Из дневниковых записей пилота Агжея Верена.
Абэсверт, Аннхелл
– Влана, а кто такие эйниты? – не удержался я за обедом. Этот вопрос катался на языке и так и эдак, пока рот не раскрылся сам.
– Ты же знаешь, – она блуждала по тарелке без аппетита, больше изучая еду.
– ?? – аппетит мой тоже куда-то подевался.
– Ну, ты же сам говорил. В шлюпке, помнишь?
– В шлюпке?
Начал вспоминать. Да ничего я такого не говорил!
Влана отложила вилку.
– Ты спрашивал, могу ли я убивать. И спросил – ты из этих…?
Я вспомнил. Вспомнил смешного, блеющего проповедника на Орисе.
«…Пра-аво на жизнь и пра-аво на смерть дается человеку бо-огом…»
Еще подумал тогда, причем здесь право?
– Я полагала, ты знаешь, – нахмурилась Влана, изучая недоумение на моем лице. Еду она отложила, видимо, до завтра. Интерес к пище у девушки пропадал всегда мгновенно и надолго. Особенно к нашей, корабельной.
– Влана, кроме этой случайно услышанной на улице фразы (слово – «идиотской» пришлось опустить), я никогда ничего не слышал об эйнитах. (Он так смешно блеял, этот проповедник. Только потому и запомнился.)
«Стоп, – сказал я себе. – Ведь она тогда сказала «да». Я спросил: «Ты из этих?», и она ответила: «Да».
Наверное, я немного испугался все-таки. Дьюп хоть понимал, с кем и с чем имел дело, а я, честно говоря, нет. Я не очень хорошо относился к разным сектантам, фанатикам…
– Пошли к тебе, покажу, – девушка поднялась из-за стола. Она частенько вела себя по-мужски: быстро переключалась, реагировала в положенные доли секунды.
Я тоже встал, хоть мне и хотелось чаю. Что же она хочет показать? Чего я не видел в собственной каюте?
Мне почему-то стало не по себе.
Влана закрыла дверь на магнитный замок. Я даже оглянулся по сторонам, проверяя, не завелось ли чего в капитанской? Барамошек, например. Это такие шумные духи, которые якобы появляются иногда на КК. Я, правда, полагал, что посторонние на военных кораблях могут примерещиться только по пьяни, даже если они – духи. Но все-таки…
– Ну да, – отметила Влана. – Убивать мы не боимся, прём, можно сказать, напролом, и ничего не вздрагивает.
Я пожал плечами. И остро почувствовал, что она меня старше. Раньше это как-то в голову не приходило.
– Возьми меня за руку.
Узкая ладонь скользнула в широкую, теплая, сухая. Значит, Влана спокойна.
В моей руке поместились бы две ее ладошки, и я взял эту маленькую руку «в капкан», сомкнув пальцы на запястье.
– Закрой глаза.
Закрыл.
И тут же страх толкнулся в груди, как новорожденный слепой котенок тычется в человеческие ладони в поисках сосков матери.
Влана как-то почувствовала мое оцепенение.
– Бак, ты же смелый. Не надо бояться. Мы просто посмотрим на переплетение линий эйи. Это не страшно. Ну же!
Когда женщина в два раза мельче тебя говорит, что это не страшно… Я попытался расслабиться. Перед закрытыми глазами что-то замерцало, и я снова впал в ступор.
– Да не бойся же ты!
В голосе Вланы чувствовалось раздражение. Я вспомнил про свою руку, вцепившуюся в крепкое, но тонкое запястье. Да… Теперь я понял, КАК она почувствовала. Наверное, синяки останутся.
Расслабление я начал с пальцев. Медленно, как на занятиях по релаксации. Погладил мысленно каждый палец, рассказал ему про покой и тепло. Потом погладил кисть… Перед глазами опять что-то замерцало, но я продолжал упражнение и расслаблял тело, зная, что и мозг в свое время последует за ним.
И вдруг я ощутил себя в глубоком космосе. Ужас сжал легкие, не позволяя дышать. А пространство вокруг было пронизано сияющими нитями. Немного похоже на паутину, немного – на то, как растет дерево или молния…
Я видел картинку всего лишь миг, потому что опять напрягся, и видение пропало.
Открыл глаза. Вся спина мокрая. Страх был почти не контролируемый, животный. Я заставил себя разжать пальцы и тряхнул головой.
– Вот ведь зараза…
– Это потому, что твой разум не привык. А любое незнакомое чувство мы поначалу воспринимаем как страх. Мы так устроены. Ты сильный – и страх твой сильный. А то, что ты видел – это линии эйи. Так или иначе, их могут видеть все. Нужно лишь не бояться.
Влана вздохнула и стала растирать запястье.
– А ты? – я старательно отводил глаза.
– Я привыкла с детства. Выросла при храме. Это совсем не значит, что я проводник эйи. Просто знаю. И ничего больше, – она посмотрела на меня снизу вверх, заглядывая в лицо. – Все? Конфликт исчерпан?
– Да не было никакого конфликта, – удивился я, думая извиниться или нет. Красные пятна стопроцентно перейдут в синие.
– Но ты испугался, когда понял, что я «из этих»?
– Испугался, – признался я спокойно. Только трусы пытаются скрывать, что да, страх был.
– Почему?
Я задумался. Действительно, почему? Страх возник непроизвольно, беспричинно.
– Не знаю, – сказал я честно. – Просто накатило.
Влана потянулась на цыпочки и погладила меня по голове.
Я хотел обнять ее, но она вывернулась, шагнула к двери, приложила ладонь к замку…
– Все, мой дорогой заяц. Все – после. А сегодня – больше ничего страшного не случится.
– А чай?
– И чай – после.
Она выскользнула за дверь.
И тут же – вызов от Мериса. Неужели Влана это почувствовала? Что запищит?
Упал в кресло, включил большой экран. В голове крутилось столько мыслей разом, что я решил разом и выкинуть их из головы. На время хотя бы. А то лопну.
Мерис находился в просветленной фазе. Похоже, уже что-то накопал.
– Отдыхаешь? – весело спросил он. – А некоторые, между прочим, пашут.
– А некоторые уже посеяли, – парировал я.
Он удивился.
– Что посеяли?
– Поговорка такая, – я решил дальше не шутить на сельскохозяйственные темы, раз уж генерал не понимает даже того, что за пахотой следует сев.
– А-а, – протянул он все еще с недоумением. – А прогуляться эти «некоторые» не хотят?
– Куда?
– Город посмотреть, себя показать.
Мерис налил что-то из графина в бокал. Стал прикуривать. Графин – это серьезно. Это означало, что дело он уже закончил и отдыхать уселся основательно. Иначе стояла бы бутылка.
– Подставить хочешь? Ходячая мишень и все такое?
– Ну, вроде того.
– Одному идти?
– А, кого хочешь бери. Никто не ожидает, что тебя понесет. Разве что – зашевелятся.
– Уверен, что стрелять не будут?
– Абсолютно.
Детали мы обсуждать, разумеется, не стали.
Я решил идти один. Рисковать чьей-либо жизнью не хотелось. Не нравилась мне эта приманочная стратегия. Как можно знать наверняка?
И кто вообще способен просчитать риск стопроцентно? Эйниты разве?
Вызвал по внутренней связи Влану. Нашел ее в общем зале. Народу там толклось достаточно, потому очень коротко изложил суть дела. Спросил, как она думает, может что-то случиться или нет?
Она ответила практически без паузы:
– Нет, не может.
– Почему?
– Просто не может.
– Но это реально хоть как-то проверить?
Оглянулась, далеко ли ребята, шепотом:
– Страшно будет, заяц.
– Я уже привык.
– Тогда пошли. Вместе пройдемся.
Рисковать жизнью Вланы? Я отрицательно покачал головой. Типа – и не настаивай.
Влана картинно развела руками: мол, не хочешь – не верь.