Олэр сразу поднялся на парковку, привычно мазнул ладонью по сенсору. Дверца бесшумно поднялась. Дорогая машинка легко взяла разгон, взмывая и лавируя между тусклых высоток среднего уровня. Олэр поглядывал в ветровое окно, презрительно кривил губы. Раньше в это нищебродство его бы и миллионом кредитов было бы не заманить, но последние два года приходилось летать и ездить по второй зоне довольно часто. И каждый раз от поездок оставалось удручающее впечатление. Нищета с потугой на изысканность смотрелась намного противнее, чем обычное голодранство третьего уровня. Там внизу он тоже бывал. И несмотря на горы мусора, открытые отстойники с нечистотами и грязь — на третьем уровне дышалось как-то легче.
А вот второй он искренне ненавидел, даже не саму геолокацию — это скопление высоток, бесформенное нагромождение жилых модулей и промышленных зданий не заслуживало ничего. даже банального ругательства. Зато напыщенные физиономии, брезгливо сжатые губки и гордо задираемые носы обитателей — раздражали до бешенства. Хотелось подойти к такому вот обывателю, схватить за грудки и хорошенько встряхнуть и спросить: а какое у тебя право гордиться своим положением? Ты случайно не долетел до клоаки, осев как непотопляемое говно в отстойнике. Но Олэр знал, что так никогда не сделает и не скажет. Даже на работе останется предельно вежлив и дружелюбен, и будет хвалить дешевые ботинки пресс-секретаря, и говорить комплименты мымре из юридического отдела, которая безумно гордится тем, что от управления получила арендный модуль. И была так счастлива по данному поводу, что даже заказала пирог, дабы угостить коллег на работе. Начальник тогда морщился, но тоже впивался зубами в тянущееся тесто. И Олэр его прекрасно понимал: дома этот мужик питался нормальной выпечкой из пекарни Санти и явно запивал пирожные и булочки не дрянным суррогатом, а нормальным крепко заваренным кофе.
Олэр и сам порой делал заказы у Алтиса. Откуда и как этот ушлый парень умудрялся доставать настоящие продукты — было выше понимания, но сыр, который привозил курьер в комбезе со сверкающим диском, был без порошкового привкуса, чай без пыли и мелкого мусора, а мясо не напоминало резиновый заменитель из герметичного контейнера. Поговаривали, что Алтис мотается за пределы мегаполиса к фермерам и затаривается у них, или даже держит свои фермы в закрытой зоне. Но поверить в эту информацию было сложно. Во-первых, закрытые зоны опасны для жизни из-за радиационного фона или излучения, от которого, хуже-лучше, но защищает инфразвуковая стена, окружающая мегаполис. Во-вторых, нельзя просто так мотаться из города загород. Датчики, следящие устройства, организованная по последнему слову техники охрана периметра. Олэр по малолетке сам пытался несколько раз вырваться на разведку… хорошо, что подбил на эту дурость компанию сынков высокопоставленных лиц первого уровня да рванули они на вылазку на флайке с опознавательным сигналом — поэтому их не расстреляли, а подняли дроны, вынуждая вернуться в зону города и припарковаться. Потом были долгие и малоприятные разборки с представителем охранного корпуса, который, приказав слегка попрессовать подростков, раздал их папочкам. Олэр усмехнулся — начальник той смены работал до сих пор, только теперь был первым лицом по безопасности мегаполиса. Хорошая карьера для офицера с капитанскими нашивками. Так что даже страшно представить, где и какие подвязки есть у Алтиса, что он может летать туда-сюда, да еще с грузом.
И в-третьих, можно только догадываться, чем и как соблазнил этот пройдоха фермеров, заставив конгломерат этих бандитов продавать продукцию городу. Тем более что, если вспомнить историю, то все продуктовые войны и возникали из-за того, что находящиеся на полном самообеспечении фермеры не нуждались в городе и не желали делиться пищей. Странно, что при таких возможностях Алтис не лез в управление, хотя мог запросто подмять всю верхушку, а довольствовался лишь званием владельца ресторана домашних деликатесов и сетью их трех гипермаркетов с эксклюзивной продукцией. Олэр хорошо помнил, как его семья на праздники отправлялась водин из магазинов, чтобы накупить деликатесов. Теперь они стали жить лучше и могли себе позволить заказывать что-то и в обычные дни.
Олэр небрежно уронил флаер на просторную парковку, огляделся. Серебристый вытянутый флаер стоял возле лифтов. Плохо, что отец задержался на работе, — придется зайти и поздороваться, прежде чем заняться своими делами. Олэр обошел парадный вход в лифты и спокойно пошел вниз по широкой лестнице с мягким пульсирующим под ногами покрытием. Он всегда предпочитал ходить пешком и мог легко взбежать на шестидесятый этаж, а тут всего лишь надо было спуститься на семнадцать вниз. Вежливо замереть перед мощным биосканером, пройти через коридор к крайнему кабинету.
— Рад тебя видеть, звереныш, — Лэйст работал с виртуальными окнами и даже не оглянулся на дверь, но, как и всегда, точно определил кто пришел. — Давно что-то не заходил.
— Дела, — небрежно бросил Олэр. От привычного обращения на губах заиграла улыбка. Пусть он давно уже и не звереныш, и даже выше своего отца на полголовы, и даже в некоторых проектах они выступают как равные партнеры, но услышать старое приветствие забавно.
— Не надоело еще дурью маяться? — Лэйст сложил открытые файлы по порядку и развернул окна так, чтобы Олэр мог их просмотреть. — Хотя в тебе упрямства больше, чем мозгов.
— Еще семь месяцев, — Олэр бегло пролистывал окна, проверяя данные. — Как поспорили. А на твоем месте, я бы не брался за это дело. Тебя уже пытаются подставить… проверь… за шестой период и информационную сводку через два месяца. Здесь либо идея собрать сливки и раствориться, либо инициатор и сам обманывается.
— Я понял. Гляну дома. — Лэйст скопировал себе файлы в коммуникатор.
— Почему ты вообще дома не работаешь? — в который раз деланно удивился Олэр, прекрасно зная ответ. Лэйст еще двадцать лет назад вбил себе в голову правило, что рабочий кабинет должен предназначаться для работы, а дом это место для отдыха и жизни в свое удовольствие, и с тех пор преданно ему следовал. Олэр, когда стал работать, предпочитал свои обязанности выполнять дистанционно. Впрочем и делами он занимался без какого-то определенного графика, просто ставил себе задание и обрабатывал его. Он мог прокручивать проект, вносить правки и делать расчеты даже когда валялся на диване или принимал душ или когда выполнял еще какие-либо действия. И ни разу не ошибался. — Потому что дома ты работать не умеешь, — со смешком закончил Олэр.
— Те же теперь тоже ездишь в свою занюханную мэрию, — поддел Лэйст и серьезно добавил. — Хочешь, я перед тобой извинюсь? Правда, попрошу прощения. И признаю, что был не прав.
— Зачем? — Олэр пожал плечами. — Мои обязанности в инспекции мне не мешают. И люди там забавные. За ними интересно наблюдать.
— Я следил за твоей карьерой, — Лэйст откинулся в кресле, которое тут же подстроилось под новую позу. — Через пять месяцев старший инспектор, через год и месяц — начальник отдела. Если ты там проболтаешься еще полгода до конца пари, то увольняться будешь в должности заместителя.
— Если бы те, кто там протирает задницы, удосужились потратить пару вечеров на изучение законов и актов, то могли бы подняться еще повыше, — зло отрезал Олэр. — Люди не любят честно работать. Они умеют только делать вид, что трудятся. А на самом деле думают, как бы продержаться, чтобы не вылететь с тепленького местечка. Чего бы и где перехватить.
— Так… — Лэйст помахал ладонью, — тебя опять заносит. Давай не будем больше спорить о человеческом несовершенстве, а то тебе приспичит мне опять что-то доказывать. И куда ты на сей раз свалишь? В трущобы третьего уровня?
Олэр усмехнулся: Лэйст и так знает, что он туда тоже сбегал. Один раз его даже нашли и вернули отцу: то ли тот слишком хорошо мотивировал стражей, то ли случайно так совпали обстоятельства. Но больше он таких ошибок не делал, и возвращался только когда сам хотел или считал нужным.
— Какие проблемы, звереныш? — Лэйст поднялся, отодвинув кресло, подошел к Олэру, положил руку на плечо. — В чем ты запутался?
Олэр не вздрогнул от прикосновения, наоборот, расслабил напряженные мышцы спины,даже, наклонив голову, потерся щекой о руку Лэйста. Но только оба хорошо помнили, что когда Лэйст так сделал в первый раз, то Олэр извернувшись, прокусил ему ладонь насквозь. И крепкий двадцатилетний парень тогда с трудом отцепил от себя шестилетнего дикого мальчишку-трущебника. Вернее, оторвал едва ли не с частью ладони — звереныш только сильнее сжимал челюсти. Рука заживала пару месяцев, а привыкали они друг к другу несколько лет.
— У меня все хорошо, — довольно прищурился Олэр. И признался: — Я нашел себе новую игрушку.
— Вот как, — Лэйст даже не удивился. — Тогда почему не хвастаешься?
— Еще не завел, — Олэр чуть нахмурился. — Приручаю. Но мне нравится. Давно нравится.
— Хочешь, чтобы я угадывал, — Лэйст подошел к терминалу и заказал кофе. Себе с фруктовым сиропом и Олэру крепко заваренный. — Это не девочка-художница? Нет, бедняжка пишет свои картины волосами и грудью, они продаются по приличной цене, только вот большая часть денег идет на счет заведения Бартона.
— Он хороший специалист, — отмахнулся Олэр, — и умеет работать с такими клиентами. Ее там не обижают, за ней хорошо ухаживают.
— Так, художница у тебя продержалась четыре месяца. Мальчик-змея? Но у него все хорошо, дает частные представления и шлет тебе трогательные подарки.
— Я ему купил модуль. Он скучный, — Олэр скрестил руки на груди. Лэйст оставался верен себе: не вмешивался в жизнь своего звереныша, но был хорошо осведомлен обо всех событиях.
— Близняшки, на которых ты облизывался полгода? Но ведь их перехватил Райлен. И, насколько я знаю, дальше обещаний вызывать друг друга на дуэль у вас дело не дошло.
Дверь приоткрылась и в кабинет вполз роботизированный помощник с термокружками. Лэйст наклонился, забрал напиток. Протянул одну кружку Олэру.
— Неужели тот мальчишка-музыкант? Ты его несколько месяцев подряд слушаешь…
— Угадал, — Олэр скривил губы в некое подобие улыбки. — Кто за мной следит?
— Трекинговая система твоего флаера, — Лэйст выставил на термокружке удобную температуру. — Не вредничай, звереныш… я не хочу тебя потерять.
— Ладно. Взламывать не буду, — послушно согласился Олэр. — У него песни… живые…
— Я знаю, — Лэйст поставил кружку на стол, открыл новое окно. — Я его тоже слушал. Неофициальные записи. Даже хотел позвать к нам на домашний концерт… То, что с ним случилось, твоих рук дело?
— Нет, — Олэр отшатнулся. — Я бы так не смог. Ты что?
— Я знаю, на что ты способен… — Лэйст пристально смотрел на своего звереныша. — Если ты хочешь себе эту игрушку, то почему не помог?
— Я переводил деньги, — Олэр опустил голову. — Но его мать, как дура, пришла в мэрию…
— Да, трансляции… — Лэйст кивнул. — Сегодня истекает срок. А у нее, кажется, уклонение… условное наказание… Кстати, как ты ее вытащил из-под надзора?
— Поговорил по душам с мэром, — Олэр сделал несколько глотков кофе. — Это мелочи. Все же хотят жить и богатеть, верно? Так что мне грозит внеочередное повышение, а мелкую преступницу мне выдали и даже упрашивали, чтобы я ее забрал.
— Тогда… чем ты расстроен? — Лэйст обеспокоенно смотрел на звереныша. Слишком сосредоточенный и серьезный, словно не игрушку себе выбирает, а ввязывается в очередную авантюру.
— Отпустишь меня на полгода? — Олэр криво усмехнулся. — Я буду честно работать инспектором, сдавать свой дурацкий модуль, жить на зарплату служащего и изображать почти семейного человека…
— И сбежишь через три месяца, когда тебе остоебенит такая жизнь, — закончил Лэйст. — И не строй мне такие возмущенные глаза… Да, я говорил, что инспектором ты и полгода не протянешь. Однако ошибся. Хотя до сих пор не понимаю, как ты борешься со скукой? Но дело твое, звереныш. Хочешь — играйся. Понадобится помощь — скажешь.
— Это просто так или взамен нужны будут услуги? — прищурился Олэр.
— Файлы я тебе буду сбрасывать, проверишь между своими забавами, — Лэйст допил кофе. Активировал коммуникатор, отправляя информацию. — Не заигрывайся только, звереныш. И помни, что я тебя жду через полгода. Пари ты выиграл — я это признаю. Так что других поводов у тебя пока что нет, если еще что-то невыдумываешь….
— Знаешь, лучше так играться, чем подыхать от скуки, — лицо Олэра застыло. Тот год, когда он действительно не мог выбраться из депрессии, вспоминать не хотелось. Зато потом Лэйст, хоть и продолжал его жестко контролировать, но больше ни во что не вмешивался, честно сказав: что лучше живой и веселый звереныш, бегающий на свободе, чем заморыш в клетке.
— Вижу, — сухо обронил Лэйст. — Не заигрывайся.
— Помню…
— Если хочешь, я могу перевести деньги на протезы этому мальчишке… как анонимный спонсор, — Лэйст снова открыл рабочие файлы.
— Я тоже так могу, — Олэр улыбкой поблагодарил отца. — Но хочу по-настоящему. Мне правда это надо. Я обещаю… ровно на полгода.
— Да вали ты уже, звереныш, — Лэйст поднял голову. — Я привык, что ты вечно ввязываешься в какую-нибудь херню. В мое время с игрушками было проще…
— Только игрушки вырастают, — Олэр прищурился. — Или дохнут от чрезмерного использования. А хочешь, мы и тебе придумаем новую игру?
Лэйст отмахнулся, ему и так было нормально.