Игорь толково и матерно объяснял почему он отправится за Калаем один, попутно натягивая штаны и свитер. У дексов были свои аргументы в пользу того, что съездят они все вместе. В крайнем случае Игорь может ехать сам, а они, чисто за компанию, в режиме киберов рядышком поохранять или могут под видом приятелей следом сбегать.
— Да ты охренел? — Игорь зашнуровал ботинок и выпрямился. Ругался он в основном с Санькой, но, глянув на решительное выражение лица Страйка, перешел на множественное число: — Совсем с катушек сорвались? Там полицейский участок! Это вы понимаете? Где полно нехороших дядей с жетонами. Оно вам надо? А опа там полная будет, если вас засекут! А опознают непременно — везде рамочки на входе. И я, млять, не супергерой, весь участок не положу. Еще раз рот раскроешь — я тебе его сам закрою. Понял? И не возражай! Ну и что, если ты декс? Закрою и в бараний рог закручу. Все! Чтоб оба сидели дома и носа на улицу не высовывали! А не то ремнем обоих оприходую! За самоуправство. Селл, держись!
Селл прикинула за что лучше держаться и буквально ухватила порывающегося бежать за хозяином Саньку за рукав.
— Придержу, — клятвенно пообещала мэрька вслед захлопывающейся двери. — Через пятьдесят шесть минут начнется рабочий день, на отдых еще двадцать минут. И Жана потом на полку переложите, а то издаваемое им звуковое сопровождение как-то не вписывается в антураж уважаемой конторы психологической помощи.
Селл, для верности, заблокировала дверь. И первая пошла в душ. Единственное место в офисе, где можно было побыть одной, хотя сканеры легко добивали и сюда, но даже сама возможность уединиться и закрыться дорогого стоила. Кибер-девочка подставила лицо под теплые струи воды и улыбнулась. Когда-то она даже и мечтать не смела о том, что у нее будет нормальная жизнь. Нормальная для бытового киборга. А сейчас она живет почти как человек, и даже, кажется, у нее получится сбегать иногда на свидания. Может быть, таким и должно быть счастье?
******
Игорь до полицейского участка добрался удивительно быстро. И, самое странное, что его даже без лишних проволочек пропустил дежурный, только вяло мазнул взглядом по паспортной карточке. А, считав фамилию, даже искренне обрадовался и, вызвав конвой, велел проводить товарища бегом.
Даже когда он отсиживал положенное в тюряге, его так бегать не заставляли — а тут не просто провели по десятку переплетающихся коридорчиков, но еще и гостеприимно подталкивали в спину, чтобы ноги быстрее переставлял.
— Градов? — любезно переспросил полковник. И, дождавшись утвердительного кивка, быстро попросил: — Забирай обоих! И быстро.
Игорь непонимающе кивнул. На его памяти еще никого из тюрьмы с таким энтузиазмом не выкидывали. Обычно, наоборот, засаживают.
— Простите, а что значит обоих? — попытался разобраться в ситуации Градов.
Вместо ответа полковник проворно вскочил, обежал внушительный терминал и за руку потащил Игоря в коридор. Градов покорно тащился по лестнице за торопливо прыгающим через ступеньку полковником и недоумевал: все встреченные им по пути полицейские были откровенно задумчивые и подозрительно тихие, словно их только что качественно промотивировало на нелегкую службу самое высшее начальство. Когда они наконец-то добежали к нужной двери, Игорь уже с трудом удерживался от вопросов на тему: «а чего ж вас так всех тут скукожило?». Впрочем, причину он начал слышать еще в холле, хотя кабинет и располагался в самом дальнем конце от площадки:
— Дорогой друг, данное утверждение несет в себе ошибочный концепт сенсорного восприятия. И лишь слабые духом личности готовы скрывать от себя правду и заниматься фальшивым самообманом. Но я точно вижу, что вы не из этих, и потому принял на себя смелость заявить вам как есть: данный цвет галстука свидетельствует о патологическом нарушении психической регуляции синдромности действий, то есть на вашем примере можно наблюдать психопатологический процесс, обусловленный моторическим нарушением волевого импульса, что, в свою очередь, может привести к нивелированию любых желаний и крайним снижением побуждений к определенным видам деятельности, и как побочный эффект к неспособности принять оптимальное решение и выполнить правильное с точки зрения рациональности ситуативных поведенческих инстинктов действие, при этом его необходимость и значимость вы будете прекрасно осознавать. Но этот прогноз можно условно считать начальным, потому что дальнейшие последствия будут еще более печальны. Первичная фаза может являться лишь индикатором нулевой стадии прогрессирующего заболевания психосоматической опции, которая напрямую обуславливается органическими причинами. И, в первую очередь, она окажет пагубное влияние на нейрофизиологические процессы, происходящие в головном мозге и в половых органах. То есть ваши сексуальные интересы и проявления перейдут в разряд автоскопических функций и будут иметь агглютинационный характер, а данное проявление может сопровождаться такими побочными фазами и состояниями организма, как шизофрения, циркулярный психоз, аггравационная депрессия, вплоть до глубокого поражения головного мозга.
Игорь споткнулся, заслушавшись. У него был курс психологии, причем с разветвлениями на социальную, специальную (в условиях боевых действий) и акцентуационную. И он даже успешно сдал все нормативы, и до сих пор кое-что всплывало в памяти из зубодробительных терминов, но эту речь он понял с пятого на десятое. Очевидно, что адресат понял еще меньше и робко попросил перевести.
— С самоидентификацией у тебя проблемы, с точным определением половой принадлежности. А грозить это тебе может раздвоением личности и полной дисфункцией в сексе, — грубо обозначил ключевые проблемы знакомый голос.
Дверь резко отъехала в сторону, и осчастливленный диагнозом мужик с капитанскими нашивками и подозрительным галстуком пулей вылетел из кабинета. Игорь мельком отметил, что морды такого насыщенного малинового цвета он еще не видел. Но тут полковник его мотивационным пинком втолкнул в кабинет и проворно задвинул за ним дверь.
— Ну что, счет: двадцать один — двадцать два. А вот и следующий, — радостно оскалился печально знакомый Игорю мужик.
— Я не следующий, — мрачно отказался Градов. — Похоже, я за тобой.
— Рад тебя видеть, — Калай с удивительно независимым видом, которому абсолютно не мешали сцепленные за спиной силовыми наручниками руки, развалился на зашарканном дермантиновом диванчике.
— Я тебя тоже, — медленно кивнул Игорь, — и даже почти целым.
Физиономия Калая была основательно, и сравнительно недавно, отрихтована. Причем, судя по отметинам, сцепился он с кем-то всерьез. И противник тоже умел давать сдачи. Хотя и Калай мог крепко приложить — Игорь это по личному опыту знал.
— Это ерунда… — Калай презрительно хмыкнул, — так, обсуждали с приятелем одну концепцию и не сошлись во мнениях. Кстати, знакомься — Дженс, мой студенческий друг. Общая юность, так сказать.
— И спортивная секция? — невинно уточнил Игорь.
— И богатый жизненный опыт выживания, — поправил Дженс, передернув плечами, — извини, руку пожать не могу.
— Ну, еще успеется, — отмахнулся Игорь, — не первый раз видимся.
— Еще бы и не последний, — заржал Дженс. Ситуация действительно была с приличным налетом комичности: — только вот роли слегка поменялись.
— И за что вас прогоняют? — невинно поинтересовался Градов.
Психологи переглянулись и Калай, с молчаливого одобрения коллеги, стал рассказывать. Пить просто так и страдать от текущих проблем мужикам быстро наскучило. Тем более, что после второй бутылки вискаря они все-таки смогли поговорить о том самоубийце и выяснить, кто и как боролся с полученной по неопытности психотравмой. Они даже подняли по пару стаканов за того неудачника. А потом, под конец третьей бутылки, открыли в баре персональную консультацию и стали помогать словом и делом всем страждущим. В третьем часу ночи алчущие психологической помощи закончились и деятельные психологи активно передрались между собой за последнего невольного пациента. Кто победил, ни Калай, ни Дженс так и не признались — вернее, не вспомнили, только по косвенным признакам выяснили, что, вроде бы, тот пьяный мудак хотел от них сбежать необлагодетельствованным. А потом в разгар психологической разборки прибыл наряд копов и, не особо разбираясь в тенденциях сознания (которые отстаивал Калай) и мировоззренческом алгоритме (который пропагандировал Дженс), упаковали обоих в приемный зал тюрьмы.
— Там в накопителе было человек десять, — продолжал каяться в подвигах Калай. — Точно помню, что сначала мы их поделили, а потом Дженс, кажется, кого-то держал… там у мужика такой клад из фобий удалось раскопать…
Судя по дополнениям и уточнениям от тюремного психолога, который тоже включился в разговор, раскопали коллеги там не один клад фобий, а докопались до всех арестантов. Причем до такой степени, что несчастные стали ломиться в дверь камеры с воплями: «спасите от психологов, иначе мы за себя не ручаемся!». Копы спасать не спешили, но заглянули и, исполняя служебный долг, щедро опиздюлили всех, получив при этом такую консультацию, что даже прониклись. Не раскаялись, но психологов забрали в кабинет, и для надежности заковали в наручники.
«Лучше бы кляпы вставили», — мысленно оспорил действия полицейских Игорь. Он бы именно так и поступил, проблем было бы на порядок меньше.
— А потом мы чего-то стали считать, кто скольким людям за вечер помог, — Дженс попытался поудобнее устроиться на стуле, — и сбились со счета. Решили уже целенаправленно помогать и считать. И пока что Калай на одного пациента лидирует. Но, когда нас сюда привели, я видел, что тут народу прилично обитает. Кстати, иди сюда! Скажи, как друг — я ведь тебе помог?
— Очень, — Игорь скрипнул зубами, припоминая новогодние галеры с письмами.
— Ничья, — возрадовался Дженс. Калай нахмурился.
Помогать было не сложно, труднее оказалось заманивать в кабинет новых клиентов и аргументированно объяснять, что психологически здоровые люди вымерли раньше динозавров, а все остальные просто недолеченные и латентные.
— Попадались, конечно, и некультурные, — пожаловался Калай, которому бритоголовый сержант за латентного разбил губы. Но меньше консультировать от этого психолог не стал, только говорить начал чуть медленнее и с большей выразительностью, чтобы пациенты его лучше понимали с этим временным дефектом дикции.
Игорь зло кусал губы, чтобы не ржать в голос, тем более что коллеги были совершенно искренни то ли в своем желании помочь всем, ибо вискарь простимулировал любовь ко всему миру, то ли в своем соперничестве за звание лучшего.
Дверная панель робко сдвинулась в сторону и в кабинет просунулась рука с планшетом.
— Распишись, забирай, и проваливайте, — гнусаво попросил полковник, не решаясь войти.
Игорь поспешно прижал палец к окошку для биометрической подписи, а то вдруг передумают. Хотя, наверное, во всей истории местных заключений — это первый и единственный случай, чтобы арестованных так единодушно все стремились не упечь, а побыстрее вытолкать.
— Так, мужики, формальности соблюдены. Пошли отсюда, — решительно сообщил Градов. Но психологи воспротивились — здесь еще оставались непроконсультированные люди. Минут пять Игорь ругался с обоими, потом сообразил, что еще пару минут и сам засыплется в этом болоте психологических терминов и диагнозов. Благо, что Калай, что Дженс — оба были далеко не качкообразного телостроения, а наоборот, скорее худощавые. По одиночке так вообще бы прекрасно поднимались. Еще бы ногами не упирались и не выгибались в разные стороны. И молчали.
Игорь впервые слышал такие воодушевленные аплодисменты, когда выволакивал психологов из полицейского участка. Все сотрудники каким-то чудом выстроились вдоль стен по всему маршруту, вплоть до входной двери, а полковник даже на крыльцо проводить вышел. Или, вернее, убедиться, что Игорь все-таки убрался вместе с психологами за пределы его территории. Да и входная дверь захлопнулась за его спиной слишком оперативно.
Улица, по раннему времени, была почти пустынна. Но на пути Градова им попалось три человека, и он едва удержал рвущихся в бой Калая и Дженса. И это при том, что снять силовые наручники с психологов никто и не подумал. Очевидно, копы решили, что иначе Игорь с ними не справится, и те вырвутся и вернутся обратно.
Протащившись с полквартала, Игорь изрядно устал и притормозил, чтобы обдумать ситуацию. И впервые пожалел, что не захватил дексов — пусть бы на собственной шкуре узнали, как с людьми возиться. Ну, или хотя бы одного — тащить бы помог. Выпустить кого-то из психологов, чтобы достать видеофон и вызвать таксофлаейр, Игорь не рискнул — лови его потом. Или отбивайся, если тот кинется освобождать приятеля. Так что самым разумным было топать дальше, матерясь и отфыркиваясь.
Когда вышел к дороге, то увидел, что на парковку как раз и опускается вожделенная машинка. Игорь среагировал мгновенно: присел, перехватывая и перекидывая обоих мужиков себе на плечи и припустил со всех ног. Слезно умоляя водителя или искина, или кого угодно подождать, войти в положение и подвезти. Ему повезло: таксист был живым и, главное, любопытным человеком. Вопли Игоря услышал и даже не совсем верно расшифровал, иначе от обещания «если взлетишь, то найду и на куски порву» сорвался бы в вираж, не жалея движка.
Уже падая на переднее сидение таксофлайера, предварительно упаковав на заднее психологов и заблокировав дверь, Градов обнаружил в заднем кармане джинсов большую шоколадку. Кто и когда ее туда запихнул, он даже не просек, но подозревал, что это кто-то из благодарных копов и честно позавидовал наличию таких талантов. Подобраться к нему вплотную, не говоря уже про подбросить какую-нибудь хрень, мало даже кто из спецов мог.
Флайер уже подлетал к офису, причем чем больше водителя домогались психологи, тем быстрее летело такси, когда Игорь наметанным глазом заприметил бегущие следом фигурки. Два человека неслись за флайером пешим ходом и почти не отставали. Кто это — можно было не гадать.
— Ну, паршивцы. Выдеру обоих, — клятвенно с чувством пообещал Игорь.
И водитель бросил машинку вниз — высадить этих неадекватов поскорее, и пусть даже без оплаты, целостность собственного организма дороже нескольких галактов. И так за сравнительно недолгий полет его нервную систему основательно потрясли.