответа на данный вопрос в файлах не было.
В модуле он пролежал несколько часов, сообщение о низком уровне энергии уже не мигало, а кодовым знаком опасности застыло на внутреннем экране. Порвать крепления, выбить крышку? Просканировав плотность и оценив прочность материала, он подумал, что справился бы с таким заданием, но на эти действия ушел бы даже резерв энергии и примерно пятьдесят минут времени. Вопрос: можно ли ему совершать подобные действия? Или это продолжается тестирование? Тогда надо придерживаться только тех положений и указаний, которые варьируются в пределах зеленого уровня. Снова открыл информационную базу — да, там был пункт про причинение вреда имуществу. Наверное, этот модуль — имущество того человека, который кричал. Тогда ломать модуль нельзя. Значит надо просто ждать и изучать файлы — если так подумать, то все логично: ему дали время на ознакомление с информацией… Только почему надо просматривать файлы, может быть есть какой-то другой способ ознакомиться со всей базой?
Вроде бы он не отключался, а, кажется, уснул. Потому что проснулся от того, что в руку впилась игла и в вену стало поступать лекарство. Анализ вещества… глюкоза… Это хорошо, потому что энергии почти нет. И люди стоят вокруг модуля и кричат. Фразы воспринимались как-то отрывочно и плохо составлялись в целостную картинку: внутреннее расследование, закрытая на сутки зона, халатность, камеры работали на внешнюю активность, восстановить и продать, эксперимент. Тело дернулось от прозвучавшего приказа, он четко машинными движениями поднялся и выскочил из модуля.
— И это вы собираетесь сдавать заказчику? — издевательски уточнил мужчина среднего роста. Он был в базе: креативный директор, главный специалист по проекту.
— Киборг, включи имитацию личности, — приказал человек с хриплым голосом и злым взглядом.
— Приказ принят… — прежде, чем он осознал что именно и где надо включить, нужный раздел программы сработал автоматически. — Дяденьки, сорри конечно, но мне совсем хреново.
— И откуда такой словарный запас? — скептически осведомился черноволосый, по базе идентифицированный как первый зам директора.
— Словарь современных подростков, — развел руками менеджер по работе с клиентами. — Анализ субкультур.
— И что же тебе, парень, хреново? — креативный директор внимательно смотрел на киборга.
— Да все тело ломит, словно катком протянули.
— А нормально он разговаривать может? — Стив опытным взглядом уже успел оценить повреждения кибер-мальчика. Переломы и гематомы — это не страшно, регенерирует полностью за десять-двенадцать дней. Высокая прочность органики, новейшая система имплантинга — модель действительно делали идеально.
— Конечно, — нервно растянул губы в жалком подобии улыбки техник, курирующий разработку. — Это его первый контакт с людьми. Возможно, не выработан четкий поведенческий алгоритм…
— Не грузи мне мозг, — Стив раздраженно отмахнулся. — Мне надо, чтобы он вел себя как человек и реагировал как человек. Мальчик-подросток, а не пародия на ребенка-дебила из тупого сериала. Киборг… — Стив может впервые в жизни почувствовал себя неловко под мертвым взглядом беловолосого кибер-мальчика, — у тебя задание… стать человеком.
***
Странное задание, непонятное. Процессор заработал с бешеной скоростью, анализируя имеющуюся информацию и сличая данные. Предлагаемые поведенческие алгоритмы отвергались один за другим. За минуту он прошерстил всю имеющуюся базу файлов, проводя поиск по ключевым и кодовым словам.
Информации о людях было много и она была разной. Биологические и анатомические особенности, психологические модули, социальные фаринги. Но из всего глобального объема данных четкого ответа или инструкции к выполнению поставленной задачи не было.
Тело машинально вздрогнуло. Он хорошо помнил, как умирали от поступившего в процессор приказа похожие на него киборги. Но теперь страха не было, осталось равнодушие — эти люди, которые хозяева, они все равно могут с ним сотворить что угодно. И не имеет значения, насколько хорошо он будет выполнять задания и подчиняться приказам. Он старался… но, возможно, надо просто делать как говорят? Все же он еще жив, прошел тестирование и того злого человека… Значит, остается одно — он выполнит.
— Я… постараюсь, — слова «приказ принят» пришлось проглотить. Почему он так ответил, не знал и сам, но ведь сказал. И дело даже не в том, что «жить хочется» — как всплыла подсказка из рандомного выбора словосочетаний, а всего лишь потому, что отключаться по команде страшно. Угасающая активность процессора, считывание таймера — они ведь все были на линии канала, отключение, после которого расплавляется чип…
***
— Я так понимаю, что ни нового, ни хорошего вы ничего не придумали? — Стив даже не стал утруждать себя вопросительными интонациями. Констатация факта. — Мне стоит назначить ответственных? Сотрудник А отвечает за предложения, а сотрудник Б берет на себя ответственность за идеи?
Подчиненные методично буравили взглядом общий терминал. На экранах многих в автоматическом режиме открывались файлы проекта. Надо же, с таким азартным интересом изучают документы и визуальный журнал, словно там появилось что-то новое. Стив растянул губы в презрительной улыбке.
— Последний файл… Повреждения кибер-мальчика, результаты сканирования и прогноз восстановления… Его изучили восемнадцать человек. И отписались о выполнении. Новых данных нет… Господа, хватит тянуть время. У нас месяц и заказчик. Включите свои мозги, если они у вас еще могут работать.
— А если не могут, то утилизация? — криво пошутил заместитель директора по работе с вип-клиентами.
Стив пристально глянул на шутника и демонстративно рассмеялся. Холодный равнодушный смех оказался отличным мотиватором. Сотрудники стали озвучивать идеи, неуверенно, с какой-то отчетливо звучащей безысходностью в голосе, и с видом приговоренных к казни преступников. Стиву даже припомнился нашумевший голофильм — хит прошлого года. Там главный герой разработал чип, который можно внедрять в головы обычным людям, и они, словно по волшебству, сразу становятся честными и порядочными, перестают врать и убивать, начинают говорить только правду и творить повсеместно одно лишь добро. Только вот у этого гениального разработчика финал был печальный — люди приговорили его к смерти, основываясь на том, что «никто не вправе решать за человека, каким ему быть, хорошим или плохим». Типа даже у самого закоренелого преступника должна быть свобода самоопределения. Так у того парня-разработчика, когда ему застегивали наручники и надевали обруч на голову, лицо было счастливее, чем у собравшихся в комьюнити комнате. Да и на оставшиеся минуты жизни он смотрел с куда большим оптимизмом.
— Сделать из киборга человека… невозможно по определению, — примерно через час от начала совещания отозвался управляющий отделением разработок. Гестав говорил всегда мало, но исключительно по делу. — Потому что человек — это комплекс личных, врожденных и выработанных черт характера, совокупность моральных установок и жизненного опыта. А у нас чистый лист бумаги, параметры и технические характеристики. И еще закачанная информационная база.
— Господа, сделать человека может любой лабораторный комплекс, специализирующийся на экстракорпоральном оплодотворении и генетизированном выращивании эмбриона… — тихо добавил главный техник. — Или любая разнополая пара людей, способных по биологическим показателям к оплодотворению и размножению. Мы делаем биомашины, которые во многом лучше и совершеннее биологического или, говоря другим языком, органического человека. Давайте сразу эти моменты и разграничим. Не будем лезть именно в процесс естественного создания особей, а попробуем поработать именно с машиной. В экспериментальной модели улучшенная аналикарционная система. То есть все моменты, связанные с самообучающейся программой и имитацией личности, прокачаны по высшей планке. И можно не переделывать киборга в человека, а просто поместить наш образец в естественную среду человеческого обитания и функционирования и предоставить возможность самообучаться и саморазвиваться.
— Это уже более-менее логичное предложение, — медленно кивнул Стив. — В идеале… может и сработает. Но только у нас, увы, нет других образцов для сравнения эффекта.
— Так была же негласная информация, что эксперимент продолжим… — осторожно уточнил начальник отдела программных разработок. — Мне подтвердили приказ о генерировании возможных кодов и сочетаний для таких кибер-моделей.
— Да, информация правильная, — согласился Стив. — И завтра придет официальное распоряжение. Это направление может быть достаточно перспективным. Тем более, что на данный момент вся подготовительная работа у нас завершена, осталась только практическая реализация проекта. Так что, господа, через два года и семь месяцев у нас будет вторая партия. К сожалению, ускорить процесс создания органично развитой в плане мозговой активности модели еще больше невозможно. Иначе будет нарушен естественный ход развития мозга. Более подробно все данные можно посмотреть в отчете… три-девять-семь— четыре-шесть-девять-два.
— Мы продолжаем работать в этом направлении, — начальник отдела программных разработок открыл на большом вирт-окне анимированные схемы и результаты отчетов. — Но только по всем имеющимся данным именно к трем годам развивается органический мозг… и лучше регулировать данный процесс, чем потом…
— Чем потом столкнуться со срывами, — резко закончил главный техник. — Мы, разумеется, усилили опции контроля, но гарантировать полное отсутствие срывов… не можем.
— Тогда сделаем проще, — Стив выбрал в меню терминала кофе со сливочной пастой и сделал заказ. — Меры безопасности по классу А-1. Круглосуточное дежурство одной бригады, чтобы, в случае непредвиденных обстоятельств, обеспечить оперативное реагирование, а дальше по ситуации: либо безопасное извлечение модели из социального окружения, либо… нейтрализация и зачистка следов.
— Так точно, — кивнул заместитель директора по защите информации, попутно отвечающий и за «несчастные случаи на производстве».
— А кибермальчика… — Стив подождал пока киборг бытовой линейки поставит перед ним чашку и бесшумно удалится, — помещаем к людям. Инструкции по его поведению расписать подробно и прислать мне на личную почту до четверга. Мальчика… да, господа, именно мальчика! — креативный директор специально сделал акцент. — И называть его будем именно так. Значит, мальчика, пока он регенерирует, будем поочередно забирать к себе на сутки. Я сейчас подпишу на выделение двух боевых киборгов в сопровождение. По параметрам должны, если что, справиться. А дома рассказываем и показываем мальчику как обустроен быт, водим его… куда там положено подростков выгуливать? У кого есть дети? Так вот, позволяем общаться с ними… Да, я понимаю, что это определенный риск. И большой, но я пока не вижу других вариантов.
— Может быть, лучше его для начала поместить в больницу? — робко предложила заместитель директора по клиент-сервису. У нее был ребенок, дочка тринадцати лет, и брать в дом экспериментальный образец, да еще и на таких условиях, ей совершенно не хотелось. А ведь отдавать этого кибер-мальчика будут только тем, кто в курсе проекта. Теперь, после случая с Шанри, усиление мер секретности пошло по всем фронтам. — В обычную городскую, по стандартной страховке. Там много разных людей, будут и подростки и кибер… простите, оговорилась, у мальчика будет возможность практиковаться в общении, лучше анализировать линии и структуру коммуникации. Да и в случае срыва… можно будет объявить произошедшее терактом. А боевые модели на время… так называемой социализации, включить в штат охраны. Пусть контролируют, зато и меньше подозрений будет. В больницах киборги часто используются и как охранные единицы, и в качестве обслуживающего медицинского персонала.
— Пожалуй, мы так и сделаем, — Стив быстро прикинул эффективность предложения. — Тогда мальчика в больницу. Все вопросы решить в течение двух дней. Тем более, что у нас даже повод есть поместить подростка на лечение — его травмы и повреждения. Инструкции мне на согласование. Мальчика под постоянное круглосуточное наблюдение. Вопросы есть? Если нет, то можете быть свободны… господа… — последнюю фразу он произнес нарочно едко, с неприкрытой издевкой.
***
Блок капельницы закончился. Киборг постоял пару минут, но лекарства больше не поступало. Пришлось снова лезть в базу в поисках ответов. Нашел алгоритм действий — определил модификацию капельницы, перекрыл канал подачи лекарства, отсоединил крепления. В этот раз на поиск информации ушло намного меньше времени — пара секунд. Кажется, он уже освоился с файлами. Киборг мысленно повторил алгоритм действий с капельницей, чтобы механика отложилась не только в процессоре, но еще и в другой… памяти. Так будет проще, чем каждый раз перебирать данные. Теперь остается только ждать, пока кто-то к нему придет.
В этом помещении было не так страшно, как в тестировочном центре. От комнаты с модулем его отделяло восемь этажей и четыреста метров коридоров. Впрочем, здесь даже не было никакого оборудования, кроме обычного контейнера с аптечкой, который принес человек. Да и человек был спокойный, поставил капельницу, не стал орать и бить, и, кивнув на белый диванчик, ушел.
Этот приказ был хорошим, а диванчик удобным. Кибермальчик сел, приняв предписанную программой позу ожидания. У него ведь не было другой команды, кроме задания вести себя как человек. Но люди не сидят с неестественно прямой спиной. У людей не бывает застывшего неподвижно лица. Приказ перестал быть легким. Киборг снова с бешеной скоростью просматривал архивы и сверял данные.
***
Через четыре секунды, с того момента как мальчик присел на диван, наблюдающий искин зафиксировал смену положения тела киборга. Объект с кодовым обозначением «мальчик» расслабленно облокотился на спинку диванчика, запрокинул голову на подушку и потер пальцами обивку мебели.