Бесшумный тяжелый удар ощутили все обитатели подвала — маг атаковал стихией огня. Дверь еще две секунды боролась, пока, почернев, не осыпалась пеплом. Жаром хлестнуло так, что Дэн ощутил, как полыхнула и навсегда погасла схема физической безопасности. Обожгла плечо родовая вязь — ради сохранения жизни члена семьи, рванув энергию из неприкосновенного запаса — родового склепа, в котором души предков неустанно поддерживают связь между тем и этим миром, охраняя будущие поколения. Юный эр не двинулся с места: во-первых, бесполезно, пробьется пламя погибнут все; во-вторых, только он и мог его сдержать. Каждая секунда так долго тянулась, словно капля меда, и была такой же липкой и густой. А он задыхался в ней, словно влипший по самые крылья шмель, слишком тяжелый, чтобы вырваться самостоятельно, постепенно погружаясь… вдруг ударило холодом, иней осадил жар и копоть. Донесся голос господина Гора, причем вопрос начинался так, что Дэн даже усомнился, так ли начальник рад его спасению:
— Эр Беррис, чтоб ты сдох! Ты там вообще жив?!
— Не дождетесь! — Дэн пошатнулся и рухнул бы, если б его не подхватили бдительные селяне. И когда грязный, в саже и крови, Норрей ворвался в подвал первым, те с радостью спихнули бесчувственное тело ему на руки. Господин Гор вытащил юношу наверх, уложил на лавку и осторожно похлопал по щекам. Маг подошел, плечом толкнув начальника, прикоснулся тремя пальцами сперва к груди, потом ко лбу. Дэн резко вздохнул и сел, давясь кашлем. Начальник поддержал его и за плечи, и словом:
— Ах, ты… сво… спасся все-таки! — но тут же поправился, — Первый день и такая неприятность, господин эр Беррис! Не надумали оставить службу?
— Наоборот, господин Гор! — Дэн медленно поднялся, точнее попытался это сделать. Зал трактира покачивался, перекручивался и совершенно не желал вести себя, как полагается добропорядочному едальному заведению, то есть стоять недвижимо, хотя бы относительно. — Именно мое присутствие спасло жизни этих людей, от которых иначе бы избавились. Теперь я точно знаю, что именно тут мои умения и знания принесут пользу стране и короне.
Выбравшись из подвала крестьяне неуверенно улыбались, кланялись и украдкой рассматривали обожженные стены – последствия схватки двух магов, и прикрытое мешковиной нечто, в котором смутно угадывалось человеческое тело. Если, конечно, человека разорвать на три части… а рука с тонкими музыкальными пальцами, торчащая из-под дерюги, указывала, что эльф, наконец-то, нашел своего противника — смертоносное порождение Лабиринта Чар. Сам победитель лежал посреди зала, среди разбросанной мебели, и тихо скулил. Эноку было плохо, ярость боя уже оставила Мели и отсутствие привычного контакта с Направляющим жгло, сводя с ума совершенную боевую машину. Дэн опять попытался встать — пол трактира ответно перекосился — и парень плюхнулся обратно. Упрямо мотнул головой.
— Мой господин, мне надо дойти до Мели! Немедленно!
Решив, что лучшие пути — прямые, начальник подхватил юношу на руки, и перенес к скулящему эноку.
Дэн осел на пол рядом с монстром, обнял за шею, наваливаясь и поворачивая к себе круглое, небольшое для такой твари, ухо произнес:
— Очнись, Мели! Я рядом! Необходимо повторить ритуал. Осторожно только, ладно? Я без защиты в этот раз. Давай!
Энок приподнял голову, посмотрел на Направляющего мутными, налитыми кровью глазами. Дэн упорно держал его за ухо, не давая лечь обратно. Наконец Мели дотянулся до свободной руки, и нервным коротким движением сжал ее челюстями. Кровь потекла на белые зубы твари, закапала на пол. Эр Беррис высвободился. Человек и зверь уставились на красную полосу, сбегавшую по коже, словно чего-то ожидая. А потом вдруг кровь разом загустела, потемнела — и вот уже кожаный браслет запечатал связь Направляющего и зверя. На шее энока опять возник тяжелый ошейник. Дэн почесал руку, сдвинув браслет, и заодно показал совершенно чистую, без шрамов кожу, поднялся и уселся верхом на спину Мели.
— Вот так это и делается, — устало сказал эр. — Только второго раза обычно не бывает, да, Мели?
Энок тяжело вздохнул, и очень выразительно прикрыл морду лапой. Сразу было ясно: даже ему, чудовищу, стыдно за размазню-хозяина.
Гран, со слегка подлеченной, постарался маг, физиономией подошел к Дэну и, кланяясь и жутко смущаясь, произнес:
— Ну, это, господин, не побрезгуйте, ежели что! Рады будем!
— А вот и не побрезгую, приеду. Вместе в бою побывали, вы мне с братом военными слугами пришлись, — согласился с крестьянином Дэн. — За такое благодарность: и в виде сертификата, и в виде звонкой монеты. Все-таки за самим эр Беррисом стоял.
— Простите, господин, — опять поклонился парень, — за подарки спасибо, а вот имя ваше… оно, конечно, эр, да больше-то мы и не знаем, вы уж не гневайтесь!
Почему парень расхохотался так, что сполз по спине энока на пол, не мог сказать точно даже он сам… просто внезапно узнать, что фамилия известная всем, «поражающая сердца врагов ужасом», окажется неизвестной крестьянину из окрестной деревни.
— Спасибо, Гран! Передай родителям — я приеду, — заверил он удивленного парня: — Готовьте стол!
— Вот это правильно, вкусно поесть и Боги любят, — согласился Норрей, — а теперь давайте в ИСК, вручим наших спасенных родственникам и выслушаем, что скажут обвиняемые.
— Там, между прочим, еще одно существо, — подала голос Масси раньше, чем Дэн успел открыть рот, — здоровенный паук, Тари-Баа. Только он, когда дверь осыпалась, рванул на потолок в самый темный угол! Надо наверно прихватить?
— Великая бездна…. — Норрей оборвал себя, бросился в покинутый подвал, и вышел уже с Тари-Баа на руках, зато злой, как голодный демон. — Они что обалдели? Его нельзя увозить с островов — он же маленький!
— Это маленький? — крестьяне переглянулись и дружно откочевали к выходу, точнее, к тому месту, где он был до атаки мага. — А чего ж будет, когда вырастет, а, господа хорошие?
— Длиннее станет, щупальца нарастит, может быть, хоботок еще. — Норрей поволок спасенного к выходу, Тари-Баа перебирал лапами, но вырываться не пробовал. — Этот малыш совсем, и, значит, государственное преступление с передачей преступника в союзнические органы управления для казни. Голодный малыш… вот что… сержант, бери пару солдат и дуй на рынок — малыша надо покормить.
— Да, бегу, господин!
— Может, я поеду? — на надменном лице Игриса проступило сочувствие. — Боюсь, сержант в своем солдатском усердии купит совсем не то. А я с выбором фруктов справлюсь наилучшим образом — мой отец был садовником!
Возмущенный сержант зашипел в пышные рыжеватые усы, но ничего не сказал, решив, что спорить с господином магом себе дороже — уж больно паскудный нрав у них, у колдунов этих. Да и ноги меньше бить…
****
Посол Дымных островов — маленький, чуть выше пояса среднему жителю империи, темнокожий, — прибыл раньше, чем Тари-Баа успел насытится, а Дэну промыли ссадину на затылке и влили укрепляющий отвар. Одет был этот невысокий, но важный человечек удивительно просто, можно сказать, по-домашнему: в цветной халат и кожаные босоножки. Видимо, даже не переоделся, когда прибыл гонец, а сразу, в чем был, бросился в ИСК. В кабинет он вбежал и, прежде чем запыхавшийся слуга успел произнести имя хозяина, как требовал обычай, опустился на колени и трижды поклонился собравшимся. Зная надменность маленьких островитян, а также что перед ним родной брат Короля Островов — эр Беррис поклонился в ответ, а Норрей поспешил поднять гостя с пола и кратко изложить ситуацию.
— Мы еще не знаем, как они вывезли Тари-Баа, и главное зачем…
— Зачем я догадываюсь: из-за местартана, — резко ответил посол: — ведь именно Тари-Баа создают этот минерал. Вы себе даже не представляете, какое это мерзкое преступление. Ни один из наших, даже последний преступник, не помыслит такого. Тари-Баа — сердце нашей земли, ее душа! Я благодарен вам и вашему Императору. Дымные острова будут верными союзниками, пока правит моя Семья! Надеюсь, вы не против, если мы заберем это дитя островов домой?
— Конечно, мы только за! — горячо воскликнул господин Гор, последние полчаса успокаивающий сотрудников тем, что тварь вовсе не опасна и не надо срочно звать магов из Контроля: — я уверен, ему просто необходимо после всех переживаний, как можно скорее оказаться на родине. Империя предоставит корабль для быстрейшего возвращения бедняги! И должен еще сообщить прискорбную новость: господин посол, наши люди нашли при обыске дома тело. Это один ваших соотечественников.
— Наверняка контрабандист, — пожал плечами посол. Он был занят осмотром драгоценного многоногого божества, которое, без всяких колебаний, заплетало паутиной стол начальника ИСКа. — Чем еще наши граждане могут заниматься в Империи? Но он верный сын страны. Подозреваю, что, не зная чем кормить Тари-Баа, они заманили этого человека. И именно он, понимая, что уже не выйдет живым, нашел способ привлечь ваше внимание, соврав им о людоедских наклонностях наших богов. Мы заберем тело для торжественных похорон. Полагаю, уцелевшие преступники…
— По приказу императора будут переданы вам для казни, после завершения допросов и суда, — склонил голову Гор.
Наконец посол отбыл, прихватив с собой, к общему облегчению, и Тари-Баа. Норрей, оценив во что превратился его кабинет, вызвал слуг для уборки — паутины было слишком много, чтоб ее просто смахнуть. А когда наконец большая часть серой липкой массы перекочевала в мусор, под ней обнаружился крупный камень, играющий золотыми искрами и постоянно меняющий цвет…
— Местартан, — опознал предмет эр Беррис. – Он сделал местартан. Мой господин, вы теперь один из самых богатых людей в Империи. Такой кусочек потянет на… пару дворцов в столице.
— Хм… — Норрей взвесил на руке тяжеленный булыжник, усмехнулся. – Пара дворцов… вот что сделаю я из него пресс-папье, мой мальчик! Увесистое будет.
— И смертельное, – отозвался Дэн: – эта штука может быть только по праву передана: куплена, подарена, завещана, а вот украсть ее нельзя. Можно мне?
— Конечно, – господин Гор смотрел, как юноша гладит руками ком, а потом Дэн протянул ему изящное пресс-папье, также играющее искрами, как исходный материал, но куда более красивое. – Вот так, мой господин, владейте! В больших количествах этот материал принимает форму желаемую владельцем!
— Да, красивая вещица… а что будет с тем, кто его украдет?
— Не знаю, — честно ответил Дэн, — зависит от воли Тари-Баа, которое его создало. Но подозреваю, ничего хорошего — малышу пришлось тяжко последние дни.
— Теперь куда, благородный эр? Домой?
— Во дворец, к степнякам, — юноша осторожно прикоснулся к шишке на затылке. – Только переодеться зайду. И я Масси обещал, что возьму ее с собой.
Автор публикации
