Петрович священнодействовал – именно так и можно было назвать его телодвижения по кухонному отсеку. Да и выполнял все действия он с таким благостным выражением на лице, что декс даже моргнул удивленно четыре раза.
– Если бутербродик так не лезет в ротик, мы его немного подпихнем, и куснем колбаски — просто без опаски, и еще хлебнем чайку потом, – радостно напевал Петрович, выковыривая из банки консервированный хлеб и формируя из коричнево-черной массы основу для бутерброда.
Декс скучал в уголке, к процессу готовки его не привлекали, новых приказов не отдавали, но ощущение катастрофы было настолько явным, словно датчики уже сигнализировали о серьезных повреждениях органики. Тут даже ситуацию анализировать не нужно было: другой колбасы — хоть праздничной, хоть будничной – на “Антилопе” не водилось. Да и то кольцо, что торжественно возлежало на полочке холодильного шкафа, уже успело превариться в желудке киборга.
Петрович нашинковал оранжеватый огурец и два желтобоких помидора на тарелочку. И критически оценил сервировку стола, даже подбородок поскреб. Но, видно, результатом остался доволен.
– Эх, посидим щас с тобой, покушаем, – Петрович вытащил из тайничка бутыль сливовой настойки. Если уж праздник – так по полной программе. – А теперь вот коронное блюдо…
Петрович мурлыкнул что-то торжественное, типа “прам-пам-пам” и открыл дверь холодильного шкафа. Для пущего эффекта, не глядя, протянул руку и в нужном месте ничего не нащупал. Удивился, но все еще предвкушая праздник, ничего не сказал, а просто заглянул в недра холодильника. Скоропортящихся продуктов было мало, так что полки не то чтобы восхищали своей девственноой пустотой, но потерять среди десятка консервов круг колбасы было тяжело. Человек методично оглядел содержимое холодильного шкафа, даже недоверчиво подвигал банки и контейнеры. Закрыл холодильник, открыл снова. Колбасы ожидаемо не оказалось… Мужчина проверил каждую полку холодильника, недоуменно почесал в затылке. Захлопнул холодильник… как-то резко. И декс понял, что бурная расправа приближается…
Петрович расстроился – воспоминания о прошлых розыскных работах оставались еще слишком свежи, а освобожденные от хлама места еще не успели окончательно зарасти новыми “нужными-ненужными вещами”. Но для проформы прошелся по кораблю, заглянул зачем-то в ящик с носками, проинспектировал внутренности стиральной машинки. Снова заглянул в холодильник — безо всякой надежды обнаружить искомое, задумался и лоб так печально нахмурил. Покосился на киборга: первый раз неуверенно, второй — с каким-то явно нехорошим подозрением, третий раз – уже откровенно злобно.
Декс давно осознал, что натворил, подзакусив хозяйским продуктом. Но ведь фактического запрета “не трогать” у него не было, даже наоборот хозяин приказал – “захочешь жрать — иди и жри, а могешь — так и мне приготовь”. Он и поступил в соответствии с инструкцией, но когда ссылка на закон или формулировку приказа останавливала людей? Декс активировал алгоритм поведения при наказании: принял предписанную стойку, завел руки за спину, замер неподвижно. Хозяину достаточно спросить и он не сможет солгать, система даст хозяину точный и правильный отчет о том, что было сделано с данным продуктом. Весь вопрос в том, каким именно будет его наказание. Прощаться с легкой жизнью, веселыми путешествиями на “Антилопе” и странным, но нормальным хозяином не хотелось. Но за уничтожение ценного хозяйского имущества, а, очевидно, что колбаса представляла определенную ценность для Петровича, может грозить и продажа, и утилизация, и воспитательная процедура. Киборг просканировал озадаченного хозяина, который подхватив ручной фонарик — в малюсенькой кладовой барахлило ламповое освещение, а то руки не доходили сделать, то времени не хватало, то лень было просто – отправился, на всякий случай, прошерстить закрома. Судя по недовольным комментариям, колбасу он уже не искал, и вообще ничего искать не хотел, потому что жизнь его самого скрутила похлеще, чем колбасу, и вообще он себя чувствует сарделькой в определенном месте. Декс, словно мониторя, обвел взглядом помещение… Если хозяин решит его продать, то он сам попросится на утилизацию. Но, может, все обойдется, и этот человек его просто отлупит? Он ведь выполнял все приказы, и от его деятельности ведь только колбаса пострадала.
Петрович несколько раз прошел мимо декса, сердито поглядывая на оборудование, и даже остановился и потыкал киборга в живот. Потом, поднявшись на цыпочки, сцапал кибера за подборок, но разглядеть хоть что-то в стекленеющих глазах машины не сумел. Еще немного бесцельно побегал по кораблю, а декс просто ждал, какое решение примет хозяин. Посторонних на грузовичке не было, и, куда пропала колбаса, было очевидно.
– Прибить или продать? – зашевелил губами Петрович. Была у него привычка иногда шептать типа самому себе, когда приходилось принимать важное решение. И дело даже не в том, что этот гад сожрал закусь, просто обидно стало – так готовился: бутерброды лепил, огурчик шинковал… а праздник накрылся медным ху… накрылся художественным словом со всеми вытекающими.
Декс услышал и мысленно начал прощаться с легкой жизнью на грузовичке и забавным хозяином, но тут по мебели, махая распушенным виртуальным хвостом с точной копией колбасы в зубах пронесся КОТ! Петрович несколько мгновений стоял, ошалело моргая, а затем бросился отлавливать зверюгу. Вряд ли инстинкт голодного мужика взял верх над разумом, скорее всего такой дурацкий вариант показался наилучшим решением проблемы. А бегать размахивая тапком, расшвыривая со своего пути все, что некстати попадается под руку, — хороший способ успокоить раскочегаренные и раздолбанные нервы.
– А ну, брось! Брось скотина! Котоскин! Ты…. Котоскот! Котосвин! Отдай сейчас же! – оголодавший человек временами переходил совсем уж на народный язык, но кот не реагировал. Да и что искину-то сделается? Пусть и разумный, но, вообще-то, виртуальный, руками не ухватишь, пиздлюлей для успокоения совести не пропишешь. Котоскин игру поддержал – резко улепетывал по потолку и по стенкам, бодро уворачивался от вполне материальных метательных снарядов вроде тапочек, подушки, и даже чайной ложки, которая просвистела в сантиметре от виртуального хвоста.
На десятой минуте гонки Петрович выдохся, повалился в кресло и облокотился на терминал, подперев ладонью щеку, отдаленно напоминая грустную, слегка небритую Аленушку из эротического кошмара. Декс по-прежнему жался в углу – то, что человек побегал за картинкой, по сути, ничего не меняло, и в его, киборгской, судьбе не проясняло.
– Вот скажи ты мне, – воззвал Петрович, оборачиваясь к застывшему дексу, – он же виртуальный, ненастоящий. Ну как он колбасу-то сожрал, а? До чего техника дошла…
Мерзкий котяра на панели управления выразительно подмигнул киборгу, заглотнул приличный кусок колбасы и принялся сыто умываться.
– Хозяин, – декс впервые заговорил сам без команды или вопроса от человека, – колбаса была съедена оборудованием с целью пополнения энергетического уровня. Оборудование нанесло вред имуществу хозяина рекомендуется применить к оборудованию меры дисциплинарного воздействия или утилизировать. – Про продажу декс смолчал, если хозяин решит избавиться от него через аукцион, он тогда лучше сам сорвется, не хуже чем в тех странных роликах, которые крутили в большом помещении станции на экранах в некоторых магазинах.
Петрович внимательно выслушал заговорившего киборга, поглядел в бесстрастное лицо, на тапок, который продолжал сжимать в руке после безуспешной погони, подумал… Затем поднялся, развернул декса за плечо и с размаху смачно влепил тапком пониже спины.
– Ладно, не срослось, – Петрович нахмурился на довольного кота и усмехнулся: – Ну, и ладно, что эта колбаса, химия одна! Но все равно я это просто так не оставлю…
Человек снова нырнул в кладовку, пошуршал там чем-то и выполз обратно, сжимая в руке пучок палок непонятного назначения. Декс просканировал предметы, что держал хозяин – гибкие, пластиковые, но не очень опасные, если ими бить по киборгу даже со всей силы, то повреждения, конечно, будут, но не страшные. Значит, можно не напрягаться особо, продавать хозяин его не будет. А если лупить будет – ничего, он потерпит.
Автор публикации
