Утром на комме у Роберта заиграл будильник. Проснувшаяся от первых звуков незамысловатой песенки Глэйс подскочила, стремительно оделась, свернула постельные принадлежности и вытянулась в ожидании приказов. Приказывать было некому – Роберт сигнал будильника проигнорировал. И второй тоже. Откуда-то из глубин системы приползла утилита от Mary – если подопечный объект не просыпается от первого звонка, надо нежно погладить его по голове и тихо произнести на ухо: «Солнышко, пора в школу». Что такое школа Глэйс не знала, поэтому подключилась к инфранету, используя полученный от хозяина допуск. Усвоив информацию, вздохнула и переступила с ноги на ногу – хозяин не вписывался в возрастные рамки людей, посещающих это странное заведение. Поэтому после третьего звонка нейтрально произнесла:
— Хозяин, ваш будильник сработал.
Роберт, сонно мигая, сел в кровати, потянулся за коммом, и через секунду уже скакал на одной ноге, втряхиваясь в брюки и диким взглядом обшаривая пространство вокруг.
— Что-то поискать? – вежливо предложила еще одна утилита.
— Ключи, куда я их вчера дел?
Связка ключ-кодов обнаружилась в прихожей на низеньком шкафчике. Уже почти выскочив за дверь, Роберт притормозил:
— Инструкции по поведению помнишь?
— Да, хозяин.
— Дверь не открывать, на звонки не отвечать, к окнам не подходить.
— Да хозяин, имитация отсутствия является приоритетной линией поведения.
Роберт еще раз дико на нее посмотрел и исчез за дверью.
Глэйс задумчиво пожала плечами – совсем недавно освоенный человеческий жест – и отправилась на кухню выполнять приказ питаться без ограничений. Хороший приказ, выполнять такие одно удовольствие.
Первым делом вытащила из холодильника едва начатую тарелку рагу и утилизировала ее в себя. Потом открыла бочонок с медом и запустила туда ложку. Мед ей раньше доводилось пробовать, когда, помогая бортнику на пасеке удавалось украдкой облизать пальцы, испачканные восхитительно сладким. Но сейчас – целый бочонок! Без ограничений!
Остановилась она только когда уровень запредельно вкусной массы понизился на пару сантиметров. С сожалением поглядела на оставшееся изобилие, но отставила бочонок от себя – давний урок с тушенкой не прошел даром. Потом не удержалась, зачерпнула ложкой еще раз, сунула ее в рот, решительно закрыла бочонок, поставила его на место в шкаф и так с ложкой во рту и пошла наводить порядок в комнате.
Перетряхнула, перестирала, пересушила, перемыла. Тщательно обходила окна, подоконники протирала, заходя сбоку и высовывая только руку. И все это время жадно поглощала информацию из инфранета. А что? Хозяин сказал – ограничено тремя гигабайтами. А три гигабайта в день – это очень много.
Глэйс с удивлением почувствовала, что, оказывается, всю ее сознательную жизнь в голове был словно некий туман, вроде того, что летним утром стелется в низинах у воды; а сейчас вышло солнце, и голова ясная, и думается легко, и новые знания о мире, о людях усваиваются не в пример лучше. Очень скоро она поняла, что в ее вроде бы сработавшем плане поменять хозяина есть множество мелких, но досадных просчетов. В целом вероятность, что люди не раскроют ее преступление, колебалась около двадцати семи процентов. Оставалось лишь надеяться на человеческое несовершенство. Надеяться Глэйс еще не умела, ей только предстояло этому научиться.
Но зато она умела определять координаты своего местонахождения. По спутнику. А потом по онлайн-карте нашла город, куда ее привез хозяин. Маленький городок Фётривилль, население всего 8374 человека по данным на начало прошлого месяца. Несколько фабрик, фермы, больница, полицейский участок. Вот он, новостной сайт.
Вот и статья о гибели общины.
«Вчера, 29 марта 2180 года по общегалактическому календарю было обнаружено зверское убийство всех членов нашей знаменитой общины отшельников, включая их главу, известного под именем Валлери Франклин. Состав преступления с помощью двух выживших членов общины, временно находящихся в отъезде, обнаружил шериф Р.Шиноби. Доблестному служителю закона предстоит распутать кровавое дело, а также выяснить, причастен ли к нему отсутствующий адепт данного культа.»
Дальше шли комментарии, которые были едва ли не интереснее статьи. Люди бурно обсуждали произошедшее, делились домыслами и передавали сплетни. В основном, все сводилось к двум противоположным мнениям: «так им и надо, сектантам» и «догнать мерзавца», причем сторонников первого было едва ли не порядок больше.
Про бывшего в собственности общины и исчезнувшего киборга не было написано ни слова.
Как будто бы его вообще не существовало.
У Глэйс словно что-то распрямилось глубоко под ребрами, позволяя вздохнуть свободнее, полной грудью. Ее не ищут. Не подозревают, что это она убила всех. Ей сейчас хорошо, у нее хороший хозяин. Может быть, после продажи новый будет тоже хороший, не будет бить и угрожать сдать на утилизацию. А может быть, возможно стать полезной для этого хозяина, чтобы себе оставил? И Глэйс с удвоенным старанием продолжила прибирать в квартире.
В мельком увиденном отрывке фильма женщина, обметая разнообразные мелкие фигурки, стоящие на всех горизонтальных поверхностях, бодро и радостно напевала популярную песенку. Глэйс попробовала повторить, желая приобщиться к странным человеческим ритуалам, может быть, они не будут такие же болезненные и травмирующие, как в общине. Очень трудно было издать первый звук по собственному желанию, связки, подчиненные системе, отказывались работать, скованные имплантами. Глэйс остановилась и задумалась. Пришлось выстроить логическую цепочку: разрешение пользоваться инфранетом, если нужны будут инструкции – видеоинструкция по уборке – фильм – песня как необходимый компонент, повышающий качество уборки.
В пустой квартире собственный голос прозвучал настораживающе, вызывая желание прислушаться, а не подкрадывается ли кто-то к двери, а не приник ли ухом к стене. Песня оборвалась, тишина была надежнее и приятнее.
Развешивая в шкаф чистую и сухую одежду, Глэйс заметила на нескольких предметах разошедшиеся швы и болтающиеся пуговицы; одна даже была совсем оторвана и лежала в кармане. Требовалась починка, но в квартире не было ни иголок, ни ниток, и где их взять, тоже было непонятно. С решением по починке нужно было дождаться хозяина.
А пока Глэйс, окинув удовлетворенным взглядом чистую убранную комнату, пошла купаться, замотивировав систему, что настала такая необходимость, так как пыль при уборке осела на коже и волосах и могла теперь снова осыпаться на пол. Самой же ей просто хотелось повторить приятные ощущения.
По запросу «как мыться» инфранет вывалил кучу ссылок, пройдя по которым Глэйс с удивлением и недоверием узнала, что большое металлопластиковое корыто предназначено не для сбора воды, а чтобы наполнять его и окунаться в него полностью.
Глэйс прикинула, чем можно заткнуть слив, болтающаяся рядом блестящая штучка на цепочке подошла идеально. Плеснула сладко пахнущей пены, открыла кран с горячей водой. По разливающейся на дне ванны воде поползли шапки пены, поднялись клубы пара. Сделала чуть прохладнее – раз хозяину нужна здоровой, ожоги ему точно не понравятся. Когда воды набралось уже достаточно, чтобы погрузиться в нее, разделась, перешагнула через край ванны и осторожно опустилась в ароматные пузырьки. Полностью окунуться не получалось – высовывалась то макушка, то коленки. В конце концов, Глэйс свернулась на дне клубочком, подтянув колени к груди. Над головой колыхалась прозрачная, чуть зеленоватая вода, плыли пенные облака. Это было чудесно: тепло, уютно, безопасно. Глэйс активировала таймер – в горячей воде не рекомендовалось находиться больше двадцати минут.
Но кислород кончился уже на пятнадцатой. Глэйс вынырнула и задумалась, она не учла, что люди не могут находиться под водой больше минуты. Что-то она поняла неправильно. По новому запросу «мыться в ванне фото» поисковик обрадованно поделился 28 364 576 фотографиями. Изучив первую сотню, Глэйс поняла, что, что бы люди (и не только люди) ни делали в ванне, голову они оставляли над водой. Попробовала повторить. Такое положение ей понравилось гораздо больше, хотя бы тем, что не приходилось выныривать, чтобы отдышаться. И можно было закрыть глаза и представить себя домашним киборгом, не знавшим ни холода, ни тяжелой работы.
Из ванны ее, задремавшую, вытащила система, исполняющая приказ питаться по мере необходимости.
Удовлетворив требования системы по восполнению питательных веществ, Глэйс принялась за приготовление ужина.
Макароны по-флотски, старинный нехитрый рецепт, часто использующийся женщинами в общине; Глэйс немного модифицировала его, положив побольше мяса. Попробовала – вкусно, впрочем, как и вся человеческая еда. До расчетного времени прихода хозяина оставалось еще время, и Глэйс, немного подумав, чем можно его обрадовать, сварила еще и компот из привезенных из общины яблок.
Но вот час, в который хозяин вчера вернулся домой, наступил, а Роберта все не было. Глэйс закончила домывать недомытую вчера кухню и теперь просто сидела на стуле, наслаждаясь тишиной и покоем. Странное новое ощущение – ничего не делать. Непривычно. Сколько она себя помнила – у нее всегда были дела. Посложнее и попроще, но были. А тут… Сготовила, убрала, вот и все. Просто.
Обманутая тишиной, в углу зашуршала мышка. Глэйс плавно потянулась к магнитной доске над разделочным столом и секунду спустя незваная гостья слабо пискнула в агонии. Глэйс вытащила из плинтуса глубоко вонзившийся кухонный нож с наколотой на него тушкой. Нож помыла и убрала на место, тушку покачала на ладони. Еще вчера она бы, не раздумывая ни минуты, съела добычу, оставив только плохо переваривающуюся шкурку. А сегодня поняла, что не голодная. Вот так вдруг и не голодная. Потрясенная этим открытием, положила мышку на край стола и принялась наводить порядок в кухонном шкафу. Испортившееся – выкинуть, пригодное к употреблению обтереть от пыли и поставить поровнее.
Хозяин пришел ближе к полуночи. Еще с порога окликнул:
— Диамант, есть что пожрать? Накрывай на стол.
Быстро сполоснулся под душем и пришел уже в домашних растянутых спортивных штанах. Передал пакет с покупками, сел за стол, с удовольствием принюхался к поставленной еде и заметил мышиный трупик на столешнице.
— Это что за гадость?
— Мелкий домовый вредитель из отряда грызунов. Полагается скармливать домашним животным. Домашние животные отсутствуют. Требуется обозначить способ утилизации.
— Утилизация – в утилизатор. И стол протри, — Роберт дождался, пока киборг уберет дохлятину и воткнул вилку в макароны.
— Молодец, вкусно. Сама почему не ешь?
— Необходимость в восполнении питательных веществ отсутствует.
Отсутствует – какое замечательное слово!
Но хозяин нахмурился, повернулся на стуле, подтянув киборга к себе за комбинезон, поставил между расставленных коленей. Провел пальцем от груди к животу, испытующе глядя снизу-вверх в опущенное лицо:
— Ты что, обиделась, что я вчера тебя не трахнул?
— Чувство обиды не запрограммировано у модели DEX-6.
— Вчера же нормально разговаривала, без этих машинных закидонов.
— Программа имитации личности принадлежит пакету от Irien-69, в настоящее время отключенному, — сообщила Глэйс, с внутренним мстительным удовольствием.
— Таак, давай вот что: включай пакет, но не весь, эти свои приставалкиубери полностью. Возможно так?
Светло-серые глаза медленно мигнули, и следом неподвижное лицо заулыбалось:
— Конечно, сладкий, все для тебя. Приставать не буду, но помни: я всегда готова раздвинуть ножки.
Роберт отпустил Диамант, слегка подтолкнув к стулу:
— Хоть чаю себе налей, или чего у тебя там есть.
Доев и шумно отдувшись, он, с компотом в руке, откинулся на спинку стула, довольно оглядел Диамант, изящно потягивающую из своего стакана.
— Очень хорошо. Я сейчас спать, завтра по звонку будильника меня разбудишь. По первому звонку. Что-нибудь купить надо?
— Да, милый. Капустки и зелени, в рационе должны присутствовать витамины. Иглу и разные нитки, сейчас образцы принесу.
— Зачем иголка с нитками?
— Одежду подлатать, дорогой, — Глэйс метнулась в комнату и вернулась с пучочком ниток, выдернутых из швов одежды, — вот такие ниточки.
— Ладно. Зелени какой?
— Что попроще: лебеды, сныти, крапивы…
Роберт поперхнулся компотом:
— Как ты это себе представляешь? У нас тут город, а не ваша глушь, тут такая трава не продается.
Глэйс молчала, не понимая, почему нельзя просто пойти и нарвать.
— Петрушка, укроп, сайбис, магента… Что из этого надо?
— На твое усмотрение, солнышко, я тебе полностью доверяю.
— Хорошо. Все, спать. Ты – на матрасе, — он уставил указательный палец на киборга. Та потупилась:
— Как будет угодно хозяину.
Утром повторилась вчерашняя ситуация с побудкой за исключением, что Глэйс разбудила хозяина после первого звонка. И поэтому он успел поплескать в лицо водой из-под крана в кухне и даже выпить кофе. Полчашки.
После ухода Роберта Глэйс попробовала оставшийся напиток. Черная горькая гадость с исчезающе маленькой энергетической ценностью. Даже на переваривание хрустящей на зубах крошки потратится энергии больше, чем удастся получить. Некоторое количество кофеина, масла, белки, витамины. Ничего интересного. Почему люди это пьют? Непонятно.
Выплеснув гущу в раковину, Глэйс вымыла чашку, поставила ее в сушилку и поняла, что делать ей нечего. Квартира была вычищена вчера, ужин готовить рано, нитки для починки будут только завтра. Пользуясь свободным временем, Глэйс полезла в инфранет.
Села за терминал. Поставив возле себя большую тарелку с макаронами и время от времени ныряя туда ложкой, Глэйс училась – просматривала все подряд о человеческой жизни. Фильмы, образовательные программы, мультфильмы, видеоблоги – все изучалось и осмысливалось чтобы послужить путеводителем и ориентиром в дальнейших поступках. Три гигабайта как-то незаметно закончились.
Глэйс повертелась в кресле. Обнаружила, что сидеть не прямо с ровной спиной, а скрутившись боком и закинув ноги на подлокотник тоже вполне себе удобно. Некоторое время, шевеля пальцами, порассматривала свои ноги, болтающиеся в воздухе.
Ноги ей понравились, но захотелось придать им эстетическую завершенность, как у женщины из фильма. Проще говоря, накрасить ногти. На роль предмета усовершенствования подошел красный перманентный маркер. Поставив на край стола сначала одну ступню, потом вторую, Глэйс накрасила себе ногти. Полюбовалась лаково блестящей поверхностью, поболтала ногами в воздухе. Красиво. Как у людей. Оттягивая неизбежный миг расставания с такой красотой, прошлась по квартире, наклонив голову, чтобы было видно мелькающие стопы. И пошла смывать. Перманентный маркер не смылся, только размазался, окрасив кожу вокруг в лихорадочно-синюшно красный. Глэйс оттирала его мылом и щеткой, от усердия чуть не разодрав кожу до крови, но оттереть смогла только чистящим средством для унитаза. Обидевшись на маркер — раздраженную кожу щипало – Глэйс засунула его обратно, в ящик стола.
И пошла заниматься делами: колоть орехи. Хозяин обещал привезти зелени, надо накормить его витаминной пастой с орехами, может быть, оценит заботу. Достала мешочек с орехами и, встав в привычную рабочую позу за разделочный стол, внезапно задумалась: а так ли уж она обязательна, эта рабочая поза? В результате раздумий она уселась по-турецки на обеденный стол, расположив орехи и кружку для ядрышек перед коленями. Было не то чтобы очень удобно, но сам факт нарушения предписаний радовал чрезвычайно.
Высыпав пытающиеся раскатиться орехи на стол, Глэйс брала по два из них в руку, на мгновение сжимала пальцы, ссыпала скорлупки в освободившийся пакетик, а два чистых ядрышка складывала в кружку.
Подготовив таким образом полуфабрикат на вечер, поставила вариться половинку курицы чтобы бульон подать с бутербродами, а с мясом пожарить картошку. Пока все варилось, искупалась. Глэйс уже поняла, что хозяин не следит за счетчиком, но за рамки нормативного расхода воды все-таки старалась не выходить.
Роберт пришел, когда Глэйс дожаривала картошку, намного раньше, чем вчера. Глэйс порадовалась, что успела слезть со стола и вылезти из ванной. Сейчас же она, как примерная Irien’очка суетилась, встречая хозяина в прихожей, перехватывала пакет, откуда остро и свежо пахло пряными травами, помогала снять куртку, подавала тапочки, мол, почувствуй, хозяин, разницу, с программой ИЛ и без нее.
— Милый хозяин подождет пятнадцать минут до готовности ужина? Я сейчас домелю пхали из свежей зелени.
— Куда пихали? – неуклюже сострил Роберт, отмахнулся и пошел в комнату, сел за компьютер и стал просматривать поступившие звонки.
В первом же видеосообщении красивая кареглазая брюнетка требовательно приказала: «Позвони мне. Немедленно, вот прям сейчас же!».
Роберт прерывисто вздохнул, шикнул на Глэйс, чтобы она не показывалась в поле видеокамеры и набрал номер. Глэйс отметила признаки волнения и, пожалуй, даже возбуждения. Появившаяся в вирт-окне девушка безапелляционно заявила:
Ты мне изменил! Никогда тебе этого не прощу!
Роберт весьма достоверно, даже киборгу было не придраться к 90% искренности, возразил:
Даже и не думал, звезда моя, кроме тебя мне никто не интересен.
— Не ври! – завелась брюнетка, — Тебя видели с дылдой белобрысой!
Роберт издал растерянный смешок, потом принял суровый вид и пояснил:
— Милейшая Розамунда Львоевна, имеющая обыкновение ежедневно дежурить у подъезда, видела меня с девушкой, проходящей по программе защиты свидетелей. Естественно, какое-то время она провела в моей квартире. И никто не видел ее выходящей потому что она перекрасилась в моей ванной, и я выпустил ее через чердак в другой подъезд.
— И в какой же цвет она перекрасилась? – не сдавалась ревнивица.
— Вот этого я тебе сказать не могу, — Роберт самодовольно откинулся в кресле, но, увидев нахмуренные брови визави, снова подобрался, — во всяком случае, по видеофону. Может быть, при личной встрече и мог бы намекнуть, если бы не нашлось занятий поинтереснее.
Это каких занятий? – ревность в голосе сменилась подозрительностью.
— Ну, например, дегустация блинного пирога у Марко. Я как раз собирался перекусить, и, если ты не против, мы могли бы сходить туда вместе.
— Фуу, блины! Лучше мильфлей с кедровыми орешками в «Малахите».
— Как скажешь, звезда моя. Я за тобой заеду.
— Э, нет! – спохватилась девушка, — Я должна подумать, посмотреть в ежедневнике, свободен ли у меня вечер. А пока я думаю, расскажи мне о своем новом расследовании.
— А что о нем рассказывать, зачем забивать твою прекрасную голову неаппетитными подробностями? Шайка сектантов, жили-были, не тужили, похищали богатеньких буратин, потом один из них отравил соратников и сбежал. Найду его – пойду на повышение в столицу.
— В столицу? – глаза девушки на миг алчно загорелись, но она быстро потушила взор, — Конечно, там непристойности и девушки легкого поведения…
— И зачем бы они были мне нужны, если ты поедешь со мной? – удивился Роберт, увидел торжествующую улыбку и поспешил закрепить победу, — Одевайся, уж на «Малахит» мне зарплату прибавили.
— Уже одеваюсь, — счастливо протянула девушка и отключилась.
Роберт еще несколько секунд смотрел на то место, где только что светилось вирт-окно, а потом зло выругался, выражая мысль о том, что эта столица ему ни в пень не сдалась, а с дочерью судьи ему и тут будет совсем неплохо. Потом оттолкнулся от стола, встал и прикрикнул на киборга:
— Что стоишь? Найди мне что-нибудь приличное надеть, или ты кроме драных штанов ничерта не видела?
Глэйс метнулась к шкафу, подала вычищенный темно-синий костюм, единственную одежду хозяина, в которой можно показаться в ресторане, вытащила классическую белую рубашку.
Роберт сунул ее обратно:
— Я не на похороны, а развлекаться с девушкой. Найди что-нибудь нормальное, — и ушел в душ. Пока он мылся, Глэйс достала еще несколько вариантов – голубую рубашку, бежевую тенниску и черную водолазку. Разложила на кровати вместе с бельем.
Вернувшись, Роберт скептически осмотрел модельный ряд и потянул из шкафа ярко-желтую рубашку, висевшую в самом дальнем углу.
— Ну ты и дура, смотри, что надо надевать, когда собираешься танцевать с гламурной тянкой.
Лицо мужчины разгладилось, он словно сбросил десяток лет, на губах появилась мечтательная улыбка. Одеваясь, он насвистывал что-то бодренькое, а уходя, приказал:
— Едý в холодильник, вернусь голодный. Продолжаешь сохранять видимость отсутствия.
Он ушел, а Глэйс окончательно поняла, что удержаться у доброго хозяина не получится, как бы она ни старалась.