Ночевать остановились в Тишинске, в гостинице при Управе. Дорога содержалась в полном порядке, дорожники дело своё знали, и ночь для поездки ничуть не хуже дня, но Алёна утомилась. Устала рассматривать снежную муть за окном, устала дремать сидя, ждать встречные огни. Остальные сопровождающие встретили её решение с радостью. Ещё бы! Спать лучше в постели, а перед сном неплохо умыться и переодеться, а потом лечь и вытянуть ноги…
Молча кивнув после ужина охране, Алёна отправилась в свой номер.
Они объехали десяток городков и посёлков, уполовинив груз. В каждом пункте выступал инженер, рассказывал о принципах работы новых спецсредств и о технике безопасности. После него Алёна читала маленькую лекцию по тактике применения. После этих кратких, но повторённых десять раз речей Алёна охрипла и едва ворочала языком. Инженер чувствовал себя не лучше, так что было не до разговоров.
Приняв душ, Алёна без сил упала на кровать и провалилась в сон без сновидений.
Через час её разбудил дежурный по управе.
– Госпожа управленец восьмого ранга! – скороговоркой повторял он, тряся её за плечо. – Госпожа управленец!..
– Что такое? – Алёна с трудом выплыла из вязкого забытья.
– Нападение на Коровьин, – обрадовался дежурный. Похоже, она проснулась не сразу, он успел не один раз повторить свою мантру про госпожу управленца.
– Нападение? – не поняла Алёна. В Коровьине они были вчера. Небольшой посёлок километрах в пятидесяти от Тишинска, две тысячи народу и опорный пункт. Ещё там располагалась большая молочная ферма, где трудилась большая часть жителей и энергостанция, снабжавшая посёлок и ферму электричеством.
Дежурный смутился:
– Готовится нападение, госпожа. Сообщают, гарнизон готовится к перехвату.
Гарнизон… Команда из пяти человек и их начальник, немолодой служака с третьим рангом.
…На окраине посёлка шёл бой. Рвались гранаты, трассеры расчерчивали лес и поле, иногда ломались, уходили в небо. Алёна кинулась вперёд. Её мигом обогнали, начальник охраны вежливо, но жёстко отправил назад, к мобилям.
– Не ваше дело, госпожа управленец, по полям бегать!
Алёна задохнулась от возмущения, но смирилась. Охранник был прав, но как хотелось увидеть бой вблизи, тем более под защитой сала — удачное какое словечко! – ей ничто не угрожало! Теперь придётся сидеть в мобиле, кусать локти… Но каков нахал! Этого нельзя спускать, надо ставить мужлана на место. Надо правильно сформулировать… За наглость? Глупо. За хамство? Несправедливо…
Начальнику охраны повезло, Алёна не успела придумать основания для взыскания. Бой кончился, и они вернулись в гостиницу. Туда же прибыл для отчёта начальник гарнизона.
– И хорошо же сало, дочка!
Алёна приподняла бровь.
– А? – не понял начальник гарнизона. – Ох, прости, дочка, щиты твои хороши.
Алёна улыбнулась.
– Не мои это щиты, господин управленец третьего ранга Фёдор, – сказала она и кивнула в сторону инженера, – его щиты.
– Кхм… – третьеранговый Фёдор густо покраснел. – Разреши докладывать по порядку, госпожа управленец восьмого ранга?
– Докладывай, управленец, – махнула рукой Алёна.
Надо признать, управленец третьего ранга умел говорить коротко и по делу. Оператор кибермух засёк посторонних людей ещё в лесу. У гарнизона было время на подготовку, и третьеранговый Фёдор воспользовался им сполна. Перехватил бандитов на пути к энергостанции и забросал полевыми гранатами.
– Паренёк у меня есть, Гоша зовут, – рассказывал Фёдор, – древней историей увлекается, упражняется с пращой. Очень помогло, в два раза дальше выходит, чем так.
Диверсанты ответили огнём.
– Отлично отработали твои щиты, дочка, ох, прости, совершенная госпожа управленец, – говорил Фёдор. – Хоть бы царапина! А у них раненые есть. Одну или две гранаты щиты отбросили назад, есть кровь на снегу. Так что ушли они от Коровьина, нет их поблизости.
– Куда ушли?
– Прости, совершенная, не скажу, – ответил Фёдор. – Мухи так далеко не летают, заряда не хватает, а людей я посылать не стал, опасно слишком. Да и бессмысленно, снег валит.
– Ладно, – не стала настаивать Алёна. – Генетический анализ следов делали?
– А как же, дочка! – разулыбался Фёдор, расчехляя планшетку. – Лови файл.
Алёна пробежала взглядом по строчкам. Полтора десятка сигнатур, которые ничего ей не говорили, и одна, заученная наизусть. Ивась! Мясной питомец, якобы утилизированный два года назад в интернате за номером тридцать семь. Козырь Дитмара-Эдуарда, её цель, её… Кто?
Алёна вчиталась в расшифровку. Нет, Ивась не пролил крови на поле близ Коровьина. Это успокоило и одновременно озадачило её. Ведь он враг, бандит, диверсант, почему она рада, что он цел и невредим? Только потому, что Дитмар-Эдуард велел его найти?
Алёна внезапно и ясно поняла – это не так. Это испугало, но и согрело. Она влюбилась? Ох, дурища!..
– Спасибо, управленец третьего ранга Фёдор, – сказала она. – Я доложу в Департаменте о твоей работе.
Фёдор расцвёл и откланялся, Алёна лично проводила его до дверей гостиницы. Третьеранговый по счастью не узнал, какие неприятности его миновали. Случись что с парнем, прибила бы…
На безопасном расстоянии от Коровьина отряд встал на ночёвку. Никаких сомнений, они легко отделались. Двоих посекло осколками, но не опасно, пластыря довольно, к утру станут как новенькие, ушибы и ссадины не в счёт. На этом хорошие известия закончились, остались одни неприятности.
Серые заблаговременно обнаружили их. Раскрыли, несмотря на темноту и снегопад.
Серые получили новое оружие и средства защиты. И не только получили, но и умело применили.
Это значило, что надо менять тактику или даже стратегию.
Расставив посты и назначив старшего, Ивась незаметно покинул лагерь. Ноги сами собой вывели его на тропу к Коровьину. Через час Ивась залёг в кустах у опушки…
Задувал холодный ветер, закручивал снег серыми как мундир управленца вихрями, но посёлок праздновал. По ярко освещённой улице ходили ненавистные серые, к ним выходили из домов жители, угощали, пожимали руки; девушки старались поцеловать. Сильная оптика беспристрастна, она не давала обмануться: радость посельчан искренна и неподдельна, они любят серых и полагают их защитой от врага.
– Я не понимаю этих людей, Луиджи, – тихо сказал Ивась,
– Я надеялся, ты не заметишь, – ответил охотник.
– Ты же мой телохранитель, – усмехнулся Ивась. – Думаешь, я не знаю?
– Не телохранитель… – Луиджи помолчал. – Впрочем, ты прав. Карло просил присмотреть за тобой. А люди… – Луиджи прильнул к окулярам. Надолго, Ивась подумал даже, что слова кончились. – Они не знают другой жизни. Серый для них – значит защитник.
– Оккупант! – возмутился Ивась.
– Защитник, – повторил Луиджи. – Он отвечает за порядок, он чинит дорогу, он рядом, если авария. Так устроена их жизнь, таков порядок.
– Значит, этот порядок надо поменять. Вообще всё надо поменять, – сказал Ивась. – Возвращаемся, Луиджи. Нам выходить перед рассветом…
Май неожиданно перевалил через середину. Однажды Алёна обнаружила, что снег растаял, весенняя грязь успела высохнуть, а деревья оделись свежей листвой.
Когда это случилось? Она не потеряла счёт времени, нет, но недели и месяцы наполнили похожие события, разговоры и решения. Дни выстроились в длинную цепочку, где отличие каждого следующего звена от предыдущего настолько мало, что они выглядят одинаковыми.
Теперь она могла сказать: регион не беззащитен, городки и посёлки в силах обороняться и даже одиночные усадьбы перестали быть лёгкой добычей. Охотники и грибники усеяли окрестности миниатюрными камерами, спрятали во множестве укромных мест батареи для подзарядки кибернетических мух, оплели местность сетью ретрансляторов. Из друга и защитника лес превратился для террористов в чуждое и опасное место. Их видели за десять, иногда за двадцать километров; мобильные отряды серых выходили навстречу и нападали с разных сторон, жалили и кусали, как собаки медведя.
Потом стычки прекратились, как отрезало. Казалось, диверсанты научились чуять расставленные ловушки и обходить их стороной. Они затаились. Апрель пролетел без нападений, и отмобилизованные, привыкшие к полной боеготовности ребята из команды Фёдора вздохнули спокойнее.
Появилось время отдохнуть, и грехом стало бы его упускать!
Расположились на полянке вблизи от Коровьино.
Бродили кое-где грибники-одиночки, их проверили издалека на оружие и сочли безопасными. Фёдор, ставший для Алёны за зиму дядей Федей, разложил мангал и священнодействовал. Прочие просто отдыхали, травили байки, пили лёгкое вино, а кое-кто тоже углубился в лес — за первыми грибами или ради секса, который угоден попечителям.
Дядя Федя… Он упорно не хотел понимать, почему чин запрещает ему называть её дочкой, поэтому Алёна повысила его до пятого ранга и поручила создать то, что когда-то давно называлось специальной службой. Она не видела никого лучше, и Дитмар-Эдуард с нею согласился.
Дядя Федя оказался первым из полевых сотрудников, кто сумел сам и научил других не просто защищаться, но и нападать. Бандиты не стали для него стихийным бедствием или инфернальным злом. Обычные люди, которые могут ошибаться, которые устают и нервничают, поэтому их можно и нужно бить. Он выкопал где-то в архивах и внедрил в своей группе Устав караульной службы и стал работать на опережение. Неудивительно, что дело сдвинулось.
Алёна сидела, зажмурившись и подставив лицо солнцу. По изнанке век плавали ломаные, похожие на комки спутанных волос тени, послушно следуя за движениями глазных яблок. Захотелось, чтобы так осталось навсегда. Чтобы ласковое тепло облизывало щёки, чтобы щекотали обоняние дым и запахи мяса и уксуса, чтобы мурлыкал рядом что-то знакомое и немузыкальное дядя Федя.
Что может быть лучше весеннего леса и тишины? Самое мирное, самое спокойное место и время для городского человека. Никаких забот, никуда не надо спешить, а террористы — всего лишь сон!
– А ну-ка, дочка, – довольно сказал дядя Федя, – попробуй!
Алёна открыла глаза. Дядя Федя сидел рядом с ней на корточках и протягивал шампур с шашлыком.
Алёна приняла, сняла зубами, обжигаясь, сочный кусок, принялась жевать.
– Как, вкусно? – хитро улыбаясь, спросил дядя Федя.
– Ыхы… – Алёна энергично закивала головой. – Шторофо, дяфя Фефя!
– То-то же, в городе такого нет!
Алёна жевала и жмурилась. В городе, конечно, было и не такое, но зачем обижать человека? Уж чего в городе точно не было, так это леса и запаха свежей хвои. И воздуха…
– Сейчас грибы принесут, – сообщил дядя Федя. – Потушу с чесноком, с диким, настоящим, язык проглотишь!
– Язык мне пригодится ещё, – сказала Алёна. – Я…
Она осеклась. Из леса вышел человек. Одетый по-походному, в комбинезоне и сапогах, шляпе с широкими полями, с корзинкой в руках.
– Вот и грибы… – сказал, оборачиваясь, дядя Федя. – Стой… Это не наш кто-то. Эй, друг! – крикнул он, – как охота?
– Лучше не бывает, – ответил человек и опустил корзину на прошлогоднюю хвою. – Позволь поговорить с твоей спутницей?
Сердце замерло. Какой знакомый голос…
– Зачем это? – насторожился дядя Федя, положил руку на пояс, ближе к хлысту.
– Он позволит, – сказала Алёна. – Всё в порядке, дядя Федя. Потом объясню.
– Как знаешь, – Фёдор вернулся к мангалу.
Обиделся…
Человек подошёл, сел прямо на землю, по-турецки. Руки ладонями вверх положил на колени. Смотри, мол, вот я весь.
– Здравствуй, Алёна, – сказал он.
– И тебе, Ивась, – тихо ответила Алёна.