планета Чула, 5214 г.
Экран видеосвязи не засветился, как обычно: наоборот, почернел. Это означало, что вызывает конкретный человек. Акционер Агентства. Самое важное лицо, о роли которого знали только единицы. Роналд У.Д. Форбс положил сигару на край пепельницы и нажал кнопку.
— Слушаю, мистер Риддл, — профессионально сдержанным голосом проговорил он.
— О, мистер Форбс, как же я рад слышать вас, — послышалось с матово-черного экрана. — Общаться с вами и по делу, и без него — одно удовольствие, надо сказать… Но, боюсь, вы — вы рады не будете. У меня есть для вас пренеприятнейшая, не побоюсь этого слова, новость.
Форбс равнодушно пожал плечами и медленно моргнул. Чего такого может сообщить ему Акционер? Он привык к любым неожиданностям. Ему давно уже было все равно. За это его и держали на этой работе. Никто и ничто не могло удивить, разозлить или обрадовать Форбса, а сам он с удовольствием поддерживал эту легенду. Говорили, что им, Форбсом, пугают молодых агентов времени. Это льстило.
— Да? — ровным голосом спросил Форбс.
— Вы уволены.
Форбс открыл рот, потом закрыл. Подобрав сигару, он затянулся ей, как вульгарной сигаретой, закашлялся и осторожно положил на место.
— Что вы сказали? — переспросил он.
— Я продал свой пай, дорогой мой Форбс, продал кое-каким давним друзьям. Боюсь, у них совершенно иные планы на существование этой организации.
Форбс прочистил горло и осторожно спросил:
— Почему вы не поставили меня в известность раньше, мистер Риддл?
— А! — радостно воскликнул тот, и у Форбса рот свело оскомой от его счастливого тона. — Вот правильный вопрос! Почему? Потому что вы, Форбс, единственный, — Риддл выделил это слово, — кому я вообще сообщил об этом. Теперь ответьте на вопрос сами. Будьте так любезны.
Чертова уйма вариантов, и многие неприятны. Но были и лестные.
— Вы хотите, чтобы я начал работать на новых владельцев, сэр? — предположил Форбс. И до этого он никогда не называл Риддла сэром. Само вырвалось.
— Вы потрясающе умны… — Риддл осекся, будто хотел что-то добавить, но передумал. — Потому я до сих пор продолжаю с удовольствием взаимодействовать с вами, невзирая на мелочи. И планирую это делать впоследствии. До свидания, мой друг. До скорого свидания.
Форбс сунул сигару в рот и откинулся на спинку кресла. Экран, теперь уже мутный, погашенный, а не непроницаемо черный, отражал его бледное лицо, слишком рыхлое для здорового человека. Новые владельцы. Что ж. Раз так, они должны связаться с ним незамедлительно.
Дверь его кабинета с шипением скользнула в сторону. Форбс покосился на человека, который стоял на пороге. А потом медленно повернул к нему голову.
Человек, одетый в обычный, разве что чуть более нарядный, чем принято, комбинезон, вошел и сел в кресло для посетителей. В нем была какая-то легкая неправильность, но Форбс не мог узнать планету. Ему казалось, что он знаком со всеми гуманоидными формами: и людей, и близких к людям видов. Нет, это все-таки был человек. Кажется. Но в нем было что-то… не такое. Форбс напрягся: ощущение, словно на краю поля зрения кто-то зашевелился в пустой комнате, накатило и прошло. Человек спокойно и молча смотрел на него, не отводя взгляда.
То ли слишком серая кожа, то ли что-то с глазами. Или чересчур крупная голова. Волосы обычные, хотя какие-то бесцветные. Кто это? И откуда он взялся? Чула — закрытая планета, на которую трудно попасть и людям, и гуманоидам вообще. Обитатели планеты скрывались еще тщательнее, чем Риддл, и Форбс даже никогда их не видел. А уж сама штаб-квартира… Крепость.
Молчание подзатянулось.
— Итак? — не выдержал первым Форбс.
— Мы уже работали с вами, — произнес человек хрипловатым голосом, отрывисто, необычно четко артикулируя. — Проектировали для вас корабли. Хотя вы об этом не знаете. Контракт напрямую с вашим акционером. Теперь будем сотрудничать более тесно. И по другим делам.
Он протянул руку, и Форбс осторожно ее пожал.
— Меня зовут Омега, — сказал человек.