С-маур мрачно смотрел на рабочую биомашину. Киборг отвечал ему честным немигающим взглядом. Равнодушно выполнял команды или не выполнял, если не мог их понять, и тогда отсылал аррана к производителю. Паук сдался первым, перебрался туда, где ему лучше думалось, и принялся бродить по потолку, размышляя вслух:
— Я что-то делаю не так. Но вот что? Я… так, начнем с отправной точки, соответствие правилам номер один: я — не человек, я — не сауриш, я — арран. И хотя в смысле закона мы равны, мы не тождественны. И значит… ага, значит я идиот, недостойный такой красивой окраски. Лапы выдернуть за такие косяки, а еще студент с блестящими перспективами! — тут С-маур перестал ворчать и свесился на паутине перед кибером. — Вот что, сэй, иди прочь и позови мне сначала Рона, а через полчаса Эмиля.
Когда тот ушел, С-маур подполз к неподвижному Асато и нежно погладил его лапами по лицу.
— Мы с тобой потом поговорим, когда ты очнешься, правда? Мне очень надо с тобой посоветоваться! Но ты мне не можешь ответить, поэтому я буду действовать сам. —Ии обернулся к вошедшему в медотсек Рону…
Блондин застал паука озабоченно воткнувшимся в приборы:
— Ага, Эмиль. Нужна твоя помощь. Хозяин твой что-то совсем плох, видишь, — первая пара верхних лап указала на экран с кучей цифр и графиком. – Он может впасть в кому, а это очень опасно. От тебя требуется помощь. Он должен захотеть жить, понимаешь?
Спай перевел кукольный взгляд с экрана на паука, ожидая приказа. С-маур подумал и влепил ему традиционный укол, прямо сквозь комбинезон. Киборг не среагировал, и паук продолжил:
— Будем действовать по всем фронтам, включая психологию. Тащи свой планшет и садись ему читать книжки. С выражением, если надо, с рассуждениями и пояснениями. Понял?
Эмиль плавно повернулся и вышел, но быстро вернулся с планшетом в руках.
— Садись возле кровати и читай, — С-маур раздулся и поменял цвет шкуры на морковный. — И приглядывай за монитором, вот эти показания не должны меняться. Еще следи за уровнем лекарства в капельнице. Понял?
— Понял. Какую программу субличности лучше подключить для осуществления развлекательных функций?
Но арран уже выполз из медотсека, и ответом киборгу стало шуршание закрывающейся двери…
Эмиль начал читать, поглядывая на экран с цифрами, лекарство в капельнице практически не убывало. Спустя почти час заглянул Рон. Послал стандартный информационный пакет, получил такое же системное сообщение и предложил сделать мороженое со сливками и шоколадом.
— Органическая часть не нуждается в поступлении питательных веществ, — отозвался Эмиль.
— Ну и как хочешь. Передумаешь, позови, я на кухне.
Биомашина обернулась, но, не сочтя слова командой, вернулась к исполнению приказа: развлечению хозяина. Пока внезапно, без всяких предпосылок не погас свет в медотсеке. Потом медленно зажегся — заработали аварийные генераторы. Зато приборы, на которых до этого светились вполне стандартные цифры, замигали и словно взбесились, меняя показания совершенно произвольно, без связи с состоянием больного. Лекарство, медленно поступающее в вену из капельницы, вспенилось и испарилось на глазах. Киборг моргнул, послал запрос Хейзер, потом собратьям. Ответом была тишина.
Сопоставив свои действия со стандартной инструкцией, Эмиль отключил опустевшую капельницу и нажал тревожную кнопку над койкой. После чего вышел в коридор и замер, сканируя окружающее пространство. Недалеко от дверей, в луже воды из опрокинутого ведра лежал неразумный сэй. На посланный запрос он не среагировал, система была отключена или же он был мертв, этого блондин точно сказать не мог, но процессор сигналов не подавал.
Эмиль обернулся к охраняемому хозяину. Асато лежал спокойно, не приходя в себя и не пытаясь куда-либо исчезнуть. Дверь медотсека вместо того, чтоб закрыться, свободно болталась в пазах, ничем не фиксированная. Спай прикрыл ее, постоял, оглядываясь. Программа, просчитав варианты, настойчиво рекомендовала вооружиться и вернуться к охраняемому объекту, что киборг и попытался сделать. Первый и неприятный сюрприз обнаружился в каютах хозяев – все оружие куда-то делось. Спай перешел в файт-режим и, на всякий случай, заглянул к мэйлисам. Эти обнаружились в таком же точно состоянии, как и рабочий сэй, лежали на кроватях с закрытыми глазами и признаков активности системы не подавали. Еще более неприятный сюрприз ждал на кухне: Рон сломанной куклой сидел у стены, сжимая в руке разряженный бластер, с точно так же отключенным процессором. Эмиль огляделся и, на всякий случай, просканировал помещение. Никакой опасности не было. Вообще не было ничего и никого. Даже вездесущая Хейзер молчала, не отзываясь. Зато вход на корабль был заблокирован, и разблокировке не поддавался. Киборг постоял несколько секунд неподвижно, потом взял на кухне нож и вернулся в медотсек. Что-то произошло за время обхода корабля. Эмилю потребовалось почти двадцать секунд, чтобы осознать — внутренние часы системы показывали, что он отсутствовал четыре часа. За это время в каюте почти ничего не изменилось, ну разве что приборы обесточились и упорно отказывались работать, как бы киборг не пытался их включить. Асато тихо стонал, его знобило. Спай тяжело, словно и сам был ранен, прислонился к стене. Он оказался на корабле совершенно один с бессознательным хозяином. Какое-то оружие вырубило всех остальных, включая искин. Эмиль еще раз огляделся вокруг, осознавая, что он ничего не может сделать, а программу не интересовал умирающий: в комнате было тепло и процессор не считал нужным согревать трясущегося в лихорадке человека дополнительно. Киборгу приказано следить за капельницей. И за приборами. И сообщить в случае необходимости. Сообщать было некому, а значит, киборг должен предпринять все меры защиты человека от неизвестного врага и ждать помощи. Асато опять застонал, сжался, его начала бить крупная дрожь. Термоодеяло почему-то оказалось ледяным и тонким, неспособным согреть больного. Эмиль метнулся на склад, туда, где были сложены постельные принадлежности, и принялся рыться, выбрасывая прямо на пол матрасы, постельное белье, подушки, пока не обнаружил толстое, теплое одеяло — самое обычное, без всяких технических усовершенствований. Свет погас уже на всем корабле, даже чуть слышное бормотание вентиляции затихло. Эмиль включил инфракрасное зрение, вытер опять и так некстати полившиеся слезы и бегом помчался обратно — сволочное время опять совершило бросок, его не было еще два часа! В каюте он лег на койку рядом с хозяином, изо всех сил запретив себе плакать — слезы продолжали течь, но хотя бы всхлипывать он перестал. Спай обнял Асато, укрыв обоих, прижался, согревая и шепча что–то успокаивающее. Неважно, что будет дальше, он рядом, чтобы защитить человека и согреть… Просто рядом со своим человеком. И пока человек жив, он тоже будет, а потом… Что ж, ему было хорошо с хозяином. А без хозяина — без хозяина и киборга не будет. Небольшое изменение в программе самоуничтожения, и вот она уже связана с пульсом Асато. Спай еще раз взглянул на измученное, осунувшееся лицо владельца, вздохнул и закрыл глаза. Отключения системы киборг уже не ощутил…
Пакостничать Эрик умел не хуже своего киборга. Во всяком случае, в это верил сержант, судя по количеству вымытых Ларсеном сортиров и тонн почищенной картошки. Причем делал он это, по словам Сергеича, «с видом монашки-девственницы в окружении старых эксгибиционистов», отдаваясь занятию полностью, всей душой.
— Я не очень люблю макароны, — уведомил он своего собеседника, дождавшись, когда тот продиктует официантке заказ. — Когда я служил в армии, то нас один раз крайне неудачно запер противник. И представьте, из жратвы только стремительно портящееся, кишащее червями мясо местных коров. Поэтому когда я вижу что-то белое и круглое, невольно вспоминаю питание тех пяти дней. Нет, конечно, мы их варили, но все-таки вид у личинок мух что в вареном виде, что в жареном — несимпатичный. Да и вкус тоже…
— Извините, — Василий с изменившимся лицом подозвал официантку, покосился на бывшего наемника и попросил: — Я бы хотел поменять заказ. У вас есть что-то такое, нейтральное?
Эрик мысленно рассмеялся, и заказал себе именно макароны с сыром и зеленью, цветную капусту с грибами, курицу и молочное желе на сладкое. И кофе. Две чашки черного кофе без сахара. Сценарий пакостей составлялся на ходу, расцветая, как розовый куст, благо клиент попался податливый и впечатлительный.
— И вы можете это есть? После всего? — Василий давился салатом из каких-то радужных цветов, политых кленовым сиропом. Эрик приподнял бровь:
— Я совершенно всеяден. Армия, да и жизнь заставляют. В армии я, был момент, употреблял даже комбикорм для киборгов, знаете на что он похож по вкусу? На хорошо заношенную стельку. Только не спрашивайте, как я это выяснил! И потом, вот вы едите эти цветы. А я некоторое время после Дэи всерьез опасался растений и того, что на них водится.
— А… они тоже завелись в вашей еде?
— Нет, что вы! Просто я поучаствовал там в одном мероприятии и узнал, что некоторые растения размножаются через людей.
— К-как? То есть вот прямо?.. — шантажист покраснел, явно представив себе что-то из распространённых мультфильмов для взрослых, и Эрик поспешил его обломать:
— Нет, они рассыпают семена, вроде тех, что у вас в тарелке, которые проникают в тело и прорастают внутри с огромной скоростью. Это надо видеть! Люди, пораженные этой гадостью, бегут, пока живы, а потом падают и прорастают новыми цветами! Вообще Дэя оказалась потрясающей планетой. Вы как относитесь к динозаврам?
Взяв куриную ногу, Эрик уставился на нее, будто впервые видел:
— Эти существа и правда родственники, только курицу едим мы, а динозавры — нас. У этих тварей зубы в ладонь и острые, как ножи! Мне, конечно, пришлось от них побегать, но хрен бы я спасся, если б не паук! Даже жаль, что пришлось его убить!
— Зачем? Он вам мешал?
— Нет, наоборот, спас мне жизнь! — Эрик подцепил желе, попробовал — оно было, как он и заказывал, почти не сладким. — Потрясающая вещь — на мозги сырые похожа, только что без прожилок!
— Вы и это ели? — у его собеседника окончательно пропал аппетит.
— Бывало. Но в основном вышибал. А по поводу паука, понимаете, их на Дэе все боятся, и когда мы шли через равнину динозавров…
Василий слушал, и по лицу отчетливо читались две вещи: он верил, и он очень жалел, что именно этот тип добыл столь необходимую ему информацию. А еще ему дико хотелось, чтобы Ларсен, наконец, заткнулся.
— … Вот тогда я его этим тварям и спихнул. И то еле успел проскочить до середины, потом они меня достали — десяток шрамов прибавилось!
— Ничего! — постарался произнести как можно более ровно Василий, стараясь не поддаться панике и чувству, что самое худшее впереди. — Шрамы так нравятся женщинам.
Эрик молниеносным рывком схватил его за руку, подтянув к себе так, что их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, и, неприятно прищурив глаза, прошептал:
— Знаете, мой друг, я не люблю женщин, за очень малым исключением. Они слишком громко визжат и постоянно плачут. Предпочитаю мужчин.
Василий попытался вырваться — бесполезно, пальцы, сжавшиеся на его запястье, обладали крепостью тисков.
— Я… не сплю с мужчинами, — осознавая, что это звучит просто жалко, проблеял он. — Только с женщинами!
— Ну, возможно, — Эрик пальцами второй руки провел по его подбородку и щеке, очертил линию скулы, — я сумею тебя переориентировать? Я могу быть очень, очень убедительным! Тебе надо просто попробовать, а?
От сопровождения он отказался. Зачем? Затюканный шантажист действительно подписал какой-то нелепый договор о платном информационном обслуживании, причем подписал подлинным именем и засвидетельствовал отпечатком пальца. После чего отбыл с флешкой, фальшивыми данными, полицейским хвостом, да еще и жучков на бедолаге висело, как блох на крысе.