В медотсеке Лотта попросила Глеба снять футболку и, скомкав, швырнула ее в угол. Глеб с удовольствием пронаблюдал, как в низу стены открылась щель, оттуда выползли два таблеткообразных робота-уборщика. Один из них, ловко орудуя тонкими ручками, упаковал футболку в плотный ком, замотал в пленку и уполз, держа ее над головой. Второй побрызгал на то место, где лежал мусор, дезинфицирующей жидкостью, потер щеточкой и мазнул тампоном. Тампон втянулся в нутро, робот задумчиво похрустел чем-то внутри, как будто пожевал, оценивая, и тоже скрылся. Лотта тем временем, покопавшись на полке, взяла большую пластиковую ампулу, скрутила с нее наконечник.
— Только не брыкайся. Это регенерин, затянется за пять минут, — с этими словами она раздвинула края раны Глеба и выдавила внутрь содержимое ампулы. Гебу показалось, что плеснули кислотой, он едва сдержал порыв оттолкнуть от себя женские руки. Наружу полезла красная пена и буро-коричневые хлопья. Несколько оставшихся капель жидкости Лотта вылила на ладонь и мазнула себе по шее. Тонкий порез покрылся пеной и стал на глазах закрываться свежей кожей. Секунд через тридцать Лотта стерла остатки пены бумажным полотенцем и им же стала ловить на Глебе пену, которая грозилась залить все вокруг. На шее не оставалось ни следа пореза. Через пять минут, когда пена перестала течь, Лотта стерла ее последние остатки обычной влажной салфеткой. Глеб с удивлением воззрился на свое плечо – там осталась только тонкая полоска нежной незагорелой кожи.
— Ничего себе, технология! – с уважением произнес он.
— Да, в наше время восстановить целостность тела не представляет никаких затруднений. Гораздо сложнее вылечить внутренние болезни. Но об этом мы поговорим чуть позже. А пока объясни мне, чего ты добивался, когда так эффектно сбежал и чего ты хочешь, вернувшись. Стать учеником – это понятно, это средство достижения цели, насколько я тебя успела узнать. Цель какая?
— Прежде всего, я хотел посмотреть на людей.
— Посмотрел?
— Посмотрел. Они очень изменились. Ваш генеральный директор…
Лотта хихикнула:
— Командор. Его все зовут Командор. Он создал ОСУЛ.
— Ваш Командор мне рассказал, почему так произошло, и что было сделано для этого. Не буду судить об этичности решения проблемы, но результат очень и очень впечатляет. Мы поговорили о моих перспективах. Дело в том, что я хочу позаботиться об Ирине. Это моя…
Лотта сделала останавливающий жест:
— Я в курсе. В курсе всего.
— Ага, хорошо. Так вот, за ней следят спецслужбы, которые, вероятнее всего, в ее лице захотят ликвидировать последнего человека, который знал обо мне. Хотелось бы за ней приглядеть. Командор пояснил, что у меня есть три перспективы: возвращение домой и смерть, тихая спокойная жизнь и работа в ОСУЛе. И только в последнем случае у меня будет возможность это сделать.
— Ну да, согласна полностью. Знаешь, ведь Командор – сам эггрегориальная сущность. Он из этого времени, но погиб. От общественности этот факт скрыли, по всем СМИ пустили: погиб в прошлом от огнестрела, ведутся работы по возвращению. И его удалось вернуть. Миллиарды людей поверили в дезинформацию и была создана новая ветвь реальности. А сам видишь, огнестрел – не проблема. Чуть позже этот метод был признан неэтичным, нарушающим причинно-следственный закон и больше он не применяется.
— Это пока чересчур сложно для меня.
— Привыкнешь. Пошли, блудный герой, кормить тебя буду. И спасибо за автоповара, с ним наконец-то можно сладить.
Остаток дня прошел в разговорах. Глеб копался в сети, спрашивал, Лотта отвечала. О политическом устройстве, о религии, о других планетах, о устройстве Машины Времени, о правилах дорожного движения… Память Глеба валила все разрозненные сведения в одну кучу чтобы ночью, во время сна, рассортировать, разложить по полочкам и шкафчикам и сохранить навсегда.
А наутро Лотта улетела в Лавск, оставив Глеба на хозяйстве.
— Броди, развлекайся, тренируйся, через пару дней вернусь. Скорее всего, сегодня ребята прилетят, познакомитесь, стрелять их поучишь. Флаер оставлю, прилечу на аэре, на экскурсию к инопланетянам тебя свожу. Флаер – это только для атмосферных полетов. Если задержусь, в панику не кидайся, про тебя не забыли. Ладно, все, меня уже нет, — и только флаер качнул крыльями.