Даже если не принимать во внимание толщину стен, сбежать отсюда невозможно. А еще оковы: проклятые браслеты и ошейник — они блокируют мои способности. К этому делу явно приложил руку кто-то из богов. Ничего, рано или поздно я выйду, вырвусь, и тогда… Пока же они должны думать, что пленник сломлен. Усыпить бдительность. Они смертны, я – нет. Ошейник сковал меня вечностью. Время лечит, время усыпляет. Усыпляет бдительность моих стражей, как бы хороши они ни были. Им, глупцам, кажется, что отняв магию, заперев в этих стенах, они сделали все необходимое, чтобы удержать меня. Но я воин-маг, самое мое страшное оружие не магия, и даже не клинок, самое мое страшное оружие – я сам! Я нашел за эти века дорогу в мир неясными снами, мыслями… Мастера уже куют мой ключ к свободе! И скоро. Ну, что для меня десять, даже сто или даже тысяча лет? Я ее обрету. Но пока я буду охранять свое творение любой ценой.
Алые розы! Они прекрасны… А самое прекрасное – их шипы. Я нежно обнимаю куст, зарываясь в него лицом. Боль незначительна. Кровь бежит по шипам, капает на землю, отзывается… Моя кровь – моя связь с миром. То, о чём не знают мои тюремщики. Стражи, мои верные рабы, услышали меня, отозвались… Мой ключ к свободе будет охранен любой ценой. Сколько из них помнит, кто я? Кто помнит своего создателя и господина? Забыли… Но все равно готовы исполнить приказ. Мои рабы! Мои создания! Вот и молодцы, исполняйте!
— Ты что творишь? – рывок за шиворот вытащил мужчину из розового куста, изранив еще больше. Он поднял на разгневанного собеседника исцарапанное лицо.
— Прошу меня простить, господин, — голос оборотня прозвучал устало, — я соскучился по зелени, по природе, а эти цветы так прекрасны. Они напомнили мне мою юность, когда я еще никому не служил…
— Я сообщу Наставнику, ты будешь наказан!
— Как будет угодно, — пленник безразлично пожал плечами, — я должен идти в свою камеру или могу остаться здесь?
— У тебя прекрасные покои, Кэрат, ты занимаешь несколько комнат, но ведь можешь оказаться и в настоящей камере, если будешь дерзить!
— На все воля Наставника, — ответил оборотень тем же тоном. — Так что я должен делать?
— Можешь пока оставаться здесь, – монах смягчился и протянул ему платок, — вытри кровь, ты испугаешь учеников!
— Прошу прощения, — опять поклонился оборотень.
Монах несколько мгновений смотрел ему в глаза, но в них, как в зеркале, отражался лишь он сам, и ничего больше. Под конец у бравого священнослужителя появилось неприятное чувство, что это существо мертво. Да, оборотень ходит, говорит, он может даже страдать от боли, но на самом деле он мертв и мертв давно…
Капли крови стекали на землю, впитывались. Спящая в отсутствие хозяина сила шевельнулась, словно пробуждающийся монстр… дрогнула… понесла приказ владельца его созданиям…
Автор публикации
Свежие комментарии