— Ты о чем это?
Под броней Ящера пискнул планшет.
Видеоряда не было, только звук. Чем дальше длилась запись, тем злее ругался Волк, а Ящер мрачнел с каждой минутой. Откуда Шкуре были известны подробности их с Мамой ссоры – оставалось загадкой. Судя по озадаченному взгляду Итана, можно было понять, что и о его биографии подстрекатель был осведомлен ничуть не меньше. Запись была длинная, склейка из нескольких фрагментов. На фоне то поскрипывал замерзший грунт, видимо, разговоры велись на ходу, то монотонно гудели во время привала плазменные горелки. Неизменным оставалось только одно – хриплый и сбивчивый голос Шкара. Ему, в основном, поддакивали, были и те, кто возражал. Вторых намного меньше.
— Вот ведь падла горбатая! – прошипел Итан, когда запись закончилась. — Убью.
Таким тоном сказал, что Ящер сразу понял: это не пустая угроза. Убьет.
— Может, поговорить сначала?
— Ты совсем дурак?
Итан так посмотрел, что Ящер чуть не вспыхнул от злости. Вовремя взял себя в руки, не хватало еще передраться из-за какой-то недоделанной Шкуры.
— Допустим, прихлопнем мы его. А что скажет Раф?
— Ничего не скажет. Сам он, понятно дело, впрягаться не станет, чтобы лицо не ронять. Пожалуй, потолкую сначала с ним. Этот поймет, башка на месте. Ему тоже не надо, чтобы в строю грызня началась. А потом устроим гаденышу показательную порку.
— Не честно это, нас двое против одного. Ну, ходит, достает, Шкура и есть Шкура. Не убивать же за это!
— Шкура, хе! – хохотнул Итан, но тут же стал серьезным. — По-другому не получится. Я еще дома говорил, нихера ты, брат Ящер, не понимаешь. Если тебя не уважают, пусть хотя бы боятся. Раз тебе жалко ублюдка, сам все сделаю. Или киб… напарнику скажи, у него еще лучше получится.
— Не хватало еще Джеса приплетать. Вот этого точно не будет.
— Дело твое… хотя так было бы лучше всего. Все точно поймут, что за просто так к тебе не подберешься. Джеса пока что всерьез не воспринимают, пусть покажет, на что способен.
— Ага, и будут все от него шарахаться!
— Точно дурак… в этом все и дело! Пусть шарахаются! Наших дипломатиями да милосердием не проймешь, вертели они это все на крысячьем хвосте. А вот язык пиздюлей все отлично понимают. Сам говорил, что не станешь на базе жить, возьмешь корабль и свалишь с концами. Если доживешь до конца пути.
— Меня грохнуть Джес не позволит. Не позволишь же?
— Не позволю. Ни тебя, ни его. Итан включен в список охраняемых объектов.
В сочетании с непроницаемым взглядом и ровным голосом прозвучало это очень убедительно.
— Вот видишь? Давай хотя бы пару дней подождем. Выводы рано делать, может, еще и отвянет.
— Ну лады, — смягчился Волк, — прямо сейчас ничего предпринимать не будем. Пока гадит по-мелкому, пусть живет. До первого серьезного повода. Но с Рафом я все-таки поговорю.
***
Целых четыре дня Шкура вел себя на удивление тихо, как будто почуял неладное. Появилась слабая надежда, что горбуну наконец-то надоело пакостить. Прожила эта надежда недолго, ровно до того момента, пока Джес не принес новые записи. На второй раз такого сильного впечатления они не произвели, все и так знали, что услышат. Волк подал здравую идею показать записи Рафу, и с одобрения владельца отнес планшет в штаб. Хотел было прихватить с собой Джеса, в качестве свидетеля, но решил, что Ящера одного лучше не оставлять. Мало ли что.
Троица старалась не разделяться без необходимости. В колонне постоянно держались вместе, в штаб и в походную кухню за водой тоже ходили втроем. Общинники шептались за спиной, кое-кто отпускал едкие шуточки. Волк иногда вяло огрызался, Ящер стискивал зубы от злости, а Джес обычно не реагировал никак. Только на этот раз он почему-то притормозил.
— Чего застрял, пошли!
«Скаут» как будто не слышал. Застыл, как вкопанный, возле долговязого мужика с длинным шрамом на шее. Что произошло дальше, Ящер понял не сразу. Мужик странно дернулся, а потом утробно взвыл, держась за запястье. В руке Джеса что-то блеснуло, мгновение — и две половинки самодельного ножа упали на мерзлый грунт. Киборг еще раз пристально взглянул на дело своих рук, развернулся и с таким же невозмутимым выражением лица присоединился к остальным.
— И что это было? – спросил Ящер, когда они удалились на некоторое расстояние под крики «Тварь! Он мне руку сломал!»
— Разоружение потенциально опасного объекта.
— То есть ты реально сломал человеку руку только потому, что у него с собой был нож?
— Объект держал оружие наготове и вел себя подозрительно. Шел за нами сто двадцать метров, пытаясь оставаться незамеченным. Его действия были расценены, как потенциально опасные.
Волк одобрительно хлопнул «Джета» по плечу.
— Ну ты даешь! Сам бы заподозрил неладное, если б заметил. Этот… Как его… то ли Махол, то ли Махал… с нами просился, еще когда я ребят в пустошь водил. Не взяли, очень уж отмороженный, совсем башки нет. Его и Раф-то на охоту брал, только когда совсем людей не хватало. Приказов не слушает, бьет раньше, чем думает. Зато с ножом хорошо обращается. Ему парализатор не давали, он крыс этим же ножичком и бил, с двадцати шагов. Вот теперь думаю, смог бы он метнуть так, чтобы попал тебе в затылок, где брони нет. Или мне в глаз. Бля… Что ж теперь, и на привале шлемов не снимать?
— Джес, как видишь, среагировал.
— Да уж. А хорошо вышло! Теперь подумают десять раз, прежде чем к нам соваться.
Слухи по лагерю разлетались быстро. Пока добрались до кухонной палатки, там уже собралась целая толпа. «Скаут» не показывал никакого беспокойства, но все время как бы невзначай старался оказаться между Ящером и толпой. Люди перешептывались и волновались, в воздухе повисло напряжение, как перед грозой. Ящер еще помнил те времена, когда были настоящие грозы, с молнией и чистым дождем. После них воздух пах озоном, а земля — жизнью, не смертоносными химикатами. Чего ждать от этой грозы, он понятия не имел.
Воду разливала худощавая женщина без видимых мутаций, с проседью в темных волосах и тусклым взглядом.
— Нати, красавица, воды не нальешь? – немного развязно попросил Волк.
— Отчего же не налить? Налью.
В пустых глазах женщины на мгновение промелькнула кокетливая искорка. Она принесла большую канистру из толстого прозрачного пластика, вода в ней плескалась почти на самом донышке, и протянула Итану:
— Сам нальешь, не развалишься.
— Ящер, подставляй фляжку!
Крышка была закручена неплотно. Только Волк ее раскрутил и наклонил тару, «Скаут» аккуратно взял его за запястье.
— Дай сюда.
— Джес, ты чего? – Ящер недоумевал. Раньше киборг ничего такого не делал, — Если пить хочешь, так и скажи.
— Я должен произвести химический анализ.
Судя по выражению лица, Итан тоже нихрена не понял, но канистру отдал. В толпе раздались смешки. Джес сделал маленький глоток, постоял с полминуты в задумчивости, и выдал вердикт:
— Обнаружены токсичные примеси в опасной для жизни концентрации.
Ящер ушам своим не верил.
— Что за примеси? Откуда?
— Судя по химическому составу, это помет летучей ящерицы.
Все трое уставились на Нати, Ящер вопросительно, Волк угрожающе, Джес внимательно. Под этими взглядами женщина съежилась, и начала медленно пятиться под покров палатки.
— Что, стер-рва, отравить нас вздумала?!
Волк говорил громко, так, чтобы было слышно в первых рядах. Ящер тихо вздохнул, все это напоминало какой-то дурной спектакль. Неужели правда? Что они ей сделали?
— Н-нет… Я ничего не знаю… Он… он все врет! Нет там ничего!
— Ты же знаешь, что не врет. Сама это придумала или кто-то подговорил?
Итан угрожающе двинулся вперед. Вряд ли он собирался нападать на женщину, только делал вид. Ящер это понимал, Нати, видимо, нет.
— Мне Шкар канистру дал, он им счет ведет!
— Где он?! – Волк почти кричал, прямо в побелевшее от страха лицо.
— Он…
— …В палатке, – ответил за нее Джес. — Привести?
Нати молча кивала и мелко тряслась, втянув голову в худые плечи. Ящеру от такого зрелища стало совсем тошно. Очень хотелось одернуть, сказать, что Итан перегибает, что с женщинами так нельзя! Только это будет огромной ошибкой. Тот, кто пафосно звал себя Волком Пустоши, отлично знает этих людей. Спектакль предназначается специально для них, на понятном им языке.
— Тащи сюда эту мр-разь! – рыкнул Итан. Сейчас он и правда напоминал оскаленного волка.
«Скаут» аккуратно отстранил трясущуюся женщину в сторону, чтобы пройти внутрь. Палатку несколько раз тряхнуло, потом оттуда раздался придушенный, какой-то нечеловеческий визг. Толпа многоголосо охнула и дружно отпрянула, когда пыльный полог откинулся в сторону. Джес держал Шкуру одной рукой, при этом руки мутанта были как-то хитро заломлены за спину, из-за этого его и без того скособоченную фигуру перекосило еще больше. Горбун уже не верещал, на нем не было ни царапины, только лицо стало каким-то землисто-серым, а в глазах застыл смертный ужас. Увидев Ящера и Волка, он рванулся вперед, «Скаут» этого даже не заметил и хватку не ослабил.
— Ну-у? – угрожающе протянул Итан.
— Да что вы? Я же не хотел… не хотел…
С перепугу несостоявшийся отравитель даже не думал отпираться, только тряс головой и бессвязно лепетал:
— Это шутка, понимаете? Животом бы помаялись, и все… Я же пошутил!
— Так, что чуть нас не угробил?
— Нет, нет, ну как же… Это почему же… Ящер, братишка, мы же оба мутанты, скажи ему, а? Ну скажи… Я не хотел!
Ящер смотрел с высоты роста экзоскелета на трясущиеся, давно немытые патлы, на слезящиеся от страха глаза, подхалимски искривленный рот. Отвращение уже достигло невыносимого предела.
— Какой же ты жалкий, Шкура…
— Что с ним делать?
Ровный голос «Скаута» прозвучал в гробовой тишине, как-то зловеще. Волк повернул голову и посмотрел на Ящера. В этом взгляде отчетливо читалось «извини, иначе никак».
— Кончай его.
— Так точно.
Джес не стал уточнять, что означает это слово. Короткий рывок, хруст позвонков. Скрюченное тело горбуна мешком осело на землю. Лицом вниз. Очень медленно. Тишина сделалась топкой и вязкой, было слышно, как дышит за спиной толпа. Ни вскрика, ни шепота.
— Та-ак, что у вас тут творится?!
Командный голос Рафа разбил эту тишину, как камень, брошенный в стекло. Рыжий шествовал сквозь толпу не спеша, расправив плечи, в сопровождении Круса и еще двоих, кого Ящер не знал. Все послушно расступались перед ними. Поравнявшись с троицей, главарь окинул всех внимательным взглядом. Ящер только сейчас заметил, что глаза рыжего верзилы такие же черные и цепкие, как у Мамы Ратт.
— Ну что? Рассказывайте, за что его так.
Говорить начал Волк. Выслушав до конца, Раф поднял с земли злополучную канистру, повертел в руках, посмотрел на просвет.
— Вон, в воде черное плавает.
— А, может, это и не яд вовсе? Может, землянский кибер все наврал? – раздался из толпы чей-то сиплый голос.
— Не веришь, так сам выпей, тогда точно узнаем, — бросил через плечо Раф. — Если выживешь, будем считать, что наврал. Рискнешь?
Тишина.
Рыжий, наконец, опустил голову, рассматривая мертвого мутанта, словно это было не человеческое тело, а груда пыльного тряпья.
— Допрыгался, кривой… Говорил я ему… Мы общее дело делаем, родных спасаем! — голос у Рафа сделался гулким и тяжелым. — Кого-то дома жены с детьми ждут, родители, сестры, братья. Если перегрыземся, не найдем базу, все они умрут в эту же зиму! Все услышали?
— Да!
— Мы услышали!
— Все поняли!
— А долго еще идти?
Толпа полнилась и полнилась криками. Рыжий еще какое-то время стоял неподвижно, слушал разрозненные возгласы, потом вскинул руку, требуя тишины.
— Слушайте, люди общины! Чтобы никаких мне склок! Все в одной колоне идем. Мама учила, что все равны, каждый нужен! Если кто еще будет воду мутить, пристрелю лично. Снарягу Шкара между собой поделите. Его дело возьмут Нати и Клара. Я сказал!
Раф опустил руку и так же неторопливо двинулся в сторону штаба. Остальная свита последовала за ним. Крус кивнул оставшимся, пошли, мол, и вся троица зашагала сквозь толпу вместе с вожаком.
Обернувшись, Ящер увидел, как особо резвые соплеменники стаскивают с мертвого тела пропыленную хламиду. Ботинки уже успели снять, голые ноги с грязными кривыми пальцами и отросшими ногтями жалко подрыгивались от рывков. Стоило огромного труда не передернуться от омерзения. Волк тоже оглянулся, поймал его взгляд.
— Не жалей. Крысой был, крысой и сдох. Вспомни, что он про хвостатку твою говорил. Легче будет.