Сегодня рабочий день закончился в начале одиннадцатого. Его люди спорили до хрипоты, хватались за грудки, и даже обругивали друг друга весьма изобретательными литературными оборотами. Вроде бы, слова сами по себе и безобидные, но общая фраза получалась такой…. выразительной и заковыристой.
Киборг старался занимать как можно меньше места и в самой комнате, и даже на своем диванчике. Мебель совершенно не вписывалась в понятие «рабочий офис», но ее присутствие удобно объяснялось сваленными в несколько слоев бумажными распечатками. Склеенные между собой стопки и россыпь документов убиралась за пару секунд и возвращалась на место перед визитом начальника. Диванчик ему организовали парни, притарабанив самостоятельно от какого-то давнего соседа, возжелавшего новую меблировку. И даже при этом не запрягли кибера под переноску тяжестей, а сами пыхтели, впихивая габаритный бок в стандартный проем. Пришлось помочь, самому, без приказа.
Вообще, в последнее время он все больше позволял себе таких вольностей. Угоститься вместе со всеми куском заказанной пиццы — подспудно ожидая, что ему врежут и по протянутой за аппетитным треугольничком руке, и за наглость вообще. А за излишнюю самостоятельность могут и к специалистам на тестирование отправить, за которым последует утилизация. И ходить на задания, пользуясь не программой имитации личности, а своей собственной личностью, — и радостно осознавать, что все получается намного проще и лучше. Даже издевательские шуточки над людьми стали более… безопасными. Он, после многократных проверок, сумел поверить, что эти парни кроме позлиться и хорошенько пригрозить, не сделают ничего плохого. А после того, как угаснет первая, самая эмоциональная реакция, даже спокойно посмеются… причем даже над собой. Жаль, что хорошее с избытком компенсируется плохим.
Первый раз начальник боевого подразделения за ним пришел две с половиной недели назад. Поднял приказом на втором часу сна. Еще повезло, что первым включился процессор, и он отреагировал именно так, как положено послушной и правильной машине.
Начальник боевого со смешком называл эти ночные развлечения — тренировками, хотя на занятия по рукопашному бою при задействовании оборудования это даже и близко похоже не было.
— Система готова к работе.
Сегодня ему дали поспать всего полтора часа.
— Поднимайся и иди за мной.
Мужик был опытный, и он умел отдавать приказы именно так, что их нельзя было обойти, и нереально не выполнить. Хозяин второго уровня, как и все остальные начальники подразделений.
В тренировочном зале он получил следующий приказ. Вернее, команду на выполнение озвученного в первый раз алгоритма. Переодеться: снять и сложить по протоколу свой хороший рабочий комбинезон, надеть старый, но не слишком рваный, камуфляжник. Сходить в душ и восемь минут постоять под ледяными струями, чтобы ткань как следует пропиталась водой. Выжать одежду прямо на себе, чтобы не устраивать лужи на полу — иначе за это можно получить дополнительное наказание. Хотя, после завершения сеанса ему было бы глупо беспокоиться о дисциплинарных пинках и зуботычинах. Подойти и доложить о выполнении.
Сегодня начальник начал с нунчаков. Бонд покорно сцепил руки за головой, замер, сковывая имплантами мышцы. Ни одного лишнего движения, полный контроль всего тела, вплоть до глазных яблок. Ему не больно, это просто тренировка.
Мужик, в удобном сером комбезе для физических упражнений, разминался. Отработка подвижности суставов, вращения в двух плоскостях, «мельница». «Простая восьмерка», «обратная восьмерка», ускорение темпа, перехваты через плечо, «задняя блок-восьмерка», «горизонтальная восьмерка». Крутил он хорошо, умело, не ускоряя и не замедляя темп, а, казалось бы, даже управляя полетом обеих палок. Смотреть было нормально, хотя киборг мог бы покрутить и получше, и не только двойные, но и тройные нунчаки, и даже четверку. А затем пошли удары: «прямой», «боковой вперед». От «прямых» больше всего страдали ключицы и грудь, от «боковых» трещали ребра — палки были с утяжелителями. От «нижних вперед» боль разрывала ноги и бедра.
— Точность попадания равна 79%, сила удара на 8,34 балла, для человеческого тела повреждение составляют…
Когда мужчина останавливался, киборг обязан был предоставить отчет о каждом полученном ударе. Второй этап был гораздо хуже — боевик отрабатывал удары с перехватами. Многократно увеличивалась сила удара, мгновенная смена траекторий, из-за чего сложнее становилось предугадать, в какую часть тела впечатается палка и хоть как-то подготовиться к повреждениям. Впрочем, махал и лупил мужик толково — все тело кибера после тренировки раскрашивалось черно-фиолетовыми синяками и багровыми кровоподтеками, но лицо оставалось нетронутым. Боевик старательно сохранял «товарный вид» оборудования, а вот все то, что могло быть укрыто одеждой… шестисотграммовые нунчаки в умелых руках оставляли такие следы, что сведения о повреждениях на внутреннем экране даже просматривать не хотелось.
Стоять, держать руки, не обращать внимания на то, что два ребра справа с трещинами. Забыть про то, что процент повреждений уже перевалил за двадцать семь. Представить себя просто тренировочным манекеном, которому никогда не говорили «ништяк, Сволочь, все обойдется» и «спасибо, парень, выручил».
— Закрой руками лицо, — у боевика на сорок шестой минуте тренировки сбилось дыхание.
— Приказ принят.
Значит, сейчас в дело пойдет две пары нунчаков. Киборг подсматривал через щели между локтями. Все же мужик работал красиво, И в его движениях была и сила, и ловкость. И если бы он так махался на обычной груше, а не на нем самом, то киборг бы искренне им восхищался. А так боль, которая именно боль, а не просто сигнал от рецепторов, мешала наслаждаться процессом.
Пока боевик отдыхал, восстанавливал дыхание и пил воду, бонд провел сканирование. Плохо… в этот раз на полную регенерацию потребуется четверо суток. И то, если начальник боевого подразделения решит обойтись только нунчаками. Хотя обычно он еще любил попрактиковаться в мелболлах. От металлических шаров размером с теннисные мячи, но весом в девятьсот грамм, можно было иногда уворачиваться. Если был на то приказ. Но чаще приходилось принимать удар и докладывать.
— Колено, локоть, грудная клетка третий квадрат, голень, левая кисть, правое бедро. Повтор на спаренных.
Человек озвучил порядок мишеней. Киборг замер возле стены. Брошенный умелой рукой шарик ломал кости. А бонды не отличались такой повышенной прочностью, как боевые дексы. Их готовили для разведывательных операций, с функцией мимикрии под людей и самообучающейся программой самого высокого класса. Но в случае с боевиком бонд не знал что делать: в конце тренировок ему приказывали смыть кровь под душем и переодеться обратно в свой чистый и неповрежденный комбез, стереть видеозаписи и логи, включить усиленную регенерацию. И обойти эти приказы киборг не мог. И поэтому никто из его парней не знал о тренировках. Сегодняшняя уже была девятой.
— В душ, намочи камуфляж.
Шарики процент повреждений подняли еще на девятнадцать пунктов. А новый приказ означал, что впереди еще кистень. Металлический шар, размером с детский кулак, ощетинившийся сотней острых иголок. Самое, пожалуй, паскудное орудие — так как вылетало из специальной резинки в рукавах. И предугадать, куда оно опустится, было почти невозможно. А неубиваемый камуфляжник оно рвало, впрочем, шкуру и мышцы тоже. И кто сказал, что, если бить по телу через мокрую тряпку, то следов не останется? Может и не оставалось, если бы не бить, а, допустим, гладить. Но боевик бил — и замах, и сила удара у него были такие, что подвернувшийся ему под руку человек отправился бы к праотцам. А кибер всего лишь мог отлежаться, восстановиться, и по команде прийти на следующую тренировку. Даже не завершив регенерацию травм от предыдущей.
Когда человек намахался кистенем, а бонд чувствовал, что по всему телу под камуфлей стекают липкие и теплые ручейки, настал черед кани. Длинная тяжелая цепь, одним концом которой боевик сбивал свою тренировочную куклу на пол, а вторым припечатывал сверху.
Думать о боли было невыносимо. Красные строки о повреждениях напрягали и нервировали — он и так прекрасно чувствовал, куда и как прилетает. Зато помечтать о том, как можно скользнуть под летящую руку, заворачивая те же нунчаки вокруг собственного туловища и вклинить локоть в беззащитное горло противника… оказалась очень приятно и настолько реалистично, что пришлось повторно отдать себе команду о блокировке любых мышечных спазмов. Хотя с другой стороны — а чего ему, собственно, бояться? Средний срок эксплуатации аналогичных моделей — 6 лет, так что получается, он свое уже давно оттрубил. Так что, если и отключат, то не страшно, главное, чтобы живым не взяли. Пусть он и не декс, но сдохнуть красиво и в бою он сможет. А вот с этим человеком — нет это даже не бой будет… максимум двадцать секунд убийства с особой жестокостью.
— … я второй раз повторяю приказ!
Это было опасно. Киборги не мечтают и не задумываются. И не испытывают боли в груди, если в то место, прямо внутрь, не был нанесен удар.
— Повреждения системы составляют сорок девять процентов. Возможна некорректная работа системы. Для устранения неполадок рекомендуется обратиться в сервисный центр, — механический голос, мертвый взгляд. Повторить с той же интонаций и в том же темпоритме.
Человек отошел ненадолго и вернулся со спортивным кнутом.
— Сейчас я тебе подкорректирую работу, — многообещающе протянул боевик. — Встать, раздеться.
Значит, наказание. Убиваться прямо сейчас бессмысленно: у человека ни бластера, ни глушилки. А забивать киборга своими снарядами он может долго. Потерпеть. И дождаться подходящего момента, чтобы люди были вооружены. Обойма бластера способна свалить любого кибера, даже декса. У его парней есть бластеры. Но приказ? Ничего, он себя хорошо контролирует, его люди не пострадают. Просто он больше не хочет тренировок. Терпеть… не двигаться и терпеть…