С Шелдом Ларт приятельствовал давно, еще с тех пор, как в одно управление в один день и в один час притопали два свеженьких с иголочки выпускника. Одного напутственным пинком благословили из полицейской академии — потому что там вымотал все нервы преподавателям. А второй еле выдрался из цепких лап медицинской ординатуры — ибо его душа жаждала свободы, воли и героизма на поле боя. Ну или хотя бы вытаскивать раненых служителей правопорядка из-под бандитской плазмы. Парни были одного роста, возраста, одинаково взъерошенные и задиристые. Перед кабинетом главного эйчара с капитанским званием оба оказались одновременно, и никто другого не желал пропускать.
Ларт до сих пор прекрасно помнил ту шедевральную беседу, в которой они отстаивали свое право первопроходца:
— Да я тебе щас ноги переломаю!
— И что? Я тоже могу тебе что-нибудь сломать!
— А я еще и починить!
Ругались они тогда грозным шепотом и сверкали друг на друга глазами с азартом мартовских котов на помойке.
За десять лет изменилось многое. Шелд растерял почти всю свою ершистость и осознал всю глупую подоплеку героических поступков. Возглавил медблок, состоящий из двух штатных единиц: его самого и хмурого медбрата. И приобрел много неполезных привычек, вроде того, чтобы хоть раз в день заскочить с кружкой зверски заваренного кофе в отдел Ларта. Потрындеть за жизнь — все равно работы как таковой было мало. Больше рутины, придуманной ради оправдания собственного присутствия на работе.
Когда оперативники вернулись с задания с раненым киборгом и сдали долгожданного пациента врачу, Шелд был почти счастлив. Правда, на следующий день с крепкопахнущим кофе в отдел не заявился. На парней же навалилось столько работы, что когда появилась возможность поднять голову от отчетов по оперативно проведенным мероприятиям и захвату, вернее, по ликвидации большей части банды, оказалось, что после операции прошло три дня.
Новое гадостное ощущение заскреблось слабыми коготками и буквально за пару часов переросло в весьма кровожадного монстра. Угрызениями совести Ларт страдал больше других: парни-то просто отстреливались, а киборга из-за него подстрелили. И за столько времени никто не подумал о том, что кибернетического напарника стоило бы проведать. И то, что эти дни доводилось спать по очереди в кабинете на диванчике Сволочи было каким-то гнилым оправданием.
Конфеты купили самые дорогие. Вернее, когда появилось полчаса свободного времени парни дружно рванули по разным личным делам и столкнулись друг с другом в кондитерском отделе ближайшего галамаркета. Ошарашенно помолчали, нервно поржали и ссыпали гостинцы в один большой пакет. Мешочек получился увесистый, на пять с половиной кило.
На разведку Ларт отправился один, решив сначала отловить приятеля и узнать у него о состоянии кибера. Сразу припереться после стольких дней забывчивости показалось неудобным. Да и конфетки передать можно через дока. К вечеру старший лейтенант уже готов был поверить, что за эти дни не увлекающийся спортом доктор закончил ускоренные курсы разведчиков. Иначе тот просто не мог бы с таким профессионализмом и скоростью исчезать из пределов видимости и досягаемости.
Да и количество украдкой бросаемых косых взглядов, нервно стихающих перешептываний и мгновенно возникающей занятости наводило на нехорошие подозрения.
— Что, в конце-концов, происходит? — Шелда Ларт отловил перед медблоком за полчаса до начала рабочего дня. Пришлось встать пораньше и помаяться в идиотской засаде за дверью санузла — так как тут из щели прекрасно просматривался весь коридор.
— Ничего, отпусти, — доктор редко и под настроение занимался спортом, и сжавшиеся на предплечье пальцы доставили много неприятных ощущений.
— Рассказывай!
— А то будто сам не знаешь, — Шелд «держал лицо». Именно таким тоном и с таким видом врачи в самых безнадежных случаях говорили «никуда нахрен не денется, выживет».
— Знал бы — не спрашивал, — Ларт замолчал. Обсуждение зашло в тупик. И, кажется момент «за что обиделся приятель» начисто стерт из памяти. — Слушай, не въезжаю, что на тебя нашло. Но захочешь, сам объяснишь. У меня только вопрос к тебе насчет киборга… как он там?
— Э-э-э… — теперь прифигел Шелд. Изобразить такие искренние эмоции непросто, их даже в кино редко встретишь. — Это, конечно, не моё дело, старлей, но напрасно вы так куклу бьёте. Он просто не успевает восстанавливаться, и эффективность его, как боевой единицы, низкая, — врач говорил укоризненно, и было непонятно о чем он вообще переживает: то ли об избитом киборге, то ли о том, что из-за неполноценно функционирующей биомашины могут пострадать люди. — Или хотя бы не избивайте его так сильно перед заданиями.
Рэнтон непонимающе уставился на приятеля — похоже, конкурс «угадай, что док имеет в виду» он слил всухую.
— Какие побои? О чём ты? Да его никто даже пальцем! Хотя… да, я видел у него синяки, но… думал отдача… там, плазма… — Ларт сбился и смутился.
— Ага, плазма с тупым концом, — Шелд хмыкнул. На психа, избивающего биокукол до потери пульса, старлей похож не был. Может, тогда кто-то из его группы так развлекается? Тогда, выходит, Ларт хреновый оперативник, если не в курсе. Но это еще более маловероятно. — Пошли, покажу.
Доктор прижал ладонь к сенсору и они вошли в помещение медблока, где было оборудовано три койко-места на случай, если кому-то из оперативников потребуется оказать помощь быстро и непосредственно в участке, либо выполнить какие-нибудь медицинские процедуры. На кровати в углу, укрытый простынёй по подбородок, лежал киборг. Почему его, раненого, тогда не отвезли в Декс-Компани, а приволокли сюда, Шелд до сих пор не знал, но лечил на совесть.
— Бонд, встать, — скомандовал медик, когда они подошли ближе.
Кибер откинул простыню и встал навытяжку перед лицами с расширенными правами управления. Старлей невольно присвистнул, увидев, что почти всё тело биомашины, исключая голову, шею и кисти рук, было обильно расцвечено кровоподтёками и жуткими гематомами различной давности, да ещё и многочисленными небольшими колотыми ранками, которые уже почти затянулись. Столько он явно не успел бы нахватать во время операции, а, учитывая ускоренную регенерацию и количество прошедших дней, травмы были серьёзными, раз синяки до сих пор не успели сойти.
— Доложить о повреждениях, — приказал врач.
Пока шёл обстоятельный отчёт бондa о полученных травмах, Рэнтон мрачнел всё больше и больше.
— Доложить, кем и когда были нанесены повреждения, — отрывисто бросил Ларт.
— Информация отсутствует, — выдал киборг.
— Логи?
— Информация отсутствует, — показалось или это прозвучало с сожалением?
— Умный мерзавец, постарался замести следы, — процедил Ларт и повернулся к медику, — Ни я, ни мои ребята никогда не использовали кибера в качестве макивары для отработки ударов. Только… разве что как полноценного спарринг-партнёра. Но он не стоял на месте, а действительно спарринговал. Сволочь, процент правды, — зло, сквозь зубы процедил Ларт, видя, что Шелд недоверчиво хмурится.
— 98%.
— Сволочь? — удивлённо поднял брови врач.
— Да, всё никак имя ему нормальное не дадим. — отчего-то замялся старлей. — А травмы… — Ларт быстро ощупал, скорее пропальпировал некоторые гематомы, и Шелд одобрительно кашлянул — где только наловчился? — Смотри, док, здесь… спец явно бил… или не один… наносили тупыми тяжёлыми предметами. Предположительно, палка. Может, нунчаки. Это продолговатая рана — скорее всего след цепи. Эти проколы… похоже на «ежа». У боевиков некоторых есть такие штуки.
— А тут банально высекли хлыстом или кнутом, — дополнил доктор.
Ларт помолчал. Зато бонд хорошо видел, как двигались желваки на скулах, и как раздувались ноздри офицера. Шелд поверил Рэнтону. Когда тот ощупывал и поворачивал кибера, биокукла не замирала. Как делал месяц назад при любых прикосновениях пришедший в негодность и списанный из отдела боевого подразделения декс.
— Я очень постараюсь разобраться с тем, кто это сделал. Прямо очень хочу, — обещание, да и улыбочка, Ларта были такими, что бонд бы, наверное, вздрогнул, если бы не импланты. Сразу стало понятно, что тому, кто испортил «боевую единицу», приписанную к отделу Рэнтона, жить осталось недолго и с гарантированными проблемами по здоровью. — бонд, запрещаю тебе покидать территорию медблока с кем бы то ни было, за исключением меня, офицеров из нашего отдела и доктора. — Ларт мотнул головой в сторону приятеля, коротко кивнул, бросил ещё один быстрый взгляд на киборга и, резко развернувшись, буквально вылетел из медблока, вернулся через полторы минуты и сунул в руки киборга большой, приятно шелестящий термопакет.
«Неужели эти тренировки кончатся, » — недоверчиво подумал киборг, украдкой глядя вслед убежавшему хозяину, — «Ясно только одно, Ларри — чертовски зол, и злится не на меня».
Вечером в медблок ввалились все оперативники отдела. Шелд попробовал было возражать, взывая к совести и санитарии, но быстро заткнулся, глядя, как парни хлопают подскочившего по стойке «смирно» киборга по плечам и выгружают на койку банки с горячим шоколадом. Оборудование доктор решил оставить отлежаться в медблоке еще дня на четыре или на пять.
— Мы не смогли вычислить, какая скотина избивала тебя, — вздохнул Селд.
— Да и если бы нашли, вряд ли этой суке так уж сильно нагорело бы за то, что поколотил кибера, — покачал головой Дживс, — но ребята кое-что придумали.
— Придумали, — подтвердил Ларт. — Тебе понравится.
— Ты, давай, чинись, — Мэш заботливо пододвинул подголовник на койке и уточнил: — то есть лечись как следует.
— Конфеты ешь, они вкусные, — Сэнди неловко погладил киборга по голове.
Шелд подумал, что парни прекрасно понимают кибера даже без какой-либо реакции со стороны биокуклы. А когда тот вполне по-человечески говорит «спасибо», «хорошо» и «вкусно», то и впрямь можно подумать, что к раненому товарищу заявились.
Если бы кто-то вечером, после того, как медперсонал разошёлся по домам, а дежурная смена засела за киберматч в своём кабинете, заглянул в палату медблока, то застал бы весьма идиллическую картину. Киборг, удобно устроившись на койке, вытряхнул на простыню содержимое пакетов и умиротворенно перебирал конфеты, различавшиеся не только обёрткой, но и, самое главное, начинкой. Прикрыв глаза, бонд втягивал чуткими ноздрями шоколадный, ванильный, фруктовый, кремовый аромат, затем надкусывал и медленно смаковал, растягивая удовольствие. Самыми вкусными оказались те, что были с орешками и мармеладом, который оставлял странное, незнакомое ощущение на языке. Только бонд был слишком осторожен, чтобы позволить кому бы ни было застукать себя за подобным занятием. Дверь медблока была предусмотрительно заблокирована изнутри, а взломанная камера транслировала на общий пульт фрагмент закольцованной видеозаписи, на котором биомашина, как и положено правильной технике, неподвижно лежал на кровати в стандартной, предписанной программой, позе.
Автор публикации
