Цепь событий 2.
Эрик пошатнулся, и ухватился за ближайший предмет. Ближайшим оказался кактус и даже перчатки не спасли от мести растения. Сержант подхватил матерящегося парня под локоть, махнул рукой остальным, идите, мол, вперед и спросил:
— Ну? Будешь строить из себя монашку на панели или признаешься?
— В чем?
— Про бабу не втирай, про жалость тоже. С чего рожу строишь? Давай. Колись.
— Не знаю я! Собирался его отключать, а потом подумал, может еще выздоровеет. Жаль его стало, на человека похож, и тут-то и началось.
— Фобия значит, — Сергеич почесал шлем на затылке, озадачился, и махнул рукой. — Вот что, дойдем, чаю выпьешь, и чтоб обратно из центаврианина в человека превратился. Хреново ты зеленеешь и рылом не вышел. Не твое это решение, оставить его. Не твое. Я приказал. А ты так, исполнитель. Ну-ка!
Он схватил парня за подбородок, разворачивая к себе, заглянул в глаза и кивнул.
— Интересный ты тип, не дай бог докторам показать. Полегчало? Вот ноги и переставляй. Фобия у него! А у меня вас таких — до хрена и выше! И в каждом по фобии застряло, а у некоторых и не по одной!
Отталкивая человека, декс знал, что не успеет увернуться. Только выстрелить в ответ. И умереть по приказу. Система выбросила красные строки предупреждений, тело потеряло привычную управляемость, расстояние до земли стремительно сократилось, но удара не последовало — руки хозяина подхватили падающую машину, удержали. Положили бережно. Человек стянул с него респиратор, заглянул в глаза. Рон подумал, что сейчас прозвучит приказ, должен прозвучать. И даже решил, что стоит сказать хозяину хоть что-то, попрощаться. Но не успел. В глазах человека вспыхнуло жуткое, до тошноты отвращение, он позеленел, поднес ко рту руку. Это было… обидно. Вроде бы привык к скотскому отношению людей, но вот от этого хозяина не ожидал. Киборг прикрыл глаза.
Черт с тобой, отключай, человек. Только поскорее. Устал я от вас. Все вы одинаковые.
— Сколько до убежища, Первый?
О чем он? Хотя какая мне теперь разница?
Когда в рану больно ткнули ампулой, и руки хозяина принялись стаскивать бронежилет, Рон все-таки взглянул на человека. Собрал остатки мощности и просканировал его, уже совсем ничего не понимая.
Тебе же противно! Тебя тошнит, хозяин! От меня, можешь другим людям врать, а киборга не обманешь. Так зачем возишься? Почему не прекратишь мучиться? Что ж у вас людей так сложно-то, а?
Жесткое плечо Двойки уперлось в диафрагму, по телу прошла судорога. Больно. Но, люди приняли решение спасти технику. И собственный хозяин идет сзади, пошатываясь и борясь с тошнотой. Непонятно. Странно. Страшно. И хочется жить.
Его несли до убежища. Матерясь, меняясь, злясь на него и друг друга, но не бросили. Последним нес Эрик. Тащил, шипя под нос ругательства, проклиная собственную дурную башку, и нес. И даже на землю положил бережно. Поднял голову к себе на колени, прижал к губам полную воды крышку от фляги.
— Рон, пей.
Работоспособность двенадцать процентов. Поесть бы. Восполнить. Только вот, даже воду больно глотать, она какая-то колючая, и жесткая… Надо ему сказать. У него же нет сканеров.
— Система нуждается в пополнении питательных веществ. Работоспособность… двенадцать процентов. Возможно снижение…
— Будет тебе кормосмесь. Потерпи. Сейчас укол сделаю.
На этот раз иглы вонзаются в плечо, как положено. Подряд три укола. Обезболивающее, витамины, и еще что-то. Система сбоит. Но не настолько чтобы… надо сообщить.
— Обнаружен предполагаемый противник! В количестве… — киборг осекся, поморгал, и закончил фразу: — четырех человек. Вооружение…
Люди покинули укрытие, бросив декса отлеживаться. Старый, полузанесенный песком улей. Таких мест избегают и люди и животные, слишком тут все пропахло ядом ос и останками их добычи. Но они дают хорошее укрытие от песка и врагов. Даже плазма не берет с первого выстрела плотные грязно-желтые стены. Контрабандисты не подозревали о появлении соседей, пока те не заявили о себе сперва слепящей вспышкой гранаты, а потом и ударами ножей. Через минуту все было кончено. Засыпав тела и наркотики песком, и прихватив оружие и припасы, группа отступила.
— Вот ведь, не отключили жестянку, и пришлось их закапывать. А могли они нас. Все-таки местные, они в этом деле прошарены по самые яйца, — резюмировал сержант, наблюдая, как Эрик по капельке вливает обессиленному дексу кормосмесь в рот.
— Слыш, Пятый, ну ты чисто картина, — заржал Четвертый. — Прям эта… мамаша с младенцем!
— Угу. Только картина у тебя левая, не возьмут в галерею, — беззлобно огрызнулся парень. — Мало того, что тетка с бластером и хером, так еще и младенцу лет этак двадцать пять.
Сержант слушал их, глядя на засыпанный песком вход. Парни ожили, развеселились. Хорошо. А вот ему плохо — тревожно. Не нравится ему этот поход. Что-то не так. Словно сама судьба взялась предупредить, только они намеков ее не понимают. А понять надо. Или последним предупреждением будет плазма в голову. Жестянка сложилась, Эрика скрючило на пустом месте… контрабандисты эти! Вроде случайности, но какие-то хреновые, закономерные.