Вызов пришел в такую рань, когда убийство дозвонившегося, даже по законам военного времени, могли простить и жертву неурочного звонка оправдать. Полшестого утра в выходной день считается глубокой ночью. Особенно после трехсуточного дежурства. Мера, конечно, вынужденная, но тут без вариантов. И на работе даже подремать толком не удалось. А завтра снова на дежурство: неделю праздничных городских мероприятий еще никто не отменял, как и мобилизацию всех сотрудников.
Орущий видеофон лейтенант Томпсон нашарил вслепую, тщетно пытаясь продрать хоть один глаз. И «принять вызов» нажал тоже наугад. Выть адское устройство связи прекратило, и из динамика раздался вкрадчивый покаянный голос:
— Ты можешь потом пристрелить меня, если захочешь!
— Ладно, — согласился лейтенант: потенциального смертника он еще не узнал, но предложение выглядело заманчиво. И реализовать его хотелось немедленно.
— Выручай, — вздохнул собеседник.
Лейтенант наконец-то сфокусировался на экране, сонно морщась. Оттуда на него печально смотрел давний приятель и почти сосед — всего-то через пару кварталов можно в гости ходить.
— Чего тебе, Серген?
— Да понимаешь, у Лизки грант… ее ролик победил на фестивале любительской рекламы, и надо срочно ее везти на вручение.
— Поздравляю, — лейтенант решил, что миссия выполнена и можно закрыть глаза, отключиться и от собеседника, и от реальности.
— А у нас тут, ну… Ребенок!
— Ну… поздравляю, — повторился он, плохо понимая, что еще от него ждут. В половину-то шестого. Ладно еще, если бы украли этого ребенка или еще что…
Сонно устыдившись неэтичным мыслям, лейтенант зевнул:
— Ну дети — это цветы и все такое. Я-то тут при чем? С экрана смотрели очень уж скептически.
— Оставить его не с кем. Бабки у нас все разъехались, а нянек всяких Лизка терпеть не может. Говорит, лучше вообще одного пацана оставить, чем с чужими тетками… Ну, а ты, это, вроде как свой, понимаешь?
— Понимаю… поздравляю… — мозг отказывался функционировать даже на жалкие десять процентов. И сообразить, чего хотят и зачем, не удавалось. Поставили бы четко задачу, чтобы ответить «есть» и выполнять на автомате, а то слишком много слов. А суть?
— Можно к тебе Даника, пока мы туда и обратно?
— Угу, — он бы сейчас согласился на все, что угодно, за пару часиков сна. И не важно, чего там конкретно спрашивают. Он уже согласен.
— Я тогда его… того… короче… мы уже у тебя возле парадного.
— М-м… что? — лейтенант наконец-то проснулся настолько, чтобы почуять подвох.
Но, кажется, включилось чутье как-то поздно:
— Э-э-э… ну-у-у… и оперативно вы… телепортировались! Жди… те… За десять минут, за которые Томпсон успел умыться, натянуть штаны и откопать вчерашнюю рубашку, до него окончательно дошло во что он вляпался. И громкий детский голос, который раздался за дверью одновременно с писком звонка, определение ситуации только усугубил. Томпсон вздохнул, мельком взглянул в зеркало, застегнул на рубашке еще одну пуговицу и открыл дверь. Деваться-то некуда.
Мальчишка влетел в квартиру вихрем, прижимая к груди какого-то кошмарного зубастого зверя, с восторгом огляделся, вежливо поздоровался и сверкнул солнечной улыбкой:
— Привет, товарищ лейтенант! А вы играете в драконов?!
— По утрам я сам как дракон. Злой, сонный и голодный, — Томпсон с намеком посмотрел на папу мальчишки, который заходить не торопился. Серген намек понял, но как-то неправильно: послал воздушный поцелуй, помахал ручкой и торопливо поскакал через ступеньку вниз. Хотя лифтом было бы удобнее. Лейтенант закрыл дверь, очень осторожно, потому что приходилось сдерживать внутреннюю волну ярости за испорченный выходной. И достаточно было малейшей искры, чтобы дверь хлопнула, а вулкан эмоций пробил плотину выдержки. Вдох-выдох.
Томпсон развернулся к мальчику.
— У меня к тебе… Кхм, — лейтенант подумал, что сказать «приказ по личному составу» как-то нетактично, — …предложение. Организовать отбой на пять-шесть часов.
— А можно не одобрить? — Даник сосредоточенно наморщил нос. Томпсон подумал, что для своих семи лет ребенок слишком сообразительный. Со взрослыми дядями на службе проще: они прямые приказы не оспаривают. Правда, саботируют их тайно.
— Можно, но тогда тебе придется тихонько посидеть, пока этот приказ буду выполнять я.
— А посидеть долго?
— Пять… — лейтенант закашлялся: заставлять ребенка, который еще ничего противозаконного не сделал, «сидеть тихонько» пять часов — это жестоко. За такое леди Гадира из ювенального отдела не погладит, а пришибет.
— Могу включить мультики и показать, где лежит еда.
— А ты… вы какие мультики смотрите? — деловито осведомился мальчишка.
Томпсон задумался: его каждодневные «мультики» с кровью на стенах, колотыми ранами и ожогами от бластера на пол-лица какого-нибудь бандита для детских глаз точно не предназначались, а на другие времени не оставалось, — и честно сказал:
— Я никакие не смотрю. А ты сам каналы пощелкаешь — выберешь.
Экскурсия вышла краткой: вот головизор, управляется голосом, только орать не надо; вот кухня, тут холодильник, там… Э-э, кефир древний и салат вчерашний в контейнере, но есть еще печенье вон там на полке и мармелад… Хотя его ты лучше не ешь, твердоват. А чай вот тут.
Мальчишка понятливо покивал, героически попытался разгрызть мармеладку и хрустнул — лейтенант понадеялся, что мармеладом, а не зубом; потом потыкал в сенсорную панель плиты, включил-выключил чайник, зачем-то поинтересовался, открывается ли окно — и лейтенант подумал, что лучше, наверное, перестраховаться.
— Восьмой, иди-ка сюда, — негромко позвал он, пытаясь отогнать навязчивые картинки будущего, в котором любознательный «Даник» выпадает из окна или убивается как-то еще.
— Кто такой восьмой? — тут же заинтересовался мальчишка.
Ответ явился сам — в виде невозмутимого темноволосого киборга. На подбородке у него красовался отпечаток подушки.
— Вызывали, хозяин? — киборг мгновенно просканировал помещение и с особой тщательностью новый объект.
Человек, ребенок, возраст предположительно семь лет, рост — 116,5 сантиметров, вес — 23 килограмма и 150 грамм. Идентифицирован как Даник, сын друга хозяина. Характеристики: повышенная эмоциональность, гиперактивность, высокий риск бытового травматизма.
— Восьмой, мальчик — охраняемый объект. Приоритет — сохранение жизни. И целостности! Реагировать адекватно, приказы, касающиеся бытовых вопросов, выполнять… С пониманием, в общем. Меня не трогать. — Приказ принят.
Удалившись в комнату, Томпсон еще некоторое время прислушивался, но секунды и минуты капали, а с кухни не доносилось ни детского рева, ни звуков катастрофы — и он расслабился.
В конце концов, если Восьмой с бандой несовершеннолетних засранцев справлялся, что ему один семилетка с драконами… Лейтенант прилег на диван прямо в одежде и задремал.