Аргон
— Господин, мне войти? – в покои принца постучалась легкая девичья рука, и принц незамедлительно откликнулся.
— Заходи, и дверь запри!
Служанка проскользнула в дверной проем, как бабочка, сверкнув шелками вместо воздушных крыльев, и заперла дверь на засов.
Старый король уехал, оставив сына за главного, по делам в БлакРи, и Аргон устроил себе уже традиционный марафон – в день в его спальне случалось по три-четыре служанки, а Элисию он звал особенно часто. В этих краях она считалась южанкой, потому что раньше жила в Сархи. Мало кто был в этом краю, но те, кто посещали этот белокаменный город, навсегда запоминали три вещи – вино, песок, и мастерство тамошних женщин.
Сама Элисия пересекла границу Темной стороны Маадгарда в повозке беглого купца, а потом немало поскиталась по Фатрахону и Атроху. Потом дороги привели ее в БлакРи, город, окружавший Черный замок. Популярность, природная красота и хитрость не дали ей пропасть с голоду, более того, в один из своих визитов в город, Аргон приметил девушку на рыночной площади.
Ее умения поразили принца в первую же встречу, и он увез девушку служанкой во дворец.
На этой неделе Элисия посещала покои принца уже в пятый раз.
Она начинала с массажа – растирая мускулистое тело мужчины маслами, расслабляя каждую клеточку тела. В последнее время этот массаж казался Аргону еще божественнее, чем раньше – потому что тело его постоянно ныло от неудобных поз и камней под боком. Вспоминая Терну нехорошим словом, он приглашал Элисию по вечерам, чтобы та устраняла последствия магической связи с пастушкой.
Пальцы южанки мягко скользили по коже принца, втирая цитрусовое масло. Запахом солнца пропиталась вся темная спальня, свечи потрескивали, и Аргон расслаблялся, закрыв глаза и блаженно улыбаясь. Приходя к принцу, девушка сразу избавлялась от одежды служанки и оставляла на себе несколько шелковых тряпиц, оставшихся с юга, обвивавших ее за грудь, талию и бедра, и максимально оголявшие ее бронзовую кожу. Безусловно, в северном краю, где девушки были белее слоновой кости, плавная, как змея, загорелая Элисия очаровывала.
А еще она не задавала вопросов. Когда во время ее ласк, пока она массажировала руки принца, на его коже вдруг резко выступила царапина (Терна ободрала ладонь об дерево) – Элисия только мягко спросила –
— Этой раны, кажется, не было здесь, господин?
— Ты просто не обратила внимания на нее сразу, — коротко отмахнулся Аргон, и девушка больше вопросов не задавала, продолжив ублажать принца.
В этот раз она заметила свежие царапины у принца на спине, и ласково массируя плечи, старалась не задевать пораженные участки кожи. От принца пахло хвоей и лесом, хотя на охоте он не был, и Элисия это тоже отметила.
После массажа Элисия избавилась от последних тряпок, скрывающих ее наготу от глаз принца, и вечер продолжился.
Но пока Аргон получал наслаждение, Терна стремительно приближалась к лагерю разбойников. Вскоре ее мысленный крик яростно пробился в голову принца, хотя тот отмахивался от него, как от назойливой мухи.
Его мысли блуждали где-то далеко, а взгляд гулял по спине Элисии, которая изогнулась перед ним, как пустынная гибкая кошка, ласковая и дикая одновременно. Но Терна пробивалась настойчиво, и Аргон шикнул на нее, тут же запираясь в своем сознании обратно и возвращаясь мыслями к девушке в постели.
Он опустился на нее всем весом и сжал запястья обоих рук, захватывая их. Что может быть более возбуждающим, чем полная власть?
В это время на теле Терны не осталось ни одного участка, по которому не пробежались бы взглядом. Разбойники опустошили фляги, но у них оставалось еще одно развлечение. Девушка поймала на себе прямолинейный взгляд одного из сидящих на бревнах мужчин – видимо, он был атаманом, и дернулась, пытаясь высвободить руку из лапы державшего ее разбойника. В ответ ее схватили уже вдвоем, и обе ее руки заломили за спину, обездвиживая ее.
Атаман поднялся с места и перешагнув костерок, подошел к Терне вплотную.
Аргон в это время приподнял свою партнершу и перевернул ее на спину, вдыхая запах ее волос и прикусил кожу на шее, ласково, но больно. Элисия сладко застонала.
Терна опустила глаза в землю, изо всех сил желая рассыпаться песком, исчезнуть, зарыться в густую траву возле своих ног. Атаман схватил ее за подбородок и неприятно дернул голову верх, заставляя поднять взгляд на себя.
Она уже знала, что будет. Однажды Овод пытался изнасиловать ее, когда она была совсем девочкой, но выпивка впервые сыграла ей на руку – он просто не справился с этой задачей, будучи ужратым до состояния свиного визга. На утро он запомнил только свою неудачу, и к Терне больше не лез, зато обозлился на нее до конца.
Но этим – выпивка не помешает. Их семеро. Она одна.
Одиночество обвило ее за шею, как холодная змея. Даже сейчас, когда ее жизнь напрямую связана с жизнью другого человека, ее одиночество не знает пределов. Ее собственные чувства только мешают Аргону, а ее боль затмит его удовольствие.
— Ну что, ты сама уляжешься поудобнее? – ехидно поинтересовался мужчина, опуская руку на талию трепещущей Терны. Та взбрыкнула, вскидывая тощее колено и целясь в пах атамана, но тот, со смехом, поймал ее за ногу и сжал что есть силы, все еще улыбаясь. – Значит, я сам тебя уложу. Парни, валите ее на траву. Занимайте очередь!
Терну дернули за запястья, роняя на траву жестко и неаккуратно, двое мужчин, отпуская похабные шуточки, развели ее руки в стороны, распяв Терну на земле, и удерживали их с силой.
— Стони погромче, — прошептал на ухо Элисии Аргон, и та послушна подалась навстречу принцу.
— Будешь орать громко – перережу глотку, это мне не помешает тобой насладиться, — предупредил атаман и одним движением стащил с девушки ее тряпичную обувку.
Терна яростно забрыкалась, задыхаясь и чувствуя, как сердце ноет, разбиваясь о грудную клетку, горит и колотится. Мужчина схватился за поясок штанов, и когда Терна слишком сильно ударила его пяткой в грудь – сжал ее талию и резко провел ногтями к бедрам, просто раздирая кожу до крови. Поясок отлетел в сторону, и с бьющейся в истерике девушки стащили штаны и белье. Терна извивалась под хохот других мужчин, пытаясь освободиться, но даже если бы у нее это вышло, что дальше?
Атаман расстегнул свои штаны. Терна отчаянно залупила по земле ногами, пытаясь попасть по мужчине, но тот зарычал и вытащив из-за пояса нож, воткнул его в землю рядом с талией Терны.
— Еще раз дрыгнешь своими копытами, и я тебе их отрежу, — предупредил он, и у него на лице не осталось даже наглой улыбки, только яростное желание удовлетворить свои потребности.
Терна замерла. Сталь ножа касалась ее кожи и кажется, она даже поцарапалась об него неловким движением.
Мужчина грубо развел ее ноги в стороны, и больно ударил по бедру. Глухой стон всколыхнул сознание девушки, и она даже не поняла, чей он – ее собственный, или стон Элисии, ворвавшийся в ее мечущиеся мысли.
Аргон погладил свою служанку по бедру.
— Ты хорошо сегодня постаралась. Иди в душ.
Девушка вскочила с подушек, как перышко, и снова завернулась в свои шелка. Аргон отвесил ей шлепок по заднице и подтолкнул в направлении ванной, куда Элисия довольно упорхнула, звонко смеясь.
— Что же… — Принц завернул бедра в простыни и поднялся. – Посмотрим, чего эта истеричка от меня так рьяно хотела.
Он прошлепал босыми ногами по мраморному полу и прошел в свой маленький кабинет. Подойдя к столу Аргон провел рукой по стеклянному шару. Он мог бы и сам взглянуть, как у пастушки дела, но приятная усталость мешала мыслям сосредоточиться.
— Покажи Терну! – приказал он.
В комнату хлынул свет и послышался смех разбойников и треск догорающего костра.
Терна громко дышала, так что казалось, что ее легкие лопаются. Она замерла как струна, напряженно глядя на мужчину между своих ног. Он оглядывал ее скорее с презрением, чем с наслаждением, насмешливо и возбужденно.
Девушка чувствовала, как что-то внутри нее сворачивается комком боли и пульсирует, а остальное тело каменеет и наливается тяжестью. Ожидание боли причиняло ее много больше, чем клинок принца и смерть. Но что-то еще клокотало в ней.
— Что у тебя такое грустное лицо? – поинтересовался мужчина, и вслед за ним гаркнул хохот других разбойников. – Улыбайся, вряд ли у тебя еще будет такая шикарная ночка!
Лицо Терны окаменело, с него стерлась вся мимика, и ни одна жилка не дрогнула, когда мужчина навис над ней. Ее взгляд неподвижно уперся в насмешливо жадные глаза насильника. Внутри себя девушка хотела бы отвести взгляд в сторону и не видеть этих глаз, но даже усилием не смогла это сделать.
Мужчина усмехнулся. И в тот момент, когда он наконец коснулся ее, что-то вспыхнуло, ослепляя глаза державших девушку мужчин. Оцепеневший Аргон, молча наблюдавший за сценой, моргнул, а его комнату залили отблески огня.
Воздух разрезал нечеловеческий крик.
Голова атамана пылала огнем, словно кто-то поджег его волосы. Он метнулся назад, падая на колени. Огонь пожирал его скальп, и перекинулся на лицо, пополз по шее, выедал глаза. Мужчина пытался тушить огонь руками, издавая звериные вопли, но все было тщетно.
Двое сообщников тут же отпустили руки Терны, отпрянув в стороны. Кто-то вскрикнул –
— Да это ебаная ведьма!
Аргон видел, как здоровые мужчины, под крики и чавкающие звуки голодного огня в страхе хватают лошадей, привязанных рядом, и спешат покинуть место происшествия. Огромный страх гонит их прочь.
Терна же этого не замечала – ее взгляд по-прежнему был прикован к мужчине. Она медленно села, выпрямляясь и немного царапая бок о нож атамана. Ее нижняя часть тела была абсолютно нагой, она скрестила ноги по-турецки, подтянув их к себе, и продолжала спокойно смотреть на человека перед собой.
Крик давно оборвался. Мужчина быстро скончался от адской боли, но так и остался стоять на коленях, запутавшись в собственных спущенных штанах и поясе. Терна смотрела, как огонь буквально плавит кожу, оголяет чернеющий череп и проедает дыры в тканях, открывая кости. Стихия медленно угасала, затихая, и в конце концов ослабла и потухла, оставив вместо головы – на плечах мужчины черную омерзительную головешку. Подул ветер, и труп мужчины упал перед Терной.