Встреча с Ринатом оставила во мне грустный осадок. Погода способствовала дальнейшему ухудшению настроения. Было такое чувство, что, возможно, самое счастливое лето зачеркнулось, так и не начавшись, а календарь показал поздний октябрь: темные низкие тучи, резкий ветер, капли дождя, которые заливаются за воротник, мочат волосы и душу. Витька скулил и норовил потоптаться по пузырящейся воде. А мне было невыразимо тоскливо и грустно. Так бывает.
Еще утром меня целовали и обнимали, а уже вечером все это кажется зыбким миражом. Бесплотной мечтой. Хотелось позвонить и просто услышать от него что-нибудь теплое. Но с мужчинами это обычно не прокатывает: как в сценке «Аншлага» из далекого детства: «Милый, скажи что-нибудь теплое», а в ответ: «батарея!»… Остается только самой как-то справляться с нахлынувшей меланхолией без его батарейных фраз. А что, если осень так и застигнет меня прямо сейчас?
С детства двойственно отношусь к этому времени года. Природа умирает, серое беспросветное небо темнеет практически с самого утра, мокрые ноги, мокрые холодные руки и нос. Как тепло ни одевайся, а кажется, что ветер пробирает насквозь.
Осень — это темная пустая остановка, черный асфальт, усеянный растоптанными вчерашними звездочками листьев, это поздний час, и неизвестно, придет ли автобус… Это одежка опять не по погоде, и знобит до дрожи. Это пять минут назад была ссора с важным человеком, и стоишь-стоишь, и мерзнешь вся насквозь, пуская этот ветер с дождем сквозь себя, охлаждая горячую соленую от слез душу… Вот моя осень.
А весна — это надежда. Весной еще все впереди. Весной в небе встречаются птицы, чтобы летом свить гнезда. Весна — это «скоро тепло», это скоро «люблю», это обещание большого зонта под пасмурным черным небом, надежного сильного плеча рядом… Нет ничего уютнее холодной осени, если ты в кольце родных горячих объятий. Весна — это надежда. Лето — это тепло вдвоем, но останется ли это тепло рядом, когда готова на стены лезть от осеннего одиночества и тоски?
Бывает совсем иная осень. Дождь не страшит — ты бежишь и знаешь, что ждут. Пряный поцелуй рядом с метро при встрече. Тепло. Почти жарко! Нужна и любима. Теплый глинтвейн или сладкий чай с лимоном и дымящиеся блинчики со сгущенкой. И весело-весело болтать ни о чем. Не задумываясь: «а можно ли?», прижаться и знать, что обнимут. Улыбка, которой хочется касаться губами… Так близко-близко… И уже поцелуй. А потом идти не спеша под дождем и смеяться, и слушать, и слушать! И дышать полной грудью, зажмуриваясь, подставляя лицо под горячие губы и
холодные капли, чтоб не так жарко… У кого-то бывает такая теплая осень… Наверное.
А если заоктябрит в этот самый миг, то будут лишь молчаливые невысказанные просьбы о теплых встречах, будет «нельзя», «не могу» и «занят»… Если просто взять и пропустить это лето, то можно крутить веревки и натирать мылом — так грустно, не согревшись в летней жаре, сразу остыть в осенних сумерках…
Написала Вадиму. Ответил коротко: «занят». Это ничего. Это не страшно. Это просто мой эгоистичный сумбур в голове. Это просто апрельская осень. Бывает…
Задумавшись, прошли всего пару метров. Из кафе выходит Ринат. Как хорошо, что автобус! Бывают такие встречи, которые закончились, как горькое лекарство в мензурке, и второй раз — ни капли больше! Очень страшно, когда человек портит себе жизнь и не хочет быть свободным. А еще хуже понимать, что кому-то жизнь испортила и я…
Дело было почти смешным. Обычно ведь девичье внимание мальчикам очень даже нравится… И в том, что я поглядывала на второго нашего лидера реконструкторского центра — Лёшку, иногда просила его скинуть музыки, иногда шла с ним в одну сторону, даже наушником поделился как-то раз… Вот и «уся любовь». Да, попросту не было ничего криминального! Он нравился всем. Особенно из-за своей длинной русой гривы! Выглядел, конечно, по-деревенски, но на то и реконструктор! Зато как себя строго держал, какая спина прямая во время лекций! Какой твердый суровый голос! И профессионализм! Ведь мастер-классами в основном занимался именно он, а значит и знал все лучше всех! И работать над проектом с ним — была большая честь… Которой мне обычно не перепадало! И вдруг. Перепало.
Может, в какой-то момент я даже, заигравшись, поверила, что ему нравлюсь… Может, даже и нравиться хотелось. Но все это было так по-детски! Смешной мальчик по прозвищу «Царь». Угумс! Лёша-Царь. Он даже был меня младше на пять лет. И я не могла ожидать от него тридцатилетней мужской мудрости. Поэтому, когда Царь обратил свой взор на другую девушку, так и не наградив меня хоть более внимательным взглядом, чем дружеский — я сказала: «Уф!», и успокоилась.
Потом еще очень его жалела. Эти глупые крики: «Ну и проваливай к своим шлюхам! И хороводь с ними!»… Никогда не ожидала от его тихони таких скандалов Лёшке. Слышно было на четыре этажа. И все делали вид, будто не в курсе. Алексея уважали.
Девушка, кстати, училась в СПбГУ, уехала в Питер в сентябре, и вернулась! Потому, что дико ревновала. Еще бы! Один из красавцев! И она —
такая маленькая-маленькая блондиночка, с голубыми огромными глазками, с пухлыми щечками, с острым носиком… А вдруг уведут?! Ага! Те самые, что ей мерещились везде среди свободного женского населения… И Катя дернулась обратно, перевелась на мой факультет. Ее все очень ругали. А потом была свадьба. Потому, что ребенку нужны папа и мама.
Меня к тому времени в рекцентре уже не было. И с Катей мы пообщались в интернете. От нее я и узнала, что они разводятся… Шок? Да. Ошарашена? Естесственно. Почему??? И вот, эта милая прикольная Катя начала меня отчаянно материть! Когда я поняла, что к чему — хотелось и смеяться, и плакать… Испугавшись моего внимания, четыре года назад, Лёша стал ухаживать за ней. Особо не любил. Ей льстило встречаться с ним. Потом нежеланная беременность. Потом свадьба. И вот наши молодожены стоят друг напротив друга и говорят, что никогда не любили… И ребенок ползает рядом по полу… А виновата, конечно, я! Эм… В чем? Что смотрела с восхищением? В том, что встречалась с другим, а меня грязью поливала ее подруга, сочиняя небылицы про нас с Лёшкой? В том, что осталась одинокой? Я посмеялась. И попыталась забыть. Нет пределов человеческой глупости.
Когда сгорела «Катти Сарк»,
Я видел сон в своей каюте:
Дома, где спят чужие люди,
Холодный утренний Гайд-Парк
Но, выше кранов и мостов,
Причалов и безлюдных баров,
На грани яви и кошмаров
Скользит серебряный остов…
А потом в соседнем городе на крупном празднике я увидела Лёху. Увидела и не узнала! Нос с огромной горбинкой, будто пару раз переломанный. Смешные огромные, будто выгоревшие, брови. И… Неаккуратная короткая стрижка… Грива где?! Нет больше того очарования. Как богатырь Самсон, Алексей лишился своих длинных волос и потерял девяносто девять процентов привлекательности. Но беда не в этом! Его серо-голубой взгляд был таким потухшим и обиженным. А когда Лёшка наткнулся на меня, то удрал! И не потому, что я его преследовать собралась. Нет. Все было куда проще: он не хотел таким жалким показываться мне. Не хотел вести занятия в нашем городе и отвечать на расспросы знакомых. Не хотел и сейчас видеть еще одну свидетельницу его неудачи… И, вероятно, знал о нашем разговоре с Катериной… Такая глупость! И такие масштабы…
И вот, куда деваться от своего напрасного чувства вины? И, вроде, извиняться не за что. И винить себя — смешно. Но как-то неспокойно на душе.
Назначать свидание я, конечно, не стану. Но вот написать?
— Привет, «Мария-просто-Мария»… В смысле, Царь-просто-царь. Как живется тебе, солнце, гривастое?
— Ольга! Ты, что ли?
— Ага! Зашла на твою страницу, и глаз не оторвать! Приклеились! Пожалей ноутбук мой, если меня не жалко! — писать ему было очень страшно! И самое главное, что вот послать он меня был готов на девяносто девять из ста. Но мне хотелось, во-первых, извиниться, а во-вторых, порадовать хоть чуть-чуть и развеселить… После стольких лет критики жены, теперь бывшей, после пиления мамой и братом… Мальчик явно сдулся… Где осанка гордая?! Где, я спрашиваю?! Да в тебе только это и было! Надо плечи расправить и топать! А это уже моя задача, как психолога. Пара хороших слов и ежу приятна.
— Ну, ты шутить! На что засмотрелась-то? На мой дуршлаг на голове? Я пастафарианин. Слышала?
— О, этот чудный-дивный дуршлаг! Нет мне спасения от такого талисмана, сотня к привлекательности и харизме! — самое главное — говорить только о нем. Потому, что когда заходит разговор обо мне — значит, начинается обдумывание цели общения. А мы о таком не договаривались. Но он, кажется, понимает правила игры.
— Почему же только сотня? Этого мало. А мой удивительный красный бант? Ты его не учла!
— О, бант! Это удар прямо в сердце!
— И клетчатый килт?
— Это удар ниже пояса! Стой-стой! Я глаза закрыла. И больше не смотрю.
— А как читаешь?
— Ну, полглаза оставила. Интересно ведь. Главное, носками не хвались. А то точно сейчас приеду и буду стирать. Хе-хе!
— А чего тебе носки. Приезжай с нами в «Magic: The Gathering»? Да, у нас на четвертом — где обычно.
— Лёшенька, да куда ж мне. Там у тебя и так поклонниц — тьма. А обычные картишки мне как-то ближе. Лучше буду капать слюнками на ноут.
— И музыки не надо?
— Не-не! У меня до сих пор в голове твои песенки:
В городе жил герой в тридцать восьмом колене,
Целыми днями спал в офисе за столом.
Он приходил домой, разогревал пельмени.
Самый обычный двор был за его окном.
(Не с кем ему сразиться)
Переверни страницу, лай-ла-ли-лом, ла-ли-лэ,
Что-то ему приснится в следующей главе?
Что-то ему приснится, лай-ла-ли-лом, ла-ли-лэ,
Что-то должно случиться в следующей главе.
Стихи отлетают, как горох. Да и интернет в помощь. Главное, чтобы Рамштайн наизусть не спрашивал. Я эту немецкую муть слушать не могу.
— Ладно, Оленька! Был рад пообщаться. Нужно выходить. Не пропадай.
— Беги-беги, работяга общественного начала. Счастья тебе, гений неуловимый!
— Да, скажешь тоже! Было очень приятно… Знаешь. Вот будто… Как раньше…
— Все и есть, «как раньше». Только вокруг все страшнее стали. Один ты — чудо. До встречи. Пока-тили.
Вот и пообщались… Пока, честное слово, все складывается хорошо. Просто замечательно. Лешка писать больше не будет. И я тоже. А на душе на центнер легче! Осень отступила на пару шагов. Возможно, завтра увижу Вадима, надеюсь, это зачтется, и от меня не будут требовать личной встречи с другом юности. А вот Учителя… Придётся повидать. А это куда хуже. Почему, быть обиженной в сотню раз легче, чем быть обидевшей? И эта обида на меня — она тоже портит мне жизнь.
Рассказывать пришлось с самого начала. Про полицейскую династию и захват планетарного парка аттракционов, про гибель отца и дядю, его заменившего. Про двоюродных братьев, ставших родными… Киборг выслушал очень внимательно, охарактеризовав рассказ фразой, с которой азиат полностью согласился: «как же у людей все сложно». Про задание Асато постарался рассказать биокукле подробно, подозревая, что существо, созданное для того, чтоб убивать по чужому приказу, не очень хорошо различает, где добро и где зло.
— Никогда не понимал, зачем добровольно получать такие задания. Когда задания легкие, это хорошо. Делать кофе — хорошее задание, оно легкое и не имеет последствий. А тут плохое задание — люди легко ломаются, и вас сложно починить. Он мог сделать с тобой очень многое.
— Ты про Ричарда знаешь?
— Да. Но теперь это не важно. Он умер. А ты жив. Расскажи еще про себя.
— Тебе интересно?
— Я мало знаю про мирных людей, — Рон помедлил, но фразу закончил: — Не думал, что окажусь когда-нибудь вне части. Эрик мог меня оставить там, обменять. Меня могли утилизировать или могли забрать шалтеры. За таких, как я, дают большие премии.
— Послушай, я понимаю, что поменять жизнь страшно, и компания… — Асато развернулся к собеседнику и оторопел. На лице боевой машины читался страх, который медленно таял, скрываясь за привычным файт-режимом, стеклянные глаза сфокусировались на нем, что ничего хорошего не обещая.
— Я не позволю меня сдать, — лишенным эмоций голосом сообщил Рон. — Ты им не позвонишь.
— Тебя никто и не собирается сдавать! — Асато, похолодев, вскинул пустые руки, показывая, что безоружен и даже значок у него неактивен. Это ведь ему велели киборга привезти назад, а сэй таких инструкций не получал. — Не стоит бояться, ну или хотя бы расскажи, что тебя напугало.
— Ролик не настоящий. Эти киборги не живые. Они правильные, — Сэй ожил, уставился ему в лицо, размышляя, потом придя к выводу, что человек может и не понимать, продолжил объяснение. — Они что-то делают с такими как я, то, что нельзя показывать. Поэтому показывают вместо них нормальных. А проснувшихся используют так, что даже другие люди не должны этого знать. С проснувшимися киборгами можно сделать очень много: использовать для опытов в лабораториях или как живых кукол, их можно заставлять работать там, где сломаются и люди и нормальные киборги. Я не знаю, что с нами делают, но знаю, что это очень страшно. Слышал, как кэйсер сказал хозяину, что деньги платят не просто так, и лучше вышибить процессор лично, чем обречь на такое. Он ведь думал, что я не живой, неразумный, поэтому хотел меня забрать. Я потом нашел, посмотрел, как раньше ставили опыты на животных. Сделаю все, чтоб меня не взяли живьем.
— Лаборатория… — этот аргумент киборга Асато не только понял, но и принял. Ходили слухи и среди полицейских, что не все так уж радужно с этим изъятием старых машин и поиском брака. — Рон, не волнуйся, я не отдам тебя. Если что, постараюсь прикрыть, в крайнем случае — попрошу дядю помочь.
Киборг вроде бы успокоился, лицо ожило, опять стало человеческим, в глазах мелькнула насмешка.
— Надежда и обещания это хорошо, но кто тебя послушает, Асато? Они просто пришлют шалтера, и меня увезут. Даже обычные продавцы лучше, там есть надежда, что просто продадут. Но против этих ты ничего не сделаешь. Он может даже не приближаться, достанет за километр, и я выполню его приказ, сам приду, если не… — он осекся и нахмурился. — Лучше им не попадаться в пригодном для эксплуатации виде.
— Рон, — Асато протянул руку, положил ему на плечо. — Я не знаю, понимаешь ли ты… но даю тебе слово, я сделаю все, чтоб защитить тебя или такого же, как ты киборга. Даже если для этого потребуется преступить закон.
— Ты полицейский, почему ты обещаешь мне помогать, даже против ваших правил? — киборг бросил короткий взгляд на приборы и опять обернулся к нему. Детекторы и сканеры машины сейчас работали на полную мощность анализируя поведение человека и возможного союзника.
— Потому что в данном случае я за торжество справедливости. И пока я не буду уверен, что корпорация не причинит вам вреда, я буду вас защищать, как полицейский и как самурай.
Киборг кивнул, принимая обещание, и опять уставился вниз, на приближающуюся поверхность. Не глядя на полицейского, попросил:
— Ты сказал, что хочешь мне помочь. — Дождался кивка и продолжил. — А спросить вместо меня можешь?
— Конечно.
— Киборги не могут задать людям не связанный с обстоятельствами задания вопрос. Если я спрошу, это меня выдаст. Я хочу спросить хозяина, почему он не поступал, как все. У меня были командиры до Эрика. Они продавали большую часть обеспечения. Я только у него узнал, что мне полагается новый термокомбинезон и респиратор. Я могу обойтись без них, но это тяжело. Комбикорм всегда продают на сторону. Он не продавал, если только скапливалось много лишнего, я не люблю его есть. Но нормы питания всегда соблюдались. Вот ты спроси, хорошо?
— Конечно, спрошу. — Расстановка киборговских приоритетов показалась немного странной, с другой стороны, что он знает о проснувшихся? — Значит, Эрик с тобой обращается нормально?
— Пока так. Хозяин не дурак, во время службы не стал портить ценное оборудование. Я к нему уже привык, и он не такой, как те, прежние. Но сейчас я не нужен, в этой его новой жизни. Будет жалко, если он меня совсем продаст. Когда я об этом думаю, мне как-то странно становится. — Сэй задумчиво потер с левой стороны груди. — Диагностика не помогает, я проверял, нарушений нет. Это потому, что я киборг? Или у тебя так бывает?
— Муторно так, да? Бывает. И когда влюбляюсь, и когда ссорюсь, и когда всякую фигню делаю! А фигню я делаю очень часто. — Асато хотел было спросить кибера, с чего вдруг тот решил довериться, но потом сообразил, что если задать такой вопрос, можно доверия и лишиться. — Как меня дядя не убил, не знаю! По шее-то не раз доставалось.!
— От этого не умирают, если он не киборг, — ответил Рон серьезно. — Что бы ты сделал, на моем месте, как человек?
— Поговорил бы с Эриком. Мне кажется, он воспримет твою разумность нормально. Если хочешь, я побуду рядом, подстрахую.
— Хорошо, — согласился сэй, — я с ним поговорю. Но ты будь рядом, как обещал, а то вдруг он захочет позвонить в компанию? Мне иногда кажется, что хозяин знает, что я из неправильных, но упорно говорит про программу.
— Да, Эрик ведет себя странно, хотя ты у него на глазах постоянно и почти не прячешься. Но он упорно отрицает очевидное.
— Мне было страшно в части. Я думал, если он узнает — то отдаст шалтеру. — Киборг передернул плечами. — И даже когда он меня выкупил и привез в гостиницу, я скрывался. И только когда оставил на базе, а потом забрал, не выдержал, повел себя неосторожно. Говорил то, что думал. Провоцировал.
— Рон, ты очень умный парень, — признал Асато прикинув, что для боевой машины тот на редкость деликатен, — ты сумел скрыть свою разумность, и тебя не обнаружили за эти годы. Может быть, только последний хозяин, не совсем же он идиот. А вот мне так не повезло. Меня спалили уже вторые хозяева. Так что ты хотел рассказать про ошибку сканирования?
— Я не хотел. Это ты хотел, чтоб я рассказал. — Рон замолк, но потом, видимо, сочтя уровень доверия между собой и человеком достаточным, продолжил. — Если очень достанут, можно ошибиться в сканировании местности и не заметить мину, ловушку или например, трясину. И тогда вернуться на базу одному.
— И часто ты так… ошибался?
— Я не говорил, что ошибся я. Возможно, у тебя недостаточно данных для анализа? — Киборг наградил его косым взглядом и посадил катер, подняв облако пыли: — Мы прилетели. Вот шахта.
— Где? — Перед ними расстилалась бурая равнина, без малейших признаков каких-либо строений. Ветер гнал сплошные потоки песка и мелких камней. Безжизненная, мертвая планета: ни животных, ни растений, и даже вездесущий человек предпочитал в это время года держаться от нее подальше…
— Я забыл, что у тебя нет сканеров. Сейчас покажу. Пока оставайся здесь, внизу опасно. — Сэй напялил респиратор и выскочил из катера. Покрутился на месте, потом присел на корточки, отгребая землю с участка, ничем от прочих не отличающегося. Асато без колебаний присоединился, наплевав на предупреждение. Под слоем грунта обнаружился люк с механическим запором, который Рон сорвал одним движением. А потом без всяких просьб сбегал к катеру и принес респираторы.
— Там внизу — люди, я через внутреннюю связь шахты дал сигнал всем на выход, — сообщил он, — скоро они подойдут. Мне тут не нравится.
— Мне кажется или ветер усиливается?
— Это не ветер. — Киборг поднял голову, прислушиваясь. — То есть не такой ветер. Это очередной вулкан. Надеюсь, они нам поверят. Люди часто делают глупости. Я видел, как киборги не смогли спасти человека. Он остался в горящем доме, потому что не хотел, чтоб его спасал киборг. Требовал человека-спасателя.
— Ну, не все люди идиоты. Поверь, я бы хоть к черту в такой ситуации выскочил!
— Понятно. Там много людей, они идут медленно. Тридцать один человек. Взлетать будем с перегрузкой. — Тон киборга стал озабоченным. Видимо, опять свое, военное, подумал. Асато похлопал его по плечу, не обращая внимания на короткий косой взгляд, которым наградил его Рон.
— Взлетим. Катер рассчитан на двадцать два человека. Но это мужчины со снаряжением. А у нас истощенные люди в респираторах и почти без одежды. Так что не придумывай глупостей, у нас только один пилот, и это ты.
Рон пожал плечами. Он знал, что человек соврал насчет пилота. Асато, хоть и с проблемами, но мог взлететь. Недаром всю дорогу смотрел, как управлять катером. Но пусть лучше врет… Как бросают из-за перегрузки киборгов, он тоже знал. Видел и участвовал. Пусть человек врет.
Первый человек осторожно выглянул, щурясь на малиновый свет местного солнца. Неуверенно посмотрел на двоих людей, и только когда Асато выдохнул «космополиция», протянул руку, которую тут же, помогая ему выбраться, перехватил Рон. Сунул в руки незнакомцу респиратор. Спасенный оказался плотным невысоким мужчиной с наметившейся лысиной. На нем были остатки штанов, военные ботинки и какая-то длинная одежда, которую Рон интерпретировать не смог и взглядом попросил помощи у японца.
— Вы священник? — опознал рясу Асато.
— Да, мой друг, а вы?
— Офицер Фукуда, космополиция. Мы пролетали мимо и случайно наткнулись на пиратов. Сумели узнать у них координаты шахты и пытаемся вам помочь. Вы не в курсе, если тут еще шахты с людьми?
— До последнего времени была, но ее засыпало полтора месяца назад,— сказал святой отец печально,— спаслись только я и еще один человек. Мы оказались близко к выходу и, когда пираты открыли шахту, сумели выбраться. Они сюда прилетают каждый день, на катере. Привозят еду и забирают камни.
— Больше не прилетят. Мой товарищ ими занимается.
— Он тоже полицейский?— заинтересовался священник, пока киборг добывал из узкого лаза еще одну жертву чужой предпринимательской деятельности. — Меня Диего зовут. У вас только этот транспорт?
— Эрик помогает нашей миссии на добровольных началах, — уклонился от конкретизации Асато. — Катер, к сожалению только этот, но, надеюсь, он вытянет.
— Сейчас попробую облегчить его, я, знаете ли, не всегда был священником.
Диего тронул за локоть второго спасенного, тот надел респиратор, кивнул, и они полезли в пассажирский отдел катера, откуда довольно быстро,— Рон успел извлечь только двух женщин,— выбрались вместе с сиденьем, которое выбросили на землю. Женщины ушли им помогать, и куча вещей стала расти на глазах. Японец даже не подозревал, как много всего можно выбросить из пустого катера.
Они все вытаскивали людей. Те вели себя по разному. Кто-то сразу включался в работу, кто-то садился на землю и плакал, а кто-то кидался помогать — принимал следующего спасенного и отводил в сторону. Совсем юная девушка с трудом выбралась из шахты, Асато отвел ее в сторону, но она поползла назад, шепча, что там ее мать… Крупный мужчина, который мог бы помочь остальным, сел и заявил, что нельзя спасать людей вот так, без еды и чая. И даже попытался воззвать к окружающим. Товарищ, который помогал Диего, высунулся и заткнул мужика тремя волшебными словами «сейчас обратно засуну», после чего мужик обиделся и замолчал. Видимо, опыт взаимных конфликтов у этих двоих уже был.
Сэй тревожно вглядывался вдаль, но ничего не говорил. За матерью девушки он вынужден был спуститься в шахту. У пожилой женщины отказали ноги. Вылез оттуда киборг очень задумчивый, и первой же его фразой, донесшейся до Асато, было «как же у людей все сложно». Полицейский удержался от экскурсии внутрь, решив, что потом стрясет с кибера запись. Последним оказался тощий длинный старик, которого ошалевший от происходящего японец мысленно обозвал Профессором. Он молча поклонился спасателям и тихо сел возле шахты, кутаясь в лохмотья. В катер его пришлось нести на руках. Спасенных затолкали в десантное отделение прямо на пол. К счастью, на этот раз никто не возмущался. Люди расположились, прижимаясь друг к другу даже без особой утрамбовки.
Киборг сел за штурвал, коснулся рычагов, и двигатель загудел. Стрелка на панели поползла на красные деления, машина дрогнула и осталась на земле. Рон подумал долю секунды, бросил короткий взгляд на полицейского, а потом решительно открыл дверь и, похлопав приглашающе по покинутому сиденью, выпрыгнул в ревущий ветер.
Асато глубоко вздохнул, перебрал несколько вариантов, что можно сделать с упрямой биомашиной. Большинство из них требовали как минимум подручных средств и уединения, и проникся безумным состраданием к дяде Кеншину, которому пришлось воспитывать двух довольно упрямых сыновей плюс его самого— впавшего в шок от гибели отца, которого бандиты убили у него на глазах. Не желающего идти на контакт.. ладно, хорошо, он полгода не разговаривал с дядей, подспудно, хоть и безосновательно, обвиняя его в случившемся. Но это лирика. А вот с данным конкретным кибером надо было срочно что-то делать. Здесь не армия, и киборгами, особенно разумными, никто не бросается.
Рон обнаружился возле шахты, он спокойно стоял с видом куклы, стеклянно глядя перед собой. На подошедшего японца никак не среагировал. Асато сильно встряхнул его за плечи, окликнул, но пустые глаза по-прежнему смотрели мимо. Ветер усилился настолько, что даже киборгу приходилось не сладко, песок и мелкие камни неслись сплошным потоком, врезаясь и раня. Асато спасал легкий скафандр, но сэй из защитных средств ограничился респиратором, считая себя намного менее уязвимым, чем человек. Впрочем, он не обращал на местные осадки никакого внимания. Даже когда крупный камень рассадил ему кожу на лбу, не поднял руку, чтоб стереть кровь.
— Рон, ты мне нужен, понимаешь? Пожалуйста, вернись! — Слова были не те, Асато это чувствовал, отклика не было.
Несколько секунд он всерьез рассматривал вариант поднять мерзавца и запихать на пассажирское сиденье. Но как только попробовал, киборг вывернулся, как кошка, и отскочил назад, разорвав дистанцию. Хотя из состояния куклы так и не вышел.
— Понятно. Ушел в себя, вернусь не скоро! — Японец задумался. — Эй, Рон, мне нужна сводка погоды, что за дрянь тут происходит!
— Землетрясение. На нас идет местный аналог цунами, только состоит из ветра и твердых частиц пород с поверхности планеты, — механическим голосом отозвался кибер. — До основной ударной волны времени крайне мало. По предварительной оценке пылевые облака достигают 25 километров высоты. Также возможны сдвиги планетарной поверхности. Рекомендуется ускорить эвакуацию.
— Рон, не дури, вернись в катер! Я не смогу взлететь один!
— Правда — 30 процентов, — равнодушно доложил сэй. — Твой долг спасать людей, спасением жизни киборга в таких случаях рекомендуется пренебречь.
Японец обрадовался, значит, его хотя бы слышат. Но что делать с этим упрямцем? Попробовать право управления?
— Я приказываю.
— Сбой настроек, у вас нет прав отдавать приказы!
— Ладно, давай поговорим, как люди! Ты можешь на минуту забыть, что ты киборг? Ну пожалуйста, Рон!
Кукла ожила. Взгляд стал насмешливым и упрямым.
— Не получится меня заставить, Асато. Кто-то должен остаться здесь! Нет другого выхода. Жертвуют в таких случаях машинами, так что можешь считать, я избавил тебя от необходимости отдать этот приказ самому. А себя от дальнейших неприятностей с KAIS-MI.
— Ну, это мы еще посмотрим. Ты точно не сможешь поднять катер?
— Шанс менее одного процента, остальные — что двигатель сгорит. Будь он в хорошем состоянии, еще можно было бы попытаться, но он не держит перегрузку. За ним последние несколько месяцев очень плохо следили.
— Понятно, — Асато тяжело вздохнул, прикусил губу, растерянность постепенно сменялась яростью, он протянул руку, взял киборга за волосы задрав голову и четко произнес: — Когда мы вернемся на корабль, знаешь, что я сделаю? Перегну тебя через стул, спущу штаны и так ремнем всыплю, что ты месяц сесть на задницу не сможешь!
— Правда 75 процентов, — киборг даже удивился, но голову освободить не пытался, — но это невозможно, физическое истощение у тебя наступит раньше, чем я приду в необходимое состояние.
— Выдеру все равно, — пообещал японец, оглядываясь на катер.
Где-то на небесах, разбуженные затруднениями потомка, древние самураи внезапно подкинули ему целый набор физических наказаний для упрямой куклы. В тоне Асато уже не было ни страха, ни растерянности. Он просто констатировал факт:
— Рон, мы теряем время!
— Вот и лети! Через несколько минут будет поздно!
Он уловил в голосе киборга едва заметную паузу. Незримая броня, которой окружила себя биомашина, дала трещину.
Потом Асато часто думал, что за древний полководец взял на себя руководство потомком. На него снизошло полное спокойствие. И рука сама, без какого либо участия сознания достала бластер…
Сэй протащил свою жертву, раздетую и мокрую, мимо сидящего на полу копа. Из медотсека донесся испуганный вопль, оборвавшийся так, словно мужику заткнули рот. Поразмыслив, полицейский решил, что если уж быть соучастником, то по-полной, приняв на себя часть ответственности. Он взял серьги уже мертвой, по словам Эрика, девушки. Сел, развернул вирт-окно и стал наблюдать за допросом. Киборг бесшумно вырос у него за спиной и тоже уставился на неприятное зрелище. Азиат старательно убеждал себя, что просто смотрит фильм ужасов. Да еще любопытный арран свесился на паутине с потолка большой люстрой и, похоже, давал советы. Во всяком случае, Эрик пару раз принимался его раскачивать. Несколько раз японцу очень хотелось вмешаться. Тем более что у жертвы действительно был заткнут рот и орать, а тем более говорить, он не мог. Но каждый раз Асато смотрел на серьги и останавливал себя. Про пытки бесчестных людей в самурайском кодексе тоже было, и там такое не запрещалось. Вдруг Рон заговорил.
— Пленного можно допрашивать. Теперь он скажет все.
— Откуда ты знаешь? — Асато подавил тошноту, а ведь Эрик еще только начал!
— Он подал сигнал. Уронил скальпель. Значит, можно заходить.
— Ага, я понял. У вас система сигналов.
— Нет. — Рон удивился непониманию человеком простых и понятных любой биокукле вещей, — просто хозяин не роняет скальпель. Я знаю.
Подозрения всколыхнулись по новой, и Асато задал возникший вопрос, даже не особо надеясь на ответ:
— А с тобой он тоже такое делал?
— Нет. — Киборг, сделал паузу, размышляя, и пояснил: — Он никогда не резал меня. Даже когда он тренируется, отсутствует неприятная информация и необходимость регенерации.
— Значит, своих он не трогает, это хорошо.
С этой жизнеутверждающей мыслью Асато зашел в медотсек и отогнал Эрика от жертвы, пригрозив ему двойной дозой транквилизаторов. Действующая модель маньяка отступила в угол и там успешно закосила под мумию, прикрыв глаза и сложив на груди руки.
Результат допроса пирата Асато не обрадовал. Нет, бородатый искренне сотрудничал и выложил все, о чем спрашивали, и даже то, о чем полицейский спросить не догадался. Но вот с пленными он помочь не мог. Они только доставляли рабов. А шахтами занимались другие. Которые и пригласили их в дело. И только их капитан знал, какая именно шахта сейчас разрабатывается.
— Спроси его про склад готовой продукции,— попросил Эрик, не шевелясь,— он наверняка что-то знает.
Пират знал. Не все, но кое-что засек, а кое-что сообразил. И даже сумел объяснить, где в центре управления эту самую продукцию искать. Вот только, выяснив ее объем и место хранения, Эрик начал шепотом материться сразу на трех языках.
Жертву допроса С-маур подлатал, после чего мужик был заброшен к остальным пленникам — с целью запугивания. Судя по тому, что пленные от обсуждения «как сбежать» перешли к вопросу «как бы тут забаррикадироваться, ну или на худой конец дверь сломать, чтоб этот гад не вошёл», запугивание удалось.
Менять корабль на пиратский Эрик отказался наотрез — под предлогом того, что он ту систему знает еще хуже, чем свой, и ему не улыбается промахнуться пару раз при посадке. А если с пленниками летать опасно, то почему бы не выкинуть всех бандитов в открытый космос, после чего спокойно лететь к управляющему шахтами центру. Тем более что замена корабля шутка детская и обычно срабатывает только в фильмах. И даже если их окликнут, то киборг голосом одного из пиратов сообщит о захвате корабля. Спорить со впавшим в занудство капитаном было себе дороже, поэтому Асато согласился со всеми аргументами. Только попросил никого в открытый космос не выкидывать. Пока, во всяком случае.
Часть астероида занимала темная масса управляющего центра. Ангары, склады, жилой комплекс и непосредственно сам центр управления. Эрик направил корабль к ангарам, заявив, что там есть все, включая посадочную площадку. Надо только активировать коды. А коды там стандартные, на дурака, даже Рон подберет. Киборг сверкнул глазами, но что он думает об этом «даже», не сказал. Уже перед самой посадкой Эрик внезапно устроил совещание, загрузив план станции со всеми отсеками.
— Знаешь, что такое этот центр, Асато? Большая стеклянная фигня, в которой только часть помещений, для отдыха, из матовых стекол. Там даже яйца нельзя почесать так, чтоб об этом не узнали все! Единственное, что не прозрачное — это жилой комплекс, но эта паскуда устроила сокровищницу в рабочей части, чтоб все видели, какой он честный! А рабы там! Внизу! — Эрик сел на диван, с неизменной чашкой кофе. Выглядело так, словно он за ней прятался от полиции, точнее от одного ее представителя, которого слегка подташнивало от предстоящего разрешения проблемы.
— Ты и их будешь пытать?
— Морально. Хотя я думаю, эти парни предпочли бы физически! Атаковать здание бесполезно. У нас мощность кончится раньше, чем даже у местного силового поля. Про броню я молчу. Но можно пойти старым, проверенным путем диверсии. Сейчас шахты законсервированы, в центре управления примитивный искин, Рон должен его переключить на себя и мой коммуникатор. А потом он сбегает и принесет камни и наркоту. Вот в это место. — Эрик ткнул чайной ложкой в план. Киборг присел рядом, глядя хозяину в лицо, а не в схему. — Тут объем не такой большой, утащишь. И никакой самодеятельности. Прошел — взял — сбежал. Потом дашь видео на экраны, я буду с ними говорить. По обычной схеме идешь, туда тихо, обратно как получится, но капитан должен выжить.
— Я могу их заблокировать в соседнем секторе. И поменять коды доступа к дверям, — предложил Рон. — Стекла даже внутри рассчитаны на попадание метеорита, их не разбить, любой отсек герметизируется до прихода помощи.
— Хорошо. Подойдет. Дальше ты вернешься к Асато, и вы вдвоем слетаете на катере за рабами, если они живы. Не рискуйте. Рон, никаких ошибок сканирования, я тебя знаю. Людей желательно вытащить.
— А ты что будешь делать? — Асато посмотрел на план станции и ничего не понял.
— Я тоже не собираюсь рисковать, у меня будет самый крутой заложник, который возможен, и, главное, я буду управлять искином со своего места. Так что дойти до меня они вроде бы не должны. Остальное зависит от вас. Одному мне будет выбраться сложно.
— Вероятность твоей гибели 86 процентов, вероятность гибели пленников 99 процентов, — согласился киборг.
— Ну вот видишь, значит, вы должны вернуться!
— А я,— спросил С-маур обиженно, — я тоже хочу с вами!
— А ты будешь готовить медотсек к приему клиентов, — хором сказали люди и переглянулись, восхищенные таким единодушием.
Шлюз центра, получив код, послушно распахнулся и «Кельпи» зашла на посадку, найдя место между двух кораблей, очевидно, принадлежавших пиратам, и какой-то странной техникой, назначение которой Асато не знал. Эрик среди всего этого машинного царства чувствовал себя как рыба в воде, он сразу указал на два катера: легкий, всего на двух человек, и десантный. Сэй уже успел слазить внутрь, но ничего опасного не нашел. Киборг вскрывал местную технику, как свою, видимо, и правда коды были примитивные, а японец размышлял о преступном использовании биомашин на отсталых планетах, где нет возможности отслеживать их передвижения.
— Рон, в каком состоянии катера? Скорее всего, на них и возили товар и рабов. Вы полетите на десантном. Им может управлять и один человек, он верткий, устойчивый. Короче, надежная старая техника. Знаю я эту модель! Эх, жаль, я с вами не могу отправиться!
— Там внутри пахнет кровью, рабов точно возили в нем. Все будет в порядке, хозяин. — прошуршал киборг, перемещаясь к темному прямоугольнику входа во внутренние помещения. — Асато, тебе надо дождаться меня тут.
— Может, и правда, ты полетишь, а я останусь, с бандитами поговорю? — Предложил японец, которому транспорт не понравился совершенно. Киборг, конечно, хорошо, но неплохо бы еще понимать, как пользоваться машиной самому, а таким в академии управлять не учили.
— А что ты им скажешь? — отмахнулся Ларсен: — «Именем закона, вы имеете право хранить молчание?» Да плевали они на твой закон! Извини, Асато, займись приятным и понятным для тебя делом — спасай людей. А подонков оставь подонку.
— Ну, конечно! Героический подвиг хорошего копа! — в тон ответил Асато: — И что же я, по-твоему, должен делать?
— Жди Рона возле катера, а я на место. Только не потеряй его, он мне дорог! В смысле, очень много нервов стоил! — Чиркнув ладонью по горлу, бывший наемник повернулся и исчез в темном проходе быстрее, чем коп успел ему сказать хоть что-то.
Пришлось вернуться к катеру, сесть и ждать долго и терпеливо— больше часа. Наконец словно из ниоткуда возникла гибкая фигура киборга. Рон замер, слегка наклонив голову, уставясь на человека неподвижным взглядом — оборудование ожидает команды. Японец рассердился:
— Хватит прикидываться, я тебе еще когда сказал, что все про тебя давно понял и принял! Давай, оживай и полетели! Знаешь куда?
— Нет,— чуть помедлив, отозвался Рон. — Но сейчас узнаем. Хозяин на месте. Запускаем катер и смотрим видео. У нас пятнадцать минут, чтоб взлететь, на всякий случай.
— Он странно себя вел, когда ты ушел.
— Знаю, — кибер повернул голову, к чему-то прислушиваясь. — Он нервничал. Всегда до начала операции и после. Во время операции он будет в порядке. Надо лететь. Я не знаю, что будет потом. Он не сказал.
Искин катера послушно подключился к станции, и, немного поперебирав отсеки, им удалось загрузить и пиратов, и Эрика на вирт-экран. Ларсен стоял возле местного утилизатора, помеченного большим красным кругом. Пираты, сгрудившись у заклиненной двери, шумно обсуждали насущный вопрос: «что это за мудило и как оно тут оказалось». Выждав паузу и решив, что привлек достаточно внимания, Эрик заговорил. Искин транслировал его слова на требуемый сектор.
— Господа, вы совершенно правы. Я — редкостный мудак, и пользуясь этим фактом, собираюсь кое-что вам показать!
Эрик указал на лежащие в его ногах десятка полтора пакетов с наркотиком и пять пластиковых контейнеров, из которых он высыпал все содержимое на пол. Камни, пока больше похожие на комки грязи, но каждый из них стоил намного дороже его собственного киборга, а некоторые и корабля… Выбрав один из них, наемник подкинул его в воздух, поймал, а потом равнодушно отправил в утилизатор. Дружный матерный крик терзаемых пиратских душ был ему наградой. Вспоров пакет с наркотиком, Ларсен открыл утилизатор пошире и принялся пересыпать туда содержимое, внимательно следя за тонкой струйкой бурой пыли.
— Ты что делаешь, козел?! — наконец обрел членораздельную речь один из запертых бандитов.
— Заложников убиваю, — сообщил Эрик, разводя руками, мол что взять с непонятливых собеседников,— и буду убивать дальше, если вы не примете мои условия. Но если примите, я их отпущу. Ой! То есть верну эту дрянь вам. Мне это ненужно и неинтересно.
Второй камень отправился вслед за первым.
— Ты вообще понимаешь, сколько ты сейчас денег уничтожил? — Голос пирата прозвучал тихо, словно он говорил с сумасшедшим. — Это наш товар, оставь его в покое! Что ты хочешь?
— Понимаю. — Эрик подкинул еще один камень в воздух, не поймал и, понаблюдав, как он катится по полу, повернулся к экрану, где матерились собеседники. Взял в руки очередной пакет с наркотиками и провел по нему ножом, примериваясь. — Так вот, мне нужны координаты шахты, где сейчас находятся захваченные вами люди. Как только я получаю этих людей, я оставляю уцелевшую часть товара и…
— И вот ради этого ты… Да я тебя убью, сука!!!
— Убивай!
— Да подожди, может, договоримся! — пираты зашумели, но главарь их успокоил. — Допустим, тебе 10%.
— Мне это не интересно!
— 20!
— Координаты!
— 30! Последнее слово!
Нож вспорол пакет, подняв облачко бурой пыли. Этого хватило.
— Так, куда тебе координаты сбросить! Оставь товар в покое, хорошо?
— Да, конечно! Давай вот на этот номер — цифры возникли на экране, — не ошибешься. Только поторопитесь. А то мне так скучно!
— Мы тебе чего тут, клоуны? — возмутился главарь. — Как тебя хоть зовут-то, придурок?
— Циркач.
— Час от часу не легче! Какой-то ты не смешной для циркача, — бандит решил, что можно попытаться наладить со странным противником контакт, а заодно узнать, кто же за ним стоит. Что такое чудо могло действовать само по себе — маловероятно. — А меня Александр.
Эрик поднял голову так, чтобы его остановившийся взгляд запечатлелся на видео. Зрители представление оценили и задали следующий вопрос:
— А ты там под чем, а?
— В смысле?
— Ну… ты какую наркоту принимаешь? — Александр слегка замялся и покосился на одного из своих, который, не отвлекаясь на разговоры, терзал планшет.
Вместо ответа второй мешок устремился в утилизатор, и тут же координаты пришли на коммуникатор катера. Пират решил, что спорить по пустякам чревато потерей заложников, то есть товара. А рабов они еще наловят. Введя полученные данные в программу-навигатор, киборг развернул катер к планете.
— Как думаешь, — Асато никак не мог отвлечься от застывшего лица на экране и понимания, что пират в чем-то прав, — он… не под наркотой какой-нибудь?
— Нет. Он часто такую рожу делает, — Рон бросил на японца виноватый взгляд и пояснил: — Это он у меня научился, говорит, так даже страшнее. Думает, что на киборга похож.
— На психа конченого он похож! Или наркошу. Ты не знаешь, сколько эти камни стоили, что бандиты так всполошились?!
— Думаю, очень много. — Пожал сэй плечами. — Точную стоимость я сказать не могу, но реакция людей указывает на очень высокую цену для них. Полагаю, хозяин знает. Поэтому он и составил такой план.
— Да, мне бы такое в голову не пришло! Взять в заложники наркотик.
— Хозяин так уже делал, — ответил киборг.
— Расскажи! — Хотя пилот выжимал из машины все, что только можно, лететь предстояло долго и полицейский решил рискнуть. — Что он там про ошибку сканирования говорил?
Киборг покосился на полицейского и снова уставился на приборы, не желая продолжать разговор, Асато поспешно объяснил:
— Просто лететь скучно, а так мы немного друг друга развлечем! Хочешь, про себя расскажу? А ты про себя?
Рон корпусом повернулся к нему, оставив на штурвале одну руку, осторожно уточнил:
— А потом что? .
— Потом мы прилетим и будем искать шахту!
— Логично. Рассказывай! — киборг смухлевал, но довольный налаженным контактом Асато решил, что на эту хитрость можно не обращать внимания.