Хосок вваливается в дом заполночь и на недержащих его ногах пытается «тихо» забраться по лестнице.
Юнги не спит и ждет на диване возвращения. Сотовый не берет, спать парень так и не лег, ожидая возвращения рыжего.
Чон запинается и валится вниз на пол. Мин подходит, чтобы поднять, и сразу чувствует настойчивый алкогольный запах. Хосок пытается отпихнуть парня, но всхлипывая без сил, снова начинает заваливаться. С заплетающимся языком, он утирает нос рукавом и просит принести сюда еще виски, а не дождавшись — сам еле-как идет и берет «необходимое».
— Ты хлебнул уже достаточно, — Мин забирает из трясущихся рук бутылку и сжимает ладони Хосока в своих. На донышке для Чона всегда плещется только горе, а не алкоголь. Юнги уверен. — А теперь успокойся, «брат», пока не потерял слишком многое. Пока вконец не разрушил все то, что только мог.
Казалось бы, перед глазами до сих пор те времена, когда младший еще был дома, но в памяти Юнги свежо следующее: Хосок, стоящий возле больничной палаты и не смеющий дотронуться до ручки входной двери.
— Пожалуйста, давай все исправим, — Юнги чувствует свое прежнее бездействие. Звон посуды и глухие удары — настоящая музыка.
Родные ноги Чонгука больше никогда не будут способны к ходьбе.
Чон цепляется за своего парня двумя руками и проклинает самого себя, но:
— Пожалуйста, помоги мне все исправить, — сжимающие свитер Юнги пальцы ощутимо трясет.
***
Уже месяц? Должно быть, больше.
Гук сжимает принесенную Джином одежду и тихо просит помочь себе. В инвалидной коляске он возвращается не в дом семьи Чон. Да и семьей ее можно назвать лишь условно.
Намджун приходил за все это время еще несколько раз. Юнги — минимум раз в неделю. Тэхен — ни разу. Хосок… Ожидал ли Чонгук увидеть на пороге собственного брата?
«Ха!»
Ожидал ли сам Хосок прежде увидеть на пороге дома Чонгука?
Старший отводит взгляд в сторону, ничего не говоря, когда Джин помогает младшему покинуть больницу.
Он так и не смог. Юнги сжимает его руку крепче, молчит и старается не закричать.
Хосок говорил: «Исправить», — но, видимо, это выше его сил. И тихое: «Какой же я дурак», — сквозь зубы, ничего не решает. Мин уже спрашивал, готов ли Чонгук вернуться к ним.
За все это время Чону много раз снился Тэхен, но ни разу Юнги и брат.
— Прости, — сквозь себя. Чонгук поднимает голову вверх и просит взглядом Джина катить коляску дальше.
— Я думал, ты не останешься, — тихо начинает тот, стоит им отдалиться достаточно.
— Я бы и не остался.
Где-то там, всё это время, Тэхен молча звал, Чонгук просто должен прийти.