Ночи на Иссаре не слишком располагали к романтике. В основном, из-за разнообразной флоры и фауны, развивавшей в тёмное время суток особо бурную деятельность и наполнявших темноту басовитым гудением, жужжанием, шорохами и прочими пугающими звуками. А особо настырные желали поближе познакомиться с непонятными двуногими, с недавних пор появившимися на планете. К счастью, опасных хищников и особо ядовитых форм жизни на Иссаре не было.
На окраине одного из немногочисленных человеческих городов расположился похожий на своих соседей двухэтажный дом с примыкающей к нему огороженной территорией, заваленной, как казалось в темноте, грудами металлолома. Над воротами, подсвеченная двумя прожекторами, красовалась крикливая вывеска «Вторая жизнь: флайеры и катера от Викентия Мурмеля». Вышеозначенный господин Мурмель и проживал в этом доме со своим семейством. А в пристроенной к нему мастерской старые, побитые жизнью и хозяевами летательные аппараты обретали шанс еще полетать, покоптить Иссарское небо, а то и открытый космос.
Давно уже наступила ночь, и в доме все спали. Только в одном окошке мансарды теплился приглушенный занавесками свет. По комнатушке со скошенным потолком туда-сюда сновала миниатюрная смуглая девушка лет семнадцати-восемнадцати на вид, с длинными черными косами и желтовато-зелеными глазами. Она методично вытаскивала с полок распахнутого настежь шкафчика немудрящие одежки и упихивала их в видавший виды рюкзак, стоящий на полу возле узкой кровати. Сдвинутые брови и раздраженное бормотание под нос выдавали не самое лучшее расположение духа обитательницы комнатенки.
Девушка приходилась хозяину дома и мастерской двоюродной племянницей. История с её появлением на свет была совсем не романтичной, хотя бы потому, что родилась она на Флоресте. Во время творившейся там заварухи, её мамаша попалась на глаза какому-то мерзавцу из штрафников. Не долго думая, тот сшиб несчастную женщину на пол, сделал свое чёрное дело и помчался дальше убивать и грабить.
Что там думала себе потерпевшая, не понятно, но узнав, что забеременела от насильника, она решила оставить ребенка. Возможно, причиной было то, что, прожив замужем почти пять лет, она так и не смогла зачать дитя, новейшие репродуктивные технологии были не по карману, а теперь муж где-то воевал, и было неизвестно, вернется ли он вообще. В итоге на свет появилась чернявая девчушка с желто-зелеными кошачьими глазами, а мамаша решила осчастливить ее красивым земным именем и назвала Ариной. Учитывая, что фамилия у нее была Киттен, что на одном из языков Старой Земли означало «котенок», приятелям подраставшей Аришки даже и прозвище придумывать не пришлось.
Вернувшийся с окончанием боевых действий муженек восторга по поводу появления в доме этого ребенка не проявил, и вскоре Аринке пришлось научиться уворачиваться от щипков и подзатыльников «отца», потому что тот просто возненавидел девчонку, напоминавшую не только о позоре жены, но и о его собственной неполноценности. Папаша запил, и легче от этого не стало. Не помогло и то, что семья решилась перебраться с непредсказуемой Флоресты на Иссару, где давным-давно обосновался двоюродный брат матери Вик Мурмель. Неожиданно у Аринки обнаружилась необъяснимая тяга к технике, а вскоре и недюжинный талант к починке всего, что только попадало в её руки — от кофемолки до бытового андроида. Однажды «отец» застукал «дочку», когда она ковырялась в застучавшем движке его старого, раздолбанного флайера. Пьяный мужик с ревом набросился на девчонку и принялся избивать её со всей ненавистью к неродному отродью. Вылетевшая из дома на крики мать безуспешно пыталась оторвать мужа от дочки, но он только отшвырнул её саму так, что она кубарем откатилась прочь. В груди кипучей волной поднялась обида за все издевательства, которые пришлось вытерпеть ей и ее девочке, а сейчас этот мерзавец ногами пинал ее дитя. Под руку несчастной женщине подвернулась тяжелая кувалда, валявшаяся на земле… Мать осудили на семь лет за убийство в состоянии аффекта. Аришка долго лежала в больнице, потом ее передали на воспитание в семью единственного родственника, того самого господина Мурмеля.
Так, в двенадцать лет Котенок оказалась фактически в работницах у своего двоюродного дядюшки и его жены. Вначале она помогала по дому, потом как-то забрела в мастерскую, да так там и застряла, сначала помогая ремонтникам, а потом и далеко обставив их в мастерстве. Особой страстью Аринки стали всевозможные летательно-космические средства передвижения. Так что в неполные двадцать лет девушка уже была главным техником в дядюшкиной мастерской. И уж если она не могла вдохнуть новую жизнь в разбитый в хлам аппарат, значит этого не смог бы сделать никто. Причем едва ли не на всей Иссаре.
Но Арина мечтала о большем. Она хотела вырваться за пределы их унылого города, да и желательно с планеты. А потом и мать забрать. Но это еще не так скоро, а сегодня после ужина девушка зашла в кабинет дяди, чтобы попросить расчет. Она не хотела многого — только старенький лемисский курьерский катер, который Мурмель даже и не особо надеялся починить, а потому, на Аришины просьбы разрешить повозиться с ним, только рукой махнул — делай, мол, что хочешь, можешь вообще забрать, все равно это корыто летать не будет.
Но оказалось, у дядюшки были свои планы.
— На кой-тебе эта рухлядь, Арина? — спросил Мурмель, вспомнив вдруг настоящее имя девушки и покровительственно приобняв её за плечи, — Через неделю возвращается Павел, поженитесь, и будут у тебя все эти флайеры, катера… А захотите, так и яхту себе купите или целый корвет!
Девушке стало предельно ясно, что дядюшка давно уже взлелеял этот план: сынок его, Пашка, был тем еще разгильдяем, и оставлять ему налаженный бизнес было опасно. Ясно, как белый день, что этот вертопрах прокутит его в первый же год, а так за мастерской и торговлей присматривала бы Арина, на которой эта самая мастерская и держалась. Она молча слушала разливавшегося флорестийским шипохвостом Мурмеля и думала, что вся эта манна небесная ей как-то ни к чему. Торчать здесь до скончания дней своих она не горела желанием, а уж быть женой этого хлыща с маслеными глазками и намечающимся, в неполные двадцать пять лет, брюшком — тем более. Поэтому, выкрутившись из родственных объятий, спросила:
— А можно, я подумаю?
— А чо тут думать-то, племяшка? — искренне удивился Вик, — Разве к тебе, нищебродке, прямо очередь из завидных женихов выстроилась!
Девушка вздохнула — потянуть резину не выгорело, — и, осененная внезапной мыслью, сказала:
— Хорошо. Я соглашусь. Только вы всё-таки подпишите мне документы на этот катерок. Уж его я как-никак заработала за все эти годы. Сколько я у Вас техники починила? А?
Мурмель крякнул и покосился на упершуюся ладонями в столешницу племяшку. «А девчонка-то с норовом. Не промах. Правильно я решил Пашку на ней женить — она и его за шкирман возьмёт, и мастерской развалиться не даст», — подумал он, а вслух сказал:
— Лады. Вот тебе бумаги на это корыто, — подписал документы и протянул их девушке, — теперь оно твоё…дочка.
Рина с трудом удержалась, чтобы не поморщиться, как от зубной боли, взяла протянутые документы и раздельно проговорила:
— Спасибо…папаша. Я, пожалуй, пойду к себе. Спать лягу. А то что-то от открывшихся перспектив голова кругом идёт, — развернулась на каблуках и вышла из кабинета.
Ей казалось, ещё чуть-чуть, и из ноздрей и ушей её вырвутся струйки пара — покладистая в обыденной жизни, девушка была просто в бешенстве. «А вот хрен вам всем янодский под фашихасским соусом!» — пробормотала она себе под нос и взлетела по лестнице к себе в мансарду.
Закончив сборы, Арина вскинула рюкзак на плечо, осмотрелась, все ли нужное она взяла с собой, и шагнула к двери. Выглянула в приоткрытую щель и покрутила головой налево-направо, чтобы убедиться, что в коридоре никого нет, и выскользнула из комнаты. Быстро преодолев коридор и спустившись по лестнице, она пересекла темный холл, подошла к входной двери и нажала на сенсор. Дверь бесшумно отъехала в сторону, и девушка вышла на площадку перед домом, где освещенные тусклым светом натыканных по периметру ограды фонарей, стояло несколько флайеров и катеров, ждущих своих хозяев.
В темной нише сбоку от входа затеплились в темноте две красных точки. Киборг модели Guard-7 был на своём посту. Неотличимый от человека, но в десятки раз превосходящий по многим параметрам, он был идеальным охранником. В крадущейся тени он мгновенно опознал одно из лиц с правом управления и шагнул на свет.
— На охраняемом периметре происшествий не зафиксировано, мэм.
Девушка подошла к киборгу.
— Хорошо, Дик. Сотри запись о моем уходе. И вообще забудь о том, что видел меня сегодня.
— Приказ принят, — отозвался машинный голос.
— Держи, — Рина вложила в большую ладонь гарда шоколадный батончик, — прощальный гостинец, — печально усмехнулась она. — Съешь шоколадку, обертку в утилизатор выкинь.
— Приказ принят, — ответил охранник.
— Эх, забрать бы тебя с собой, ты б мне точно пригодился, да и тебе лучше было б — вздохнула девушка, — Но тогда от дядюшки неприятностей не оберешься, — она похлопала гарда по плечу. — Прощай, Дик.
— Прощай, — эхом повторил киборг, проводил девушку взглядом и принялся разворачивать батончик.
Когда последний кусочек шоколадки был отправлен в рот, а обертка в утилизатор, гард занял свое место в нише и тщательно стер все файлы, относившиеся к уходу одного из лиц с правом управления.
Арина пересекла стоянку для разномастных и разнокалиберных летунов и подошла к небольшому, невзрачному на вид катерку. В не особо ярком свете фонарей сложно было рассмотреть, какого он цвета, видно было только то, что пятнистый, словно в камуфляже, хотя цвета были не защитно-зеленые, а скорей серо-сине-антрацитовые, ночные. А так — типичный курьерский катер без каких-то наворотов. На первый взгляд.
Девушка легко взбежала по ступенькам трапа к шлюзу. Красный огонёк над ним мигнул, загорелся ярче, и по ее фигурке прошелся луч сканера, прочертив сначала горизонтальной линией сверху вниз, а затем вертикальной справа налево. Арина недолюбливала таскать с собой всякую опознавательную дребедень типа браслетов, брелков и так далее, сканерам сетчатки глаза и отпечатков пальцев не доверяла — палец можно отрезать, а глаз выковырять, — поэтому установила на свое любимое детище полный биометрический сканер.
Она считала этот катер своим еще с тех пор, как его приволокли в ремонтный ангар Мурмеля. Разбитой рухлядью с выжженной защиткой с ним расплатился один из вечных должников. Вик тогда долго чесал маковку, пытаясь понять, как вообще можно восстановить эту кучу металлолома, которую, похоже, кто-то пытался жевать, но потом выплюнул. Потом велел разобрать — вдруг какие годные детали сыщутся, но тут из машинного отсека вылезла Аринка и попросила оставить ей этот катерок для «тренировок». Ей тогда было всего шестнадцать, и голова гудела от всяких интересных рационализаторских идей, а руки зудели от желания их осуществить. Мурмель подумал, подумал и махнул рукой: «А забирай. На опыты, — и сам рассмеялся над своей шуткой, — Делай с ним, что хошь, он — твой!». Вот Рина и «ставила опыты», в результате превратив развалюху в «темную лошадку», обо всех возможностях которой дядюшка даже не догадывался. А другие техники, если и догадывались, то помалкивали: башковитую девчонку они любили, а вот о хозяине такого не сказали бы.
Огонек над шлюзом сменился на зеленый, и створки с тихим шипением разъехались в стороны. Арина миновала шлюз, и в помещении, в которое она вошла загорелся дежурный свет. Кораблик был маленький, поэтому оно исполняло роль одновременно и рубки, и кубрика.
— Привет, Альт! — сказала девушка, поворачиваясь к голоподставке, стоящей в центре. — Готовься к взлету.
Там тут же возникла визуализация искина — здоровенная крыса-хаски, размерами поболее одноименной собаки. Вернее, крысюк, потому как зверюга потянулась, вытянув вперед лапы с почти человеческими пальцами, смачно зевнула, показав розовый язык и длиннющие острые резцы, и хрипловатым баритоном буркнула:
— Привет. Куда это ты собралась среди ночи? Поспать бедной крысе не даешь.
— Для начала — в Маковую Пущу, — ответила девушка, — Улетаю я отсюда, Альт. Улетаю!
Крыс озадаченно уставился ей вслед умными черными глазами. Арина нырнула в коридорчик, выходивший в кубрик, свернула налево в каюту №1, забросила во встроенный шкафчик свой рюкзак и вернулась к прихорашивавшему пушистую шерстку окраса «перец и соль» искину.
— Готов? — спросила она, плюхаясь в пилотское кресло.
— Готов, готов, — проворчал Альт.
— Тогда поехали, только тихо, — сказала девушка, сосредоточенно порхая пальцами по клавиатуре.
Катерок слегка задрожал, потом вздрогнул чуть сильней и оторвался от бетонки. Система шумоподавления отработала на отлично, и кораблик, с легким гулом, свечой рванулся вверх. Выведя катер на нужную высоту, Рина задала курс и включила автопилот. Как практически любой техник, она умела управлять практически любыми воздушно-космическими транспортными средствами, по крайней мере, такими, которые проходили через ее руки. Да и Мурмель часто брал ее с собой в деловые поездки, так что девушка освоила даже управление громоздким ролкером, в котором дядюшка перевозил свои развалюхи. А сейчас ей хотелось просто отдохнуть.
Арина откинулась на спинку пилотского кресла, вытянула ноги и задумчиво смотрела в обзорный экран. Из размышлений ее вырвал вопрос:
— Ты так и не сказала, почему ты стартовала среди ночи. Да еще и одна. — Крыс собрался в большой пушистый шар и внимательно смотрел на Рину выпуклыми бусинами глаз.
— Ну, улетать я и раньше подумывала, а теперь дополнительный повод появился — замуж меня выдать хотят. За хозяйского сынка, чтобы я до конца дней своих ковырялась в разбитых развалюхах, — отозвалась та, — И за сынком их безмозглым присматривала, чтоб не спустил папашино состояние, как только хозяином всему станет.
— А ты, значит хозяйкой? — спросил искин. — Ой, не понимаю я! Ты ж сама семью хотела! Чё ж ты тогда сбежала-то? Здорово же: все эти флайеры, аэроскутеры и так далее — твои. Делай с ними, что хочешь, никто слова поперек не скажет.
— Ну, вот как тебе объяснить? — Девушка потерла переносицу. — Вот ты согласился бы добровольно установить себе глючную, вирусную программу, которая испоганила бы все твои файлы? Да еще такую, от которой и избавиться-то нельзя?
— Да ну, на фиг! — фыркнул крыс. — Что я, сам себе враг что ли?!
— Вот и я себе не враг. Насильно женить нас никто не стал бы. Наверное, — сказала Арина, — но условия, наверняка, создали бы такие, что я была бы вынуждена согласиться. Так что я решила заняться частной курьерской доставкой. Не почтовой, а так, мелкие грузы брать. Ардыч мне это еще два года назад предлагал. Он как раз смог бы на моем катере и полетную практику пройти. На моем — какое приятное слово! — катере наличие дипломированного врача не обязательно. Вполне парамедика хватит. А на крайний случай у нас криокамера есть.
— На ТВОЕМ катере навигатора нет, дорогуша, язвительно хмыкнул крысюк. — Пилот ты, конечно, неплохой, но с навигацией у тебя дело не айс.
— Наймем, — ответила девушка.
— А платить? Платить ты ему чем будешь? — ехидно спросил искин.
Аринка укоризненно посмотрела ему в глаза.
— Деньгами! У меня, между прочим, счет есть! Не такая уж я и нищебродка, как дядюшка расписывал. Мне, между прочим, весьма приличное вознаграждение от клиентов перепадало за скорость и качество ремонта!
— Ох, ну прямо миллионерша. — пробухтел себе под нос Альт, почесывая задней лапой за ухом.
— Помалкивай уже, искин неадекватный, — махнула на него рукой Рина.
До Маковой Пущи лететь оставалось всего ничего.
***
Над иссарским лесом, укрытым белесым туманом, на небольшой высоте быстро летел небольшой темный спортивный космо-катер двойка. Шёл он какими-то суматошными зигзагами, то прижимаясь к холмам, то аккуратно огибая вершины особенно высоких сиренево-сизых разлапистых деревьев.
За штурвалом машинки сидел худощавый мужчина лет тридцати пяти, с обветренным худощавым лицом и взъерошенными короткими пепельно-русыми волосами. Его прищуренные серые глаза то и дело скользили по экрану лидара, словно он боялся увидеть там что-то, что ему не понравится. Время от времени он бросал косые взгляды на сидящего в соседнем кресле молодого мужчину.
Пассажир был такого же роста, что и пилот, разве что еще более худой. Черты его лица, правильные, но невыразительные и бесстрастные, мало отличали его от миллионов обычных парней, мимо которых пройдешь, и через минуту уже не вспомнишь об этом. У него были серовато-карие глаза и очень светлые, практически белые волосы, темные у корней, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам. Но все-таки ощущалось некоторое неуловимое сходство между двумя мужчинами, довершавшееся серо-стального цвета униформой планетарной полиции.
Старший инспектор Алек Хассер явно нервничал и раздраженно бормотал себе под нос, выдавая давнюю привычку разговаривать с самим собой.
А ведь все было так замечательно! Жизнь на этой небольшой планетке, принадлежавшей фашихассам, была размеренной и спокойной. Мизерный уровень преступности, тёплое местечко, позволявшее брать взятки от бизнесменов, державших здесь туристический бизнес, по просьбам которых он спускал на тормозах жалобы туристов на не всегда добросовестный сервис. Чем не жизнь? А тут еще нарисовался Юрген Райнерт, бывший одноклассник, в бытность свою школяром, слывший ботаном, «поехавшим» на химии. Райнерт, превратившийся в надменного сухопарого господина в дорогущем костюме, построил в одном из труднодоступных местечек Иссары лабораторию по производству какой-то химической дряни и предложил Хассеру весьма заманчивую, а главное — регулярно поступающую, сумму за то, чтобы тот позаботился о том, чтобы в его дела не совала нос полиция. Старшему инспектору давно хотелось сменить свой старый, потрепанный флайер на что-то более мощное, слетать на отдых на Фашихассу… Он согласился.
Как-то получилось так, что в дело оказался втянут и помощник Хассера, инспектор Айк Эшер — тот самый неприметный парень, что сидел сейчас рядом с ним. Сотрудником он был исполнительным, но несколько туповатым, а главное — не болтливым, да и дружбы он ни с кем особо не водил. Вскоре Айк стал правой рукой Хассера. И не только в полиции.
А где-то через полгода начались неприятности. Вначале вокруг предприятия Райнерта начали крутиться ребята из наркоконтроля, так что тот в спешном порядке свернул свои лаборатории и умотал с планеты, после чего уже старшим инспектором вдруг заинтересовалась СГБ (Служба Галактической Безопасности). А на какие, интересно, средства скромный служащий полиции приобрел навороченный катер? А новый дом в престижном пригороде единственного крупного города Иссары? И так далее, в том же духе.
Алек Хассер решил сделать ноги с планеты, пока не поздно, прихватив с собой и своего помощника. Когда Эшер услышал, что его непосредственный начальник намерен покинуть Иссару, он с таким видом уставился на старшего инспектора, удивленно и как-то обиженно спросив: «Шеф! А как же я?», что Хассер не устоял. Может быть, идея взять с собой Айка и не была блестящей, но он уже так привык гонять по различным поручениям этого не особо сообразительного парня. Наверняка этот недотепа ему еще пригодится для подобных целей. Надо же как-то выйти на Райнерта, втравившего его во всю эту заваруху!
Теперь Эшер сидел, откинувшись в кресле, и время от времени клевал носом, рискуя расквасить его о переднюю панель. Рассвет еще не наступил, и, выдернутый из своей холостяцкой норы, Айк пытался урвать упущенный сон. Хассер недовольно покосился на дремлющего парня — ишь ты, дрыхнет, и пофиг ему все неприятности, — и вдруг заметил на экране лидара маленькую точку, движущуюся параллельным курсом.
— Это еще что такое?! — воскликнул он.
— Где? — помотав головой, спросил разбуженный Айк.
— Глаза протри! Вот! — ткнул пальцем в экран старший инспектор и выкрутил штурвал влево, поворачивая в уходящую вбок долину.
Точка на лидаре повернула за ними.
— Мать вашу! На хвост сели! — выматерился он, — Как они нас выследили? Какая падла сливает им инфу? — он резко повернулся к Эшеру, выхватывая бластер из кобуры, — Это ты! Сука!
— Шеф! Да вы чего?! — отшатнулся от него Айк.
— Больше некому! — истерически взвыл Хассер.
Айк не сводил расширившихся глаз с бластера, выставив перед собой раскрытые ладони.
— Это не я, шеф! Чем хотите, клянусь! — тихо сказал он, пытаясь успокоить начальника.
Старшему инспектору показалось, что напарник сделал какое-то движенье рукой, и он выстрелил. Эшер дернулся и уставился на обугленную дыру, появившуюся в его правом плече, потом медленно перевел взгляд на Хассера, которому как-то резко поплохело: в глазах Айка, словно угли, зажглись красные точки инфракрасной подсветки файт- режима.
— Напрасно ты это сделал, — ровным машинным голосом сказал Айк и неуловимым движением обезоружил начальника.
— Твою мать! Киборг! — просипел Хассер, дрожащей рукой нащупал жетон и, выставив его перед собой на манер щита, завопил: — Сдохни! Сдохни! Сдохни!
Кибер забился в конвульсиях, но вдруг правая рука его метнулась вперед, выдирая жетон из пальцев человека, а левая нанесла бывшему старшему инспектору удар в висок, которого оказалось достаточно, чтобы раздробить тому челюсть и сломать шейные позвонки. Потом киборг дугой выгнулся в кресле, судороги продолжали сотрясать его тело, а катер, лишившийся управления, клюнул носом, уходя в пике.
Автор публикации
