Терна
Утром, когда девушку разбудили первые лучи солнца, скользнувшие в окно, она подняла голову от подушки и сперва удивленно столкнулась взглядом с сковородой, лежащей рядом. Вчера она притянула ее к себе, неуклюже, и ударилась. Терна села и оглянула кучу вещей, на лице у нее появилась очень довольная улыбка.
Она проворно вскочила на ноги и оглядела кухоньку. Пора было готовить завтрак, но стряпать его обычным скучным способом она не собиралась!
Если бы кто-то заглянул на кухню или в окно спустя пару минут, то был бы довольно напуган. Девушка, сосредоточенная и взлохмаченная с утра, как заправская ведьма, махала руками туда-сюда, перетаскивая вещи по кухне.
Она с трудом подняла кастрюлю, уронила его, пытаясь одновременно держать ее – и наливать в нее воду, потом уронила снова и разлила воду, но быстро кинув туда тряпку, сделала еще несколько попыток. Насыпать крупу в сравнении с этим, было детской забавой.
Ни у кого не проявляется столько силы за день. Терна ощущала себя так, словно в ней проснулось что-то, давно дремавшее, и рвется выпустить пар. Она таскала предметы, чувствуя, как трепещет какой-то неосязаемый огонь и разливается по венам. Магия, зародившаяся в ее раненном сердце, излечила его окончательно, загладила шрамы, и только потом заструилась к рукам и дала о себе знать.
Неловко шевельнувшись, Терна высыпала в кастрюлю больше крупы, чем было нужно. Значит, будет чем собак угостить. Когда блюдо начало готовиться, девушка почувствовала отлив сил, и занялась другими своими делами уже «вручную».
Она прошла в основную комнату, где спал старик, и увидела гостя – к нему зашел один из деревенских, приволок мешочек муки.
Радмир благодарно кряхтел, сидя на печи.
— О, вот и девка твоя, — обернулся крестьянин – Отнеси на кухню.
Он небрежно перекинул ей мешок, и девушка заспешила обратно. Она аккуратно поставила мешок и отряхивая руки, собралась выйти обратно – нужно было застелить и убрать стол, протереть пыль…
— Девка-то не ворует у тебя?- донеслось до нее. Терна замерла у порога, навострив уши.
— Разве что лишнюю ложку каши съест, — отшутился старик.
— Не боишься отбросов всяких домой пускать? Кто знает, что у нее на уме. Бабы видели давеча, как она из леса поздно ночью шла.
— Может нужду она справляет там, и что?
— А если нет? – крестьянин лениво ворчал, по факту, не сильно беспокоясь о судьбе деда, скорее сплетничая. – Я слышал, тут недалеко убежала служанка, коптархов пасла на ферме за лесом, ищут поди, а если найдут?
— А что если жена твоя, вместо рыбалки, тебя тут найдет? – парировал старик, в то время как Терна стояла с колотящимся сердцем и прислушивалась к разговору изо всех сил, стоя на цыпочках и вытянувшись.
Мужик проворчал что-то и ушел. Терна слышала, как хлопнула за ним входная дверь, а Радмир что-то проворчал, невнятное, себе под нос.
Ищут, найдут ли? Терна понимала, что надеяться на свободу, пусть и так хотелось, но было глупо. Она не просто убежала от Овода, который всегда был мстительным и находил беглецов, она ушла, захватила лучшего коптарха, лишила его заработка на скачках и от ее конкретной продажи, ушла у него из-под носа! Едва ли самолюбие ее хозяина могло такое забыть.
Ее мысли прервал запах прихватившейся каши – Терна поспешила разобраться с завтраком.
Она подала чашку пахнущей каши старику, который уже сидел и ожидал, будучи в хорошем настроении. Сама села напротив, молча ковыряя немного пригоревший завтрак.
— Смотрю, ты сегодня не в том настроении? – поинтересовался Радмир, прожевав первую ложку – каша пригорела… У тебя такого никогда не случалось.
— Все в порядки, — отмахнулась Терна. Она не знала, можно ли доверить свои сомнения старику? Вроде бы, ему последнему будет выгода предавать ее, но мало ли…
Он прервал ее сам, качая головой и улыбаясь.
— Я знаю, что та сбежавшая пастушка коптархов это ты.
Терна застыла, не донеся ложку до рта. Где-то внутри себя она уже приняла низкий старт, готовая выпрыгнуть в окно и убежать в никуда, лишь бы не обратно к Оводу.
-Ешь, не давай каше остывать-то! – Услышал заминку Радмир. Иногда девушке казалось, что и не слепой он вовсе. – Вечерами от тебя животиной пахнет, а запах коптархов он такой, специфический – если кто возился с ними, то навсегда запомнит.
— Ты пас коптархов?
— Короткое время, — кивнул старик – Только сильному покоряется такая волевая скотина, мне, например, не покорилась. Зубы справа выбил, одним ударом, — он даже засмеялся, вспоминая этот случай.
— Лилос никогда не трогал меня, — Терна наконец отправила ложку каши в рот, задумчиво жуя – Мы с ним уже много лет. Мы видели стадо коптархов тут рядом, диких… Но он не пошел за ними, остался со мной.
— Всякое животное может преданным быть, но человек – не всякий. –кивнул Радмир – Я не выдам тебя, мне проку нет. Что мне до игр работорговцев? Мне они и мешка муки не принесли, а принесут – пусть и жрут сами.
Старик вытер рот салфеткой и отодвинул тарелку.
— Живи у меня сколько хочешь, да не беспокойся об этом.
На этом их странный разговор окончился, и девушка почувствовала себя спокойнее.
Но в душе у нее поселилось смятение и мысль, которая была настолько же очевидной, насколько о ней не хотелось думать.
А что потом? Она проведет еще месяц, два, три, готовя кашу старику, и бегая в поле к своему скакуну, а потом?
Терна убрала тарелки, вернулась в кухню и села на кровать, подтянув ноги к груди.
Сколько она себя помнила, другие люди вокруг жили, пока она существовала в конюшнях. Да, у крестьян тоже не было особых планов, никто из них не шел к мечте, ни у кого не было особых возможностей. Но даже они – девушки хотели замуж, дети хотели стать рыцарями, мужчины хотели выпить. Терна иногда думала, что сомневается, что хочет чего-то сама. Как можно идти вперед, если не знаешь, куда?
«Ты могла бы быть магичкой»
Терна подпрыгнула от голоса Аргона в голове. Он наблюдал за ней уже все утро.
«Магичкой?»
«Я видел, что ты творишь с кастрюлями. Кровь моего рода сильная, а ты отзывчивый сосуд, — принц зашуршал книгой. – Девушка с развитыми способностями могла бы… не знаю, натворить каких-нибудь интересных дел. Лечить, путешествовать, добиться каких-то высот.»
«Я, высот?»
«Если будешь учиться. Я раздобыл книги, которые ты сможешь читать, пришлю тебе их в твою деревеньку если ты пока будешь там, и ты начнешь занятия. Легкие фокусы поддадутся тебе уже через пару недель, а там, как пойдет…»
«Я не знаю, хочу ли этого…» — Терна вздохнула.
«А чего хочешь?»
«Не знаю, я просто не знаю, как хотеть что-то подобное.»
«У тебя что, никогда не было планов? Ты никогда не мечтала о красивой жизни?» — Аргон запнулся и вдруг понял, что сказал лишнего.
Терна подтвердила его запоздалую мысль.
«А зачем хотеть того, чего ты не получишь? Мой максимум был в борделе, а о таком мечтать мне как-то никогда не хотелось». – Девушка насупилась пуще тучи, и настроение у нее стремительно ухудшалось.
«Ты права. Человеку, который… жил в таких условиях, никогда не выбирал, не решал за себя, не ждал будущего, очень трудно сделать выбор. Это не твоя вина. – Аргон выдохнул, подбирая правильные слова, потому что кого-то успокаивать было ему в новинку – Если ты спокойно поживешь пару месяцев, тебе самой станет скучно, и ты захочешь двигаться дальше. Даже если нет, я попробую как-то помочь тебе устроить спокойную жизнь в одной из многочисленных деревушек подальше от фермы. Будешь себе кур разводить, да корову доить. А пока просто отдохни.»
«Наверное, я так и сделаю».
Аргон извинился и выскользнул из ее мыслей – последнее, что Терна слышала, это стук в его дверь. Она упала на кровать, откинувшись на подушку, и прикрыла глаза. Почему-то вся эта ситуация резко вытянула с нее всю энергию — наверное так сказалась повисшая надобность определяться и выбирать. Вот чего она никогда не умела. Но самое противное, что в глубине души Терна догадывалась, что способ, предложенный принцем, не сработает. Потому что даже отдохнув месяцы, она никогда не вернет упущенное когда-то, не восполнит усталость, не найдет в себе желаний и планов – просто так у людей, которые всю жизнь провели в рабстве, подчиняясь чужой воле, это не получается.
Мысли девушки замкнулись в водоворот – из этой ситуации не виделось выхода.
Страх внутри нее снова проснулся, мысли о том, что у нее никогда не будет полной свободы, что ее всегда будут искать, закружились в голове, рисуя нерадостные картины. Терна понимала, что она просто не предназначена для жизни, потому что ничего не знает о ней. Можно ли это как-то исправить?
Жизнь вокруг похожа на океан. Здесь у людей либо крепкие, богатые корабли и никаких забот, либо ничего. Сотни бедняков строят свои плоты, вычерпывают воду, борются со стихией. Кто-то тонет, не дойдя до цели, кто-то находит в себе и окружении ресурсы, чтобы укрепить свой плавающий дом. У Терны изначально не было ничего, даже палки, даже умения плавать. Она вспомнила, как мальчишек учили плавать в деревне – бросали в речку. Выплывет – научится. Жажда жизни сильнее чем поток спокойной воды. Сильнее ли Терна?
Сейчас ее держит на воде ее собственный сон, хрупкая нить, и она же не позволяет ей двигаться. Чтобы научиться плавать – нужно прыгнуть в пучину. Терна вспомнила шумный Фатрахон. Вот где жизни и мудрости больше, чем в лесной деревеньке. Возможно, она могла бы отправиться в Атрох, или в Вердек, а может, даже ближе к принцу, в Блакри.
Это было настолько верно, насколько страшно. До безумия. Усилием воли девушка поднялась с постели и вышла прочь, постаравшись быстро затесаться в лесной зелени – ей нужно было немного тишины и фырчания родного коптарха, чтобы решить.