Цепь событий 3.
Тело скручивает судорогами. Система докладывает о слишком медленной нейтрализации яда, даже антидот не помогает. И очень поганое ощущение внутри, в груди. Он даже не ожидал, что настолько привязался к своему человеку. И что отвращение в глазах хозяина — это больно. И тошнота. Лучше бы ударил сам, чем угодно. Но не так. Детекторы не лгут. Может, и вправду, лучше приказ? Что он сделал командиру, что тот испытывает к нему такое отвращение? За что?
Новая судорога успешно отвлекает от размышлений. Приходится подключать импланты, тратя энергию, подавляя нежелательную реакцию. Ему еще забиться на земле с криком не хватает. Хотя… было бы забавно разбудить людей. Его человек не спит.
Эрик просто лежит с открытыми глазами. Потом встает и выскальзывает из убежища в ночь. Далеко не уходит. Киборг чувствует, что хозяин тут рядом, просто сидит, прислонясь к стенке улья, и смотрит вверх. Следом поднялся сержант. Жестом приказал дексу «охраняй» и выбрался на улицу. Сел рядом с Эриком, протянул флягу.
— На, глотни. И давай, рассказывай, что у тебя в прошлой жизни померло. Собака, кошка, морская свинка?
— В какой жизни, какая свинка? — Эрик слегка отшатывается, но потом берет флягу и делает крупный глоток. Сержант довольно ехидно смотрит, как парень, хватая воздух ртом, вытирает слезы. Еще бы, чистого спирта так хватануть! НЗ, но… надо для дела.
— Морская. Нет, то, что ты руками машешь, это шебская. А морская это такая волосатая запятая, с мозгом, как у тебя сегодня. Давай, рассказывай. Я обязан знать.
— Зачем? — Эрику захотелось встать и уйти, но захотелось как-то вяло. Спирт уже поселился в желудке и активно убеждал остальной организм, что посидеть и поболтать не так уж плохо.
— Зачем знать? А вот чтоб опять в жопу не вступить. Ходил я в группе рядовым, когда еще дексов ваших не было. И был у нас один мудель, бабочек дохлых боялся. А кто знал? И когда мы за языком пошли, оно нам и сыграло. Уже через бруствер махнули и тут прожекторы. Сам знаешь, тут залечь надо и не шевелиться. А этот козлина бабочку раздавленную перед носом увидел. И нет, чтоб по-тихому в обморок грохнуться, он во весь рост вскочил и заорал. Его, конечно, прибили, но нам-то не легче! Из группы только двое назад вернулись. Я, да еще один парень. Мы должны были обратно дорогу прокладывать… Вот с тех пор я и решил, что должен все про своих бойцов знать. Чем дышите, что едите, чем срете. Так что давай, рассказывай. Ну, как тебя скрутит в бою!
— Не скрутит. Там все-таки люди.
— А тут киборг. — Сержант опять сунул парню флягу. — Ты запомни, я тебе тут, зачем сижу? Чтоб умом делиться. Вот и давай, говори, я буду решать, где надо тебе добавлять, а где и урезать не повредит. Так кого ты увидел?
— Собаку, — Эрик сделал еще глоток спирта, потер переносицу и вернул флягу. — Мне показалось, что декс на меня так же смотрит — прощаясь. Мозгами понимаю, что этого быть не может, а вижу. У меня был пес в детстве, Зверем звали. Здоровенный, лохматый, с висячими ушами. Один раз я пришел домой из школы, а он лежит так же — с дырками в животе. А на столе оружие и записка, мол, связи нет, никто не поможет. Добей сам. Я долго не решался. Потом Зверь кричать начал, тогда я выстрелил. Я же его поднять не мог, мне двенадцать было! Я должен был что-то сделать, Сергеич, и не смог. Собаки нет, даже меня почти нет. А он есть. И я сделать ничего не могу! Понимаешь?
— А чего не понять? — Сержант тоже приложился к горлышку, занюхал рукавом и кивнул: — Вот ты сильный, красивый, вроде и бабы любят. А себе собаку простить не можешь, аж тошнит от себя того. Так? А хочешь-то ты чего? Чего тебе надо, чтобы простить?
— Мне надо… — Эрик задумался, глядя в ясное, черное небо с россыпью крупных звезд. — Мне надо, чтоб его не стало.
— Его? Хорошо. Давай зайдем с другой стороны. Что ты можешь сделать, чтоб его не стало?
— Да ничего. Он меня всякий раз достает, как я приближаюсь. Он сильнее, у него больше людей, денег…
— Я не спросил, чего есть у него. Мне это не интересно. Вот что! Тут под ногами найди мне камень.
Эрик удивленно воззрился на начальство, но все-таки выполнил приказ: немного поползал по песку, перебирая его руками.
— Сергеич, тут похоже, нет камней.
— Нету, — Сержант вздохнул. — И не может быть. А зачем ты его ищешь?
— Ты приказал. Чего-то я уже ни хрена не понимаю! — Эрик придвигаться на старое место не стал, сел там же, где проводил неудачный поиск. — Так зачем тебе камень?
— А мне он на хрен не нужен. И тебе тоже. А теперь скажи, если нам обоим на хрен не нужен камень, на хрен его искать? И не мотай башкой. Чем ты своего врага пересилить можешь? Только камень не ищи, нет его!
— Не знаю.
— Ну, хорошо. Ты сказал, у него люди есть, деньги… ну деньги не основное, сколько я этих миллионеров повидал, в связанном виде. Так вот люди. Его нужно просто от них отделить. На что твой этот «он» может выманиться? Что он любит?
— Маму? — Эрик отвернулся, рассматривая светлеющие пятна кактусов и жалея о вырвавшемся слове.
— Маму все любят, — Сержант сделал вид, что не заметил его маневра. — Но ты же не будешь ее таскать с собой. Давай дальше.
На этот раз парень думал долго. Даже утянул флягу и присосался к ней, заправляясь маленькими глотками. Наконец, вернул изрядно полегчавший сосуд владельцу и выдохнул:
— Меня!
— Вот. Ты у себя есть. Приманку нашли. Теперь осталось найти, чем тебе добычу сзади подгонять, и куда привести, чтоб не сбежал и один пришел. И все, делай что хочешь!
— Как-то у тебя все просто, Первый!
— Простые планы — самые лучшие. Чем сложнее план, тем больше возможностей для ошибки. А судьба, она сложностей не любит. У нее все просто — что не потолок, то значит, пол или стена. Вот и разбирайся. А как разберешься, так его и не станет. А теперь ложись спать. Денек у нас завтра, чует мое сердце, пенистый, как теплое пиво!
Значит, я ошибся? И его не от меня тошнило? Но как может человека тошнить от самого себя. Он не предал, мой человек. И что мне теперь делать? Я хочу, чтобы ему было хорошо, но я даже пойти с ним не могу. А им надо уходить. Что он сделает? Какая разница?! Я и так прожил дольше, чем мог. Если все-таки отдаст приказ, скажу ему, что он лучший из моих хозяев. Мой человек. Надеюсь, он это сможет понять.
Утром люди действительно собрались уходить. Что делать с киборгом не обсуждали. Декс лежал на коврике, глядя в потолок, просто ожидая, когда придет его черед. И ощущал себя непривычно виноватым. Настолько, что даже не сразу осознал очередную порцию уколов.
— Рон, слушай приказ. Сейчас мы идем дальше. Я оставлю тебе лекарство, укол сделаешь сам, завтра утром. Справишься?
— Среди навыков оказания первой помощи имеется необходимая утилита, — киборг удивленно моргнул. Хозяин и сейчас решил его не выключать. Даже в режим гибернации не отправил.
— Отлично. Еще оставляю тебе флягу и жратву. Всю кормосмесь, две банки сгущенки и две тушёнки. Мы должны вернуться через пять дней. Если не придем, возвращайся на базу. Понял?
— Приказ принят.
Группа уходила, оставив киборга. Рон установил связь с хозяином. Он так и не решился ему сказать. А так хотелось. Просто признаться во всем, увидеть реакцию. Почему-то верилось, что человек поймет, не выдаст. А еще было страшно не за себя. Люди ушли одни. Он не может их защитить. Хотя… вот они встретили этого — проводника, разговаривают… Может. И еще как может!
Проводник ждал в условленном месте. Юркий мужичок в длинном халате и потертых штанах, заправленных в старые, уже не раз латаные сапоги.
— Задержались вы, — попенял он. — Со вчера тут сижу, думал, пойдем по холодку, ночью.
— Как смогли, так и пришли. Что там впереди с патрулями? — Первый задал вопрос глядя не на проводника, на Эрика, у которого на комме мигал сигнал связи. Пятый оставил связь с киборгом, и тот слышал каждое произнесенное людьми слово. Додумался же, парень!
— Не волнуйтесь, — мужичок осклабился. — Я все дорожки тут знаю, проскочим, как мухи.
— Искренность десять процентов, — механический голос в клипсе блютуза прозвучал, как удар колокола. Эрик вздрогнул, согнулся, прижав руки к животу.
— Первый, я опять того! На минутку! — Он, извиняясь, пожал плечами и побрел мимо проводника в попытке найти проход между кактусами
— Вот так и опаздываем, — очень печально сказал Первый, прекрасно поняв сигнал. И когда проводник повернулся, следя за смешно ковыляющим парнем, выдернул бластер и всадил тому заряд в ногу. Пятый тут же распрямился, слитным движением добавив предателю в подбородок. Остальные навалились, скрутили.
— Цель обезврежена, молодец, Рон, — бросил Эрик в микрофон, не видя, как в убежище довольно улыбается декс. — Побудь еще на связи, сейчас этого козла допросим, и отдохнешь.
— Приказ принят, — отозвалась биомашина.
Первый мрачно посмотрел вверх и довольно громко заявил:
— Да поняли мы, поняли. Нельзя жестянку отключать. Зачем рожей да в лепешку коровью тыкать? Не дураки совсем! — И уже группе пояснил: — Вот у нас тут случайности вроде бы, а на деле это перст судьбы. Видимо, средний. Жестянка спасла пастуха, он ее не отключил, и мы все перли ее на себе. И тут же попали в засаду. И не будь декса, нас бы закопали или там или тут. А вывод? А вывод таков! Коли тебе судьба чего показала, хоть средним пальцем, хоть двадцать первым, спорить не изволь, а то еще чем покажет, да так, что мало не будет.
Убедился, что группа прониклась, и указал на Эрика.
— А ты, займись своим делом, допроси этого козла. И чтоб мне без запятых с глазами! Понял?
— Приказ принят, — парень успешно изобразил киборга.
Сержант покачал головой осуждающе, но ничего вслух не сказал. А чего скажешь, если группа у него такая — ржут на пустом месте, как кони. А с чего — непонятно.