Сережка был счастлив абсолютно. Бабушку свою он никогда не видел, поэтому не стоило от него требовать сочувствия к ее несчастью. Да и что он понимал в этой жизни? И Илья, при всей жалости к Ларе и уважении к теще, не мог нарадоваться тому, что Сережка столько времени проведет с ним. В глубине души он понимал, что не представляет всех сложностей, которые у него возникнут, но не хотел об этом думать. Пусть все будет как будет.
Они проводили Лару на самолет и приехали в Долину довольно поздно вечером.
Мишка не успел выпить накануне подшивки, и оставалась надежда, что несколько месяцев трезвой жизни ему обеспечено. Они провозились с проклятой трубой до самого приезда водопроводчиков, которые прибыли далеко за полночь. Сначала долго искали вентиль, чтобы перекрыть воду, потом долго искали разводной ключ, чтобы его провернуть. Когда новые трубы успели дойти до такого состояния? Илья уже хотел бежать и отрубать насосную станцию, но подумал, что воды в водонапорной башне хватит, чтобы смыть дом в реку. В конце концов вентиль повернули, но воды в подвале набралось выше колена, и уходить она не собиралась. Притащили от избушки насос и откачивали ее в канализацию.
Только когда вода немного спала, промокший насквозь Илья нашел дырявую трубу — у него сложилось впечатление, что кто-то откусил от нее кусок. Конечно, пластиковые трубы не металлические, но таких дыр ему видеть еще не приходилось. И сама порваться она, конечно, не могла.
С заменой трубы возиться пришлось водопроводчикам. Вероника не изменила себе: выгонять их с Мишкой она, конечно, не стала, но не вышла даже попрощаться, не то что сказать спасибо. Продрогшие и уставшие, они оба завалились спать, и Мишке попросту не хватило сил проснуться и сбежать.
На этот раз идти к Долине через кладбище Илья отказался — день был тяжелый, да и стемнело бы еще нескоро и совсем ненадолго, — чем невероятно разочаровал Сережку. Зато по дороге он рассказал ему сказку о том, как провел ночь на поляне возле Каменного лика, опустив, конечно, ненужные подробности. Сережка, разумеется, не поверил, но история ему понравилась. И о Печнике, и о чудесных свойствах Долины Илья тоже рассказал — пусть мальчишка немного поживет в самой настоящей сказке. Добился он, правда, пока одного: ребенок решил во что бы то ни стало выследить Печника и собирался караулить его всю ночь.
Когда же они наконец дошли до дома, выяснилось, что их ждут. Мишка собирался позвонить Илье на мобильный, но не успел.
В столовой на лавке собственной персоной сидел Алексей Залесский в спортивном костюме, преисполненный добродушия и признательности.
— Здравствуйте, Илья Анатольевич, — он привстал, приветствуя Илью, и протянул руку.
— Здравствуйте, — хмуро ответил ему Илья и руку пожал. Нетрудно было догадаться, зачем на самом деле он пришел.
— Я пришел вас поблагодарить за вчерашнее. Если бы не вы, я не знаю, к каким бы последствиям это могло привести, — радушно улыбаясь, начал Залесский.
— Не за что, — пожал плечами Илья.
— Сколько я вам должен? — не менее вежливо спросил хозяин Долины.
— Нисколько, — ответил Илья. — Мы это сделали по-дружески, по-соседски. Надеюсь, если у нас с Мишкой загорится избушка, вы тоже поможете нам тушить пожар…
— В этом можете не сомневаться, — Залесский широко развел руками.
— Иди, Сережка, в спальню, посмотри, какие я книжки вчера купил, — Илья был недоволен и обеспокоен приходом гостя и не хотел связывать себя присутствием ребенка. — Мне надо поговорить.
— Да, пап, — согласился мальчишка и скроил хитрую мину — наверняка собирался подслушивать.
И точно: Илья сразу заметил, что дверь Сережка плотно прикрывать не стал — пришлось самому захлопнуть ее покрепче.
— Это хорошо, что вы отослали мальчика, — Залесский кашлянул, — видимо, вы догадались, зачем я пришел.
Илья кивнул и сел за стол напротив него.
— Этот домик, который вы купили… Он, понимаете ли, портит вид коттеджного поселка. Практически каждый въезжающий обращает на него внимание, он вызывает неприятные эмоции у покупателей и бросает тень на нашу финансовую состоятельность, вы меня понимаете?
— Нет, — честно ответил Илья.
— Как бы вам это объяснить… Домик очень неэстетично выглядит, он не вписывается в общий стиль Долины. Мы понимаем, что вы человек небогатый и для вас это выгодное приобретение. Тем более что с проведением коммуникаций стоимость этого участка существенно выросла. Поскольку коммуникации только проложены рядом, а не подведены к участку, стоить столько же, сколько участки, выделенные для продажи, он не может. Я предлагаю вам за него двадцать тысяч долларов. Это очень большая сумма за шесть соток, вы понимаете? И, если не ошибаюсь, это в четыре раза больше, чем вы за него заплатили.
— Не ошибаетесь, — Илья вздохнул и поджал губы — он не собирался говорить о том, что старик избушку ему подарил, в это бы никто не поверил.
— Вот видите, я предлагаю вам очень выгодную сделку, — обрадовался Залесский.
— Предположим, двадцать тысяч — это мой годовой заработок. Если бы я хотел на этом заработать, наверное, это была бы очень выгодная сделка. Но, если честно, даже если вы предложите мне сто тысяч, я все равно не соглашусь.
— Почему? — опешил Залесский.
— Потому что не хочу продавать избушку. Я собираюсь жить здесь, мне здесь нравится.
Наверное, он выбрал не совсем правильный тон, и сам себе показался люмпеном, качающим права в интеллигентной компании.
— Я не знаю причин, по которым вы не хотите продавать домик, но, может быть, вы считаете, что за эту сумму не сможете приобрести аналогичный участок? Что ж, я готов торговаться.
Илья покачал головой:
— Не надо. Сумма не имеет значения. Я не хочу продавать избушку, потому что… попробуйте понять: она стала моим домом. Я не хочу, чтобы ее сносили. Я уже говорил с вами об этом, но вы только отмахнулись.
— Правда? — искренне удивился Залесский. — Я не помню.
Конечно, где ему вспомнить разговор с плотником о его сумасбродных идеях…
— Я тогда говорил вам и сейчас скажу, что собираюсь привести избушку в порядок, чтобы она не имела того самого неэстетичного вида, который вас так смущает.
Залесский поморщился:
— Мне кажется, это утопия.
— Возможно, — согласился Илья. — Только это мой дом, и я готов пойти вам навстречу. Мне, например, и так неплохо. Если вам это не нужно, я оставлю все как есть.
— Лучше бы вы согласились продать нам участок. Я готов найти вам аналогичный, с домом, в пределах разумной суммы, конечно.
— Мне не нужен другой участок, — усмехнулся Илья.
— Послушайте, это же несерьезно. Вы хотите бо́льших денег? Ваше поведение похоже на вымогательство, — Залесский начал раздражаться, хотя виду не показал.
— Наоборот, я готов вложить деньги в ремонт при условии, что вы оставите эту тему и никогда просьбами о продаже меня не потревожите.
— Я вас не понимаю, — Залесский вздохнул.
— Да в общем-то ничего сложного: я не продам избушку. Ни за большие деньги, ни за какие. Неужели всему можно назначить цену? Неужели вы думаете, что все можно измерить деньгами?
— Не надо передергивать, — хозяин Долины снова поморщился, — я прекрасно знаю, что́ можно измерить деньгами, а что́ нет. Предположим, для вас эта сумма кажется незначительной; тогда назовите свою. Может быть, мне просто нужно подумать?
Илья покачал головой:
— Вы не поняли. Я не продам избушку даже за миллион, хотя для вас она столько не стоит. Об этом не имеет смысла говорить.
Залесский нахмурился. Похоже, он понял, что дело обстоит совсем не так просто, как ему представлялось.
— Но скажите, может быть, у вас есть к этому какие-то причины? Может быть, моя жена права и вы поставили своей целью помешать продаже участков? Но почему?
— Это другой вопрос, но я не стану вас обманывать — я действительно считаю, что эти участки продавать нельзя. Только к продаже избушки это не имеет отношения.
— Кстати, об этом я тоже хотел с вами поговорить, — лицо Залесского изменилось — он вспомнил о том, кто тут хозяин Долины, а кто плотник. — Напрасно вы это делаете. Вы же понимаете, что у меня возможностей значительно больше, чем у вас.
— Если вы считаете, что на меня стоит тратить время и деньги, — тогда конечно. Мне лестно, что ваши покупатели так высоко ценят мое мнение, если мне достаточно двух слов, чтобы сорвать вам сделку.
— Не так много времени и денег мне нужно, чтобы справиться с вами, — усмехнулся Залесский. — Впрочем, для того, чтобы вы согласились продать мне ваш домик, тоже много сил не потребуется.
— Вы мне угрожаете? — Илья широко улыбнулся.
— Да, — Залесский улыбнулся не менее сладко. — Я противник подобных методов решения проблем, но если нет другого способа, то сойдет и этот.
— Ну что ж, попробуйте, — пожал плечами Илья.
— Я даю вам две недели на то, чтобы подумать, — сверху вниз покровительственно ответил Залесский. — Вот вам моя визитка, если захотите продать домик — звоните лично мне. Я очень надеюсь на ваше благоразумие, как в вопросе продажи домика, так и относительно советов моим покупателям.
— Можете не ждать две недели, уверяю вас, ничего не изменится, — криво усмехнулся Илья.
— Я все-таки подожду, — снова улыбнулся хозяин Долины. — До свидания, Илья Анатольевич, было очень приятно с вами пообщаться.
Руки́ он, однако, не протянул. Илья чуть не ответил ему: «Симметрично», но вовремя спохватился и сказал с легким вежливым кивком:
— Взаимно. Всего вам доброго.
Залесский широким уверенным шагом вышел из избушки, осторожно прикрыв за собой дверь.
Илья опустился на лавку — ему самому стало страшно от собственной смелости.
— Ну ты даешь, Илюха, — покачал головой Мишка, открывая дверь из спальни.
— Мы всё слышали, — радостно сообщил Сережка, выскакивая в столовую вслед за ним.
— Это здорово, конечно, — проворчал Илья, — что вы все слышали.
— А я, между прочим, к вашему приезду приготовил праздничный ужин, — сообщил Мишка.
— Вчерашнюю картошку дожарил, что ли? — усмехнулся Илья.
— Не. Я курицу гриль купил… Только она остыла.
— Хорошо, что купил, — рассмеялся Илья, — а то я уж испугался.
— Праздник у нас сегодня или нет? Я подшился, Сережка приехал. Считайте, лето началось, — Мишка скромно улыбнулся. — Надо же это отметить?
— Надо! — радостно закричал Сережка. — И пусть этот дядька сюда больше не приходит, это папина избушка!
— Ну, сынок, так тоже говорить не нужно. Пусть как приходит, так и уходит, — улыбнулся Илья, а Мишка громко заржал.
Остывшая курица имела жалкий вид и лучше выглядеть не стала даже после того, как Илья разогрел ее в микроволновке. Но хорошее настроение Сережки и Мишки передалось и ему — в конце концов, у них действительно был праздник, и никакой хозяин Долины не может напугать его настолько, чтобы Илья перестал радоваться жизни.
Они отрывали куски курицы руками, и перемазавший всю физиономию Сережка сказал, что они похожи на викингов на пиру, не хватает только вина в больших деревянных кружках. Услышав про вино, Илья поперхнулся и украдкой глянул на Мишку, но Мишка на это хлопнул себя по лбу и достал из холодильника пакет с соком.
— Деревянных кружек у нас нет, вино нам противопоказано, а вот соку из железных кружек мы, пожалуй, выпьем! Это, между прочим, виноградный сок, ничем не хуже вина будет.
— Твоими бы устами… — проворчал Илья.
— Пап, а ты можешь сделать деревянные кружки? — спросил Сережка.
— Могу, — пожал плечами Илья. Почему бы нет? Ребенок имеет право чувствовать себя викингом. Правда, не было уверенности в том, что викинги пользовались деревянной посудой, вполне возможно, что кружки у них были глиняные.
— А мы после этого пойдем купаться? — не унимался Сережка.
Илья покачал головой.
— Ну почему?
— Холодно еще. Рано купаться.
— Но ты же купался?
— Мне можно, я взрослый.
— А что? Хорошая идея! — обрадовался Мишка. — И для здоровья полезно. Это я как врач говорю.
Ну вот! Можно подумать, что у Ильи здесь двое детей. Один большой, другой маленький.
— Ну, пошли, пошли… — усмехнулся Илья. — Раз нам доктор разрешил.
— Не разрешил, а прописал! — поправил Мишка. — И предлагаю для укрепления здоровья купаться после ужина каждый день, невзирая на погоду.
— Ты один раз попробуй, а завтра посмотрим, — сказал Илья. Он был уверен, что дальше чем по колено в воду ни Мишка, ни Сережка не зайдут.
И не ошибся. Когда они перемахнули через забор, огораживавший пляж, и подошли к воде, Мишка даже не стал раздеваться. Сережка разулся и попробовал воду ногой.
— Что-то холодно как-то… — он вопросительно посмотрел на Илью.
— Да, — сказал Мишка, — врачи не рекомендуют.
— А ну вас, — рассмеялся Илья, — тогда я один искупаюсь, раз уж мы сюда пришли.
Он разделся и прыгнул в воду с разбегу, задыхаясь от холода. Однако не прошло и минуты, как кожа привыкла, дыхание восстановилось, и Илья поплыл от берега к середине реки — на этот раз ему хотелось искупаться основательно.
Плыл он кролем и не очень хорошо видел, что происходит вокруг, когда что-то тяжелое и хлесткое ударило его по спине. На секунду Илья ушел под воду и от неожиданности схватил крепкого «огурца». Когда же он, отплевываясь, вынырнул, то в полуметре от себя увидел два внимательно изучавших его мутных глаза, поднимавшихся над водой. Крокодилы тут не водились, так что глаза могли принадлежать огромной жабе, голова которой по размерам не уступала человеческой. Глаза моргнули и поплыли вверх — постепенно из воды появлялось лицо, если это можно было назвать лицом. Огромный нос, зеленые усы, широченный безгубый рот.
— Здорово, хозяин избушки, — пробасил безгубый рот.
— Ну здравствуй, — ответил Илья, продолжая фыркать.
— Не ожидал?
— Не ожидал.
— Уж больно ты красиво плыл, я не смог удержаться. Да и сказать кое-что хотел. Ты вообще-то ничего не бойся в Долине, никто тебя не обидит здесь. Только против двух вещей мы бессильны: против собак и машин. Они не в нашей власти. Так что машиной тебя сбить могут или собак спустить. Ну да с собаками ты и сам разобрался. И с машинами тоже разберешься как-нибудь. Только говорю тебе: не мешай ты им участки продавать. Злобятся они. Ну зачем тебе это надо? Пусть продают.
— Я не могу смотреть, как вы их убиваете!
— Их пока только пугают. Захотели бы убить — давно бы убили, честное слово. Хотя я бы не удержался… Жду не дождусь, когда эта длинноногая купаться сюда придет.
— И не жалко тебе ее? Красавица же!
— Я как раз таких и люблю. Что ты думаешь, и нам здесь красавицы нужны. Ладно, плыви уже, застынешь. Потеплее станет, приплывай с сыночком, покажу вам кое-что.
— Хорошо, приплыву, — улыбнулся Илья.
— Ну, будь здоров.
— И тебе.
Голова с лягушачьими глазами быстро и бесшумно ушла под воду, как будто ее и не было. Илья осмотрелся и плеснул в лицо водой. Это на самом деле с ним происходит или только мерещится?
Он и вправду застыл, поэтому быстро вернулся на берег, где его ждали продрогшие Мишка и Сережка.
— Папа! Вылезай скорей! Ты же замерзнешь и заболеешь!
— Не заболею, — хмыкнул Илья, выходя на холодный песок.
Сережка заботливо накинул ему на плечи полотенце:
— Ты даже не заметишь, — он недовольно сложил губы, как это обычно делала Лара, — о тебе никто не заботится, так хоть я буду за тобой смотреть.
— Спасибо, сынок, — Илья попытался сдержать смех, в то время как Сережка неловкими движениями попробовал растирать его полотенцем.
— Ой, пап, а что это у тебя?
— Где?
— На спине! Смотри, дядя Миша!
Мишка обошел Илью сзади и посмотрел:
— Ну точно, как будто пятерней кто-то хлопнул от всей души.
— Это водяной, — хохотнул Илья.
— Ты врешь! — закричал Сережка.
— Да честное слово! Кто еще меня там мог по спине хлопнуть?
— Ну что ж я с тобой не поплыл, а? — Сережка искренне расстроился.
— Он нас с тобой вместе звал, когда потеплее станет. Так что погоди чуть-чуть, будет тебе водяной с его подводным царством.