— … нам бы только запечатлеть процесс… — мужик долго и старательно, вернее, страдательно объяснял свою задачу. Ставил и ставил ее, но техзадание упорно не стояло. Замаялись, по итогу, оба собеседника — и мужик со своими пожеланиями, и безвинный репортер, который случайно оказался на месте и принял вызов.
— Простите, а какой процесс вам надо запечатлеть? — репортер глянул на часы, может быть хоть на тридцать четвертой минуте они доберутся до сути.
— Интимный, — страстно выдохнул дозвонившийся.
— Ну, мы тут не по профилю, — сокрушенно, и вполне искренне, взлдохнул репортер. — Вам за интимом и запечатлением надо в студию «Слешгетгоу» обращаться. Это они любовь снимают и красиво с романтикой, и прочими прелестями.
— Да не надо мне снимать никаких прелестей, я и сам их снять могу, — возмутился мужик и отчаянно запыхтел. Репортер почесал лоб — снимать он там уже что-то начал, судя по звукам?
— Так а чего от нас вам надо? — взревел репортер. Он ведь не тупой, он курс по журналистике с отличием закончил, и даже зачет по коммуникации сдал с первого раза. Но перед этой непрошибаемостью пасовали все накопленные в муках и пивных трудах знания.
— Свадьбу! — обрадованно выпалил мужик.
Репортер икнул, по сути он уже готов был жениться на этот мудаке сам, лишь бы тот отстал от него. Об этот и сообщил. Мужик воспротивился. Репортер стал настаивать. Мужик взялся приводить свои аргументы, что у него почти счастливая семейная жизнь со всеми удобствами. Репортер возражал, что «если клиент хочет свадьбу, то ему ее устроят в любой позе, на то и нужны профессионалы». Мужик засомневался: а нужны ли ему в этих позах профессионалы. Репортер обиделся и стал мрачно и с фактами доказывать свою компетентность, причем в беседе в слове «факты» он порой упускал из виду букву «т», но смысл от этого не страдал. Наоборот он принимался играть в новом свете более яркими эмоциональными красками.
Когда после вечерней съемки прибыла последняя бригада, репортер мысленно завидовал разложившемуся зомби из многосерийного ужастика. Там эту хрень убивали долго и с удовольствием, но оно почему-то реанимировало и реинкарнировало от серии к серии. Мужик так же пыхтел на вирт-экране и цветом лица напоминал перезрелый помидор.
— О, Семен Степанович, — радостно заулыбалась коллега, режиссер с таким большим стажем, что шутки про восемнадцатилетних и вечно молодых воспринимались смертельным оскорблением. — Как дела? Как жизнь?
Дозвонившийся мужик воспрянул духом и всего лишь за десять минут рассказал и про дела и про жизнь. И, самое удивительное, что режиссер его понимала и даже уместно кивала и поддакивала.
— Ну, так я вас поздравляю. И вас, и жену вашу, и дочурку, и тетю Венечку, и дядю Селекта… — репортер охренел от объемов памяти коллеги, та перечислила почти все родословное дерево. — И да, мы обязательно приедем и снимем всех, и всю церемонию. Спасибо за приглашение, передавайте приветы…
Через четыре минуты режиссер закончила передать приветы и лаконично, всего за минуту, попрощалась.
— Ты чего, совсем дурак? — режиссер приподняла за шкирку репортера и предупредительно встряхнула, — это же наш член… спонсорского комитета, не самый активный, но денежку на технику именно он выделил. А ты с ним так… не по семейному. За это сам и поедешь снимать его свадьбу.
Репортер понял, что милосерднее было бы сдохнуть, но тогда эта режиссерша пошлет работать его труп.
За три дня до катаклизма — то есть до брачной церемонии, репортер нарыл всю имеющуюся в свободном и не очень доступе информацию. Семен Степанович был весьма уважаемым человеком в обществе, буйный скотовладелец был в делах тем еще скотом, но при этом поставлял продукты высокого класса почти во все торговые сети, даже немного опережая конкурента — Мефодия Валентиновича. И идея объединения активов, судя по развернутому репортажу, тоже была Семена Степановича — тот вместо кровавой животноводческой войны за рынки сбыта предложил переженить детей, организовать партнерскую фирму по общему управлению обоими комплексами и править холдингом на равных. Самих детей, впрочем, как и имеющуюся на фермах живность, никто не спрашивал.
Свадьба, по меркам аграрной планеты, грозила вселенским масштабом. И репортер смирился: правда, он не знал под каким соусом подавать всю эту свадебно животноводческую эпопею, но утешался тем, что хотя бы пожрет баснословно дорогие натуральные продукты. Мысль о грядущем фуршете грела душу, причем не только ему. Операторы уже передрались за право снимать этот пир. И в итоге тоже решили объединиться, заменившись стажерами на всех съемках на пять дней. Репортер, получив файл списка съемочной бригады, долго выпучивал глаза и хватал воздух ртом: с ним собирались ехать все десять операторов, четыре помощника, пять осветителей, шесть звукачей, и еще восемь корреспондентов.
Репортер побежал с этим списком е режиссеру — она дама опытная, всех пошлет. Режиссер действительно послала… в общий чатик сообщение — и в результате список съемочной группы вырос еще на одиннадцать человек, девятерых водителей и трех уборщиц.
— А вы тоже снимать поедете? — обреченно поинтересовался репортер, понимая, что в бригаду вошел, влез и втиснулся практически весь коллектив студии.
— Нет, я гостем, — отказалась режиссер. — Но ты позвони клиенту, сообщи количество съемочной группы, а то мало ли чего…
Репортер с тоской подумал. что там уж точно не мало. Но отвертеться от звонка не выйдет, не припираться же на десяти флаерах — причем служебных только пять, а остальные личные, и народ уже согласовывался, кто с кем полетит — на мероприятие.
— Семен Степанович, — жалобно блеял репортер скотоводу, — тут у нас съемочная группа большая набралась… — парень замер, пораженный тем, что к количеству человек, указанному в файлике, добавляются новые члены бригады.
— Так хорошо, что набралась, я ж не просто там какой-нибудь… все приезжайте, голодным никто не сдохнет, если только от пережору, — благодушно утешил репортера осчатливный отец невесты.
На свадьбу пришлось лететь на двадцати шести флаерах. И потом еще репортер долго бегал к охранникам на пропускных воротах, чтобы подтвердить, что и эти тоже творческие личности и без них снимать никак. В конце концов, репортер матно сказал, чтобы всех из СМИ пропускали по рабочим картам и вымотанный до предела пошел выполнять свою работу. То есть выковыривать работников из фуршетного зала с легким перекусом и пинками гнать на точки съемки.
В наушнике раздавались неблагозвучные маты: камер с живыми, а не роботизированными операторами было больше, чем точек откуда можно было снимать. И народ дрался, как на баррикадах, за каждую точку, доказывая свою полезность, словом, кулаком и делом.
Сама церемония была скучной и благопристойной. Гости, чего-то между делом пожевывая рассаживались по залу с венчальной аркой. Периодически где-то кто-то целовался и поздравлялся. Живые официанты бегали как заведенные, обновляя башни из разносортных бокалов — кажется, приглашенные воспринимали их как кровных врагов и ежеминутно порывались испить и разрушить до основания.
К моменту когда сияющий папаша тащил упирающуюся дочь к алтарю на заклание, то есть на замужество — репортер быстро исправил текст в планшете, — работу удалось наладить. Камеры бодро фиксировали процесс, операторы синхронизировались и теперь на каждой точке мирно работало по три человека, причем каждый по очереди бегал или ползал (чтоб не портить кадр) к башням за выпивкой или к столикам за закусью. Выкрики и аплодисменты становились все радостнее и громче.
— И в этот счастливый момент, когда любящие сердца взмывают ввысь на крыльях любви, — слегка охрипшим голосом вещал распорядитель церемонии с куполообразного потолка зала стали падать вниз неопознаваемые куски стройматериалов.
От поднявшейся пыли народ закашлялся, и недоуменно поглядел вверх. Оттуда вместо любящих сердец вниз спрыгнули три человеческие фигуры. И мягко приземлились на ноги, репортер матерно охнул, совместив в этом звуке и новую команду для операторов и удивление насчет того, как можно спрыгнуть с двадцатиметровой высоты и не разбиться. Прыжок четвертой фигуры засняли все — как раз и охреневшие лица и все камеры уставились в нужную точку.
— Да, отпусти уже придурок, — четвертый гость удачно приземлился в руки одного из троицы. — Ну, ладно, спасибо, что поймал.
Тишина в зале была почти священной, и хрипловатый голос гостя услышали все. Четвертого ловивший стряхнул с рук, но вежливость тот не утратил.
— Прошу прощения, что намусорили, но у вас там негде было приземлиться и никак не зайти. Это ж надо так забить все входы, — четвертый гость энергично жестикулировал, в то время как его приятели четко отслеживали дулами бластеров каждое движение и вздох в толпе гостей. А тот, который приземлился первым, уверенно держал на прицеле двумя бластерами обоих скотников. И почему-то ни у кого не вызывало сомнений, что промахиваться он не собирается.
Развлечение плавно переквалифицировалось в сенсацию, съемочная группа даже позабыв про жратву сплотила ряды и вгрызлась в работу с невиданным доселе энтузиазмом.
— Еще раз от всей души извиняюсь, что нарушил ваше э-э-э… как это называется, но у меня тут свои планы. позвольте представиться, я — космический пират. И хочу похитить вашу… свинку… млять, кто мне написал этот дебильный текст? – он недвусмысленно погрозил бластером куче кружев, в которых смутно угадывалась невеста.
Народ вздохнул посвободнее — все-таки шоу, хотя таким куском крыши могло бы запросто и пришибить. И приготовился дальше внимать, на особо сочном матном выражении самые смелые даже зааплодировали.
— Короче, — четвертый прыгун сердито закрыл вирт-экран комма и стал прокладывать себе дорогу среди обломков крыши и замешкавшихся приглашенных к алтарю. Остальная троица его профессионально, как отметили начальники безопасности обоих животноводов, прикрывала и страховала. Но вот опознать кто был под черными эластичными масками и в черных комбезах не получалось. — у меня тут свои планы, и лучше вам в них не лезть. Ты жених?
Свидетель, когда в него ткнулся бластер, закатил глаза и испустил дух, не в прямом смысле, но поморщились от аромата все близстоящие.
— Это не он, — отчаянно выкрикнула невеста.
— Он? — уточнил четвертый и, уже не бластером, а пальцем указал на еще одного мужчину в солидном костюме, который прилип к колонне арки.
— Нет, это друг жениха, — мужественно просветила бандита невеста.
— Млять, а кто тут жених? — горестно вопросил пират. И, видно вспомнив о своей роли, угрожающе зашипел: — А ну выходи сюда, сволочь! А не то всех порешу и покрошу на квашеную капусту или на комбикорм!
— Я жених… — проблеял Том, не то чтобы его не предупреждали. Просто в оговоренным сценарии было слишком уж по другому. Но важнее ведь результат, а не процесс. — Не надо никого убивать.
Тут кто-то из дружков жениха решил добавить в действие драматизма и несчастный суженый вылетел из кучки мужиков в похожих дорогих костюмах, напутствованный мощным и душевным пинком. Четвертый пират мрачно и многообещающе поглядел на рухнувшего к ногам несчастного, тот, очевидно, мгновенно освоил азы телепатии и затрясся от сдерживаемых рыданий.
— Меня тоже убивать не надо, — слезно попросил Том, не зная, как намекнуть взбешенному пирату, что он, конечно, автор идеи, но есть ведь еще и соавтор. И кару стоило бы разделить по справедливости.
— О нет, — патетически взвыл бандит, — я придумаю тебе более страшное наказание! Я тебя заставлю жениться на первой встречной. Эй, дайте сюда первую встречную!
Женская половина гостей ахнула, не веря услышанному, а потом все девы и дамы, начиная от подросткового возраста и заканчивая тетками, балансирующими на грани престарелого маразма, так рьяно стали изображать первых встречных, что едва не смяли своей массой всю четверку пиратов. Трое прыгунов сцепили руки, образуя кружок, внутри которого жестко матерился четвертый пират. Он не мог выбрать эту самую первую встречную. Тем более что быть выбранными желали все присутствующие и даже глубоко замужние женщины и даже часть мужчин. И во взглядах напиравшей толпы горела такая неземная любовь к сыну миллионера, что даже пират боялся вставать на пути этого массового стремления к счастью.
Пауза затягивалась, пламенеющие любовью принялись себя бить в грудь и клясться что именно они самые первые встречные. Трое пиратов мужественно из последних сил держали оборону, а бедный жених намертво прилип к коленям лидера бандитов, до одури боясь оказаться на растерзании любвеобильных претенденток на звание невесты. Пират нервно оглядывался и зло отпихивался от жениха. Конкурентки галдели, кудахтали и пытались оттаскивать друг друга от заветного объекта страсти. Стали трещать пышные платья и кое-где уже с воплями выдираться волосы.
Народ бесновался, репортер со всей съемочной бригадой работал на пределе сил и выносливости. Самое паршивое было то, что толпа их целенаправленно отжимала с самых выгодных съемочных точек.
— Да посторонись ты, — азартно воскликнул оператор, пытаясь удержаться на ногах и объективом камеры пододвинуть в сторону одного из замаскированных пиратов, черная голова мешала заснять выражение глаз жениха.
— Я как бы киборг, меня не сдвинешь, — предельно вежливо проинформировал пират, не желая сдвигаться.
— Да мне плевать, в каком месте ты киборг, — оператор настойчиво протискивался вперед, ломая кружок, — у меня там сенсация стоит! Сдвинься на фиг, я говорю!
Невеста поглядела на творящееся безобразие и пожалела, что нет под рукой гранаты — мигом бы устаканился тут порядок. Но пиратов стало жалко и девушка взяла дело в свои руки, вернее одной рукой она схватила подружку невесты, а второй выдрала одну из стоек арки. Пробиться к эпицентру получилось достаточно быстро, с этой стороны нападения никто не ожидал. С помощью сочных армейских выражений, от которых пиратам повеяло ностальгией, тумаков раздаваемых недогнущей рукой, невеста добралась до кружка пиратов и даже протащила к нему буксиром бледнеющую подружку.
— На, подавись, — невеста впихнула в кружок подружку и потом даже объяснила, как пиратам следовало бы подавиться.
Упасть девушке не дали, главарь пиратов радостно подхватил ее и осчастливленный вздернул на ноги сотрясающегося в судорогах жениха.
— Вот на этой и женишься, пока я добрый. — пират потыкал бластером жениха, чтобы тот начал более адекватно реагировать на происходящее — не преуспел, и, плюнув, просто соединил парочку. Причем движение больше походило на то, как в драке супер герой стыкует лбами двух нападавших. А потом полувишуюся конструкицю — жених и подружка слились в объятиях, видно от страха за свои жизни, — дотолкал к покосившейся арке алтаря и скомандовал: — Жениться быстро!
— Так, а как же церемония? — распорядитель разумеется боялся, но чувство долга и весомость полученного гонорара перевешивали.
— Сокращенный вариант, — дуло бластера недвусмысленно впечаталось в лоб.
— Я понял, а… клятвы и обеты верности? — палец пирата жестко коснулся сенсора. Распорядитель подумал, что струя плазмы в голофильме выглядит красиво, но в жизни он бы любоваться на нее не хотел. И поспешно простучал зубами: – Согласен?
– Э… — тоненько проблеял жених.
– Только попробуй откажись, сука! – прохрипел возненавидевший все брачные обряды скопом пират, твердо решив на всю жизнь остаться холостяком. – Я тебе знаешь, куда дуло засуну? Так ты согласен?
– Да! — невдохновленный, но крепко замотивированный открывающимися перспективами Том даже обрел голос. — Но только на невесту! Без дула!
— Так, полдела сделано, а ты? — пират обернулся к подружке, отданной на растерзание.
— Она тоже, — рявкнула невеста, она продолжала держать оборону стойкой от арки и еще умудрялась удерживать подружку за плечо. Та, кажется, от избытка чувств, норовила погрузиться в обморок.
— Отлично, объявляю вас мужем и женой, — распорядитель свел глаза к переносице и, по ошибке, указал рукой на жениха и на пирата. — Жених, можете поцеловать невесту.
— Ну, слава богу, — пират бластером вытер пот со лба. — Все, парни, сваливаем.
Пираты, продолжая отбиваться от гостей, стали грамотно отступать к выходу. Том машинально обнимал новоиспеченную жену. А животноводы пытались кому-то звонить. угрожать и рыдать от горя. Остальные гости тоже готовы были рыдать, но уже от счастья, что их не пристрели, а то по пирату было видно, что тот едва сдерживается.
— Женя, Женечка, а ты-то куда? — заорал Семен Степанович, ошеломленно наблюдая, как единственная дочурка пробивается к выходу.
— Как куда? — удивилась несостоявшаяся невеста. — Побегу мстить за поруганную девичью честь этим разбойникам. Они же меня мужа лишили!
— Стой, я тебе нового найду, не хуже!
— Не надо, я лучше мстить, — и Женька с тройным усердием замахала стойкой, рванув вслед за убегающими со всех ног пиратами. Представляя, какие пиздюли пропишет главарю за эти минуты позора. Это ж надо так опаскудить трагический сценарий, а ведь она его две ночи писала.
— Все записал? – железные пальцы режиссерши впились в плечи репортера. парень боялся даже представить как она пробилась к эпицентру событий и сколько трупов оставила на своем пути.
— Конечно… — жалобно вякнул репортер. — Только это не свадьба!
— О да! — такому сладострастному стону позавидовали бы самые высокоолачиваемые актрисы из фильмов для взрослых. — Это наш билет на межпланетное виденье… Это, о-да!
— О-да! — согласно простонал и репортер, понимая, что надо будет постараться перехватить все записи, чтобы сенсация не ушла в народ до того, как это самое «о-да» осуществится.
Жених — Том Смит.
Его Жена — Варя.
Невеста — Женя.