Электронный календарь на внутреннем экране поменял число и день недели ровно в полночь. Зет почти минуту рассматривал цифры. Для него обычно новый год — время повышенного спроса, когда каждому человеку безумно важно выполнить свою мечту или порадовать близкого. И почему-то, наверное из-за кастрированного воображения, идеальным подарком люди считают ириена, голого, с бантиком на ключевом месте, и в дурацком красном колпаке с белой оторочкой. И поэтому он не любил Новый Год: взбесившиеся клиенты, жгучие искры фейерверков, и секс во всех вариациях под мандариновый и хвойный ароматизатор и шелест оберток шоколадных конфет. Но это было раньше… а вот сейчас… если сделать все по другому. И чтобы новый год стал праздником — с томительным ожиданием чуда, с долгожданными подарками, и с елкой, которую можно было бы наряжать всем вместе.
Ириен задумался — деньги они потихоньку себе зарабатывали — Селл умную мысль предложила. Но вот что могут хотеть его напарники? Если традиционно — то Карри бы могла пожелать себе платье, хотя она, если не по работе, ни разу даже юбку с блузкой не надела. Только безразмерные штаны и объемные толстовки, в которых она смотрится особенно хрупкой и уязвимой. Селл можно было бы порадовать какой-нибудь кухонной утварью, но мэрька и так все время проводит на кухне и в домашних делах. Страйку — какой-нибудь офигенный ножик. По тому же принципу — оружие боевому дексу. Тогда, продолжая логический ряд, ему что — вибратор должны подарить? Нет, бред. Зет помотал головой, но мысль въелась прочно, и захотелось праздника.
— Эй, народ, послушайте! — растолкать киборгов оказалось несложно, а угрозы типа «по уху схлопочешь» можно было и отфильтровать. — А давайте мы новый год тоже встречать будем! Как люди! С елкой, мандаринами и шоколадками!
— Сдурел, — зевнула Селл.
Страйк просто молча влепил плюху и запрыгнул на свою полку. Карри тоскливо вздохнула. Ей идея понравилась. Но уговаривать мэрьку с дексом она не будет — потому что услышать в ответ: бросьте эти ваши ириеновские штучки — не хотелось.
Зет поднялся с пола и завалился на свое спальное место. Но спать расхотелось. А картинка праздника упорно прокручивалась в голове, обретая все больше подробностей. Он бы согласился и на парочку подзатыльников, чтобы только ребята приняли идею с праздником «на ура». Ириен повернулся на бок, он уже давно научился договариваться с программой, но вот договориться с другими киборгами еще не умел.
***
— Вы поймите, дело не в том, какой праздник, — убежденно, с жаром в глазах и страстью в голосе твердил очередной клиент. — А в том, что я ненавижу любые праздники. Вот давайте возьмем новый год…
Селл на семьдесят восьмой минуте бесперспективного общения готова была взять что угодно и выбросить подальше. Особенно клиента — но не выкинешь, звонок зарегистрирован. Страйк бы этого плюгавенького типа уже убил персонально, ириены бы трахнули, да так, чтобы тот раз и навсегда закрыл рот. А она все еще честно пыталась помочь. Но человек ее не слышал, и упорно склонял в свою антипраздничную веру.
— Вот, смотрите сами — для торговых сетей это просто грамотно разрекламированная акция, в рамках которой народу можно всунуть любую (!!!) херню, и при этом покупатели будут счастливы. Они будут метаться по реальным и виртуальным магазинам, скупать безделушки и улыбаться как лохи, которых хорошо доят, а они еще от этого получают удовольствие.
— Но подарки позволяют выразить свою любовь, симпатию, уважение к другому человеку. Сделать его чуточку счастливее, и еще эта чудесная атмосфера….
— Ну да, воняет краснобокими и оранжевыми фруктами, причем они больше отдают химией, чем самой натуральностью. И ванилью пахнет по всем углам. Между прочим, именно этот запах призван стимулировать выработку аппетита. — перебил Селл клиент.
— Новый год — хороший повод сходить в гости, и нанести не только визиты вежливости, но и посетить приятных, любящих вас людей. Друзья и родственники ходят друг к другу, чтоб провести время вместе, нередко после долгой разлуки. В этот праздник люди возвращаются домой из дальних поездок…
— И застают жену с любовником. Мебель — переставленной, и бардак на кухне. А то, что вы описали — эти все застолья, жрущие салаты люди… Вот вы знаете, например, что самое мерзкое зрелище — это именно жующий человек…
Селл могла бы добавить, что самое мерзкое — это голография человека, который зубами рвал труп — Санька показывал, но решила благоразумно воздержаться. У нее задача — придумывать контраргументы, а не подводить доказательную базу и фактологичность под вопли очередного мудака.
— А в детстве, вы разве не ждали чуда? Эта вера в волшебство….
— Это всего лишь реклама, грамотно смонтированные имиджевые ролики с домашним уютом, горками подарков, нарядными детьми и благодушными животными. Так вот, к вашему сведению, — животные не лежат тушками в новогодних корзинках, а бегают и гадят, и роняют елки. Дети перемазываются конфетами сами и гваздают все вокруг. А есть еще и те, у кого аллергия и на детей, и на животных, и на шоколад.
Селл сжала кулачки — вот бывают же люди, без которых было бы намного лучше. И, кажется, она понимает мотивацию Страйка. Такому клиенту действительно проще дать подохнуть, чем отговаривать от последнего шага. А еще лучше дать в лоб, хотя нет — в основание височной доли для надежности, если верить дексам. Зет немного понаблюдал за ее мучениями, и переключил тарифную сетку. Теперь каждое слово клиента выросло в цене раза в четыре, и слушать его стало намного приятнее, в качестве мести представляя, как пустеет счет этого зануды и нытика.
Селл похвально кивнула на новую тарификацию и попробовала подобрать аргументы поубедительнее. Но ни видеопрезентация всегалактической снегурочки прошлого года во всех позах, ни забавный парад новогодних персонажей, который даже сама мэрька посмотрела с интересом, ни рецепт вкуснейшего пирога, ни даже демонстрация 5-го размера психологической помощи не принесли желаемого эффекта.
— Давай я попробую, — Зет беззвучно оказался за креслом кибер-девушки и мягко положил руки ей на плечи, провел вниз и в стороны — разминая напряженные мышцы.
— Давай, он просто мудила, — сдалась Селл, уступая место.
— Слушай, мужик, — хмуро бросил Зет, опираясь руками на терминал и подаваясь вперед так, что почти навис над экраном, — я тоже не люблю новый год. А знаешь почему? Потому что долго ждешь чуда, веришь в него — а потом наступает такой жестокий облом, что кажется лучше бы не ждал, не верил, не надеялся.
— Ну да, — пропыхтел клиент.
— У меня самое яркое новогоднее воспоминание такое… стоишь у окна и надеешься, что за окном будет падать снег. Белый и чистый. И снежинки закружатся в золотом круге света от уличного фонаря. И в доме пахнуть будет ванильной сдобой и мандариновой кожурой, а на елку можно будет развешивать конфеты в золотистой и серебряной бумаге… а потом открываешь глаза и видишь, что за окном льет дождь, на новогоднее застолье собралась толпа какого-то сброда и на искусственной елке мигает дешевая диодная гирлянда. И понимаешь, что праздник ушел. Не просто из дома, а из самой души…
Мужик проникся, по щеке даже поползла слезинка. А за спиной раздался едва слышный всхлип…
— А ты-то чего? — послал Зет сообщение шмыгающей носом мэрьке.
— Бедный, так праздника ждал, — на этот раз всхлипывание получилось еще более жалостливым.
— Тьфу ты, это же история просто… придумал образ такой, — выругался Зет.
— Да? — Селл подбоченилась. — А я уже хотела было согласиться и праздник устроить…
— Вот млять, — теперь Зет ругнулся вслух, хорошо, что успел включить фильтрацию аудио для клиента. — Да ты знаешь, что такое для ириена новый год? Это когда тебя ставят на поток во всех позах и кормосмесь ты успеваешь выпить за те полминуты, пока выходит один клиент и заходит следующий. Да у меня повреждений от этих свечей и огней знаешь, сколько было? И восстановиться не давали. Да ты понимаешь, что значит сидеть голодным внутри торта, когда живот выкручивает? Да что это праздник такой, я только здесь узнал — фильм видел, новогодний. Как празднуют, радуются. Тоже так захотелось, а ты…
— А я вот тортами всегда наедалась, подумаешь, — Карри завершила свой разговор и потянулась, отодвигая шторку, — все равно там крема много и бисквита, а люди пьяные и ничего не замечают. Потом налетают на него, как драконы на девственницу… и кто-нибудь рожей обязательно сверху упадет! Кто там разбираться будет где кто и сколько отъел…
— У меня более ушлый хозяин был, — помрачнел Зет, — он мне приказывал каждый раз: «не жрать торт, ублюдок!». А нарушить я не мог тогда, не знал, как обойти.
— Хорошо, праздник устроим, — сдалась Селл. В конце концов, у нее тоже Нового Года еще ни разу не было. Хозяин уходил куда-то два раза, а один раз просто завалился спать. И она тоже стояла у окна и смотрела, как над небоскребами небо взрывается от космического огненного шоу.
Зет сделал не слишком приличный жест рукой, видимо, чтобы выразить свой восторг, и убрал фильтр, возвращаясь к разговору с клиентом.
—… и вот с того самого дня у меня отношение к новому году изменилось напрочь… — продолжал свое повествование мужик, — и от праздника просто тошнит…
Зет подумал, что посоветовать мужику воспользоваться бумажным пакетом по назначению, некорректно. Но затолкать данный предмет в рот, предварительно скомкав, было бы здорово.
— Вот и я думаю, что праздновать просто незачем. Только лишние нервы, хлопоты. А так всего лишь очередной день смены календаря. И все, — убежденно произнес Зет. — Вот только представь себе: все вокруг бегают, суетятся, деньги тратят, как идиоты, а ты ходишь посреди этого безобразия спокойный, уверенный в себе, и этак снисходительно наблюдаешь за всей кутерьмой и тусней. Как будто ты… — ириен задумался на мгновение, и тут же продолжил: — король, а эти все жалкие людишки — твои рабы, и выполняют твой приказ встретить праздник. А ты выше этого…
Клиент повелся и проникся, даже стал дышать и согласно охать в такт каждому слову. И под конец речи восторженно простонал «О-о-о да-ааа!». Разговор плавно перешел с праздничного аспекта на постельный, и Зет откровенно стал развлекаться. Они немного пофантазировали о том, кто будет смотреться круче в ореоле мандариновых корок и шоколадных крошек в кровати — Дед Мороз или Санта Клаус, можно ли засунуть стриптизершу-снегурочку в бутылку из-под шампанского, и надо ли обмазывать елку солидолом, чтобы до верхушки было невозможно залезть и содрать подарок, и кого из гостей можно наречь оленем чтобы затем запрячь в санки.
Когда Зет завершил разговор и отключился от клиента, то только ежедневная тренировка помогла ему увернуться от просвистевшего возле уха мокрого полотенца.
— У тебя вообще совесть есть? — кипятилась Селл, замахиваясь более прицельно, — ты понимаешь что вместо аргиофобии, он будет страдать манией величия!
— Главное, чтобы от оргиафобии страдать не начал, — огрызнулся Зет, уворачиваясь от ударов. — И вообще… он не боится праздника, он его просто не любит. И не хочет.
— Сейчас ты у меня захочешь нормально с клиентами общаться, — сердилась Селл, — они ведь не просто так звонят. Они думают, что мы им поможем.
— Всем не поможем, помогалки не хватит. И возлюбить всех тоже не в силах — возможности ограничены масштабами трагедии и количеством недолюбленных и недоделанных особей.
Страйк с полминуты понаблюдал за догонялками от входа, допил коктейль и, закинув одноразовый стакан в утилизатор, вклинился между размахивающей полотенцем Селл и разобиженным Зетом.
— Селл, — декс подставил плечо под взметнувшееся полотенце, — ну давай мне врежь и успокойся. Зет по любому прав, и я его точку зрения разделяю. Люди — они мрази, за редким исключением, и любить их смысла нет. Ну, позвонили, ну, поболтали. И каждый остался при своем. И незачем тебе за всех переживать, а то никаких имплантов на нервную систему не хватит, — уже тише добавил Страйк.
— Ну, все. И правда, хватит, — Селл, хозяйственно расправив полотенце, стала складывать его в аккуратный квадратик, и повторила: — Хватит! Праздник — это праздник, и он у нас будет! Настоящий. Такой, как мы хотим. Кто завтра сходит за елкой?
— Ура! — Зет вывернулся из-под руки декса, и, подхватив мэрьку, закружился по комнате. Страйк ловким пинком отправил обоих на диван и рванул к голосящему терминалу.
— Служба психологического спасения на связи… — начал декс привычный монолог, но вместо традиционного «мы готовы оказать вам любую помощь» ляпнул «мы в вашей власти».
— Даже так? — оживилась тетка, со вкусом «облизывая» декса глазами, — очень приятно, что хоть тут нашлись приличные люди, а то вокруг одни козлы, которые толпами ходят. И…. пристают со всякой херней.
Декс мог поспорить на порцию плазмы в грудь, что к тетке давно никто не приставал. Но вслух ласково пробормотал:
— Мы будем с тобой только вдвоем, никаких козлов, мудаков и им подобных, — и, помедлив, добавил: — И приставать не буду.
Тетка оскорбилась, разоралась. И Страйк тут же сменил тактику, вкривь и вскользь используя обороты и словесные приемчики, подцепленные и подсмотренные у Зета. Клиентка подобрела, стала звать его настоящим мужчиной и настойчиво зазывать в гости, обещая показать то, чем отличаются настоящие мужчины. Страйк вежливо кивал. По его мнению, мужчин от немужчин отличала только операция по смене пола, а на результаты подобного действа он смотреть как-то не был готов, он ведь не ириен.
Тетке для полного и окончательного удовлетворения Страйк пообещал еще несколько сеансов с двадцатипроцентной скидкой и в особой униформе, и откланялся, сообщив что ее звонок — как подарок, достойная жемчужина посреди всех тонн дерьма. В эту минуту Зет от внутреннего канала связи отключился, и Страйк прикусил язык, потому что его личные сравнения с дерьмом были далеко не так жемчужны и живописны.
В ночь с тридцатого на тридцать первое декабря время ночного отдыха по молчаливому согласию сократили вдвое. Четыре часа сна, при нормативных трех, — нормально. Правда, обычно они себе позволяли поваляться и поспать по семь-восемь часов, почти как люди. И даже никто не спорил с Селл, когда она раздала каждому указания относительно фронта работ. Хотя их квартира и так сверкала чистотой, а порядок был настолько идеальным, что хоть на рекламный буклет подавайся. После двухчасовой уборки четырьмя киборгами на максимальной скорости, мэрька сжалилась и решила, что «сойдет». Зет только вздохнул — они даже потолок выдраили, не говоря уже про труднодоступные места. Зато потом начались более приятные хлопоты — они долго выбирали елку и украшения для нее.
Дронов доставки было три. И выглядели они настолько пыльными и убитыми, как будто на них скакали гамадрилы, а не развозили заказы. Коробки были хотя и большими, но легкими. Страйк потянулся было распаковать и собрать елку, но Селл придержала за руку.
— Пусть Зет и Карри — им интереснее, — попросила мэрька.
Страйк кивнул. Действительно, ириены были младше, и праздника им хотелось больше. Он сам мог бы и обойтись. А у них аж глаза счастьем засверкали.
Гирлянды развесили по комнате быстро, декорированием руководил Зет — Страйк даже не ожидал, что у парня настолько креативное мышление. Вроде бы обычные ленты лампочек и огоньков — а на стенах получились настоящие картины: зимние снежинки, переливающиеся искрами от синего до белого цвета, горящие желтые свечи, красные банты, ленты которых, кажется, развеваются на невидимом ветерке.
— Зет… красиво очень получилось, — декс улыбнулся, наблюдая, как покраснел от заслуженной похвалы ириен.
***
Легче всего оставаться равнодушным. И смотреть на все. что происходит вокруг него, как на картинку голофильма. Когда сам понимаешь, что это всего лишь актеры, и они просто отрабатывают гонорар, и их эмоции наигранные. Только вот такое самовнушение не всегда срабатывало.
Он перестал радоваться новому году, когда под праздничный салют из подствольников хоронил друга. После этого долгое время для него бабахающая огненная феерия напоминала именно то прощание. Но с годами раны затянулись, а память затерлась. Болеть перестало, а грусть от неправильности происходящего превратилась в яростную тоску. И это чувство плохо заливалось спиртным и не гасилось улыбками и шутками в знакомых и не очень компаниях.
Калай включил холодную воду и умылся. Потом просто набрал почти ледяной воды в пригоршни, и прижал ладони к лицу. Пускай вода стекает на рубашку. Все равно. Снять и бросить в стиралку не проблема. Просто сегодня будет еще один вечер, который надо как-то пережить и себя куда-то деть. Еще одна порция воды, выплеснутая в лицо. Калай глянул на себя во встроенное зеркало. Усталые глаза, запавшие щеки. Про кого другого с таким выражением он бы сказал, что мужика достали из замшелого фанерного ящика, выбили пыль небрежно, и пинком под зад отправили в пестрый и колючий мир. К черту, сварить кофе, крепкий, чтобы аж на языке горчило.
Кофе получился именно такой, какой он терпеть не мог. И это хорошо. Когда заставляешь себя пить такую гадость, то все остальное немного проще воспринимается. Калай развернулся спиной к имитационному окну, пристроив зад на широкий подоконник. Спать не хотелось, да и рано еще. Всего-то десять вечера. Общаться с кем-то тоже. Четыре обязательных поздравления с Новым Годом и пожеланием всех благ он отработал еще час назад. И что делать теперь, решительно не знал. Вот такая пустота и безысходность, просто хоть к психологу на поклон топай. А это мысль…
Калай подхватил со стола видеофон и набрал номер. С удивлением послушал механический голос, который рекомендовал ему перезвонить в более удобное время. И набрал еще раз. Ему никто не ответил. Калай методично по три раза набирал на каждый из четырех терминалов, потом даже попытался дозвониться на личный номер Селл. Но ни один контакт ему не ответил.
— Что за чертовщина там могла произойти? — версий Калай строить не стал, просто мгновенно собрался и выскочил за дверь, только на лестнице подумав о том, что поймать таксофлайер будет нелегко. Чертов новый год.
Предчувствия не обманули — во всех службах вежливые искины рекомендовали или обратиться позже или встать в очередь, которая могла подойти как раз часикам к пяти утра. А хитромордый говнюк, что соизволил остановиться на лихорадочное рукомашество, заломил такую цену, словно не извозом занимался, а гоп-стоп практиковал. Причем в грабительским ремесле явно преуспевал. Калай плюнул на землю, хотя хотел в морду, и решил что за час и пешком дойдет.
Дошел за два часа. Аккурат за пять минут до символического боя мифических курантов, объявлявших старт Новому году. Запыхавшийся, замотанный, заебанный и злой. Открыл дверь конторы предусмотрительно захваченным карт-ключом, чтобы не пришлось, как в прошлый раз, возиться с биометрическим сканером. Толкнул дверную панель и замер на пороге, щурясь от яркого света.
Человек моргнул раз, другой, пытаясь осмыслить увиденное: стол с разнообразными кушаньями, мигающие лампами стены, пышная наряженная елка… и четыре киборга, разом окаменевшие, с большими коктейльными стаканами в руках. Мозг отчего-то отметил именно этот бело-розовый, абсолютно нелогичный напиток. А потом время замедлилось. И Калай смог заметить, как стекают живые эмоции с кибернетических лиц, в стекленеющих глазах горсткой пепла перегорает искренняя радость, а два парня и две девушки застывают в незаконченном движении, и очень медленно переходит в боевой режим декс…
Киборги, как один подорвались со своих мест: декс на мгновение быстрее, мэри — последней. Военная выучка сработала быстрее разума, и, прежде, чем в голове сложился пазл понимания, Калай успел выкрикнуть:
— Киборги! Стоять! Всем замереть! Не двигаться!
Киборги подчинились приказу, четыре неподвижные машины пристально смотрели на хозяина. Под этими взглядами Калаю стало неуютно — наверное, так могли бы смотреть смертники на своего палача. С той лишь разницей, что у живых приговоренных есть право на эмоции, слезы и истерику, право на последнее слово, а у сорванных киборгов нет — потому что процессор железной командой на импланты пережимает горло, сковывает мышцы и остается только смотреть с болью и обреченностью. Краем глаза Калай уловил движение декса, вернее попытку побороться с прямым приказом, и снова инстинкт самосохранения, качественно простимулированный пинками командиров, сработал спусковым крючком:
— Декс! Замри! Прямой приказ хозяина оставаться на месте и не причинять мне вред!
Губы боевой машины беззвучно шевельнулись, рывок оборвался. Против такой команды дергаться бессмысленно, только напрасно рвать имплантами органику.
Селл спокойно и доброжелательно смотрела на хозяина. Карри опустила глаза. Зет глянул на декса — да, хозяин запретил и Страйк не причинит вред человеку, но декс мог бы убить их, хотя бы ириенов. Для Селл, может, все и обойдется, а вот для него с Карри вариантов нет — сорванных ириенов охотно покупают бордели на пытки. Они сейчас в хорошей форме и неделю точно смогут протянуть, так лучше бы одним ударом. Страйк, кажется, понял, отвел взгляд. Плохо, не может сопротивляться. Зет попытался сдвинуться ближе к дексу — и чуть не взвыл, боль взорвалась изнутри, раздирая в клочья каждую клеточку тела. Да, это не те приказы, против которых можно было бы потрепыхаться.
Калай, не выпуская из поля зрения киборгов, скосил глаза на праздничный стол, мельком глянул на елку. И медленно потянулся за видеофоном. Номер нужного контакта набрался только с четвертого раза — сложно было попасть дрожащими пальцами по виртуальной клавиатуре. А еще больше нервировала презрительная усмешка на губах декса. Страйк действительно улыбнулся, через боль и сочившуюся из уголка рта от чрезмерного усилия, кровь.
— Давай… хозяин, не тяни… — прохрипел декс, — приказ… пожалуйста…
Калай активировал вызов….
Желающих для массовки даже набирать специально не пришлось. Достаточно было дать одно-единственное объявление в группе фанклуба Рыжего Грома и от заявок и просьб «возьмите меня» у семи администраторов раскалились видеофоны. Пришлось снова идти в ту же группу и давать второе объявление — «мол, набор закончен, просьба не звонить». Через час — снова пришлось топать в туда же, долго искать самое первое объявление, которое за пару часов набрало больше 11 миллионов плюсиков, и удалять его. А потом еще полчаса отбиваться от атак расстроенных админов группы и фанклуба, которые засыпали сообщениями — как же вы так, сволочи, и почему так мало?
Четыре дня, пока готовились к съемкам, всем сотрудникам инфоцентра приходилось пробираться на рабочие места через задний вход. Потому что центральный был занят — там с раннего утра собиралась толпа желающих на массовку для шоу. И убрать их было нереально, они огрызались, баррикадировались и страдали массово и громко от любви к кумиру. Телевизионщики тоже страдали, но, молча, и по своим кабинетам.
Площадку решили не строить — декорация, по прикидке экспертов, получалась дороговатая — почти целый кусок жилого квартала. И на продюсерском совете решили использовать обычный район. Оценили его еще с вечера, пришлось для такого дела раскошелиться на заслон из полиции. Но утром вместо толпы из пятидесяти запланированных для кадра человек, обнаружили в четыре раза больше народу.
Режиссер ругался, но от его слов толпа не испепелялась, не проваливалась, и ее никто не жрал. Операторы тоже ругались — потому что все нужные точки для съемки приходилось отвоевывать с боем. Хорошо было только Франу — здоровенный под два метра бугай с таким же примерно охватом плеч просто отжал четырех фанатов в сторону и занял свою позицию. А на возмущенный вяк строго погрозил пальцем, почему-то средним, и предупредил насчет техники безопасности и сроков жизни тех, кто рискнет толкнуть его под руку. Ругались администраторы — потому что на одну фамилию почему-то отзывалось сразу по пять человек. И построить эту массу в нужную фигуру — чтобы все влезли в кадр — не удавалось. А еще сложнее было объяснить каждому, что надо делать. Тут даже кибер-рупор был бессилен. Ругалась редактор — потому что тележка с краном завязла в трех кварталах от места съемок, которое держалось в строжайшей тайне, в толпе фанатов. И никак не могла прорваться хотя бы к полицейскому заслону. Из заслона на бедняг смотрели сочувственно, но организовать для их проезда коридор тоже не могли. Ругался ведущий — с него где-то слетел рыжий парик и не просто слетел, а был утрачен безвозвратно — порвали на сувениры фанаты. И за другим надо было куда-то ехать. И только фанаты не ругались — они уже выдрали с боем и кровью себе место среди избранных и потому радостно подпрыгивали и орали речевки во славу любимого героя.
В мобильном вагончике согласовывались последние моменты. Рыжий Гром был на связи. И пребывал он не в лучшем расположении духа — толпа приперлась в три часа ночи и никак не могла утихомириться. Поэтому герой фанфильма был готов на все что угодно, чтобы его побыстрее оставили в покое.
— Хорошо, я все понял. Выпрыгнуть с боевым кличем и всех положить. Да, без фантатизма… то есть без травматизма. Потом подойти к вашему ведущему и сказать что будет новая серия. И пропасть из кадра. Как? А эффект, ну, ладно, а то могу и пропасть. Через сколько запись? А репетиция? Без репетиции. Это еще лучше. Да, буду готов через десять минут.
— Внимание, всем занять рабочие места. Подготовиться к съемке. Через пять минут старт записи, начало действия через десять минут. Проверить камеры, настройку баланса. Проверить связь.
Фанаты, чувствуя, что скоро начнется, загалдели и заскакали громче и активнее. Телевизионщики смотрели на это безобразие уже не только с профессиональными чувствами, но и с личной неприязнью. Единственное, что утешало — по сценарию фанатов хоть немного, но побьют. Потому что они вроде не как фанклуб тут тусуются, а как банда врага.
— Камера, мотор!
Рыжий Гром вышел на балкон, глянул вниз презрительно, и, перемахнув через перила, мягко спрыгнул с пятого этажа…
— Стоп! — раздался над съемочной площадкой громогласный вопль режиссера, усиленный кибер-рупором. — Это еще что за….?!
Бригада и фанаты благоговейно выслушали описание, кое-кто даже пополнил словарный запас. Помехой оказалась тетка-соседка, которая наконец-то нашла свой слуховой аппарат и выскочила навести порядок. Бабулька, размахивающая шваброй, как воин света помелом, попала не только по орущим от восторга фанатам, но и по безвинному администратору, и невольно даже в кадр.
Выкорчевать бабульку из толпы удалось не сразу. Она сопротивлялась, призывала на помощь полицию, рыжего безобразника, и почему-то чью-то совесть. Никто из трех не отозвался. Старушку кое-как занесли в подъезд, и затолкали в ее квартиру. И двое администраторов мужественно остались подпирать дверь — бабуля ломилась наружу с энергией боевого тарана.
Рыжий Гром с бесстрастным лицом поднялся обратно в свою квартиру, дождался команды, выскочил на балкон, и, забыв про презрительный взгляд для крупного плана, сиганул вниз…
— Мужик, огоньку не найдется?
— ААААААААААААААА!!!!!!! — заорал режиссер.
Фраза какого-то заштопанного мужика с третьего этажа попала в запись. Очень хороший микрофон прицепили Рыжему Грому — ловил звуки на расстоянии в десять метров. Но, если левый звук и можно вырезать при монтаже и обработке, то нарисовавшегося на балконе мудака с кривой физиономией, в майке-бомжовке и с характерным жестом в сторону пролетающего мимо балкона героя — никак не выпилишь. Даже не зарисуешь — крупный кадр и скорость падения, размытые детали…
Режиссер так рвался дать прикурить мужику из собственных рук, что хрупкую творческую натуру еле удержали вчетвером. Но там и без него разобрались. Пару минут из подъезда доносились яростные вопли — даже фанаты притихли, уважительно вслушиваясь. Потом главный оператор вышел и басом доложил, что нежелательный фактор устранен до конца съемок.
Рыжий Гром уже раза два выглянул со своего балкона в ожидании команды.
— Камера! Мотор!
Герой снова сорвался в полет…
— Всем оставаться на местах!!!
Приказ проревели громко, народ замер, Рыжий Гром ухватился в полете за перила балкона третьего этажа.
Сковзь толпу, поливая замешкавшихся матом и водой из брандспойта, прорывалась машина охраны правопорядка. Органы прибыли на место, опасливо покосились на сборище и вызвали подкрепление. Старший, собрав небольшой эскорт из шести крепких парней, пошел разбираться в безобразии.
— Кто здесь главный? — голос старшего оперативной бригады был слышен даже без рупора.
— Я, — отозвался в ответ в громкоговоритель режиссер. — В чем дело?
— У вас труп, — обвиняюще ткнул пальцем старший оперативник, добравшись до эпицентра съемок.
— Где? — искренне удивился режиссер. Как бы ни хотелось, но трупов пока еще не было.
— Позвонила бдительная соседка. Как вам не стыдно, уважаемый канал, а людей с балконов выбрасываете. Тело где? — опер схватил режиссера за грудки и выдохнул прямо в лицо.
— Нету тела, — режиссер подумал, что с такими методами работы местных органов оперативного реагирования можно только пожалеть бедных преступников.
— Спрятали? — уверенно констатировал старший опер.
— Нет, это промо-ролик для Рыжего Грома в программу, — режиссер понял, что ему не хватает воздуха, а вырваться нет возможности.
— А-а, — покивал опер, — знаю, хороший сериал. Разумный герой мочит всех злодеев.
— Ну да, — режиссер почувствовал прилив надежды. — Он там, и это он прыгает. Трупов нет. Он же кибер.
— Ну, это правильно. Скажите ему пусть прыгнет сюда — я посмотрю. И заодно автограф даст.
— Ага, — обреченно согласился режиссер, и скомандовал. — Камера! Приготовьтесь! Мотор!
Рыжий Гром спрыгнул, расписался операм в планшетах. Потом еще минут тридцать расписывался на всех частых тел, которые ему радостно подставляли присутствующие, пока режиссер пил успокоительную порцию алкоголя. А потом еще одну, когда понял, что и эта запись с треском провалилась — потому что в кадре маячили непробиваемой стеной оперативники в форменных мундирах.
— Слишком много борцов со злом на квадратный метр, — расстроился режиссер и велел всем топать на исходные.
Рыжий Гром снова изобразил взгляд героя, готового погибнуть во благо миссии, и перемахнул через перила балкона. Режиссер затаил дыхание…
— Прости, — раздался в наушнике режиссера виноватый бас оператора, — память закончилась.
Режиссер на это ничего не сказал, он жестами объяснил, что думает про память самого оператора, про собравшихся идиотов, и про творческий процесс в целом. Все все поняли, оперативно разбежались на исходные позиции и застыли в ожидании команды «мотор!».
Рыжий Гром в пятый раз отправился в полет, приземлился удачно, но сказать героическую речь про новую серию герою не удалось — фанаты уже записали падения кумира на все что можно и на волне восторга докатились до пика психоэмоционального состояния. И под впечатлением от происходящего прорвали заслон и хлынули на любимого героя. Вроде бы хотели прикоснуться и пообниматься, но на деле получалось что жаждали придушить и подрать на сувениры, как бесславно сгинувший рыжий парик.
Рыжий Гром отбивался и вырывался без травматизма для людей, но силы были неравны. Девушки победили мощь имплантов, и герой сериала на полчаса скрылся под кучей орущих от счастья тел. Полицейские добросовестно пытались всех разогнать, разогнуть и растащить. Даже вызвали подмогу. Фанаты возмутились тем, что их заставляют делиться, и минут пятнадцать операторы радостно снимали видео, которое в просторечии называется «стенка на стенку или массовое опиздюливание». Режиссер уже плюнул и на порядок, и на съемочный процесс и просто шарахал громкоговорителем каждому, кто рисковал приблизиться на расстояние удара.
Безобразие кое-как затихло само по себе. Полицейские поотнимали шокеры и дубинки, разбрелись на свои места, фанаты построились в толпу нужной формы. Причем обе стороны одинаково радостно потирали синяки и имели хорошо потрепанный вид. Кучу из девушек упорядочили и выставили за заграждение сами фанклубовцы — ибо им и так повезло поваляться на герое.
В лице Рыжего Грома, когда он поднялся с земли, промелькнуло несколько человеческих выражений, и все они явно говорили о том, что от съемочного процесса и всего ему сопутствующего он не в восторге.
— Камера! Мотор! –- хрипло прокаркал режиссер в рупор.
Герой спрыгнул с балкона, и видно на эмоциях прошелся катком по толпе фанатов да так, что кровь фонтаном полетела во все стороны. А хруст костей был слышен всем даже без микрофонной трансляции.
— Будет вторая серия, — героически объявил в камеру Рыжий Гром. И его мужественное лицо с застывшими чертами — в кровавых брызгах, внушало уважение к каждому произнесенному слову.
— Отлично, — оценил режиссер, проконтролировав запись на вирт-мониторе. — Только вот с фанатами надо бы еще раз пройтись.
— Не проблема, — согласился уставший киборг, — пройдемся.
— Проблема, — не согласился главный из команды администраторов. — они все того…
— Чего? — рявкнул режиссер.
— Фанаты не транспортабельны.
— Ну, извините, перестарался, — покаялся Рыжий Гром.
— Ничего страшно, — вздохнул режиссер и набрал вызов на полицейский кордон координатору — запустите сюда человек двести… для дубля надо…
Это был его пятый эфир, или второй, если не считать учебные съемки. Хотелось славы гениального журналиста, программы которого рвут рейтинги, а благодарные зрители за сутки принимаются ждать трансляцию. Но в реальности было жалкое захолустье, местный телеканал с опцией онлайн-вещания, а в категории «главные новости» — информация про то, как один сосед засадил другому фингал под глаз. Для того, чтобы всколыхнуть это замшелое болотце нужна была сенсация, сильная, жизненная, опасная… И неизвестно, каким богам молился молодой неоперившийся журналист, но те его услышали. Теперь осталось завернуть свалившуюся прямо в руки сенсацию в яркий фантик, но вот с этим-то и возникли некоторые сложности.
К вопросу оформления он подошел со всей ответственностью, даже в захудалом драматическом театральном кружке с трагической судьбой раскопал маску а-ля «чернаяхрень». Телевизионщик был уверен, что это реквизит «а-ля Зорро», а более опытная редактор точно знала, что эта штука из провалившегося спектакля про ириена, который искал разум не в том месте. И не нашел, потому что полез читать не те книги. Короче «Ириен с блондинкой в библиотеке» провалился, а реквизит остался. И один элемент очень удачно был втюхан пышущему энтузиастом журналисту.
В общем, на интервьюируемого нацепили маску, хотя он и сопротивлялся. Зато из-под черного бархата задорно и органично торчала помятая рыжая борода опытного геолога. Герой отзывался на Митрича, и считался тут вольным старателем. А сенсацией стало то, что мужик отловил разумного декса и овладел им. Ну, то есть смог: поймать, приручить и даже прийти с ним на программу.
Киборг переминался рядом с хозяином с ноги на ногу, корреспондент нервно вздрагивал и опасливо косился на «машину смерти». «Машина смерти» косилась в ответ и на контакт шла слабо, предпочитая в роли бруствера спину хозяина. Киборгу маску тоже выдали, правда не театральную, а медицинскую, и вспыхивающие красным глаза особенно проникновенно смотрелись на белом фоне.
— Так вот, значит, заказал я себе ириена, — вещал «геолог». — Вы плохого не подумайте! Бабу, конечно, я ж не извращенец что ли?
— А, простите, что перебиваю — вы что-то имеете против дополнительных сексуальных предпочтений? — ляпнул, не подумав, журналист. Видно сработала вбитая на курсах программа «любая новость в которой есть секс, считается «жареной».
Геолог посмотрел… выразительно, даже очень выразительно. Так выразительно, что журналист почувствовал, как взмокла рубашка из «нетленки» на спине.
— Против ничего не имею, но и за тоже иметь не хочу, — мрачно ответил геолог.
— Ага, ага, — перейдем к нашему вопросу, — торопливо согласился журналист. — Так что там с вашими… предпочтениями… то есть, извините, с заказом?
— Получаю я, значится, ящик, думаю — тяжелый он слишком, — Постепенно геолог успокоился, даже тон рассказа стал вежливее. — Открываю, а оттуда лезет ЭТО! Ну видно же, что не баба! — мужик указал на декса.
Высокий темноволосый парень в белой маске на бабу не тянул параметрами, и видно это было с любого ракурса. «Не похож, » — согласно закивали и покачали головой и съемочная бригада, и загнанные в студию зрители.
— Ну, значит, зыркает он на меня, и бегом. Дверь вынес и припустил в лес! Зараза такая!!! А я ведь уже настроился, приготовился…
— Да, печально, — снова ляпнул журналист, — вы приготовились к ириену, но ведь декс мог бы тоже остаться…
По лицу геолога, даже несмотря на маску, стало отчетливо заметно, что предположения журналиста ему совсем не понравились. И журналист это снова почувствовал. Редактор с позиции опыта подумала, что из парня выйдет толк — потому что когда начинает попахивать жареным, мальчишка реагирует достаточно быстро и оперативно возвращается на попятную.
— Я это к тому, что если бы он остался, что истории бы такой… захватывающей не получилось…
— Да она и так того… — выдохнул геолог, все-таки с этими журналистами никакого терпения не напасешься. Так и норовят херню отморозить, то бишь сморозить. — Ну, как я приготовился? Закусь приготовил, самогоночку в графинчике! Чтоб она сразу поняла, что я то, что ей нужно.
— Так ведь у киборгов программа, — вклинился журналист.
Опыт у парня был маленький, но его недостаток он старательно компенсировал настойчивостью. И, походу задался целью, получить мордобитие в прямом эфире. Редактор подумала — насколько готов к подобному незапланированному действу сам ведущий, и на всякий случай предупредила оператора — держать кадр крупно. А то упустишь момент, и ведь не повторят для записи потом.
— Да, такой фрукт точно сделает любое интервью, — редактор почесала планшетом нос. Видно, за это его и сослали в нашу… задницу галактики.
— И что, если программа, так ей и ласка не нужна? — обиделся Митрич. — Я же говорю, и мяска лично закоптил и самогоночки… а он сразу в лес! Не по-человецки со мной!
Редактор посмотрела на геолога с куда большей заинтересованностью.
— Но вы же его поймали? — на сей раз вопрос был нелогичен, но фигурально уместен.
— Я те чё, кабан, по лесу за ним ломиться? Решил, что ежели захочет, сам придет! — неодобрительно отодвинулся от нахально тычущегося в лицо микрофона рыжебородый.
— И он пришел?
Геолог посмотрел на журналиста с искренней жалостью.
— Парень, ты дурак? Ну, не веришь, пощупай! Декс вон, сзади стоит! Только следи, чтоб он тебе эти твои щупалки не оторвал!
На такой эксперимент журналист был не готов. Ему же микрофон еще держать чем-то надо. Хотя декса, может пощупать и стоило бы, но чисто так на камеру.
— Хм, а дальше?
— Короче, до вечера я выждал, а к вечеру запалил костер и позвал его, мол, иди сюда, дурак такой, померзнешь нах!
— А он? — на журналиста с тоской посмотрели уже все члены бригады. Гостю-то что, эфир переживет и уйдет гордой походкой в свою лесную берлогу, а им то с этим счастьем еще и дальше работать.
— Смотрю — жмется под деревом, а чего, нагишом зимой-то долго пробегаешь? А он ломанулся в чем был! Ну, то есть, хоть бы трусы ему одели… жлобы! — неожиданно оценил щедрость декс-компани Митрич. — А они там веревочек мне цветных положили. На мужика!!! Вот найду того, кто мне его паковал, и в рожу дам! А веревочки эти — туфта, ни одеть, ни помидоры подвязать.
— А вы? — журналист удивленно скосил глаза на покрасневших от смеха операторов. Да и в наушник связи с режиссером кто-то выразительно похрюкивал.
— А чего я? Подманил, как положено, опыт есть — помахал ему курткой и штанами ватными…
— Своими штанами? — запутался окончательно журналист и пал духом.
Хрюкала уже вся бригада, а рыжие геологи в реале оказались совсем не такими героическими, как в романтическом кино. Да и похолодало в студии, видно опять тепловая пушка навернулась.
— Да не, запасными, — мотнул бородой геолог. — Самогоночки налил, чтоб самое ценное согреть… душу! А не то, что ты, юноша, подумал. Мяса подрезал. Ну, он и вышел. Глазами красными сверкает, а телом синим трясется. А чего бы и не трястись-то… мороз ведь, ему все равно кого щипать-то. Короче посидели с ним, поговорили, выпили… теперь вот вдвоем пашем. Все-таки хорошо, что там эти отправильщики безрукие ошиблись! Ну куда мне тут, — взмах руки обрисовал подмерзающую студию комплекса, — баба! А вот декс точно сгодится.
Редактор при этих словах геолога погрустнела.
— Да, конечно, декс сгодится, — булькнул журналист. — То есть получается претензий у вас, по факту, нет к продавцам?
— Есть претензия, — прогудел рыжебородый. — Веревочки эти непонятные… белье — не белье, хрен его знает! И хрупкие они. И куда вязать непонятно…. У этого вон парня даже и мест таких нету, куда эти штуки присобачивать-то.
— А к декс-компани, претензий нет? А у них к вам? Они вам не угрожают? Может пытались изъять? — обрадовался журналист налаживающемуся под конец интервью диалогу.
— Может и пытались, волчье брюхо им пухом, бедолагам! Тут, в лесу, ведь оно, как с бабой, умеючи надо…
Редактор чуток воодушевилась. Все-таки геолог геологом, но какая-то изюминка в этом мужике определенно есть. Да и харизма просматривается.
— Согласен с вами полностью, — журналист решительно развернулся к киборгу, — а может быть, он на пару вопросов ответит?
— Может и ответит, сам у него спроси, — благодушно сказал рыжебородый.
— Я спросил, — обиделся журналист, но решил попробовать еще раз. — А можно вашу версию событий?
— За мной гнался ликвидатор. Неудачно, — киборг немного помолчал. — А потом я понял, что надо прятаться. И тут удачно так подвернулся поезд, запрыгнул туда, а там в отсеке обнаружил ириенов, упакованных для пересылки, в состоянии гибернации. Не стал ломать и выкидывать, просто переложил одного их них, модель ХХ, и сам лег на это место. Очнулся и увидел, что рядом человек… сильный, вооруженный. И убиваться не хочет. Тогда я бросился бежать, но в лесу оказалось очень холодно, и все ресурсы ушли почти в ноль. Я принял решение вернуться, чтоб добыть нужные мне вещи. А человек еще и кормежку предложил и «мотаться» вместе.
— Да здорово, что все так разрешилось. Но у меня еще один вопрос, — журналист не унимался, и команда его откровенно тосковала. — А почему вы не попытались вернуть декса приказом? Вы ведь могли сбросить ему свои данные…
— Какие данные? — хором удивились декс и геолог. — Сам пришел…
Интервью закончилось, под бурные аплодисменты. Больше всех радовалась съемочная группа. Правда техники тактично жались вдоль стен павильона, ожидая пока гость со своим кибером уберется из студии, чтобы уже потом приступить к разбору декораций и зачехлению техники.
Сорванного разумного киборга редактор честно побаивалась, но охота пуще одиночества, и женщина собравшись с духом, решительно потопала к гостю программы:
— А вы не поделитесь рецептом… мяса… а то я тоже уже замариновалась вся… то есть люблю помариноваться…
Пробуждение было как по команде, а потом офисные киборги стали двигаться так синхронно и слаженно, словно военные дексы на боевом задании. Санька моргнул раз, другой. Селл занялась завтраком, и пока жарилась яичница с ветчиной, успела принять душ. Карри и Зет бодро пробежались по всем четырем терминалам, активировав программы и запустив агента «по первичному общению». Страйк с небывалым энтузиазмом драил пол, пиная робота-уборщика. Ежедневный ритуал, в котором для него не было ни места, ни заданий.
Страйк несколько раз мельком глянул на Саньку. Совсем растерялся парень, хотя, если припомнить, то он и сам долго был новичком в команде, да и попал он в нее случайно…
… Его даже не стали продавать с аукциона, просто принимали ставки на то, как интереснее прикончить поломанное оборудование. И, кажется, лидировало предложение «облить горючкой и поджечь». Можно сказать, что повезло. И не один раз. Первый — что в тот день у Калая сломалась кофеварка и прижимистый мужик решил купить из конфиската. Там иногда действительно продавались годные вещи, не чета шоаррским однодневкам. Второй — что он отправился за покупками кратчайшей дорогой сам, а не стал заказывать технику через виртуальную покупку. Потому что свято верил в принцип, на складе всегда можно пощупать и выбрать, а не брать то что подвезут. И третий — в том, что хозяина сопровождали Селл и Зет. Мэрьке надо было заодно затариться бытовой химией, а ириена хозяин просто побоялся одного оставлять дома — вдруг куда влезет и поломается с концами, ну или без концов и надежды на восстановление. А может, просто по принципу — пусть выгуляется, хуже не будет. Карри, вот например, спокойно же одну оставлял на звонки отвечать.
Двое киберов, с одной программой телохранителя на двоих просто раскидали шестерых людей, а Калай предложил его бывшему хозяину продать останки декса за 50 единиц. И тот согласился, потому что прием захвата у ириена пусть и не такой страшный, как у боевого декса, но даже более эффективный. Документ покупки оформили быстро. Зато хозяин всю дорогу домой матерился сам на себя, на тупых киберов и на идиотов-людей. И не понятно, кто его выбешивал больше.
— Да ладно тебе, хозяин, починим его, будет нам помогать, — Селл непринужденно приобняла человека. — Он хороший, крупный. А так откормим.
… Страйк хорошо помнил, как ему было неуютно и стремно. После того, как его чуть живьем не сожгли, страшно уже не было. А было странно и непонятно. И еще эта невозможность себя куда-то деть и чем-то занять. И похоже, у этого Саньки те же проблемы. Вторая швабра нашлась в кладовке — все же Селл запасливая. И многие предметы покупала сразу в двух экземплярах, вдруг один раскурочат в самый неподходящий момент.
— Держи, — Страйк сунул агрегат для мытья пола в руки опешившему дексу. — На тебе вторая половина комнаты, коридорчик и санпомещение. А я по кухне щас пройдусь.
На азартные вопли, доносящиеся из комнаты, выскочили намыленный Зет из душа, жующая тост с яичницей Карри с кухни, и Селл, предусмотрительно захватившая скалку.
Оба декса с удивительной ловкостью и грацией гоняли швабрами по комнате робота-уборщика, с активированным на максимум скоростным режимом. Робот выигрывал доли секунды в скорости, ныкаясь под диваном. Зато дексы бодро перескакивали через предметы мебели во всех направлениях. Раздача скалкой не помогла — дексы оказались не только азартными, но и противоударными. А работать на поражение и в полную силу Селл не позволила жалость — скалка была новенькой, красивой и с удобной ручкой и ломать ее об тупые бошки военных машин не хотелось. Да еще и Зет испортил педагогический эффект: Селл только горестно застонала, когда ириен содрал пластиковый карниз с имитацией под деревянную палку и присоединился к игрокам.
— Знаешь, — Карри с интересом глянула на подругу, — у тебя сейчас получился стон страждущего ириена в чистом виде. А говорила, что утилит у тебя нету.
Второй звук, который издала Селл, был более низким с очаровательным вибрирующим рыком.
— Вот, — кивнула Карри, — даже страстно получилось. Чуть больше тренировок, и у тебя помимо внешности будет куча полезных в жизни примочек.
— Ну, хоть ты не уподобляйся! — простонала мэрька: — Мне хватит этих троих!
Она решительно шагнула к дивану и выдернула из-под него Саньку, который очень удачно нырнул туда в погоне за роботом-уборщиком:
— Санька, ты умеешь обращаться с холодным оружием?
— Ну да… я же боевой киборг… — не понял декс, и тут же получил в руки нож.
— Ну раз так, хватит страдать фигней, иди картошку почисти. Я там дешевую купила, хорошую, но надо все-таки шкурку срезать. Страйк, я знаю, что ты можешь и просто так все съесть, но нужен порядок! Зет, на тебе уборка — все домыть, убрать и кончить…
— Это всегда пожалуйста, — разулыбался ириен.
— Кончить страдать ерундой и заняться делом, — непреклонно отбрила Селл.
Страйк по стеночке попробовал просочиться в коридор, но наткнулся на мелкую, но несокрушимую преграду. Карри демонстративно перегородила ногой дверной проем.
— А ты, дорогой, — невозмутимо добавила мэрька, — выдраишь всю кухонную технику. И только попробуй хоть одну соринку или капельку жира пропустить, — скалка выразительно шлепнула по ладони.
Делом пришлось заниматься, пока въедливая мэрька не занялась ими. И вот действительно, слава декс-компани, что Селл всего лишь Мэри, будь она дексом с такими хозяйственными наклонностями, даже страшно представить что было бы с ними. Минут десять парни старательно орудовали швабрами, ножами и моющими губками. А потом, словно сработала цепная реакция, бросили уборочные девайсы и принялись дико ржать.
— Все путем, Санька, — Страйк дружески похлопал декса по плечу. — Мы нормальные, а она — хорошая.
— Да я сам вижу.
На кухне дексам было тесновато, зато Карри ловко просачивалась между ними то к кофеварке за новой порцией напитка, то к холодильнику за очередным бутербродом. Санька прикинул объем поглощенных девушкой калорий и удивленно хмыкнул. Через минуту по кухне стал также активно шуршать Зет и тоже принялся жрать безостановочно.
— А чего они? — удивленно спросил Санька у Страйка.
— А сейчас приват-сеансы начнут проводить в виртуале. Надо же деньги нам как то-то зарабатывать, не только по хозяйским книжонкам трындеть.
— Ну… — многозначительно промычал Санька.
Через полчаса он действительно все увидел сам. Страйк припряг его ставить раскладные стойки, которые разделили комнату на уютные шатры, Селл и ириены сноровисто развесили на них шторы с пейзажными принтами. Ириены переоделись… вернее разделись до рабочей униформы — то есть до какой-то непонятной одежды, состоящий из кожаных лент и перевитых полос. Причем такие костюмы больше открывали и интриговали, чем могли использоваться по назначению.
Первый клиент выбрал Карри. И кибер-девочка, хитро улыбнувшись, убежала в один из шатров. Санька напряг детекторы — слишком вольный сексуальный разговор с описанием процесса и какими-то нелепыми фантазиями, которые органически нереально выполнить даже ириену. Декс скептически покосился на Зета, и поспешно отвел глаза — секс-кибер призывно облизнул губы, хотя вроде бы уже и поел, и даже умылся.
— Это ее старый клиент, — передал Страйк личным сообщением Саньке. — Раз в сутки помощь требуется. Сейчас их смена, такие косяком пойдут. Но они безобидные, им поговорить и все. Зато платит по двум таксам: официально и нам на счет.
— А у тебя тоже такие есть? — клиент уже перешел на новый уровень жалоб: из-за шторки доносились унылые стенания на «ничего не понимающих стерв-баб и бывшую жену». А потом Карри включила музыку и было заметно сквозь разрисованную ткань ширмы, как кибер-девочка изящно и сексуально танцует. Клиент еще немного погундел, успокоился и затих, наслаждаясь представлением. Видимо за этим и пришел на самом деле.
— Нет, ко мне ходят другие, — Страйк вздохнул. Он лично в боевое братство не верил, да и киберам на войне предлагали дохнуть, а не брататься. — Скоро увидишь. Сейчас придет один, будет рассказывать, как в боях участвовал и как его выперли злые завистники. Он как напьется — всегда приходит. И заказывает именно меня.
Звонки повалили, очевидно люди проснулись, выпили кофе и впали в привычную депрессию. Санька отстраненно понаблюдал, как со взмыленным видом выскакивают из импровизированных шатров киберы, бросаются на горку бутербродов или на минутку заглядывают в сан помещение, и снова летят к терминалу. Во время одного из таких вылетов Селл откомандировала Саньку на кухню — присматривать за обедом и помешивать суп.
***
— Ну что, тебя можно поздравить… на свободу с чистой совестью? — директор конторы «Письма с Северного Полюса» улыбался, сияя, как начищенный ботинок.
— На какую свободу? Мне еще… — Игорь задумался. Он слегка потерял счет дням, а последние несколько суток вместе с Аркадием, так звали лысого качка, просто оставались добровольно на внеурочное, торопясь ответить на каждое послание — новый год приближался с каждой минутой, и каждым написанным словом. И вот теперь… какая к черту свобода? И письма закончились — на столе стояла пустая коробка с издевательски обвисшим бантом.
— Так я похлопотал, чтоб по УДО! — Петр Андреич продолжал радоваться жизни. Игорь мельком подумал, что таких позитивных людей надо в стеклянные купола и в музей на всеобщее обозрение выставлять. — Новый год же! Чудеса! И потом, вы меня так выручили! Мы на этот раз успели все! И заранее. Так что вот бумаги, мне их сегодня утром прислали. Расписывайтесь и до новой встречи!
Еще ничего не понимая, Игорь поставил биометрическую подпись в специальном окошке под документом. Но вставать из-за стола и выскакивать за дверь не стал. За две недели он свыкся с этой комнатой, узнал, что дама в пушистом свитере по вечерам дома всегда печет пироги, потому что одна и ей скучно. А пока готовишь, вручную замешивая тесто, наступает ночь и приходит время ложиться спать. А Странная леди в очках подкармливает всех бродячих кошек в трех подвалах домов. Что у девушки возле окна не парень, а настоящая сволочь, которому давно нужно набить морду. И под впечатлением от рассказов он бы и сам занялся этим благородным делом. А веселая старушка на самом деле одна растит двух внуков, и не сдает их в интернат, а ее сын погиб в боевом конфликте, в котором он сам получил звезду. Он даже сроднился с этими письмами, за которыми то маленькая история, то большая трагедия, то волшебная сказка. И даже начал понимать придурочность Аркадия, который отвечал на каждое письмо столь искренне и проникновенно, что даже его самого пробрало.
— Ну что, по пиву? Рабочий день закончился три часа назад.
— А тебя тоже освободили? — тупо спросил Градов, осознав, что за эти дни так и не спросил, за что же угодил на исправление его случайный коллега.
— А в этот раз меня и не сажали. Я этот… волонтер. На добровольной основе, — лысый усмехнулся и с хрустом размял плечи. — Вот теперь и погрешить можно! Ты это… не попадайся, брат! А через год приходи. Мы важное дело творим.
От пива Игорь отказался. Вышли из конторы они вместе, качок хлопнул его по плечу и бодро зашагал в сторону серых кварталов. А Игорь побрел в центр, вспоминая эти две недели, слившиеся в один странный день: бесконечные письма, на которые они отвечали. Пачки писем. Коробки. Мешки. Прошедшие практически незамеченными визиты следака и психолога. Следак что-то говорил, долго и с использованием профессионального жаргона, но ушел, так и не добившись взаимности — в тот момент они с Аркадием решали проблему какого-то ребенка. Мальчишка просил себе теплые зимние сапожки, с диодными картинками на подошве, чтобы можно было выбирать рисунок. Кажется, кого-то напрягли и даже скинулись, купили и послали с оказией…
Кто-то просил здоровья для собачки, а кто-то поздравлял сам. И Игорю даже было приятно получать вместо Деда Мороза такие вот настоящие поздравления, от которых становилось на душе тепло. Еще один ребенок написал, что, раз уж Дедушка Мороз исполнил его желание в прошлом году, то пусть теперь волшебник выполнит собственное желание. Аркадий ребенка вспомнил — там просили банальную шоколадку и шапочку с движущимися ушками… Градов внезапно поймал себя на мысли, что понимает, зачем Аркадий после отсидки приходит каждый год в контору и закапывается в груды бумажных писем со снежинками и пестрыми шарами на нарисованных елочных ветках. Кстати о собственном желании… Градов прошел еще немного, завернул за угол дома, убедился, что слежки нет, и набрал заветный номер…
***
Киборг неуверенно взглянул на своего человека. Игорь широко шагнул и обнял декса, крепко прижал к себе, не обращая внимания на распахнувшиеся в изумлении глаза биомашины и робкую попытку отшатнуться. Санька замер, осмысливая новые ощущения, а потом медленно и осторожно поднял руки, обнимая человека в ответ.
Селл оценила объятия и быстро в два движения впихнула-загнала в комнату декса и ириенов. Это не та сцена, которой нужны лишние зрители. А ребята и без зрелища обойдутся. Да и на Саньку они три недели уже любовались. Хорошо, что Калай только два раза за это время заглядывал. И то во второй раз пришлось объявить санобработку помещения и кухонного блока. И прикрывать декса уже своим телом, пока хозяина развлекала Карри.
Загнать в комнату киберов получилось, но разогнать по терминалам — нет. Они так и кучковались возле дивана, ожидая, пока Санька со своим хозяином наобнимаются всласть.
— Ну… спасибо вам, ребята, то есть киборги! Даже не знаю, как благодарить-то… — замялся Игорь. В комнату они вошли вместе с Санькой, но даже тут отпустить декса не получалось. Рука словно сама по себе сжимала плечо кибер-парня. Наверное, все-таки друзья значат больше, чем просто уверенность, что кто-то прикрывает тебе спину, пока ты сам сломя голову лезешь в ад.
— Да нормально все, — Страйк тоже ощущал себя странно, будто эта благодарность разбудила в нем что-то давно дремавшее, вернее отмершую за невостребованностью функцию. И теперь это новое и странное расправило крылья, встряхнулось и сделало попытку взлететь, наделив владельца небывалой легкостью и неудобным, неловким счастьем. — Мы же СПС, и просто выполняли свой долг…
— Вот что, ребята. — Игорь еще чуть-чуть помялся. — Карточки они отследят, в общем вот… — он выложил на стол небольшую кучку бумажных галактов. — Тут немного, около тысячи. Дом я уже выставил на продажу. Прямо из участка, типа психанул. Ну и флайер туда же… короче, уезжаем мы.
— Хозяин?! — киборг впервые, с момента появления владельца, подал голос. — Но это же все, что у тебя есть! Ты же говорил, что хочешь тут состариться в покое.
— Мало ли что я говорил? Дом и флайер я куплю, — Теперь голос Игоря звучал жестко, словно человек уже все решил окончательно. — А жизнь — одна, и ты мне ее спас. Чуть сам под утилизацию не угодил, а меня вытащил! — На стол легла еще одна бумажка. Черно-белая, с логотипом декс-компани. — А это тот сертификат, ну, на новую машину. Почему не порвал — не знаю. Может пригодиться, тут имя не вписано.
Селл коснулась сертификата. За эти дни они узнали про Игоря все, что знал про своего хозяина Санька. И про то, как парень рванулся, опережая киборга, чтобы закрыть от осколков ребенка из зоны беженцев, и про то, как тащил на себе раненую девушку из охранного полигона. И про то, как Санька сорвался, спасая хозяина. А еще были записи мирной жизни, полный архив…
— У вас не получится сейчас уехать, разве что до первой таможни и первой же проверки. Я точно знаю, я с хозяином путешествовала, — Селл задумалась на мгновение, — до того, как он контору открыл. Там сканеры, от которых не скрыться. И сертификат этот. Тебе стоит взять киборга, а потом попробовать подменить данные на идентификационку Саньки. Среди людей умельцы есть. Только на это понадобятся деньги. Так что это, — Селл указала на галакты, — ты забери. Вам нужнее.
— Вы не того… я не в обиду, просто от души поблагодарить. — Игорь на мгновение задумался, и согласился: — Да, трудности будут. Ну ничего, пока пару недель посижу, а через недельку и рвану. После нового года народ не то что киборгов, чертей ротами гоняет. Проскочим.
— Этого мудака, — Страйк небрежно повел плечом, — можешь пока у нас оставить. — все равно наш хозяин придет только через пять дней. А тебя уже спасать не надо, так что рваться он никуда не будет. Ну… если ты снова не влипнешь…
— Да, ладно. Найдем, где затаиться, но если что, буду иметь в виду… просто не хочу больше придурка одного оставлять… тем более, что он все понимает.
Слова хозяина сломали последнюю преграду и Санька наконец-то выдохнул, даже не воздух, а просто свою боль и страх. Они ни разу не обсуждали с владельцем его разумность, просто делали вид, что все в порядке. И вот теперь…
Киборги отвели глаза в сторону, с подчеркнутым вниманием стали рассматривать стены, пол и потолок. А Игорь растерянно обнимал Саньку, боевого декса, который сухо, без слез, всхлипывал, уткнувшись лбом в плечо своего хозяина, своего человека, своего друга…
— Интересно, куда я его дел? – уже, наверное, в седьмой раз повторил Петрович, нарезая круги по каюте. — В рубке смотрел, в кухонном блоке в первую очередь. На терминале смотрел, даже в холодильнике!
Декс ерзал щеткой в коридоре, и упорно не реагировал на мучения владельца. Мало ли по какому поводу человек убивается, главное, чтобы не убился физически, а духовные страдания тяжкие телесные не наносят. Впрочем, в качестве последствий может быть, но пока было маловато данных для анализа.
Петрович подскочил к киборгу, пошарил по карманам комбеза, даже руками просто по телу огладил и местами похлопал. Декс стоял смирно, фактор воздействия был незначительный. Только вот с чего бы хозяину вздумалось его гладить и ощупывать?
Результатом киберобыска стала полупустая упаковка мармелада. Петрович вытащил остаток припасенного к чаю угощения, покрутил в руках и сунул обратно, а прожорливое оборудование наградил подзатыльником.
— Ну, куда же я его дел? Ведь на самое видное место положил, — бухтел мужик, наматывая очередной круг по рубке. — На самое видное место! А где у меня самое видное?
Человек зачем-то оглядел себя в полированной поверхности кухонного блока, особое внимание уделив зоне пояса. Затем пошкрябал пальцами в затылке, и вышел на новый круг.
— Будем действовать с применением логики, — твердо сказал Петрович.
Киборг понял, что постигнуть логику человека его процессор не в состоянии. Потому что эта логика заставила хозяина заглянуть внутрь ботинок, проверить санитарный блок и даже поковыряться в недрах утилизатора. Затем Петрович с методичностью робота-уборщика и примерно с тем же уровнем фатализма обползал все горизонтальные поверхности. Особо тщательно проверив терминал, кухонный стол, сидение пилотского кресла. Потом начал обшаривать даже вертикальные плоскости. Минут пять пытался на магнитных ботинках добраться до входного вентиляционного шлюза, пока киборг не подошел и не подсадил туда хозяина. А потом и снял, когда ругань человека стала более нервной и изощренной.
Поиски набирали обороты. Петрович от отчаяния даже за тряпку взялся и с ней прошелся по дверцам встроенных шкафов, заодно стирая пыль. Пылепоглотитель засорился еще в прошлом месяца, и до его ремонта руки у человека как-то не доходили, а тут внезапно Петрович даже в него полез с отверткой и какой-то матерью. Видимо, слово было целебным и агрегат заработал.
Часа три человек разбирал ящики — утилизатор долго давился подношениями. А киборг удивленно смотрел на горы выгребаемого мусора и никак не мог соотнести извлеченный объем с объемом ящиков, где тот хранился. Петрович даже перебрал ящик с инструментами и попутно почистил его от непригодных для повторной эксплуатации обломков. Особенно озадачила хозяина находка в ящике с ветошью. Петрович с четверть часа сидел и бегал в обнимку с поллитрой, задавая странные вопросы: “от кого можно спрятать бутылку на корабле, где кроме него никого и нет, и, главное, как об этом можно забыть?”.
Вопросы явно были адресованы не ему, и поэтому декс продолжил выполнять свое задание “уберись куда-нибудь, и без тебя хрени много”. Он и убирался — уже домыл пол в рубке. Только хозяин каждый раз пробегая мимо него норовил то вывернуть ведро с водой, то поскользнуться, то врезаться в корпус декса. Ему-то ничего, а вот человек ушибался и ругался сильнее. Пришлось пометить хозяина, как опознанный рандомно движущийся объект повышенной опасности. Так системе было проще отслеживать владельца и убирать с его пути опасные предметы, в том числе и самого декса.
К вечеру Петрович осознал, что в процессе забега по замкнутому пространству корабля намотал уже приличный километраж, а результатов ноль на массу, разве только запыхался хорошо и пропотел, как от нагрузки в тренажерке.
— Я ведь могу трезво мыслить? — уточнил Петрович у поллитры. За день поисков он умудрился трижды найти и потерять бутылку. Зато каждый раз обретая ее вновь, вознаграждал себя парочкой добрых глотков. — То есть, я трезвомыслящее существо! Ну… очень сердитое трезвомыслящее существо… и могу… все могу!
Человек отпил еще немного, сунул бутылку на полочку в шкаф с одеждой и стал снова обходить грузовичок, приговаривая под нос: “здесь я был, тут был тоже, сюда заходил , туда смотрел…” С этими словами человек заглянул в недра биотуалета, а потом на приличной скорости пробежался опять по рубке, кухне, душевой и надолго застрял в трюме, наводя там вожделенный порядок. Разобрать хлам надо было давно, а самого хлама было много. И выполз оттуда Петрович далеко за полночь. в качестве трофеев вытащив: древнюю рацию, колесо от детского велосипеда, ручку от двери, три банки гвоздей-соток.
Оглядев сокровища и воцарившийся идеальный порядок, Петрович вдруг проникся простой и печальной мыслью, что он не нашел, то что искал. Но еще печальнее было то, что он напрочь забыл, что именно ищет. Человек походил машинально по грузовичку, наводя последний “лоск” — сложил штаны, сунул в ящик для бытовой химии самоочищающаяся губку, выкинул в утилизатор скомканный фантик.
Будь на месте декса разумный человек, то давно бы помер от смеха, но киборг только мониторил трекинг хозяина по кораблю. Правда, с чувством глубокого недоумения…
Петрович меланхолично посмотрел на декса, и вдруг, как ужаленный подскочил к киборгу, и снова ощупал оборудование с головы до пят.
– Вот скажи, брат, – задушевно обратился к киберу человек, – а чего я ищу?
– У оборудования нет информации о цели поисков, – сообщил киборг, – но оборудование может помочь с поисками, если хозяин даст параметры необходимого предмета и обозначит область сканирования.
– Что ж ты молчал, гад?! — искренне возмутился Петрович, сцапав кибера за грудки комбеза и помотав туда-сюда. Декс равнодушно покачался в руках человека. Ну, подумаешь, подергал, так ведь не бьет.
Петрович обнаружил, что энтузиазма в плане поругаться у него хватило минуты на три. А по факту выходило, что решение проблемы все это время было у него под носом. Полы драило, пока он по всему кораблю с марафетами метался. И ведь получается, что он сам дурак, раз забыл, что ценное имущество умеет не только сахар жрать, но и помещения сканировать может. Но начать следовало все-таки с поиска цели.
– Вот скажи, — Петрович выдохнул, — что мы с тобой приперли с крейсера?
Декс стал в алфавитном порядке перечислять список покупок. Пунктов в нем было много, тем более, что этот мудак кибернетический две упаковки с трусами, в каждой по полсотни штук, порывался перечислять именно поштучно.
– Нет, про трусы я понял, — нетерпеливо перебил Петрович, — а еще что было? Давай, вспоминай! Я тебе сахар дам! Или еще каких фантиков куплю! – расщедрился на обещания хозяин. А декс от подобной перспективы даже задумался, под какой пункт обеспечения подходят обертки от конфет, и что он должен с ними делать. Но список все же дочитал хозяину до последнего пункта.
– Последними предметами, которые получил хозяин, были: счет-карта с неопределенной суммой денег и заверенная капитаном крейсера СМК, почетная грамота, отправленная в мусорную корзину со словами “нафига оно мне надо, еще и в пластике: не скурить, не подтереться”, и инфокристалл, убранный на место.
– Да на какое место, болван ты механический? – взвыл несчастный мужик.
Киборг молча поднял руку, указывая направление пальцем. Петрович сначала подумал, что декс его просто послал, но все же решил оглянуться. На панели управления кораблем сидел наглый полосатый кот и демонстративно вылизывался, указующе задрав заднюю лапу…
— Ну, здорово, хозяин, — мурлыкнул котяра бархатистым голосом, не прерывая своего занятия.
Человек, изменивший своему королю, прислушался. Не смотря на толщу камня вокруг, ему показалось, что он слышит бой барабанов. Скоро принцессу коронуют, назначат нового Хранителя Рода, а его самого — казнят. Это мало волновало Гарина дар Исса. Главное в его жизни уже случилось… Перед мысленным взором Преступника, возник образ пепельноволосой эльфийки с яркими зелеными глазами.
— Ты прекрасна, любимая, мне не страшно умереть за тебя! — прошептал он улыбаясь.
Велиан сделал шаг, его клинок блокировал воображаемый удар противника. Блок-удар, удар… меч со звоном столкнулся с другим. Простой железной чушкой с отвратительным балансом и слабой заточкой. Только вот от этого столкновения в глазах эльфийского владыки потемнело — потому что холодное железо держала в руке его возлюбленная сестра.
— Приветствую, Алорина! — Он все еще никак не мог совместить реальность. — Если я правильно вижу, то… ты не принимала никаких зелий? Но значит ли это…
— Да, брат, — она коснулась своего пока еще плоского живота, — я понесла дитя от человеческого мужа. Все условия выполнены, брат! Мое дитя — дитя двух народов, станет тем, о ком поют песни!
Велиан подбросил меч, перехватывая, и, преклонив колени, положил его к ногам сестры:
— Все эльфы туманного предела пусть станут жертвой тебе, сестра! Ты совершила чудо!
— Соверши и ты чудо, брат, — отец моего ребенка в цепях, его должны казнить. Он убил своего сюзерена ради нас! Я смотрела реальность — он может умереть или жить, но принадлежать другой. Сейчас он на пути смерти. Помоги мне развернуть дорогу брат!
— Любое твое слово — закон!
О беременности Королевы уже знали. Воистину любое сказанное во дворце слово разносилось между подчиненными мгновенно. Обычно спокойные, чуждые церемоний эльфы собирались в коридорах, кланялись ей. Дитя-легенда, почти недостижимое при стольких ограничениях. Дитя любви между эльфийкой Туманного предела и человеческим мужем, знающим о том, кто она, зачатый без чар и колдовства. Дитя предателя рода и хранительницы.
Гарин продолжал предаваться воспоминаниям, и вдруг заметил, что дивное видение обрело плоть. Она встала перед ним во плоти. Брезгливо ступая кожаными башмачками по грязному полу.
— Любимый!
— Ты с ума сошла дорогая?! — Он вскочил, но вместо того, чтоб обнять со стоном посмотрел на свои оковы и остался на месте. — Тут полно холодного железа! Для тебя тут опасно!
— Нет, любимый. Уже нет! — Она дотронулась до своего живота. — Холодное железо больше не угрожает мне!
— У нас будет ребенок? — Он все-таки обнял ее, стараясь не коснуться оковами. — Ну, теперь я точно не боюсь смерти! Ха! Жаль я не увижу… береги себя.
— Любимый, Я пришла не просто так, — Королева эльфов улыбнулась и протянула ему кинжал, сделанный из неизвестного ему сплава. — Сейчас ты должен готовиться к побегу. Вот возьми. Он исчезнет после того, как возьмет три жизни. Охрана сейчас зайдет! Готовься!
— Что там происходит? — Охранник с выразительным именем «Ты, рыжий, да тот который слева!» заглянул в камеру и обалдел: заключенный вместо того, чтоб сидеть на соломе в ожидании приговора обнимался с полуголой рыжей красоткой таких форм, что… — Ух! Ты!!!
Его напарник подбежал, некоторое время сии недалекие представители охраны, созерцали неположенную сцену, а потом… потом, гремя доспехами и отпихивая друг друга, ломанулись в камеру. Красотка улыбнулась им приглашающе и… страшный удар уронил обоих на пол. Цепь буквально расколола шейные позвонки.
— Ты не использовал кинжал, Любимый? — Эльфийка сняла иллюзию. — Беги!
— На этих идиотов — твой дар? Нет, любимая, я использую его позже! — Он улыбнулся, и поклонился телам, — Извините, господа, сожалею, но мне пора бежать!
Она, прежде чем исчезнуть, долго смотрела на то место, где он только что стоял. И где остались лежать два неудачливых охранника.
— Прощай, Черное Сердце, — шептала она, — прощай, любовь моя! Пусть дар мой вечно сопровождает тебя, любимый! Пусть будет с тобой Удача!
Дворец пребывал странном состоянии. Слишком уж много событий должно было произойти за одно утро. От коронации юной принцессы и избрания охранителя трона, до казни предателя.
Принцесса обводила взглядом преданных ей рыцарей — кто из них сможет коснуться заключенного в кристалл меча? Кого судьба изберет стать опорой династии? Она настолько устала от неопределенности и раздумий, что едва заметила, как корона коснулась ее светлых волос. Ах, если б рядом был отец, или хотя бы муж — человек который примет бремя правления. Но до этого еще далеко. Только один человек вложит ее руку в руку супруга — не погибший отец, нет — лучший из всех. Хранитель династии.
Один за другим витязи подходили, касались кристалла на постаменте. Меч Хранителя — прекрасный древний клинок, дар Эльфийских Владык оставался в своей прозрачной тюрьме. Вот уже и не осталось благородных лордов, что не сделали такой попытки. Даже слуги уже попытались… Солнце клонилось к закату. И тут…
Гарин бежал по коридору. Он неплохо знал дворец, и понимал, что сейчас самый безопасный путь, это его широкие внутренние коридоры — в конце концов, все, кто способен хоть отличить коня от свиньи находятся на церемонии. Ждут Волю Неба, призванную назначить хранителя. Но, как выяснилось, не все.
Что потребовалось этой группе солдат во дворце, сами они, впоследствии, не могли объяснить. Но беглеца увидели, узнали, и началась погоня. Предатель был человеком разумным, и прекрасно понимал, что с коротким кинжалом против мечей не выйдешь, поэтому предпочел бегство. Впрочем, стражи тоже были не дураки, что кинжал эльфийский они поняли, и предпочитали доставать мечами издалека — дабы не нарываться на проклятое волшебство, которое, как известно, сопровождает малейшую царапину от такого оружия. В результате, и беглец, и его преследователи успешно перемещались по коридорам, не нанося друг другу никаких повреждений.
Наконец обе составляющие боевого действия вывалились на площадь.
— Неудачно, — мрачно подумал беглец.
Впрочем, времени особо не было — перед ним была дорожка устеленная красным ковром с какой-то тумбой вдалеке. По ней он и побежал под ошеломленные вопли со всех сторон — впрочем, никто и не пытался его остановить. Ведь известно, что до конца церемонии на Тропу Судьбы может ступать только один претендент единовременно. Так что даже выгнавшая его из дворца стража притормозила. Кому надо спорить с богами?
До тумбы Гариан добрался в несколько шагов — на ней лежал меч. Отличный, эльфийской работы… не будь он так сосредоточен на побеге, может сообразил бы раньше, а так — пальцы его сомкнулись на рукояти, и убийца обернулся к ожидаемым преследователям. В мертвой тишине.
На кресле покрытом мехами сидела тоненькая девочка, отца которой он убил в спину в бою, рядом — справа стоял Изъявитель, седой старец всю свою жизнь прослуживший богам. Место слева пустовало ожидая Хранителя династии.
Люди видели, как преступник, приговоренный к казни, пробежал по Тропе Судьбы, просунул руку в мгновенно истаявший кристалл и, уже вооруженный, обернулся. Принцесса ахнула. А старец, возле нее откашлялся и громко произнес:
— Воля небес явлена! Хранитель… — по возникшей паузе можно было предположить, что он опустил несколько крепких и совсем неподходящих к церемонии слов, — так, Хранитель, займите свое место!
— Этот урод? — Вырвалось у принцессы портя напряжение момента.
— Я не урод, я — подонок, — сообщил новоиспеченный Хранитель, послушно занимая место рядом с ней. — Рад служить, моя принцесса!
— Как он мог разрушить кристалл? — это она спросила уже у Изъявителя.
— Какой кристалл? — искренне удивился предатель, а Изъявитель пожал плечами, мол, сами видите… Возможно, в небе в эту минуту смеялись Боги, а возможно…
В Туманном Пределе Велиан отошел от чаши. Порез на запястье эльфа мгновенно затянулся.
— Подумаешь, Хранитель, — бурчал он так тихо, чтоб не слышала сестра, — да сколько он протянет? Ну, 20 лет, ну 50, ну хорошо, пусть сто… но ведь все равно сдохнет! А могла и меня например в платье пожелать… пляшущим на столе…! Фантазии у этих беременных…
Бесшумный тяжелый удар ощутили все обитатели подвала — маг атаковал стихией огня. Дверь еще две секунды боролась, пока, почернев, не осыпалась пеплом. Жаром хлестнуло так, что Дэн ощутил, как полыхнула и навсегда погасла схема физической безопасности. Обожгла плечо родовая вязь — ради сохранения жизни члена семьи, рванув энергию из неприкосновенного запаса — родового склепа, в котором души предков неустанно поддерживают связь между тем и этим миром, охраняя будущие поколения. Юный эр не двинулся с места: во-первых, бесполезно, пробьется пламя погибнут все; во-вторых, только он и мог его сдержать. Каждая секунда так долго тянулась, словно капля меда, и была такой же липкой и густой. А он задыхался в ней, словно влипший по самые крылья шмель, слишком тяжелый, чтобы вырваться самостоятельно, постепенно погружаясь… вдруг ударило холодом, иней осадил жар и копоть. Донесся голос господина Гора, причем вопрос начинался так, что Дэн даже усомнился, так ли начальник рад его спасению:
— Эр Беррис, чтоб ты сдох! Ты там вообще жив?!
— Не дождетесь! — Дэн пошатнулся и рухнул бы, если б его не подхватили бдительные селяне. И когда грязный, в саже и крови, Норрей ворвался в подвал первым, те с радостью спихнули бесчувственное тело ему на руки. Господин Гор вытащил юношу наверх, уложил на лавку и осторожно похлопал по щекам. Маг подошел, плечом толкнув начальника, прикоснулся тремя пальцами сперва к груди, потом ко лбу. Дэн резко вздохнул и сел, давясь кашлем. Начальник поддержал его и за плечи, и словом:
— Ах, ты… сво… спасся все-таки! — но тут же поправился, — Первый день и такая неприятность, господин эр Беррис! Не надумали оставить службу?
— Наоборот, господин Гор! — Дэн медленно поднялся, точнее попытался это сделать. Зал трактира покачивался, перекручивался и совершенно не желал вести себя, как полагается добропорядочному едальному заведению, то есть стоять недвижимо, хотя бы относительно. — Именно мое присутствие спасло жизни этих людей, от которых иначе бы избавились. Теперь я точно знаю, что именно тут мои умения и знания принесут пользу стране и короне.
Выбравшись из подвала крестьяне неуверенно улыбались, кланялись и украдкой рассматривали обожженные стены – последствия схватки двух магов, и прикрытое мешковиной нечто, в котором смутно угадывалось человеческое тело. Если, конечно, человека разорвать на три части… а рука с тонкими музыкальными пальцами, торчащая из-под дерюги, указывала, что эльф, наконец-то, нашел своего противника — смертоносное порождение Лабиринта Чар. Сам победитель лежал посреди зала, среди разбросанной мебели, и тихо скулил. Эноку было плохо, ярость боя уже оставила Мели и отсутствие привычного контакта с Направляющим жгло, сводя с ума совершенную боевую машину. Дэн опять попытался встать — пол трактира ответно перекосился — и парень плюхнулся обратно. Упрямо мотнул головой.
— Мой господин, мне надо дойти до Мели! Немедленно!
Решив, что лучшие пути — прямые, начальник подхватил юношу на руки, и перенес к скулящему эноку.
Дэн осел на пол рядом с монстром, обнял за шею, наваливаясь и поворачивая к себе круглое, небольшое для такой твари, ухо произнес:
— Очнись, Мели! Я рядом! Необходимо повторить ритуал. Осторожно только, ладно? Я без защиты в этот раз. Давай!
Энок приподнял голову, посмотрел на Направляющего мутными, налитыми кровью глазами. Дэн упорно держал его за ухо, не давая лечь обратно. Наконец Мели дотянулся до свободной руки, и нервным коротким движением сжал ее челюстями. Кровь потекла на белые зубы твари, закапала на пол. Эр Беррис высвободился. Человек и зверь уставились на красную полосу, сбегавшую по коже, словно чего-то ожидая. А потом вдруг кровь разом загустела, потемнела — и вот уже кожаный браслет запечатал связь Направляющего и зверя. На шее энока опять возник тяжелый ошейник. Дэн почесал руку, сдвинув браслет, и заодно показал совершенно чистую, без шрамов кожу, поднялся и уселся верхом на спину Мели.
— Вот так это и делается, — устало сказал эр. — Только второго раза обычно не бывает, да, Мели?
Энок тяжело вздохнул, и очень выразительно прикрыл морду лапой. Сразу было ясно: даже ему, чудовищу, стыдно за размазню-хозяина.
Гран, со слегка подлеченной, постарался маг, физиономией подошел к Дэну и, кланяясь и жутко смущаясь, произнес:
— Ну, это, господин, не побрезгуйте, ежели что! Рады будем!
— А вот и не побрезгую, приеду. Вместе в бою побывали, вы мне с братом военными слугами пришлись, — согласился с крестьянином Дэн. — За такое благодарность: и в виде сертификата, и в виде звонкой монеты. Все-таки за самим эр Беррисом стоял.
— Простите, господин, — опять поклонился парень, — за подарки спасибо, а вот имя ваше… оно, конечно, эр, да больше-то мы и не знаем, вы уж не гневайтесь!
Почему парень расхохотался так, что сполз по спине энока на пол, не мог сказать точно даже он сам… просто внезапно узнать, что фамилия известная всем, «поражающая сердца врагов ужасом», окажется неизвестной крестьянину из окрестной деревни.
— Спасибо, Гран! Передай родителям — я приеду, — заверил он удивленного парня: — Готовьте стол!
— Вот это правильно, вкусно поесть и Боги любят, — согласился Норрей, — а теперь давайте в ИСК, вручим наших спасенных родственникам и выслушаем, что скажут обвиняемые.
— Там, между прочим, еще одно существо, — подала голос Масси раньше, чем Дэн успел открыть рот, — здоровенный паук, Тари-Баа. Только он, когда дверь осыпалась, рванул на потолок в самый темный угол! Надо наверно прихватить?
— Великая бездна…. — Норрей оборвал себя, бросился в покинутый подвал, и вышел уже с Тари-Баа на руках, зато злой, как голодный демон. — Они что обалдели? Его нельзя увозить с островов — он же маленький!
— Это маленький? — крестьяне переглянулись и дружно откочевали к выходу, точнее, к тому месту, где он был до атаки мага. — А чего ж будет, когда вырастет, а, господа хорошие?
— Длиннее станет, щупальца нарастит, может быть, хоботок еще. — Норрей поволок спасенного к выходу, Тари-Баа перебирал лапами, но вырываться не пробовал. — Этот малыш совсем, и, значит, государственное преступление с передачей преступника в союзнические органы управления для казни. Голодный малыш… вот что… сержант, бери пару солдат и дуй на рынок — малыша надо покормить.
— Да, бегу, господин!
— Может, я поеду? — на надменном лице Игриса проступило сочувствие. — Боюсь, сержант в своем солдатском усердии купит совсем не то. А я с выбором фруктов справлюсь наилучшим образом — мой отец был садовником!
Возмущенный сержант зашипел в пышные рыжеватые усы, но ничего не сказал, решив, что спорить с господином магом себе дороже — уж больно паскудный нрав у них, у колдунов этих. Да и ноги меньше бить…
****
Посол Дымных островов — маленький, чуть выше пояса среднему жителю империи, темнокожий, — прибыл раньше, чем Тари-Баа успел насытится, а Дэну промыли ссадину на затылке и влили укрепляющий отвар. Одет был этот невысокий, но важный человечек удивительно просто, можно сказать, по-домашнему: в цветной халат и кожаные босоножки. Видимо, даже не переоделся, когда прибыл гонец, а сразу, в чем был, бросился в ИСК. В кабинет он вбежал и, прежде чем запыхавшийся слуга успел произнести имя хозяина, как требовал обычай, опустился на колени и трижды поклонился собравшимся. Зная надменность маленьких островитян, а также что перед ним родной брат Короля Островов — эр Беррис поклонился в ответ, а Норрей поспешил поднять гостя с пола и кратко изложить ситуацию.
— Мы еще не знаем, как они вывезли Тари-Баа, и главное зачем…
— Зачем я догадываюсь: из-за местартана, — резко ответил посол: — ведь именно Тари-Баа создают этот минерал. Вы себе даже не представляете, какое это мерзкое преступление. Ни один из наших, даже последний преступник, не помыслит такого. Тари-Баа — сердце нашей земли, ее душа! Я благодарен вам и вашему Императору. Дымные острова будут верными союзниками, пока правит моя Семья! Надеюсь, вы не против, если мы заберем это дитя островов домой?
— Конечно, мы только за! — горячо воскликнул господин Гор, последние полчаса успокаивающий сотрудников тем, что тварь вовсе не опасна и не надо срочно звать магов из Контроля: — я уверен, ему просто необходимо после всех переживаний, как можно скорее оказаться на родине. Империя предоставит корабль для быстрейшего возвращения бедняги! И должен еще сообщить прискорбную новость: господин посол, наши люди нашли при обыске дома тело. Это один ваших соотечественников.
— Наверняка контрабандист, — пожал плечами посол. Он был занят осмотром драгоценного многоногого божества, которое, без всяких колебаний, заплетало паутиной стол начальника ИСКа. — Чем еще наши граждане могут заниматься в Империи? Но он верный сын страны. Подозреваю, что, не зная чем кормить Тари-Баа, они заманили этого человека. И именно он, понимая, что уже не выйдет живым, нашел способ привлечь ваше внимание, соврав им о людоедских наклонностях наших богов. Мы заберем тело для торжественных похорон. Полагаю, уцелевшие преступники…
— По приказу императора будут переданы вам для казни, после завершения допросов и суда, — склонил голову Гор.
Наконец посол отбыл, прихватив с собой, к общему облегчению, и Тари-Баа. Норрей, оценив во что превратился его кабинет, вызвал слуг для уборки — паутины было слишком много, чтоб ее просто смахнуть. А когда наконец большая часть серой липкой массы перекочевала в мусор, под ней обнаружился крупный камень, играющий золотыми искрами и постоянно меняющий цвет…
— Местартан, — опознал предмет эр Беррис. – Он сделал местартан. Мой господин, вы теперь один из самых богатых людей в Империи. Такой кусочек потянет на… пару дворцов в столице.
— Хм… — Норрей взвесил на руке тяжеленный булыжник, усмехнулся. – Пара дворцов… вот что сделаю я из него пресс-папье, мой мальчик! Увесистое будет.
— И смертельное, – отозвался Дэн: – эта штука может быть только по праву передана: куплена, подарена, завещана, а вот украсть ее нельзя. Можно мне?
— Конечно, – господин Гор смотрел, как юноша гладит руками ком, а потом Дэн протянул ему изящное пресс-папье, также играющее искрами, как исходный материал, но куда более красивое. – Вот так, мой господин, владейте! В больших количествах этот материал принимает форму желаемую владельцем!
— Да, красивая вещица… а что будет с тем, кто его украдет?
— Не знаю, — честно ответил Дэн, — зависит от воли Тари-Баа, которое его создало. Но подозреваю, ничего хорошего — малышу пришлось тяжко последние дни.
— Теперь куда, благородный эр? Домой?
— Во дворец, к степнякам, — юноша осторожно прикоснулся к шишке на затылке. – Только переодеться зайду. И я Масси обещал, что возьму ее с собой.
— Так, хулиганы-драчуны и иже с ними, — полицейский устало скользнул взглядом по бесформенной аудитории. Никто даже не делал вид, что собирается его слушать. Привычная и заезженная картинка, повторяется с завидным постоянством по два раза в день. Поначалу он даже удивлялся, а почему для лекции нельзя поставить кибера? Он сможет механически повторять всю эту ерунду для аудитории, которая с тем же механическим фатализмом будет ему внимать. После трех лет работы инструктором по технике безопасности полицейского участка №17 удивляться он перестал и задавать лишние вопросы тоже. И принял как аксиому, что информацию из человеческих уст другие люди воспринимают лучше. Ладно эти психологи — они умные и им тоже надо оправдывать свое присутствие в строке расходов участка, — но повторять-то ему. Пусть он, по факту, ничего нового никому не скажет, особенно своим постоянным слушателям, но хоть иногда хочется увидеть хоть градус минимального внимания на этой массе человеческих лиц. — В рамках общепринятой программы перевоспитания асоциальных элементов, утвержденной 21 декабря….
То, что говорил этот мужик, думать не мешало. Но Игорь машинально фиксировал временные рамки — восемь минут про какую-то программу и важность мер перевоспитания. Да намного проще раз в морду заехать, ну два раза, и столько времени на это тратить не надо и доходчиво будет. Еще одиннадцать минут про важность и ответственность. Вот именно с этой мыслью и будет он вкалывать на благо общества. Особенно там, куда его впендюрили. Лучше бы, правда, отправили улицу драить — да хоть перед тем же управлением — а то и пыльновато, и потеки какие-то подозрительные.
— Ваша задача не только выполнять на должном уровне предписанное вам назначение, но и соблюдать определенный спектр правил, который прописан в должностной инструкции. С этим документом вы сможете ознакомиться непосредственно на вашем рабочем месте…
Игорь подавил зевок, потом еще один. Тридцать седьмая минута — но им, судя по содержанию фраз, даже суть правил не изложили. И можно надеяться, что до конца рабочего дня будут просвещать. По крайней мере сидеть и внимать херне лучше, чем то что ему предложили.
— Те, у кого в направлении стоит пометка А-12, обратите внимание, что при работе с гаджетами и терминалами, которые представляют собой устаревшие модели электронно-информационного оборудования присутствуют специальные порты для подключения к непосредственным источникам энергии. И несмотря на то, что там стоит защита уровня В, по технике безопасности категорически не рекомендуется совать в узлы контакта органические предметы или части тела. Во избежание получения травмы….
Игорь вцепился руками в стул — аж пальцы заболели. Интересно, как часто эти копы меняют тут сотрудников, и сколько у них еще лекторов с такими заунывными голосами? Наверное, зарплата капитанская у них — потому что на пятьдесят третьей минуте правил риск получения травмы докладчиком существенно вырос. Стул протестующе скрипнул.
— Вот вы, молодой человек, — полицейский опытным взглядом выцепил из двух десятков обычных алконавтов и залетчиков по бытовухе лицо человека, который его слушал! И даже нехорошо поблескивал глазами. Это была реакция! Живая и человеческая, а не мертвое сонное царство под ровный голос и сложные предложения. — Знаете, чем вам может грозить скользкий пол?
— Противника будет легче уронить, — отозвался Градов. — А тело еще можно запустить под ноги остальным.
О своих словах Игорь начал жалеть через двадцать секунд. Дослушивать технику безопасности ему пришлось в наручниках — во избежание инцидентов. А про то, как надо правильно ходить по скользкому полу и ничего не трогать, ему повторили четыре раза. Через три с половиной часа он дошел до состояния — лучше бы пристрелили. Но вместо заряда из бластера его тело передали в руки социологу — которая говорила еще более нудно, и пыталась привить ему любовь к ближним, но добилась лишь обратного эффекта — желание убивать стало мощным и всепоглощающим. Ну или самому убиться об первого попавшегося кибера…
— Ну что, Игорь Градов? Пойдем, для тебя особые условия работы, — после шестичасовой словесной пытки распоряжение выдвигаться на общественные работы выглядело почти как спасение.
Конвойный неприязненно оглядел заключенного: крепкий мужик, явно военный. Спецзаказ на работу от мерзко ржущего начальства. Но начальству хорошо — оно себе отсиживает зад в удобном кабинете на приличном кресле с парочкой массажных опций, а ему ходить по коридорам и таскать туда-сюда этот сброд. Но, сброд-то ладно — есть эл-шокер и киборг. Но вот этому типу явно пофиг и на дубинку, и на маячившего за спиной декса. Полицейский нервно оглядывался на подопечного. Судя по перекошенной морде, может и дернуться, и не просто так, а с максимальными последствиями. Киборг-то, конечно, перехватит, но без поломок не обойдется. А кому охота лишние отчеты строчить? Начальству-то развлекуха — все равно они их не читают, а ему два вечера убить придется…
Задержанный стегал злостью и едва сдерживался. Но, если сорвет резьбу, то такого даже присутствие декса не удержит от мордобития, ну или хотя бы попытки дотянуться. И вот зачем их так накручивают перед этими работами? А у него ведь жена и любовница, не приведи господи оторвут на этой сволочной работе что-то нужное…
Наконец коридор кончился, Градова запихнули в машину и под охраной двух боевых кибер-единиц отвезли на исправление в обычный неприглядный офис с потускневшей от жизни и давности бумажной гирляндой, которая словно удавка ползла по периметру крохотного помещения. С ним рядом остался другой конвоир и один из киберов. Человек недоверчиво пролистал электронный документ, и в его глазах недоверие вступило в совокупительный процесс с диким ржачем. Причем смех прорвался через морально этические заслоны. Сержант хохотал, как припадочный, поднимая себе настроение за счет сочувствия к бывшему вояке. А еще от понимания того, что он сам ни хрена не понимает, как объяснить вот конкретно этому парню смысл его наказания.
— Вот, — кое-как выдавил он из себя, рукой описав круг, и таким образом представив всю комнату, в которой буквально друг у друга на головах за допотопными столами сидело человек десять. В основном женщины, но было и двое мужиков: один мелкий и робкий, явно подзалетевший на почве семейных неурядиц или за право иметь собственное мнение насчет очередности мытья тарелок. Второй — здоровенный лось, вдвое больше самого Градова, лысый, с фигурой и ушами профессионального борца. Он выполнял свою часть работы шустро, высунув от напряжения кончик языка и иногда мечтательно улыбаясь.
— Добро пожаловать, — подкатился к новоприбывшим кругловатый мужик с приплюснутым лицом, шикарными залысинами и бегающими бусинками-глаз. — У нас как раз не хватает рабочих рук. Я уверен, что вы полюбите это дело…
Игорь уже хотел полюбить, пусть и с добавлением срока. Но выдохнул и осел на указанное место. Жаль, что пирокинезом он не владеет, и испепелить взглядом коробки, которые шустро нагрузил перед ним директор конторки, не получилось.
— Вот, фронт работ, господин Градов… Делать надо душевно, и с любовью. Потому что нельзя разрушать веру в мечту, — заливался соловьем Петр Андреич.
— Потому что деструктивные действия относительно коробок или другого имущества — чреваты, — резко оборвал трели конвойный. — И не вздумай шутить, проверим…
В это Игорь поверил — полицейский явно заеб… не получал удовольствия, контролируя на пару с дексом трех заключенных, которых перевоспитывали таким неординарным способом.
— Какие нах… шутки? — Игорь вытащил из коробки первое письмо, позеленел и забормотал под нос: — Деду Морозу от девочки Вики…
Игорь поднял голову, в зрачках плескалась боль, приправленная отчаянием. На сочувствие рассчитывать не приходилось — охранник откровенно давил лыбу, стараясь не материться слишком уж восторженно от гримас новичка в помещении, где находились в основном женщины. Директор этой хрени, который бегал по помещению, излучая нездоровый энтузиазм. Сморчок, который похоже был рад, что его посадили, тем самым спасая от более страшной домашней опасности. И здоровяк, с интеллектом таким же лысым, как и сама черепушка, который выпячивал губы трубочкой и строчил, азартно и с просветленным лицом. И женщины — в виде серой массы замученных жизнью, почти без гендерных признаков своего пола. То есть, от уныния ситуации и обстановки в целом у них не только прически, но даже бюсты тоскливо висели. И только вопреки логике среди этого мрачного помещения противно выделялись яркие шелестящие бумажки и счастливые глаза директора.
— Куда это? — Игорь взял следующий листик, прочитал. Пусть дорогая и дефицитная бумага, но у него была только одна мысль, как ее следует использовать. Только для такого использования слишком жесткий лист. — Нахрена?!
— А ну язык придержи! — привычно прикрикнул полицейский. — Садись и отвечай. За каждую тупую шутку будет еще день заключения. Понял?
— Ну как же, — расстроился Петр Андреич, — это же письма! Обычные, деду Морозу. Дети в него верят, пишут, а он им отвечает. Это же традиция, которой больше четырех сотен лет. Это такое маленькое чудо…
Игорь в детстве верил в то, что бластер системы-С7 обладает точностью выше, чем модель К3, зато у «кашек» ударная волна сильнее. Но когда перед ним вот так расплывались в сиропных лужах чистосердечные и недалекие придурки… Градов выудил из другой стопки лист с принтом из снежинок и с красочной горкой подарков в углу…
— Привет тебе, девочка Вика! Ты молодец, что написала мне письмо.
Получалось херово, он в упор не помнил ничего про этот странный праздник и придурка в модерново красной шубе. Да и с детьми общаться не умел, особенно эпистолярным жанром. И вообще последний раз он писал… млять, на бумажном документе с текстом присяги на верность Федерации.
— Я тоже в детстве… хотел котенка… только снежного, — Игорь перечитал текст и понял, что неопределенный артикль «бля» как-то выбивается из контекста, хотя и отражает самую глубинную суть и сокровенные пожелания. Пришлось лезть за новым листиком бумаги. И вот почему тут надо так корячиться — неужели нельзя взять и распечатать??? Традиция, мать их за одно место… Игорь обхватил голову руками и задумался. По нормативу он должен в день отвечать на семьдесят писем. — Привет тебе, девочка Вика, от Деда Мороза…
Первых три письма дались с трудом. Так всегда бывает, когда осваиваешь новое упражнение — и мышцы воют от непомерной нагрузки, и тело как будто из бетона отлитое, и мозг не может сориентироваться в движениях и сбивается на простейших элементах. Но если пересилить себя, тупо собрать волю в кулак и сжать зубы крепче и повторять до полного изнеможения, до безумия, до транса, когда кажется, что нет ничего больше в этом гребанном мире, кроме этого движения в замкнутом цикле. А выход из одного положения означает не прекращение самоистязания, а начало следующей комбинации. Игорь до боли в пальцах стиснул ручку.
— Дедушка Мороз, — гласило следующее письмо, — помоги нам, пожалуйста, всем классом превратиться в русалок и уплыть в море! А то школа надоела, а в море нас не поймают.
Море… Что хорошего в море, Игорь не понял. А все воспоминания были о том, как их выкинули не в тот квадрат и пришлось несколько часов барахтаться в ледяной воде. Причем последние пару часов были самыми тяжелыми — когда на горизонте уже расплывчато нарисовалась линия берега, а в комбезах закончились батареи. Автором письма была девочка-третьеклашка. «Есть ли мозги у селедок» — некстати припомнил Игорь заезженную шутку. Письмо было всего лишь четвертым и пришлось напрячь фантазию:
— Милая девочка, к сожалению, превращение в русалок не спасет вас от учебы. В море точно так же существуют школы, и вам придется учиться уже там, только с первого класса. И еще язык русалочий учить, а он сложнее центаврианского.
Уф, вроде отделался. Игорь перечитал опус и потер ладонью вспотевший лоб. Что там дальше?
— Дедушка Мороз, подари мне, пожалуйста, толстый кошелек и тонкую талию, а не наоборот, как в прошлый раз! А прошлогодний подарок забери!
Странно, взрослый человек, а в сказки верит… ладно…
— Дорогая девочка Алина Алексеевна, увы, подарок обратно взять не могу — не принято так. Что же касается второй твоей просьбы, то подумай, хорошо ли ты себя вела.
Фантазия разбушевалась — нарисовав в голове образ плохой девочки. С такой манящей улыбкой и блядскими огоньками в глазах, что Игорю самому очень сильно захотелось зайти к ней в гости. Пусть и в виде Деда Мороза.
— Эй, братан, ты нормально?
— Нормально, — Игорь сначала перехватил и выкрутил руку, встряхнувшую его за плечо, а потом сообразил, что и где происходит, и ответил: — Прости, задумался.
— Да я не в обиде, — лысый здоровяк, противореча собственным словам, болезненно растирал плечо. — Завис ты, смотрю, дай думаю подойду — может, помощь нужна.
Игорь хотел было вежливо отказаться, но новое письмо… Градов впал в глубокую задумчивость, и это состояние отлично рифмовалось со словом «опа!». Некий Никифор Петрович просил, чтоб дед Мороз забрал ко всем чертям любовника его супруги, потому что он сам выкинуть его с двадцать седьмого этажа не может — тот моложе и сильнее. Лысый глянул на Игоря, скосил глаза в письмо, ухмыльнулся и бодро застрочил на бумаге, склонившись над столом в неудобной позе и напевая что-то про белобородого старикана:
— Дорогой мальчик Никифор Петрович, просьбу твою выполнить не в состоянии при всем желании, потому что то же самое загадал в отношении тебя твой соперник. За сим оставляю все и вас, как есть, потому что не понимаю, зачем вы мне тут оба.
— Да ты талант, — искренне восхитился Игорь.
— А то, — самодовольно улыбнулся лысый, — пятый год на письмах. Намастрякался. Да и работа в кайф, когда ты для мелких таким вот Дедом Морозом в буквах приходишь. Почти как праздник.
Игорь подумал, что к таким вершинам дзена он и за пять лет не сможет доползти. Хотя… если считать, что каждое новое письмо — новое упражнение. Тренировка на сдержанность и прокачка стальных нервов. В конце-концов по несколько суток в засаде, когда нельзя было даже вдохнуть толком расплавленный напряжением воздух — вряд ли было пережить сложнее. А тут всего лишь письма и ответить на них… Млять, что на такое надо отвечать??? Игорь развернул конверт, прочитал. Задумался… перечитал еще раз.
— Дорогой дедушка Мороз, — скорбно взывало письмо, — забери, пожалуйста, на хрен Игоря Градова, и пришли мне девицу типа той, из психологической помощи. Человек она или нет — не так важно. Но главное, чтоб она была. Так хреново новый год одному встречать! Игоря выслал, жду ответное сообщение.
Судя по почерку, а также спиртному амбре от бумаги, полицейский психолог был пьян до невменяемости. Игорь прикусил конец ручки, подумал и быстро застрочил:
— Дорогой мальчик Андрюшенька, посылочку твою получил. Только вот скажу честно: вел ты себя не очень хорошо. Пьянствовал много, работу выполнял плохо, и дома у тебя бардак, да счета неоплаченные… Да и подарочек твой так себе. Буянит и миссию выполняет спустя рукава… Так что быть тебе без психологической помощи пятого размера. Займись собой сам.
Голос хозяина киборгов звучал в комнате, человеку отвечала мэрька. Ириены ублажали клиентов аудио-визуально, но так перспективно, что впору было подключать супер-тариф. Лежать было неудобно и страшно. Если этот мужик его обнаружит, то что делать? Убивать? Он бы за своего хозяина не то что против четырех киборгов полез драться, но и против двадцати. Значит, самому дохнуть? Или сдаваться? Санька припомнил липкий ужас и расползающийся по телу холод, когда его погружали в вязкую субстанцию, что желеобразно растекалась по большому кювету. И твердо решил — пусть лучше эти убивают. Он не станет сопротивляться. Что угодно, но второй раз на лабораторные испытания в качестве подопытного образца он не подпишется. Лучше самому в утилизатор залезть и крышку за собой задвинуть плотнее.
Вдохнуть и выдохнуть бесшумно, съежиться. В то время как лежащий рядом декс наоборот изо всех сил выпрямляется и пытается вытянуться в ширину, чтобы занять как можно больше пространства на узкой полке. Интересное ощущение — его впервые закрывает, заслоняет своим телом, другой киборг. Правда, тут не вспенивают воздух струи плазмы, и не рвутся кумулятивные гранаты. Но риск, кажется, даже больше. По крайней мере от бластера есть шанс увернуться. А тут проигрывать придется с радостью смертника и с самопожертвованием законченного идиота — как говорил его хозяин.
Волна обжигающей боли хлестнула жаром раньше, чем отзвучало первое слово нового дозвонившегося клиента конторки. И все чувства, эмоции, мысли перекрыл другой голос, мужской, такой знакомый… На него против воли среагировали-взвыли все системы — и декс рванулся, как брошенный щенок на зов матери и запах сладкого молока, на этот хриплый голос… чтоб тут же впечататься в стену, прижатым мощной рукой собрата.
— Сдурел? Куда тебя понесло!!! — пришло сообщение с таким количеством восклицательных знаков, словно Страйк хрястнул по клавиатуре кулаком.
— Хозяин! Он… там!
— Он в тюрьме, идиот! Отвлек полицию, чтоб тебя спасли! Так что сидишь тихо, не выебываешься. Пока он за тобой не придет, чтоб тебя никто не видел. Иначе тебя просто утилизируют. И меня за компанию, как инициатора этой глупости. И всех ребят.
От этой информации словно парализовало. Хозяин попал в тюрьму из-за него. Игорь рисковал, чтобы его вытащить. Человек пожертвовал собой вместо киборга… В этом было что-то неправильное, такое от чего сдавило горло и огнем защипало в глазах. Санька обмяк, затих, сжался еще больше.
— Прости, я дурак, — отправил он сообщение дексу. — Просто я…
— Он вернется, когда отсидит. Ты ему нужен. — Страйк едва сдержался, чтобы не хрустнуть зубами. Его хозяин проигрывал Игорю по всем параметрам. И это было обидно. Скорей бы он закончил визит да убрался бы уже из конторы, чтобы можно было напиться вместе со всеми горячего сладкого чая. И чтобы просто закончился этот дурацкий день.
Калай немного побродил по офису, посмотрел на широкую спину отдыхающего декса — нахал, даже не обернулся, видимо, и правда, ушел в спящий режим. Делать было особо нечего, но и уходить не хотелось — какие-никакие, а эти его куклы… они были похожи на людей, и можно даже постараться представить себе, что они живые. Настоящие. Друзья. А не просто скупленное по дешевке оборудование, единственное объективное будущее которого — утилизация. Ну, кроме мэрьки. Почти спецзаказ, все параметры, и сись-тема. Калай вздохнул. Забрать кибер-девушку домой очень хотелось, а то быт уже не просто заедал, а откровенно заебывал. Но при мысли о том, во что превратится его офис и сам бизнес без организованной и толковой кибер-сотрудницы, все желания мгновенно вернулись на исходные позиции.
Немного помявшись и понаблюдав за работающими киберами, владелец конторы «Служба психологического спасения» выскреб из кармана последнюю наличность и, проклиная себя в душе за сентиментальность — «ведь ни хрена же они не ощущают, вот зачем?», — заказал большую пиццу в службе доставки. Зашел зачем-то в кухонный блок, постоял рядом с терминалом Карри, и, хлопнув по заднице «мечту космодесантника», ушел, чтоб не быть свидетелем собственной глупости. Киборги не могут быть людьми, они только могут отрабатывать программу.
— Мне его жалко, — вздохнула Селл, заканчивая разговор с очередной клиенткой. Датчики сообщили, что человек в подавленном состоянии отошел на приличное расстояние от офиса.
— Ну… и? — зевнул Страйк, спрыгивая на пол.
— Могу утешить, — любезно предложил Зет. Правда, не стал уточнять кого именно: опечалившегося хозяина, сердобольную мэрьку или декса Саньку, глаза которого не просто горели, а искрили маньячим фанатизмом. Или Страйка, который снова еле сдерживал себя на границе боевого режима.
— Давай я тебя сам утешу, во всех позах и направлениях, — буркнул Страйк, почему-то решивший, что фраза относится именно к нему. — А лучше его вот…
— Ну, — Санька едва заметно напряг мышцы, — попробуй. Зато узнаем кому по итогу ремонтироваться придется.
— И попробую, — вызверился Страйк, — ты понимаешь, что было бы, если б ты побежал с хозяином общаться?!!
Карри молча сходила на кухню, вернулась с половником, которым от души и облагодетельствовала спорщиков, мгновенно загасив дискуссию на корню и примирив рвущихся в бой дексов между собой. Санька, заметив, что ни один из кибер-парней, — спокойно стоявшему ириену тоже влетело, очевидно, профилактически, — не увернулся от удара, тоже стоически его выдержал: подумаешь! Даже ложка не погнулась. Только немного больно. Но сообщение собрату все же отправил:
«Тут так принято?»
«Не совсем! Просто есть выбор. Если не огребем от Карри, огребем от Селл, а это в сто раз хуже! Поверь старому боевому дексу: лучше плазма в грудь, чем трехчасовая лекция о правильном поведении! И ведь не отключишься — она тоже киборг, сразу заметит!»
У наказания обнаружился неожиданный, но приятный бонус. Мелкая, сразу после раздачи тумаков, принесла горячий чай и полную сахарницу.
— Надо же! Пиццу заказал, — пробормотала Селл, направляясь к двери, чтобы принять доставку.
— С восемью сортами мяса и с грибами, — оповестил сунувший в коробку нос Зет.
На четверых делить еду было удобнее, да и пиццу они для себя периодически заказывали. Селл научила. А принять чуть больше звонков и подчистить логи не сложно. А вот хозяин обычно просто вносил в заказ пару дополнительных упаковок сахара или, было три раза, блоки сладкого орехового шоколада, пусть и акционного с почти истекшим сроком годности. Но его было много, и до даты, когда заканчивается безопасный период поедания, шоколад просто не доживал. Сейчас пришлось делить на пятерых, и куски получились меньше. И очевидно, что делиться порциями придется еще в течение месяца. Селл раскрыла встроенную электронную утилиту с органайзером дел. Прошлась по спискам продуктов и рецептам запланированных на следующую неделю блюд. Максимально постаралась увеличить количество еды, не выходя за рамки бюджета. В принципе получилось, но по факту им всем предстоит питаться кашей, сваренной с одной банкой подливы и одной пачкой овощей, вместо трех. Почему-то создатели дексов не подумали об экономии ресурсов, и боевые киборги жрали калории в таких объемах, как хороший автопогрузчик топливо, а вот КПД, на взгляд мэрьки, был куда ниже. Ну некому тут бить морду! Некому. Хотя кандидатов много — хоть новый список для душевного спокойствия составляй.
Пиццу жевали молча. И дело даже не в том, что непонятно как продержаться целый месяц и куда каждый раз девать Саньку. Просто, вот выйдет Игорь, заберет своего киборга, и будет у них обоих интересная жизнь, а у тебя по-прежнему останется контора, звонки, один декс и два ириена. Селл вздохнула, но тут же одернула себя. У других намного хуже. Уборка каждые сутки, готовка по три-четыре раза в день и больше ничего. А интересной жизни хотелось — если не поучаствовать, то хотя бы просто посмотреть.
По давно заведенной традиции, на ночь все сотрудники офиса просто заваливались спать, лишь назначая первого, второго, третьего дежурного. То есть — входящие звонки принимает первый дежурный. Если он занят — то второй. Был пару раз аврал, когда отчего-то активизировались суицидники. Но, в понимании Страйка, хочется тебе сдохнуть — так иди и сделай это тихо, без шума и пыли, и, желательно, без слезливых разговоров, продолжительностью в сто восемьдесят минут.
— На полу спать некорректно, — уперлась Мэрька.
Санька недоуменно оглядел пол — чистый, сквозняков нет. Что не так?
— Но у нас только четыре полки, — Селл расстроилась. Остальные киборги делали вид, что тоже прониклись и переживают.
«В чем проблема?» — Санька снова обратился сообщением к Страйку. Спрашивать у декса было проще.
«У Селл все должно быть по-человечески. Спать принято на кроватях. Есть приборами. Говорить без матерных оборотов, — Страйк поморщился. — На полу спать неправильно, на диванчике неудобно — он сидячий. Хотя по мне пофиг: и там и там нормально».
«По мне тоже», — согласился Санька, наверное, это будет сложнее, чем он предполагал.
«Только Селл так не ляпни», — предупредил офисный декс.
Задача упорно не складывалась. Да и одного дежурным оставлять Селл тоже казалось неправильным — зачем лишняя нагрузка, если можно по сигналу сразу подняться и ответить. Система-то по любому бдить станет.
— Ну, я могу с Карри вместе поспать, — Зета эти переживания, кого и куда уложить спать, откровенно достали. В самом деле, ну какая разница? Можно и на диванчике, сидя, нормально подрыхнуть. Да и с Карри на одной полке тоже ничего — она хотя бы мелкого размера, с дексом хуже — будет дефицит места ощущаться.
— Этого еще не хватало, — возмутилась Селл. — Нечего бордель с бардаком путать.
Карри допила кофе, загрузила чашки в посудомойку. И компактным клубочком свернулась на диванчике. Мало ли какие у кого баги в мозгу и в процессоре, а Селл единственная из них вкусно готовит. Нафига ее нервировать? Дексы завистливо посмотрели на уютно скрутившуюся кибер-девочку. Им бы такой талант, а то и так едва на полке поместились.
Ночь прошла спокойно. Было всего лишь два звонка, с которыми разобрался Страйк. Он людей не жалел и не любил, это вот Селл могла сопереживать и охать. А у него была задача закончить миссию разговора в кратчайшие сроки. Хотя… вот Игоря он стал уважать. И что угодно бы отдал, чтобы махнуться хозяевами с Санькой. По функционалу — они ведь одинаковые. Вот только остальная компания… жалко, привык он к ним.
— Слушай, человек, — плюнув на рекомендации программы, посоветовал декс новому клиенту, — заебал убиваться! Ну плохо тебе? Плохо! Так иди и убей того, кто тебе сделал плохо! И всем сразу станет хорошо.
— А не поймают? — подозрительно оживился страдалец.
— Так ты мозги включи и продумай все детали операции, — великий разум, какие же эти люди странные… киборгов создали, а из «грохнуть собрата по виду» целую проблему лепят.
— А знаете, вы — отличный психолог! Сразу угадываете желания… — клиент мерзко хихикнул и отключился.
«Главное, чтоб Селл не поймала» — судорожно подумал декс.
***
Утро озарилось очередной идеей. Только вот стоять с каменным выражением на морде лица и не ржать вслух было сложно. Карри косилась подозрительно — так как идея-то ее, а воплощать придется мэрьке, но вот на внезапно прорезавшийся и сдавленный кашель дексов и ириена реагировала крайне чутко.
— Давай еще раз повторим, — сдалась Селл. — Куда мне надо положить руку? И как провести? А почему именно в это место???
Карри показала сама, потом на себе, потом на услужливо придвинувшемся Зете. Потом стала показывать даже на дексах. Те не протестовали, даже под руками ириен-девочки ухмылялись как-то особенно скабрезно. Мэрька запоминала и старательно краснела, причем второе получалось у нее намного естественнее.
— Может, тебе проще прогу инсталлировать? — сдался Зет на пятой чашке чая с седьмой плиткой шоколада. Ржать про себя он больше не мог и предпочел смех заедать и запивать.
— Вот еще, — обиделась Селл, — буду я еще всякую пакость себе ставить. Я приличная девушка.
— Была бы приличной — сама бы знала что и на кого класть, — рассердилась Карри. — Давай еще раз повтори! Да не на мне, я больше не могу уже. Вон, Саньку возьми — в конце концов, ради его хозяина стараешься. Пусть терпит…
***
После разговора с психологом и звонком в психологическую контору, Игорь ожидал чего угодно, но не такой подлянки. Впрочем, он не зря дал себе слово — сдерживаться, выполнять все правила и, самое главное, не нарываться, чтобы не приплюсовать срок. Тем более, что у ребят все получилось. И Санька теперь в надежных руках. Уж если эта странная компания смогла его выдрать из цепких лап лаборатории, то уж точно за месяц так бездарно не проебет, как он сам. Важно вытерпеть только еще тридцать два дня.
Градов снова стал мерить шагами камеру, потом, упав на пол, с бешеной скоростью принялся отжиматься. И без разницы, что каждое движение отзывается дикой болью в груди. Зато, когда сам себя вымотаешь, то можно просто свалиться на койку и ждать, пока пройдет вечер и ночь, и начнется следующее утро. Выполнять обещание было почти не сложно: к нему не лезли и не трогали. При другом раскладе он бы счел наказание курортом — сидишь и ничего не делаешь. Но через неделю бездействие стало выбешивать и раздражать.
— Ну что, Градов, готовься, — заржал офицер во время очередного обхода, — с завтрашнего дня будешь обществу приносить пользу.
Игорь только хмыкнул. Напугать его какой бы то ни было работой было сложно. А после боевых операций он не боялся даже самой грязной. В любом случае, даже если вместо киберов сортиры драить пошлют, и пусть унитазы будут допотопными и без гигиенической опции самоочистки, то это лучше, чем тягостные и долгие дни. Когда впахиваешь, то время летит быстрее, а если работать старательно, то, может, даже пару дней и спишут — за хорошее поведение.
Назначение на работу ему предоставили в напечатанном виде — роскошь, хотя могли просто проинформировать вслух. Игорь прочел и замер, оторопело вгляделся в бумагу. Буквы упрямо складывались в те же самые слова, но разум отказывался их понимать и принимать. Да, можно было предположить, что психолог захочет на нем отыграться, но чтобы так и настолько… унизительно. Похоже, что тот мужик самый законченный садист и извращенец, нормальные психологи так не поступают. Игорь еще раз перечитал назначение. И понял, что сел… мимо койки на пол. И что с этим делать? Как дальше жить? Почему его не отправили просто подметать улицы, или, допустим, на… стройку… да куда угодно, хоть говно выносить за больными в психушке — это даже благородством попахивает. Но зачем же вот так…
Ночью уснуть не удалось, стоило только хотя бы на мгновение прикрыть глаза, как кошмарным видением накатывали подробности предстоящей работы. Причем измученное воображение рисовало даже такие подробности, которых там по определению быть не должно.
Пришли за ним после завтрака, к которому Градов даже не притронулся. Игорь молча поднялся и мрачно глянул на охранника и киборга из сопровождения. Если броситься на конвойного, по какому параграфу его тормознет кибер? Скрипнул зубами и, заложив руки за спину, послушно зашагал по коридору. Стены подозрительно покачивались, пол плыл под ногами, а в голове билась только одна отчаянная мысль — за что? … А может, взять и дернуть, как случай представится? И пусть дадут ему нормальный срок, без издевательств. Но хотя бы не так… Коридор закончился слишком быстро, хотя ноги он переставлял со скоростью сонной улитки. Перед ним приветливо распахнули дверь и указали на рабочее место. Игорь опустился на стул, увы, не электрический, а самый обычный…
— Сюды, придурок, раздевайся! — декс послушно стянул водолазку, джинсы и предстал перед хозяином в чем “из колбы” вышел.
— Вот ведь придурок… — вздохнул, обозревая обнаженное имущество, человек. — Ну, вроде, целый. Одевайся. И это… плавки возьми. Что ты, как бомж?
— Где взять элемент одежды “плавки”? – поинтересовался киборг, упаковываясь обратно.
Петрович почесал затылок, сообразив, что так и не озаботился снабжением киборга. А когда покупал дексу на ближайшем развале “что под руку попалось”, то про трусы и не подумал. Зато есть пара комбезов и джинсы с водолазкой, да футболка “на выход”.
— Ну ж мать твою! — расстроился человек. — Давай я, это… дам тебе из своих запасов.
Запасы оказались скудные — всего одна упаковка одноразового белья, и та на две трети использована. Петрович подумал, что закупиться надо будет на двоих. А декс между тем натянул трусы. Ну, попытался, ткань лопнула, как шоарская подделка, хотя, вроде бы, натуральная — как обещал ярлык.
— Фигово шьют, — вынес вердикт Петрович.— Попробуй эти вот.
Декс попробовал, и тряпочек стало вдвое больше. Петрович почесал в затылке и убрал оставшиеся трусы от греха подальше.
— Вот карточку держи, сам сходишь…
— Куда? — уточнил задание декс.
Петрович сказал. Сначала направление в целом, а потом конкретизировал зачем.
— Хозяева сами определяют, что должно быть надето на киборга. — уточнил декс равнодушно.
— Ладно, мужик… ладно…тады, пойдем на закупки. Чего тебе надо-то?
Система послушно передала список рекомендованного декс-компани “мат-обеспечения” для декса в частных руках. Петрович бегло просмотрел перечень. И понял, что слово “материальное” очень правильно сокращают, по существу, так сказать.
Под недовольное бормотание вроде “на хер галстук, костюм туда же, а нет, там уже галстук, это уже извращение будет… зачем киборгу туфли? Еще скажите на каблуках, и гольф еще? да с таким гардеробом ни на какой хрен не поместишься… ” вычеркнул большую часть, а оставшееся зачитал киберу.
— Вот за этим и двинемся!
Декс прокрутил список. Бытовой минимум, который не слишком отличался от количества примелькавшихся хозяйских вещей, но в принципе покрывал все мужские нужды с избытком. Петрович воодушевленно хлопнул кибера по плечу:
— Ну чего, идем?
Можно было бы обратить внимание хозяина на тот факт, что их грузовичок припарковался в трюмах крейсера СМК, а не на планете с супермаркетом, но не дело киборгу указывать людям — да и в системе так прописано. Декс двинулся за хозяином, который старательно костерил “шефа с его подарками” за предстоящие расходы.
Как ни странно, человек не ошибся: на крейсере оказался не только бар с казино, но и несколько небольших магазинчиков, где представители трех различных рас скучали в ожидали клиентов. Первым им попалась лавка молодого авшура, откуда Петрович шарахнулся, как от чумного грабителя. Медвежонок обиделся и, размахивая прайсом вслед неконтактным посетителям, заявил, что: “если да, так сразу нет, и если он блюдет, то ему вот такое за спасибо?”
В другом магазинчике, совмещенном с ателье, за дверь, прихватив хозяина, удрал сам декс. Продавцом там был амебеоид с Мокрой, а такие медузообразные имели странную привычку обнимать своих клиентов во время снятия мерок. Некоторым подобная фамильярность не нравилось. Например дексу, который точно знал, что так вот, обволакивая, эта раса и питается — прилипнут, как лист к одному месту, и запустят процесс пищеварения. Так что, выбирая между кусачими ценами и продавцами, лучше предпочесть первые.
Впрочем, цены во всех магазинчиках были приблизительно одного диапазона, а товары одинаково подозрительного качества, то выбор из продавцов все-таки был, хотя и небогатый. Наконец, в пятой по счету торговой точке нашелся продавец, который угодил и Петровичу, и его киборгу. Пожилой крепкий мужик окинул машину цепким профессиональным взглядом, мельком глянул в список, и принялся выкладывать предметы гардероба на прилавок.
Киборг равнодушно пялился на продавца, пока тот его поворачивал, прикладывал вещи и попутно уговаривал Петровича чего-нибудь купить, ибо “себя обижать не стоит”.
Из магазинчика они вышли со спортивной сумкой, набитой “барахлом” до предела. Все купленные вещи относились к категории “рабочая одежда”: прочные, удобные и недорогие. Следующий магазинчик, куда свернул Петрович был продуктовый. Нет, в местной столовой кормили нормально, но не все что нужно организму на стол накрывается. Да и сладенькое им теперь чуть ли не коробками закупать приходится. Петрович как-то попробовал чаек декса — плевался долго, но, оценив погрустневшую морду, вместо одного ящика сахара тогда заказал два.
Декса догрузили основательно: к сумке добавился пакет со ржаными хреновыми сухариками, двумя бутылками пива и упаковкой мармелада, на которой красовалась яркая рекламка: “не соси, а жуй наше все: фрукт, телега, приятный чан”.
Мимо местного бара и казино для развлекательных нужд Петрович прошел с равнодушием, сделавшим честь любому киборгу. Декс покосился на привлекательно мигающую огоньками полутьму зала, и ускорил шаг сократив дистанцию с хозяином. Мужчина заметил, обернулся, и совершенно спокойно разъяснил:
— Вот жестянка, правильно это! Потому что казино — зло для простых работяг. У нас мильенов нет, а что проигрывать? Или корабль или тебя, потому что драные штаны они с меня не снимут. Но ты, парень, не ссы, я не для того тебя одел, чтоб сразу же просрать. И вообще, мне тут сообщение пришло, капитан нас зовет. Давай, двигай ластами!
Система перевела жаргон хозяина, как приказ следовать за ним.
Петрович побрел в рубку, периодически спрашивая направление у окружающих, вместо того, чтобы приказать киборгу подключиться к местной системе и найти дорогу. Декс, как и положено исправной машине, с инициативой не лез, тащился следом, пока человек не додумался поймать какой-то погрузчик. Сидящий на нем рабочий откликнулся на просьбу “браток, добрось по дороге” и следующую часть пути они проделали вполне комфортно, цепляясь за пластиковые крепления на платформе.
На командном пункте их встретил смешливый парень с погонами лейтенанта и провел внутрь. Капитан оказался молодым, лет сорока, мужчиной с правильными чертами лица, светлыми волосами и практически киношной сияющей улыбкой. Протянул руку, приветствуя случайного добровольца.
— Награда заслужила своего героя, — немного пафосно объявил капитан и после рукопожатия вручил Петровичу… бумажный лист с надписью “Грамота”, закатанный в пластик.
Петрович недоуменно поглядел на подарок, на капитана, и поинтересовался — зачем ради бумажки его звали? У него такого добра где-то… Капитан погрустнел — деньгами всех желающих совершать подвиги не облагодетельствуешь. Но после минутного размышления, просветлел лицом.
— Слушай, мужик, а кота хочешь?
— Не хочу, — тут же среагировал Петрович, — мне и так этого кормить надо.
— Да не такого кота, который жрет, а который кораблем управляет.
— Да я и сам могу, — Петрович загородился грамотой. И подумывал как бы побыстрее откланяться. А то прошлый раз киборгом одарили, сейчас вот каким-то котом норовят осчастливить.
— Искин тебе подарим, хороший — у нас тут парень один… наваял… — пояснил капитан, вытаскивая из ящика терминала инфокристалл. – Талантливый…
Петровичу опыт подсказывал, что от талантливых лучше держаться подальше, и не важно, от талантливых программистов или от талантливых искинов, но кристалл взял — пусть его, может, в хозяйстве пригодится.
— А это от меня лично и от нашей службы, — капитан протянул карточку. — Тут немного, так, на масло для движка.
— Ну за это спасибочки, — Петрович обрадовался, — и за кота того… тоже спасибо.