На девятый подземный уровень его вызвали узконаправленным сигналом. Согласно схеме, которая лежала в свободном инфо-доступе компании, там располагался центр разработки и тестирования программ, командных блоков и алгоритмов. Идти туда не хотелось, но промедление больше, чем доли секунды, могло плохо закончиться, но ведь и предыдущий приказ не отменили… Кибер-мальчик со скоростью обычного человека поднялся на ноги, потянулся, и медленно пошел на вызов, четко отслеживая как его передвижение сопровождалось мониторингом системы наблюдения. Лифт, сенсор который сработал на идентификационный код, переход, рамка безопасности, еще один лифт и длинный коридор, скролинг-система с передачей данных, рамка безопасности с блокировщиком. Он замер перед нужной дверью — формально приказ выполнен.
— Проходи, — сработала автоматика, и навстречу кибер-мальчику вышел сотрудник отдела программных разработок в фирменном комбезе с цветовыми лейблами. — Меня зовут Никс, я один из тех, кто писал для тебя социальный блок. И мне очень приятно с тобой познакомиться, потому что ты первый с кем нам разрешили поработать на уровне саморегулирующегося тела, а не в виде кода и схемы.
Человек говорил много, но не проявлял ни злости, ни раздражения. И кибер-мальчик осторожно подал ему руку — в распакованном и инсталлированном архиве поведенческих алгоритмов такой жест присутствовал и квалифицировался как дружественный, но одновременно рядом с этим движением стояла пометка «не использовать, без приказа», но ведь он должен вести себя как человек.
— О, здорово, — искренне обрадовался Никс и пожал руку киберу. — А у тебя уже есть имя?
Кибер-мальчик проверил имеющуюся информацию, скопировал себе данные по силе рукопожатия и сжал пальцы.
— Хорошо, отпусти, — Никс не стал выдергивать руку, просто терпеливо подождал, пока его команду выполнят, потом помахал рукой в воздухе. — В следующий раз давай чуть полегче. Нет, ты все сделал правильно, просто у меня тут перелом был… Скайбординг, неудачное приземление и повреждение лучезапястья.
Кибер-мальчик просканировал руку человека: перелом, относительно свежий, да еще и смещение небольшое. Или до конца не вправили, или этот человек сам умудрился опять повредиться. Программа базовой помощи человеку была моментально активирована. Кибер-мальчик без разрешения перехватил руку человека, пробежался пальцами, сканируя и пальпируя повреждение, а потом, зафиксировав руку ниже локтя и ладонь, чуть потянул, одновременно слегка поворачивая кисти. Никс вскрикнул, больше от неожиданности, чем от боли, побледнел, с удивлением и отчасти ужасом уставился на кибер-мальчика.
— Так лучше, — кибер-мальчик, проанализировав поведение человека, решил успокоить Никса.
— Да, спасибо, — Никс поднял руку, рассматривая. Вреда ему киборг-подросток не причинил, хотя в руке что-то слегка щелкнуло, но стало легче. — Спасибо, что помог. Давай я теперь займусь тобой. Садись… — Никс огляделся. В его рабочем кабинете было только место для самого программиста, веер виртуальных экранов с данными, виртуальный тестировочный блок с манипуляторами, имитирующими необходимые части киберорганизма, и огромная виртпанель с анализаторами. — Можешь сесть прямо на пол, если тебе так удобно или подожди… я сейчас попрошу, чтобы тебе принесли подушки. А еще у меня есть растворимое какао. И я могу тебе приготовить порцию.
Кибер-мальчик послушно опустился на пол, прислонился спиной к стене, И позволил подключить себя к локальному искину программиста. Никс в отличие от тестировщика, первого человека с которым кибер-мальчик вступил в непосредственное взаимодействие, был психологически стабильным, коммуникабельным и по шкале дружелюбия набрал девять с половиной баллов из двенадцати максимальных.
— Ты что, меня тестируешь? — Никс удивленно обернулся к сидящему на полу киборгу, даже таблетку бесконтактного коммуникатора достал из уха. — Откуда у тебя такая команда?
Кибер-мальчик совсем не программно повел зрачками из стороны в сторону: человеческий анализатор он запустил сам, просто следовало понять, чего можно ожидать от этого человека. Первый нанес много повреждений. Потом к нему подходили другие люди, но прямого и интерактивного взаимодействия не было, да и сам контакт длился от двадцати восьми до семидесяти двух секунд. Все остальное время был регенерационный модуль, дистанционная работа с имплантами и кратковременный отдых на диванчике.
— Ладно, допустим… — Никс нервно потер костяшками лоб, — я понимаю, что ты экспериментальная модель. Тут уже по любому тебя в тайне не сохранишь, после такого… Но ты… Так… Давай попробуем еще раз… Ты мне подчиняешься?
— Ответ положительный, — кибер-мальчик не мигая смотрел на человека.
— Ты сейчас испытываешь какие-либо эмоции? — Никс сцепил руки в замок, у него от волнения начали подрагивать пальцы. Да, кое-где ходил слух о том, что иногда у кукол «просыпались» нейронные связи и биологические компоненты мозга выполняли не только регулятивные функции, но к такому прогрессу приходили модели, которые умудрялись прожить не менее четырех-лет. То есть такой период активной интеграции в человеческий социум при многократно усиленной имплантингом реакции и высоких анализаторских данных мог даже у обычного человеческого мозга, пребывающего в глубокой коме, стимулировать некую активность. Вроде бы даже подобные эксперименты уже проводились: брали именно биологические, а не бионические образцы, имплантировали в них сеть или ее элементы и наблюдали. Правда, результаты так и не были обнародованы. — Ты можешь что-нибудь чувствовать?
Кибер-мальчик перевел взгляд на виртуальные экраны, где сейчас транслировалось все, что происходило с его организмом. В самом большом блоке был открыт график активности его мозга — и векторная линия сейчас поднялась на максимальную высоту показателей и никак не желала опускаться ниже красной зоны.
— Я не хочу умирать. — Сформулировать это было сложно. Подходящие слова пришлось искать в дополнительных коммуникационных и интралингвистических блоках. Да и обозначение смерти было неконкретным, размытым и многогранным. Но именно это слово лучше всего подходило для обозначения замершего тела в тестировочных модулях, последней команды, которую выполнял процессор, после которой односерийник пропадал из зоны сигнала и сканеры опознавали лишь биоматериал, вес которого составлял шестьдесят два килограмма и восемьсот сорок грамм.
— Так… — Никс почувствовал, как во рту мгновенно пересохло. — Тебя никто не убивает. Давай спокойно… Мне надо просто залить тебе в память несколько терабайт инфы, потом тебя протестируют… Нет, кибертестирования больше не будет. Только человеческое. Ты просто не делай резких движений, потому что иначе тебя нейтрализуют. Ты выполняй команды и будешь жить.
— Я выполняю команды, — кибер-мальчик кивнул.
— Вот и молодец, — Никс чуть сдвинулся, подумал и ввел несколько комбинаций на виртуальной клавиатуре. С одной стороны, ему бы сейчас следовало бы вызвать бригаду, которая курирует этот проект — ведь случай действительно небывалый: высокая мозговая активность плюс нестандартные поведенческие реакции и словесные конструкции. А с другой, пока бригада пробежит десять метров коридора и зайдет в кабинет, этот кибер-мальчик успеет его убить. Пусть он внешне и выглядит как подросток, но по параметрам он ничем не уступит боевой машине — как же, элитная телохранительная линейка. — Тогда продолжим, хорошо?
Научные открытия — это, разумеется хорошо, но жизнь одна. А стать очередным образцом для обкатывания инновационных технологий имплантинга почему-то не хотелось. Никс поежился, припоминая договор, согласно которому компания не несет ответственности за халатность сотрудников и возникновение чрезвычайных ситуаций вследствие пренебрежения правилами личной, групповой и прочей безопасности. Так что раз сам оказался в закрытом двадцатиметровом кабинетике с «живым» киборгом — значит, сам и виноват, надо было работать с киборгом, которого зафиксировали в модуле. Вот только по устному распоряжению Стива последнего выжившего из экспериментального ряда уже нельзя было зафиксировать как обычного кибера, а можно договариваться по человечески — «вы же профессионалы, вот и демонстрируйте свои навыки».
Энергетики, как блистерами для укола, так и пластинками таблеток, ему подносили по первому требованию. Так же исправно доставляли и чашки кофе, и горячий шоколад для кибер-мальчика. Впрочем и результаты апгрейда были такими, что даже спать не хотелось, просто иногда закрывались сами по себе глаза — это давало сбои человеческое тело. Никс сердито глянул на очередной укол — за пять суток работы, он уже сбился со счета сколько ввел себе этой гадости. Плохо было только то, что с каждым разом период действия был все короче.
— Так результаты аджил-теста… — Никс вывел данные на экран. — У тебя получается семнадцать баллов из двадцати. Это хороший показатель. Если хочешь можем его улучшить, давай сам открывай блоки с 712 по 943, ну дальше знаешь: инсталляция, первичное вхождение, обработка. В принципе, если сравнивать твои параметры с человеческими, то ты уже работаешь как мальчишка лет тринадцати-пятнадцати, так что даже по своей условно возрастной группе проходишь. Ну как все стало? Проблемы есть? Вхождение какое?
— Вхождение шесть, — кибер-мальчик разбирался с новым блоком информации. Люди были очень интересным объектом и, несмотря на то, что он уже сто восемнадцать часов их изучал, все равно оставалось слишком много вопросов.
— Ну, нормально, — Никс азартно потер руки и заказал еще кофе и коробку шоколадных батончиков. За столько часов напряженной работы даже эта гадость, которую приносили для кибер-мальчика, стала казаться почти съедобной — так что он даже сам проглотил парочку. — Теперь попробуем снова, но уже с бетингом эмпатической совместимости. Смотри, если объект условно идентифицируемый как А применяет к объекту опознаваемому как В воздействие, уровень которого колеблется в пределах четырех, то твои действия… параметры объектов такие же как в первой вводной…
Они проработали еще четыреста шестнадцать блоков, что заняло еще пятьдесят два часа. Никс хотел еще проверить теорию Эйдера, но после последнего укола новая доза потребовалась меньше чем через пятнадцать минут — и это было совсем плохо. Но зато хорошей новостью стало то, что очередной уровень аджил-теста кибер-мальчик прошел на девятнадцать баллов из двадцати возможных — это был показатель человека с хорошей социальной адаптацией.
— Знаешь… а мы с тобой отлично поработали, — Никс покрутил головой, разминая затекшую шею. Да, за его работой следили как минимум двадцать сотрудников: программистов, психологов, социологов, которых специально ради эксперимента выдернули от их релаксационных куколок: да, его консультировали попутно и остальные специалисты и он был напрямую подключен к целой конференции, где на постоянно включении сидели не только разработчики, но и начальство и спецы по безопасности; да, это кибер-мальчик все-таки масштабный проект, но тем не менее этот результат — это ведь его заслуга и самого кибера. Они поладили, сумели договориться и начать работать в команде — и прежде в компании не было такого, чтобы социализация была прямой и фактически один на один, даже развлекательные линейки тестировались и проходили апгрейд при дистанционном включении, а тут они не просто повышали уровни социализации, но и в процессе еще общались. — Теперь я, скорее всего, к докторам — меня будут приводить в порядок. А ты на отдых, а потом с тобой будем дальше работать, ты ведь не против?
— Нет, — кибер-мальчик смотрел в одну точку. — Это интересно. Я понял значение именного идентификационного кода, ты дал это задание тридцать девять часов назад. Я определился и выбрал себе наименование.
— Ты провел рандомный выбор? — уточнил Никс.
— Нет, ориентировался на эмоциональную составляющую каждого имени… — помедлив, объясни кибер-мальчик.
— Отлично, и какое ты выбрал? — поощрительно улыбнулся Никс.
— Крист.
— Нормально звучит, — Никс ввел новые данные. — Только запомни, люди редко когда столько времени обдумывают одну проблему. Решения обычно принимают достаточно быстро… ну, а потом могут долго разгребать последствия этого решения. Но если над каждым вопросом думать столько времени, то тут никакой жизни не хватит.
— Это не было отдельной задачей, выбор имени шел как параллельный другим процессам.
Никс хмыкнул — кажется, в голосе кибер-мальчика прорезались нотки обиды. Но, возможно, просто показалось.
— Ты все имена проанализировал?
— Нет, только общеупотребительные и анализ провел по двадцать семи критериям эмпатии.
— Вот, а если бы решил выбирать из всех, то сидел бы с этой задачей неделю. Поэтому давай проще: критерий один! Хочешь или не хочешь! Нравится или не нравится.
— Это уже второй критерий, — заметил кибер-мальчик.
— Он аналогичен первому, — Никс несколько раз моргнул. Кажется он скоро просто выключится, и хорошо если не впадет в кому за столько дней на энергетиках. — Пойми, надо все решать быстро, и экономить время жизни. — Все, данные по нашей работе я отправил. Знаешь, а ты действительно отличный партнер.
— Ты тоже, — кибер-мальчик сам снова протянул руку. И Никс, уже без капли колебаний, крепко пожал узкую, худую, но невероятно сильную ладонь. — Рад, что мы подружились Крист.
Никса все-таки увезли на медицинский этаж на носилках. Криста — теперь к нему все обращались исключительно по имени, — отправили в одну из свободных комнат отдыха для сотрудников. Через пару минут к нему даже заглянул кто-то из психологов и поинтересовался как дела и надо ли что-нибудь. Следом зашел Стив — даже без своего кибер-телохранителя, с которым практически не расставался, — любезно спросил, как прошли занятия и понравилось ли Кристу такое обучение. А потом объявил, что у Криста будет сорок восемь часов отдыха и свободного времени — и он может делать что хочет: спать, поиграть — на терминал как раз залили популярные у подростков игрушки и фильмы, — сходить погулять по самой компании, но только в сопровождении кого-нибудь из сотрудников экспериментальной группы, или может отправиться в город, но это уже с сопровождением и охраной. А через двое суток Криста отвезут в больницу — и так он уже будет один, вернее не совсем один, с ним будут на связи находиться сотрудники компании, но фактически он будет один и должен быть вести себя как подросток, и там он может проверять все поведенческие алгоритмы, которые проработал с Никсом.
— Да, хозяин, — подтвердил приказ Крист.
— А это… ну пусть пока остается, — пробормотал Стив и поспешно вышел.
Крист огляделся: терминал, удобная кровать.
— Режим гибернации на сорок восемь часов, — мысленно произнес Крист, активируя нужный режим. Если понадобится — разбудят.
Его действительно подняли программно через сорок восемь часов, предложили обед из четырех блюд и два стакана высокоэффективного коктейля. А затем выдали инструкцию пройти к парковке для сотрудников. Несмотря на отвратительную погоду и сильный ветер, на парковке было много людей, даже сам Стив присутствовал, кутаясь в дорогое пальто вместо фирменного комбеза с терморегуляцией.
— А где Никс? — Крист быстро просканировал парковку.
— В медкорпусе, израсходовал резервы организма, — улыбаясь пояснил Стив, — но три часа назад пришел в сознание. Попросил тебе передать его личный контакт и чтобы ты ему звонил, если что-то потребуется. А еще вот на этом кристалле его любимый плейлист — можешь себе скачать послушать… или вот, — Стив протянул небольшой пластиковый пакет, — это наушники, для тебя Никс заказал. Можешь вставить кристалл в них — подростки так делают.
— Спасибо, — автоматически произнес Крист.
— Тогда… полетели, — Стив указал кибер-мальчику на заднее сидение. А сам со своим кибер-охранником расположился впереди, задал пункт назначения.
Лететь пришлось долго, и Крист — раз у него есть разрешение, — открыл наушники, активировал кристалл с плейлистом. Быстро перекачал себе все композиции в память, а потом запустил в меню рандомный выбор проигрывания. Так делают человеческие подростки — слушают музыку через наушники. И он так должен делать.
Это просто чужая роль,
Но влезть надо не в шкуру, а в душу.
Рожденье как новая боль,
Но я уже больше не трушу…
Автопилот аккуратно припарковал флаер у входа для пациентов. Стив знаком приказал своему охраннику не лезть вперед, вышел сам, взял кибер-мальчика за локоть и повел на регистрацию. Сделать фальшивый документ — временную паспортную карточку — для компании было раз плюнуть, первичную проверку и регистрацию она легко пройдет. Так что в больнице никто точно не догадается, что за пациента им привезли. Пусть все будет максимально реалистично — тем более что и медучреждение выбрали самое примитивное, без навороченной техники и с обычным охранным режимом.
Зарегистрировали Криста быстро — тем более и повод для обращение к врачам был отличный: все опасные для функционирования внутренние повреждения у кибер-мальчика устранили во время регенерационных процедур, а вот внешние следы травм наоборот приказали не трогать. Так что во время первичного осмотра молодой доктор даже возмущенно хмурился, а под конец заявил, что он должен уведомить о произошедшем органы опеки. Стив скрипнул зубами и показал свою фальшивую карточку — хорошо, что предусмотрительно сделали и документ инспектора. Подписав все необходимые документы, он еще раз напомнил кибер-мальчику, чтобы он звонил и писал и распрощался.
Криста посмотрели два доктора, потом отправили мальчишку на сканер, затем проводили на процедуру, напоминающую лечение в регмодуле, только воздействие нейпотоков было более мягким, рассчитанным на человека. Так что пока шла процедура, Крист снова ушел в спящий режим, но предварительно выставив метки на пробуждение. Потом его отвели в комнату для процедур, там подключили наручную капельницу, и долго смазывали тело прохладной мазью. Крист даже определил ее состав, но не сопротивлялся. Стив приказал искусственно гематомы и ушибы не заживлять, регенерацию больше не включать, на все виды воздействия демонстрировать человеческую реакцию. Так что следовать этому приказы было просто, вот только люди вокруг были какие-то странные: они все время задавали глупые вопросы, хотя у каждого в планшетах был открыт и диагноз и результаты сканирования.
А еще много расспрашивали о том, кто и за что его так отлупил. На этот счет определенных указаний у него не было. Но рассказывать, что это было всего лишь тестирование, показалось неправильным — ведь тогда могут заподозрить, что он киборг, а не человек. Но люди в ответ на его молчание сами все придумали, пересказали несколько раз другим людям, и очевидно сами поверили в то, что придумали. Время от времени объяснение менялось: кто-то говорил, что подростка избил отчим, другая девушка считала, что мальчишка подрался с плохой компанией, а пожилая медсестра почему-то предположила, что на ребенка напали ксенофилы. Логики в этих догадках было ни капли, но после шестого разговора Крист подумал о том, что изображать человека не так уж и сложно: можно молчать и изредка кивать. И все. Наконец-то ему позволили пройти в палату, где ему предстояло провести около недели, пока все заживет. Палата была бюджетной, рассчитанной на четверых больных, и три койки там уже были заняты.
Крист бегло просканировал троих подростков: двое с переломами, третий с сильным растяжением, по возрасту от четырнадцати до семнадцати лет. На него ни один из них не обратил внимания — что соответствовало поведенческому алгоритму номер девяносто два. Крист активировал подходящий модуль, и стал действовать по инструкции: лег на свою койку, включил наушники, закрыл глаза.
— Слышь, пацан, — примерно через час окликнул Криста парень что был постарше остальных, — а ты не в курсе, что надо бы поделиться с людьми чем-нибудь хорошим?
— Делись, — равнодушно бросил Крист, даже не сдвигая наушников. — Что у тебя есть хорошее?
— Пиздюли, — прифигел от наглости парень, — и щас я ими с удовольствием с тобой поделюсь.
— Не советую, — лениво бросил Крист, точно копируя интонации из инструкции блока, — а то сам долго лежать будешь. И усиленно болеть.
— Напугал, — парень приподнялся, потянулся за экзолетом — облегченным вариантом верхнего скелета для переломов конечностей, застегнул конструкцию на ноге и бодро подскочил к кровати новенького, лениво замахнулся — крепким пацан не выглядел, так что проучить его будет не сложно.
Крист легко поймал кулак, сжал, соблюдая приказ «никого не ломать». Ударить ведь можно кибера, а люди, обычно, возражают против того, чтобы их били.
— А-а-а! Пусти, придурок! Во мля… ну и силища, — парень заскулил, мгновенно растеряв боевой азарт, и аж присел, дуя на пострадавшую конечность. — Ты че, кибер что ли?