Через день Ганс и Фриц добрались до города, в котором жил мастер-резчик. Принял он парней, усадил за стол, стал расспрашивать, как они доехали. Фриц посетовал, что хотел научиться бояться, да так ничего у него и не вышло. Понурил он голову, вздохнул:
— Эх, видать, так и не узнаю я, что такое страх!
Покачал мастер головой и сказал:
— Что ж, если тебе так уж хочется выучиться бояться, то тут, пожалуй, сыщется для тебя такая возможность.
— Ох, уж лучше бы ты помолчал, муженек, — заохала хозяйка. — Не хватало еще, чтобы мальчик в этакую жуть ввязался!
— Какую жуть? — тут же ухватился за волшебное для него слово Фриц.
— Уж лучше я сам расскажу ребятам, чем досужие сплетники, — веско заключил мастер.
— Как знаешь, — вздохнула хозяйка и отошла к очагу.
— Вы ведь видели черный замок на горе, вокруг которой наш город располагается? — Парни кивнули. — Замок этот принадлежит нашему герцогу. Чем и кого он прогневал, доподлинно не известно, только замок заколдован. Водится в нем нечисть всякая. И заточена в замке дочка герцогская, красавица и умница. И чтобы освободить замок и расколдовать герцогскую дочку, нужно провести там три ночи подряд. И тогда спадет колдовство, снова станет замок светлым и прекрасным, а красавица обретет человеческий облик. Много было желающих попытать счастья, да вот только третий год никому не удается живым из проклятого замка выйти. Всех нежить разрывает на части. Герцог уже отчаялся снова увидеть свою дочь, обещал большую награду смельчаку, который снимет чары. И даже дочку в жены отдать! Да только колдовство сильнее оказалось.
Фриц обрадовался:
— Вот уж трудное дельце! Наверняка, там-то я и научусь бояться!
Стали мастер с женой отговаривать парня, да какое там! Уперся, как баран! Оставил свою поклажу у хозяина и направился прямиком в охотничий замок, в котором герцог жил уже третий год. Ганс последовал за ним, так как что-то подсказывало ему, что в замке все не так просто будет, как с виселицей.
Герцог принял парней, выслушал просьбу Фрица разрешить ему провести в заколдованном замке три ночи, и дал согласие.
— Ты можешь взять с собой в замок три вещи, — сказал он.
Не успел Фриц и рта раскрыть, как вмешался Ганс:
— Позвольте мне сопровождать моего друга, так как я обещал его отцу не покидать его, пока не сдам с рук на руки мастеру, который будет обучать его искусству резьбы по дереву. Я не могу нарушить данное слово.
Посмотрел герцог на парней. Жалко стало ему Фрица — совсем ведь мальчишка еще, а второй — молодец хоть куда, и ростом, и статью вышел, и собой хорош. Да только за минувшие три года столько всяких бравых парней и мужчин приходило к нему за разрешением попытать счастья в проклятом замке, что он уже и со счета сбился.
— Хорошо, — сказал он, — можешь сопровождать своего друга. Но тогда вы оба должны оставить в сторожке у ворот все свое оружие. Вам с собой дадут еды, питья и огня. Утром я сам приду посмотреть, как вы справились с первым заданием.
Парни поклонились герцогу и удалились. Когда на закате они поднялись к замку, у ворот их ждал стражник, который передал им объемистую корзинку со всяческой снедью и факел, забрал у них оружие и запер его в сторожке.
Ганс и Фриц вошли в замок. Поднявшийся к вечеру ветер свистел изо всех щелей, гонял по пустому двору сухую листву и еще какой-то мусор. Где-то скрипел ставень, раскачиваемый сквозняком. С затянувшегося тучами неба упали первые тяжелые капли. Парни прибавили шаг, поднялись по ступеням широкой лестницы до высоких двустворчатых дверей главного входа. Ганс толкнул одну из тяжелых створок, и они вошли в огромный холл, такой же пустынный, как и двор.
Фриц с любопытством вертел головой, разглядывая богатое убранство, никогда не виденное им прежде. Ганс тоже смотрел по сторонам, но с другой целью: он методично сканировал помещение с целью нахождения потенциально опасных объектов. Пока он не обнаружил ничего крупнее нескольких крыс, шебуршащих за резными дубовыми панелями, летучих мышей под потолком и несметного полчища пауков, увещавших своими сетями все, что только можно. Киборг решил, что не стоит соваться куда-либо выше первого этажа, и что нужно найти подходящее помещение, где они могли бы провести ночь.
— Пойдем. Посмотрим, что тут еще есть, — потянул его за рукав Фриц. — Глянь только, какая красота!
— Пойдем, — согласился Ганс: маленькая экскурсия входила и в его планы.
Стоило парням сделать пару шагов от входа, как дверь с громким стуком захлопнулась за их спинами. Фриц метнулся назад, подергал:
— Заперто! — сказал он. — Мы теперь не выйдем.
— Ты испугался что ли? — насмешливо вскинул бровь декс.
— Вот еще! — воскликнул парень. — Было бы чего. Это, наверное, чтобы мы раньше времени не убежали. А духам запертые двери не помеха, они, говорят, и сквозь стены ходить умеют, — важно добавил он.
Ганс покивал с умным видом, толкнул для вида дверь. Ну да, человека она, пожалуй, задержит. А вот несколько человек, да еще, скажем, вон с той тяжелой скамьей в качестве тарана — нет, что уж говорить про боевого киборга, о которых тут слыхом не слыхивали. «Фигня вопрос», — решил про себя декс, и стал подниматься по ступеням на основной этаж.
С площадки наверху лестницы несколько дверей вели в разные помещения. Направо тянулся длинный коридор, терявшийся во тьме, в который выходили многочисленные двери. Слева был небольшой тамбур с парой дверей. Туда Ганс решил сходить позже. Прямо перед ними был большой приемный зал, куда и рванул Фриц.
— Ух, ты! Это же настоящий трон, как у короля! — восторженно вскричал он и побежал посмотреть стоящее на возвышении кресло поближе.
Киборг проверил помещение и остался недоволен: слишком большое, слишком много окон и дверей, а окна еще и большие, слишком много драпировок на стенах, слишком большие камины и так далее. Он окликнул Фрица и пошел дальше. Столовая Гансу тоже не понравилась, кухня оказалась запертой к разочарованию его подопечного, библиотека, картинная галерея, бальный зал — все было не то. Наконец парни вошли в очередные двери, и у декса вырвался удовлетворенный вздох.
Это был охотничий зал. По стенам во множестве висели трофеи герцога и его предков — медвежьи, волчьи головы с разверстыми клыкастыми пастями, рогатые оленьи, лосиные и косульи головы, в углах и вдоль стен стояло с десяток чучел медведей и волков, на полу у камина лежали звериные шкуры. Но больше всего душу киборга порадовали развешанные тут же мечи, копья, бердыши, арбалеты и луки. Дверей было всего две, окон четыре, но они были узкие, стрельчатые, сквозь которые не так-то просто было бы пролезть. Мебели было немного: пара широких скамей с резными спинками да тяжелый дубовый стол с несколькими стульями по бокам. С точки зрения обороны это было самое удобное помещение из всех виденных им в этом замке.
— Ха! А еще велели сдать оружие! — рассмеялся Ганс. — Да тут целый арсенал! Вот тут мы, пожалуй, и заночуем.
Фриц обрадовался: он уже насмотрелся на запыленную и увешанную паутиной роскошь герцогского замка и попросту хотел отдохнуть. Он зажег от факела свечи в стоящем на столе подсвечнике и водрузил на стол корзинку с продуктами.
— Ого-го! А герцог-то не пожадничал! — сказал он, извлекая на свет копченый свиной окорок, пару пирогов, каравай хлеба, несколько яблок, полголовы сыра, пару жареных цыплят, горшок с запеченными овощами и большой кувшин с вином. — С такой-то снедью не заскучаешь!
Ганс разжег огонь в камине, воткнул факелы в держатели на стене и пошел выбирать себе оружие, пока Фриц расстилал на столе салфетки да раскладывал еду. Сперва у декса возникло искушение вооружиться здоровенным двухметровым фламбергом с волнистым лезвием, но потом решил, что с такой дурищей особо не развернешься, и ограничился полуторником с отличным балансом и отменной заточкой, которым с успехом можно наносить как рубящие, так и колющие удары. К мечу он присовокупил мизерикордию, шипастый моргенштерн на цепи, с десяток дротиков с коротким древком и тяжелым широким наконечником и еще несколько кинжалов, которые удобно было метать. Разложив все это богатство на свободном конце стола, Ганс уселся ужинать вместе с Фрицем.
Непогода разгулялась не на шутку. В окна барабанил дождь, в камине завывал ветер, слышались пока еще далекие раскаты грома. Внезапный порыв ветра распахнул одно из окон, и в зал влетела сова. Сделав круг по залу, она уселась на самые ветвистые оленьи рога, прибитые над камином. Декс просканировал птицу, агрессии она не проявляла, наоборот, с явным любопытством уставилась на людей огромными круглыми глазищами.
Фриц, увидевший, с каким прищуром Ганс рассматривал птицу, вращая в пальцах столовый нож, подал голос:
— Ганс, не трогай сову. Вишь, какая буря разыгралась! Ну, залетела птица погреться. Пусть сидит себе.
— Да пусть сидит, — согласился киборг, отложил нож, встал и подошел к окну, в которое хлестал еще больше усилившийся дождь.
Он выглянул наружу, проконтролировать прилегающую территорию, не нашел ничего подозрительного и закрыл окно. Затем он подошел к камину, задрал голову, разглядывая сову. Фриц обернулся на него, и жуя ломоть окорока, невнятно прочавкал:
— Сова как сова. Сипуха самая что ни на есть обыкновенная. У нас пара таких на чердаке живет.
Гансу внимательно разглядывал птицу. У нее было охристо-рыжее оперение с серыми полосками и пестринами, усеянными более темными пятнами и крапинками, складывающимися в сложный узор на крыльях, спине и голове совы. Оперение на нижней стороне крыльев, груди, брюшке и довольно длинных лапах было белым с редкими мелкими темными пятнышками. Лицевой венчик сердцевидной формы был белым с рыжей каймой по верху. Большие круглые, как у всех сов, глаза казались миндалевидными из-за своеобразного буроватого контура-стрелки. Небольшой крючковатый клюв практически полностью скрывался в перьях. Гансу птица понравилась. Он подошел к столу, оторвал кусок курицы, общипал с него явно жареные волокна и вернулся к камину.
— Ну-ка, красавица, смотри, что у меня для тебя есть.
— Ганс, ну ты даешь! — захихикал Фриц. — Совам мышей жрать положено, крыс там всяких, еще какую мелочь. Уж никак не жареных курей.
— Слушай, вот если тебя все время мышами и крысами кормить, небось опротивят, не хуже, чем мне спецпитание для киборгов, — возмутился декс.
— Какое питание? — переспросил Фриц, не понявший последних слов.
Ганс спохватился, что ляпнул лишнего, и отмахнулся:
— Да лучше тебе и не знать, какое. Гадость несусветная, — и снова протянул сове кусочек курицы.
Та некоторое время поворачивала голову, косясь на угощение то одним глазом, то другим, потом издала сиплое «Хе-е-е-е» и слетела на каминную полку, бочком-бочком подскакала поближе к киборгу и взяла мясо клювом. Ганс медленно отошел и торжествующе подмигнул Фрицу:
— Видал?! А ты говоришь — мышей жрать положено. Надоели ей мыши. На курочку потянуло.
Он вернулся за стол и продолжил ужин и только поглядывал, как сова аккуратно отщипывала волокна мяса и заглатывала их. Когда парни наелись, Фриц сложил оставшиеся продукты в корзинку, стряхнул крошки с салфеток в камин. Ганс подбросил дров в огонь, затем они вдвоем перетащили поближе к камину скамью, на которой расположился Фриц. Декс, который должен был дежурить через три часа, расстелил себе у камелька здоровенную медвежью шкуру, пристроил в головах свернутую волчью, разложил у импровизированной постели свой арсенал и улегся спать в обнимку с мечом.
Фриц сидел на скамейке, время от времени подкидывал в огонь полено-другое, поглядывал сову, которая снова взлетела на оленьи рога и жмурилсь на яркий свет факелов. Парень опять затянул свой бубнеж: «Только бы мне выучиться бояться».
Тут в трубе завыло, загрохотало, и в огонь свалилась половина мертвеца, раскидав в стороны горящие дрова. Ганс приоткрыл глаза и, не показывая виду, что не спит, стал наблюдать за происходящим. Ну и что, что его подопечный ничего не боится, человек он человек и есть, слабый, хрупкий, легко ломающийся.
— Вот только тебя мне и не хватало! — воскликнул Фриц, схватил полутруп за руку и оттащил в сторону, посмотрел, попинал и сказал: — А остальное где?
Только сказал, в трубе опять загремело, и вывалилась еще одна половина мертвеца.
— Ну вот! Толку-то, что теперь две половины, ежели обе верхние! Давайте уж теперь ноги сюда!
Раздался страшный грохот, и в камин попадало еще несколько половин трупов. Выкинул их Фриц оттуда и стал гадать, какие половины от одного и того же человека. Сложил их, как ему показалось, правильно. Тут мертвяки зашевелились, половинки соединились, и встали перед парнем шесть мертвых мужиков такого страхолюдного вида, что любой на его месте обделался бы. Но Фриц только довольно кивнул и сказал:
— Вот теперь другое дело!
Развернулись мертвецы и из зала вышли.
— Эй! Куда это вы? А я только хотел предложить вам винца, глотку промочить…
Но мертвецы вернулись, притащили с собой кости человеческие и стали в дальнем конце зала расставлять их. Ноги от скелетов были у них кеглями, а вместо мячей они катали черепа. Любопытно стало Фрицу, подошел он к ним и стал проситься поиграть в кегли.
— Можно, — глухо ответил один из мертвяков, — если у тебя деньги есть.
— Денег хватает, вот только мячи у вас какие-то кособокие. Сейчас подровняем, — подошел и стал тормошить Ганса: — Ганс, а, Ганс! Ты спишь?
— Уже нет, — пробурчал декс. — Чего тебе?
— Видишь, мы с мужиками в кегли сыграть собрались, да вот мячи у нас недостаточно круглые. Подравняй, а? Сделай милость.
Встал Ганс, обтесал черепа мизерикордией и пошел играть вместе с Фрицем и мертвецами. Вот только как ни старался Фриц, не везло ему, проиграл он несколько мелких монет, зато Ганс каждым броском сбивал все кегли до одной и обыграл мертвяков вчистую. Разозлились они и полезли, было, к нему драться, да только пробили часы на главной башне замка полночь, и все исчезло: и мертвецы, и кегли, и мячи. Остались только монеты в кошеле у декса, да сова на оленьих рогах смотрела на них своими огромными черными глазищами.
Вернулись парни к камину, собрали разбросанные дрова, снова раздули огонь, и Фриц, чья очередь дежурить закончилась, завалился спать на скамье, а Ганс всю ночь просидел у камелька, а когда небо за окнами стало сереть, растянулся на шкуре и заснул.