Сил уже не хватало даже на то, чтобы сделать шаг, но продолжали бежать. Преследователей было много, у них с собой были сменные лошади, вода, сушеное мясо. Они собирались на охоту вдумчиво и продумали все мелочи. Они менялись: кто-то отдыхал, пока напарник вел его лошадь в поводу. Охотникам и ловцам гнать не было нужды — в человечьем облике скорость их добычи человеческая.
Подняться в небо она не могла: когда драконица носит во чреве зародыш драконыша, она теряет способность летать и не может даже оторваться от земли. Если попробует — умрет. Легенды иногда не врут. А он не хотел улетать без нее. Без них. Но бежать больше невозможно. Семь дней в человеческом обличье. Семь дней бега, и ни мгновения отдыха. Семь ночей без сна. Два тела, две сущности — но даже для дракона семь дней гона почти смертельно.
Она снова упала, в последний миг успела чуть повернуться, чтобы свалиться боком, а не на живот. А он уже не смог ее поймать, поддержать. Рухнул рядом. В человеческом облике нет силы и выносливости дракона. А он и так нес ее на руках с самого утра. Если бы обернулся — их бы заметили. Дракон в лесу слишком приметен, а так был мизерный шанс укрыться и затаиться.
— Улетай… — губы плохо слушались, пересохли и потрескались. Ноги болели, а перед глазами все плыло. — Улетай один…
— Нет.
Она предлагала это не в первый раз, и он неизменно отказывался. Плохо, что и выдать себя за людей не выйдет — охотники знали, за кем идут и как выглядит их добыча. А людям без разницы в каком облике убивать, в человечьем так даже проще, — все равно умирая дракон примет свой истинный вид, и тогда уже его можно будет выпотрошить на ингредиенты.
Она с усилием протянула руку и почувствовала, как теплая ладонь сжала ее ледяные пальцы, поддерживая и согревая.
— Поднимайся, я помогу…
Он встал с усилием, снова поднял ее на руки и пошел так быстро как только мог. Может если удастся найти укрытие, хоть немного отдохнуть… Она чувствовала преследователей — не чутким слухом, а словно ловила волны азарта и жажды поживиться. Для людей они были складом полезных и дорогих вещей: кровь дракона использовалась в эликсирах и продавалась по пять золотых за средних размеров бурдюк. Клыки служили амулетами в охранных заклинаниях, когти заговаривали на воинскую удачу. Из шкуры шили одеяла, которыми гордились даже кнессы. Люди придумали применение каждой части драконьего тела — и за это она готова была возненавидеть их в ответ. И убить. Потому что она была живой, ей было всего лишь триста лет, и это у нее был первый зародыш дракона в ее теле, и рядом с ней первый для нее дракон, который подарил ей белую хризантему как велят традиции рода. Причем не побоялся отправиться в горы, когда наступила пора вьюг и вернулся измученный, но с заветным цветком — знак вечной любви и верности, пока небо закрывает земную твердь, и пока солнце и звезды следует своему пути. Она сохранила этот цветок — согретый драконьей кровью, он был вплетен в ее волосы. Пока будет жить цветок — будет жить их любовь…
— Улетай…
— Нет, — он только сильнее стиснул зубы. Несмотря на холод, глаза заливал пот, но он продолжал упрямо идти вперед, бережно прижимая к себе подругу. — Мы выберемся…
Она обнимала его за шею. И кивала, но не верила. Женскую интуицию не обманешь. Она никогда не сможет взять на руки своего малыша, не поднимется с ним в небо, не будет рассказывать сказки про золотого дракона — прародителя рода. И ее малыш никогда не полетит на Вечную скалу за белой хризантемой для своей партнерши. Она это почувствовала так ясно, что от боли на миг даже перехватило дыхание.
— Я попробую спрятаться, а ты улетай…
— Нет…
Лес окутали сумерки плотным покрывалом, ночь трудолюбиво ткала свое черное одеяло. Высыпали звезды, отражаясь искорками в горящих белым огнем золотых глазах. Они больше не могли идти, просто есть предел даже силы воли. Он обнял ее, пытаясь закрыть своим телом и от холода, и от настигает их смерти. А она также руками обняла живот — зародыш шевельнулся, потом еще раз — и она почувствовала волну тепла, исходящую из чрева.
Стало еще холоднее, а потом мороз будто чуть отступил, унял свой норов — и из черного бездонного неба полетели на осиротевшую без травяного убранства землю первые снежинки. Они робко кружились в воздухе, и мягко оседали на два неподвижных тела.
Их нашли под утро — очевидно охотники шли даже ночью по манку, изготовленному магом. Люди сомкнули кольцо, и стягивались к центру, даже не думаю скрываться, наоборото нарочно громко смеялись и бряцали оружием.
— Улетай… — если он обернется и поднимется в небо, то есть шанс что уйдет. Если быстро наберет высоту, то даже из арбалета его не подстрелят. Слишком много если.
— Нет. — Он зарылся лицом в ее волосы, сдувая снежинки.
Они поднялись, когда люди подошли на бросок ножа. Перед боем лучше собрать оставшиеся силы — вот и лежали, обнимая друг друга. Говорить что-то не было нужды — все и так сказали взгляды. Белая хризантема в серых волосах продолжала цвести. Жаль, что любовь всегда проигрывает в схватке со смертью.
— Ну, подходите, чего застыли? — Он выступил вперед, закрываю драконицу собой. Меча у него не было, но если кто бросится — сумеет отобрать. Хуже, если станут расстреливать стрелами.
— Чаво? Вязать вас будем, — хрипло бросил хмурый мужик. — Ако злодеев.
Он рассмеялся — люди найдут оправдание любому своему худому поступку. Убить безоружных — мерзко, а вот наказать злодеев — благое дело. Раззадорить людей оказалось не просто — они знали кто перед ними и каждый боялся напасть первым. А потом кто-то метнул нож. Перехватить оружие за лезвие и послать в горло хмурому мужику для дракона оказалось легко. И тогда люди кинулись мстить за смерть сотоварища. Он быстро обзавелся одним мечом, потом вторым. Он был отличным бойцом и умело рубился двумя руками, но врагов было слишком много. Вскоре тонкий снежный покров на несколько саженей окрасился в алый цвет от пролитой крови. Но людей было слишком много… А превратиться он не мог — за его спиной стояла драконица в человеческом облике, и было слишком мало места для превращения. Да и ему бы не дали времени превратиться…
Когда он упал израненный и окровавленный, то чуть повернул голову, прощаясь взглядом с подругой и золотые глаза застыли неподвижно, — она выхватила меч из его руки. Пусть он всегда говорил, что она слабый поединщик, но сейчас она постарается не драться, не спасаться, не отомстить, а умереть, чтобы не даться в руки людей живой. И постарается, чтобы зародыш в ее животе умер раньше. Может быть потом, когда настанет ночь великого суда и на небесном ристалище она повстречает своих убий, то тогда будет и мщение. А сейчас главное умереть… и, возможно, забрать с собой в вечный полет как можно больше врагов.
Упала она рядом со своим драконом. И даже не успела коснуться его рукой, хотя и потянулась. Зато золотая кровь двух драконов смешалась и красиво окрасила залитый красной кровью снег. Словно на белой глади расцвели алые и золотые хризантемы, а белая хризантема, вплетенная в кожу драконицы, медленно осыпалась белыми лепестками. Любовь не живет дольше жизни…