Пробуждение было мучительным, все тело болело, словно ее избили. Хотя уже много лет ни один человек не смел поднять руку на наложницу Первого Сына. Аринаах с трудом подтянула колени к груди, перевернулась, оттолкнулась руками и приподнялась, оглядываясь. Ее положили на матрас возле кровати, на которой лежал бледный, в цвет белья, Сивирин. Возле него сидела незнакомая девушка, судя по вышитой одежде — лекарка и кандидат в магистры. Дом Крысы и правда предоставил лучшее, на что был способен. Девушка приветливо кивнула рабыне, и, более не замечая, опять склонилась над пациентом. Тсурра немного посидела, пока комната не перестала подозрительно качаться, и поползла к нему, зацепилась за деревянную спинку, подтянулась и замерла, прижав лицо к плечу любимого, вдыхая такой родной, знакомый до боли запах — жив. Остальное не важно. Усталость и боль в измученном теле, синяки и ссадниы, все пустяки, главное — Первый Сын, ее любимый, ее хозяин тут. Живой! Ему помогут, и он вернется домой, с ней. И опять все будет по-прежнему.
— Там на столе бутылка… — начала было лекарка, потом сообразив, что перед ней не просто рабыня, а кукла Жрицы, да еще любимица Сивирина, сама сходила, принесла толстый — синего стекла сосуд, более похожий на кувшинчик, чем на бутылку и помогла отлепиться от мужчины, сесть на пол и поднести напиток к губам. Жидкость оказалась отваром из трав, густая, как сироп и сладкая. Аринаах закашлялась, но Крыса заставила ее выпить все, и только потом подала воду — запить.
— Хорошо, что ты встала… — лекарка явно не знала, как обратится к тсурре. «Девка»? А вдруг жрица опять вселилась в тело. «Госпожа»? Не полагается тсургов господами звать, рабы они и есть.
— Как тебя зовут, дитя? — упростила она решение проблемы.
— Аринаах, госпожа. Так зовет меня мой хозяин, Сивирин!
— Ариннах… — едва слышно, на выдохе. Ресницы на бледном до синевы лице дрогнули, но не поднялись. Слишком тяжелы, но голос Первый Сын узнал и без сознания и откликнулся на него, избавляясь от еще звучащего в ушах зова Поющего. Обе девушки, забыв обо всем, рванулись к пострадавшему: одна с рыданиями счастья, вторая с руганью и амулетом — больной попытался сесть, наплевав на свое состояние и ее старания. Секундное колебание Крысы и команда:
— Аринаах, подними его! Ему нужно пить!
Рабыня поняла, кивнула, придала вертикальное положение судорожно дернувшему телу возлюбленного. Крыса сунула ему чашку к губам.
— Пейте, господин, прошу вас! Это необходимо, у вас обезвоживание!
Сивирин нашел силы взглянуть на нее, сжал губы – чужой дом, чужие правила, чужие интересы, но тут же опять такой знакомый голос зазвучал над ухом, разом сломав сковавший было его панцирь осторожности.
— Мой господин, пейте! Госпожа Эмирина просила Дом Крысы о помощи!
— Аринаах. – Он попытался поднять руку, погладить, не вышло, мышцы не слушались, да и не понадобилось. Тонкие пальцы рабыни сжались на его руке. И она настойчиво повторила:
— Это лекарство, мой господин, пейте! Теперь все будет хорошо! Ваши мечи тут, я их вынесла.
— Ты мой меч, Аринаах!
Ночной Охотник сделал несколько глотков и заснул прямо так, опираясь на ее плечо, не отпуская руки.
— Небо улыбается тебе, женщина, — вздохнула дочь дома Крысы. — Знаешь, что, ложись-ка ты рядом с ним, пусть спит спокойно!
Лекарка достала толстую тетрадь и принялась быстро конспектировать наблюдения — ее новый ранг, ее замечательная выпускная работа магистра спокойно лежала и не пыталась буйствовать, отказываться от лекарств и вообще вела себя на удивление адекватно. Жаль разрезать нельзя, чтоб посмотреть изменения нанесенные организму человека влиянием Поющего, но так – тоже неплохо…
Послушные служанки распахнули дверь, отступили, пропуская внутрь госпожу. Она отсутствовала достаточно долго, съездила навестить семью и подруг. Помещение было таким же, как она оставляла, все ловушки на своих местах, сигнализация не тронута… надо пригласить сестру, как магистр магии смерти она может зачаровать помещение так, что оно действительно станет крепостью. А пока… Жрица бросила короткий взгляд на свои бумаги: вроде бы никто их не трогал, все счета на своем месте, все записи… наивные. Конечно, никакой магической ловушки она не ставила, это отследят, а вот бытовую проверку… рядом с бумагами небрежно брошен гребень, в зубьях которого запутались длинные волосы ее раба. Мало того, что трех из них не хватало, так и остальные, даже те, что «украшали» собой скатерть сдвинулись сквозняком. В ее вещи кто-то залез и трогал документы! Если б этот кто-то видел улыбку красавицы Змеи, он бы сам предпочел уйти из жизни добровольно, но Эмирина была в покоях одна. Или почти одна.
— Рей, подай мне шкатулку, пожалуй, бирюзовую с алыми камнями.
Раб принес требуемое, бросил короткий взгляд на стол:
— Мою госпожу посетил враг-мужчина?
— Шпион точно и полный идиот, если перепутал наши расчески. Не прикасайся только руками к столу, через волосы не подцепишь, они без корней, а вот прямая передача возможна. Пять минут, мой дорогой, пять минут!
Она открыла шкатулку и выбрала из двух десятков пузырьков приглянувшееся проклятье. Жидкость в пузырьке играла всеми цветами радуги, искрилась, просясь на волю.
— Судя по красоте, у госпожи Сайонет было очень плохое настроение. — оценил прощальные подарки магессы тсург.
— У моей сестры не бывает хорошего настроения. — отмахнулась Змея. — Два шага назад, милый, и приготовься, сейчас ты увидишь настоящее волшебство.
Провожая родную сестру в чужой Дом, темная магесса и родная сестра Эмирины снабдила ее всем необходимым. Жидкость растеклась по скатерти, впитала след ауры, вздулась пузырем и рассыпалась брызгами. Каждая капля полыхнула всеми цветами радуги, исчезая и покорная воле Жрицы дотянулась, донесла пожелание до нарушившего покой хозяйки человека.
— Чтоб у тебя всегда стояло, а как дойдет до дела, так падало! – сквозь зубы прошептала разгневанная Змея. И обернулась к терпеливо ожидающему приказа рабу: — Рей, ты пойдешь в Дом Крысы и передашь Атаро мою волю. Но по дороге зайдешь к тем баранам, что тебя завербовали, и поделишься с ними информацией.
— Да, хозяйка.
Она протянула ему деньги и список.
— Здесь достаточно, чтоб на сдачу ты купил себе что-нибудь… нужное. Ступай!
— Да, хозяйка. — Рей выскользнул за дверь. С учетом скопленного, он может купить лекарства и передать повстанцам. Пусть не много, но это больше, чем ничего. А еще информацию. Первый Сын возвращается и беда тому, кто попадет под его клинки. А попадут многие, и может быть и мятежным рабам тоже удастся поймать свою рыбку в мутной водице большой чистки?
— Госпожа Первая Дочь Китлин пожаловала, примете? – служанка склонилась у дверей. Конечно, госпожа не должна отказывать Первой Дочери, но жрица устала, и может быть скажется больной? Не сказалась. Скорчив недовольную физиономию, она пригласила гостью внутрь и только когда служанки, кроме двух доверенных, покинули комнату — распахнула объятия и бросилась подруге на шею!
— Сестра! Как же ты вовремя! Атаро прислал весть?
— Наш господин очнулся! Он в сознании и узнал свою девку! Мы победили!
— Еще нет, — жрица присела на диван, за маленький, уставленный лакомствами столик, потянув за собой Китлин. — его еще надо перевезти сюда так, чтоб все увидели нашего господина у трона Отцов, только тогда он будет неприкосновенен! А по дороге могут быть неприятности.
— Я обеспечу безопасность. — отмахнулась Вышивальщица. — А что делать с Атаро? Крыс хорошо нам послужил, он полезен, но он и опасен.
— Ему нужно подобрать жену, как мы и обещали. Такую, чтоб влюбился, стал ее рабом и слугой. Такую, чтоб привязала его к нам. — Жрица протянула подруге вазу с засахаренными фруктами. — Есть у тебя кандидатура?
— На счет великой любви не гарантирую, но она хороша собой, владеет топором на длинной рукояти и делает странные вещи.
— Талант? — жрица попыталась вспомнить, кто из свиты Вышивальщицы был с топором, не вспомнила и решила, что умение размахивать оружием в браке — не самое главное.
— Я же говорю, она Мастер Странных Вещей. Одна из Третьих дочерей – Илисса.
Автор публикации
