На запись народ валил восторженными и возбужденными толпами. В основном. молодые люди и женщины с озабоченно блестящими глазами. Охранник на пропускном пункте уже закопался в биометрических файлах и просто бумажных списках, где были вписаны десятки фамилий, имен, ников и кличек. Сверить всех, кто рвался на очередную запись шоу, было физически невозможно. Даже с учетом того, что на посту дежурили четыре человека и один киборг. Поток желающих был слишком плотным и наглым, и ломились не только через официальную рамку, но умудрялись даже протискиваться между стенкой и блокировочным шлагбаумом. Когда там пролез с каким-то немыслимым вывертом худой длинноногий парень — это еще было понятно, хотя и странно. Но когда через эту десятисантиметровую щель просочилась со скрипом, стонами и матами объемистая девица, у которой один бюст был по окружности на полтора метра да и талия — как раз охватить руками здоровенному мужику, то охранники окончательно охренели. Киборг мрачно просканировал протиснувшуюся девицу и щель, дважды и повернулся за разъяснениями к старшему группы.
— Фамилия? Биометрия? — монотонно повторяли охранники. Они вопреки инструкциям проверяли каждого не вдвоем, а поодиночке. Перед входом в студию колыхалась недовольная заминкой толпа, пропускная арка была одна. И монолитно вмонтированная в стенку, но если верить глазомеру, то ее малость, примерно на полметра, уже подвинули. — Руку сюда приложи, через арку проходи…
Кибер работал пятым пропускным пунктом: сканировал напирающих на него людей, внося в файл данные, а затем быстро и оперативно перекидывал прямо через заграждение. Такой команды ему не давали, но никто и не возражал.
О вместительности студийного зала, в котором снимали шоу, никто не думал — люди не шпроты, как-нибудь утрамбуются. Иначе не попавшие на вожделенную запись грозились разнести весь двор перед студией. Когда до первого сигнала «займите места, до записи пятнадцать минут» — оставалось десять минут, киборг предусмотрительно отодвинулся в сторонку, и вжался в стенку за боковым выступом арки. Программа самосохранения работала отлично, а вот у людей инстинкт самосохранения подкачал — троих охранников толпа просто подхватила и потащила по коридору в зал. Старший группы охранников терпеливо дождался пока мимо него прогрохочут каблуками и прошлепают подошвами ботинок все приглашенные, записавшиеся и примазавшиеся к записи, и осторожно выглянул из-под монолитного и суперпрочного терминала. Все-таки лейтенантское звание обязывает своего носителя обладать мозгами более развитыми, чем у подчиненных.
— Декс, а почему ты их не остановил? — Разнос можно было устроить и оборудованию, все равно никого больше на пропускном пункте не было. Даже какая-то замшелая бабуленция бодро прошкрябала уже в коридор, что вел в студийный зал.
— А хули? — равнодушно ответил киборг.
— И не поспоришь, — согласился старший, но мысленно сделал галочку: накрутить тому умельцу, что на энтузиазме так прокачал имитацию личности киборга, все лишние и выступающие части тела. — И чего они в том хлыще нашли?
Киборг внимательно поглядел на человека и включил аудиозапись. По холлу разлетелся писклявый и крепко фальшивый голос:
Если вы до сексу слишком падки,
В сексе вы ищите недостатки!
Сразу станет жизнь намного проще —
Утром не стоит, ищи наощупь…
Хочешь будет все по колено?
Заведи ириена, заведи ириена!
Охранник послушал набившую оскомину, даже в ушах мелодию и сплюнул. Он искренне не понимал, в чем прелесть этого плюгавенького и худосочного мужика, который еще и в ноты не попадал. Но уже полтора года собирал огромные стадионы на живых концертах, набирал миллионы голосов за записи и еще вел мастер-классы, которые пользовались бешеной популярностью.
— Отлично, я очень рад, что вы пришли на наше шоу, тема которого «Про это и не про то», — радостно вопил ведущий в микрофон. — Садитесь плотнее.
Ведущий оглядел публику. В этот раз фирменные скамейки поставили настолько плотно, что сидящим было некуда даже поставить ноги. А на все свободные сантиметры народ как-то умудрился приткнуть стульчики и раскладные табуретки, которые давно отжили свое в качестве реквизита и гнили на заднем дворе студии. Кто и как притащил их сюда, осталось загадкой. А еще все сидели друг на друге. Ведущий потер глаза — направленный свет мешал рассмотреть зал. Но действительно люди разместились на местах в два, а то и в три ряда — на коленях другу у друга. Такое он видел в первый раз. И даже самые продвинутые умудрялись занять лежачие места в зоне движения камер и под ногами операторов — те спотыкались и злобно ругались, но больше ничего сделать не могли.
— Да, еще плотнее сесть не получится, — констатировал ведущий и бойко продолжил: — Вот так и выглядит народная любовь и слава, и я подозреваю, что это лишь малая часть ваших поклонников.
— Так на персональном сайте было двенадцать миллионов заявок из желающих прийти, — довольно отозвался сам герой сегодняшнего шоу. — Это избранные, они выбирались в течение недели рандомно. Мои помощники этим занимались.
— Да, вы действительно пользуетесь народной любовью, — кивнул ведущий.
— Да что там пользоваться? — удивился герой. — Только половина поклонников, что постоянно тусуются в моем фанклубе выразила желание проспонсировать новый альбом. И в среднем от одного человека было по десять единиц.
— А я пять тысяч прислал, — крикнул какой-то мужик с вип-места, то есть со стульчика в первом ряду.
— О, а вот это мой герой! — восторженно оповестил аудиторию герой шоу. — Давайте ему хоть поаплодируем!
Народ бурно захлопал в ладоши. Мужик приосанился. Ведущий прикинул, сколько бабла могут накидать шесть миллионов поклонников, даже если по три-пять единиц сбросятся, и подумал, что занимается не тем и не с теми. А так фальшивить он тоже может, даже и получше — ведь музыкальную курсы когда-то заканчивал и в компании приятелей может петь под гитару, и не слишком дурно — по крайней мере, свои ни разу не побили.
— А у нас музыкальная пауза, — сквозь зубы пробормотал ведущий. — И мы посмотрим клип на супер-популярный клип Сеси, который уже третий день рвет все рейтинги.
На огромном вирт-экране позади рабочей платформы началась трансляция.
Умных партнеров не ложь ты в кровать —
Средь одеялов не хуи им считать.
Да тематиков лучше не трогай —
С ними проблем может быть слишком много…
Хочешь словно раз как первый?
Поимей себе мэри, поимей себе мэри!
В интервью Сеси уверял, что в клипах снимались сорванные киборги — и ему свято верили. От залипучей картинки как десяток разнополых мэри взаимодействовали в разном ритме и позах со всевозможными бытовыми предметами, мебелью и техническим оборудованием — зал восторженно взвыл. Ведущий грустно подумал, что кастрюлю и половник можно использовать и более продуктивно — например, сварить борщ. А скалку не обязательно совать в нутро робоуборщика, как делал, пританцовывая, какой-то прокачанный мэри мужской модели из клипа. По идее, такой уборщик просто перемелет эту деревяшку — нерационально, новую покупать придется. Хотя, имея шесть миллионов поклонников, можно в робоуборщика не только скалку засунуть.
— Да, клип практически через час после публикации занял топовое место среди новинок, — продолжал честно работать дальше ведущий. — Но мы сегодня, когда Сеси на пике славы… — Ведущий запнулся: ему мысленно нарисовался пик какой-то подозрительной формы. — На игле славы… то есть, в ореоле славы. Так вот сегодня мы поговорим о том, как наш гость достигал этого пика… Что было первым шагом?
— Первой была кровать, — Сеси состроил на лице мечтательно-философское выражение, — я лежал на грязных простынях и думал, что в сексе уже нет ничего хорошего.
— Простите. Сеси, а почему простыни были грязными?
— Да кофе опрокинул, — Сеси удивился, что ему задали такой тупой вопрос. — И простынь была мокрая и коричневая. И поэтому мне стало грустно, и я стал писать свою первую песню.
— О да, — подхватил ведущий, — это был хит… Надо встать и выйти, надо встать и выйти. Потому что мокро, на душе погано. Надо встать и выйти, но меня магнитит, но меня магнитит к этому дивану… — пропел ведущий и зал подхватил слова, допев песенку до конца. Кроме дивана-нирваны, тоски-носки, депрессии— миссии, там ничего примечательного не было.
— Ну вот, — Сеси лучился позитивом, как начищенная яблочным спреем полированная поверхность зеркала, — я тогда дотянулся до видеофона и стал напевать на камеру. И в первый же день меня стали активно смотреть, облайкивать и просить дальше. Ну, я подумал и забацал вторую мелодию…
— А-а-а, — в экстазе стонал зал и тут же завел. — Бананчики-чики-чики, мальчики-чи-ки-чи-ки, лимончики-чики-чики, миньон-чи-ки-чи-ки, ма-жор-чи-ки-чи-ки-чи-ки, по-мидор-чики-чи-ки-чи-ки… Чики-чики!
Народ скандировал, ведущий вынужденно подпевал. Он не считал себя старомодным и ретроградистым, но для него верхом пошлых шлягеров было «любите девочки простых романтиков» с дальнейшим перечислением, как правильно следует любить. Так что эти «чики-пики» он зубрил исключительно для и ради эфира.
— Но, я помню, что ваша третья попытка заявить о себе вообще побила все рекорды. — Когда «чики-пики» закончилось, ведущий выдохнул с облегчением.
— О да! — Сеси аж подпрыгивал на стуле от восторга. — Это же просто песня. Вот… Чмоки в щеки, чмоки в рот! Как меня с тебя прет, деткаа-а-а! Е-э!
Если верить, что бывает коллективный разум, то сейчас в съемочном зале царил коллективный оргазм. Сидящие в три ряда люди обнимались, целовались, визжали от восторга, махали руками и даже подбрасывали в воздух детали одежды. Одна такая деталька большого размера даже подцепилась на камере съемочного дрона и теперь пятый оператор наблюдал творящееся безобразие сквозь гипюровые кружавчики.
— Де-е-етка! Ты как конфетка! Сладкая такая! Моя! Моя!
Ведущий с тоской отметил, что от песни к песне рифмовательный талант Сеси возрастал и масштабировал. Так что вполне закономерно, что эту топовую песенку уже можно было слушать, не затыкая уши, не особо сильно матерясь и без зародившейся глубокой ненависти к выполняемой работе.
— Да ваш творческий путь — это предел мечтаний любого гениально певца! Но давайте вернемся к последнему хиту…
— Почему последнему? — натурально оскорбился Сеси. — Может я еще напишу…
— Не надо… — Ведущий моментально взял взял себя в руки и исправился: — Конечно, не надо разочаровывать своих фанатов! Напишите! Обязательно. Но пока вернемся к мега-популярному хиту «Хо-хо-се!», это название расшифровывается как «хочешь хорошего секса». И я… — ведущий вздохнул и погнал речь дальше, — я предлагаю выразить нашу любовь и наше восхищение тем, что мы споем хит для нашего любимого Сеси!
— А-а! А-А-А! — взвыл зал.
Последний куплет люди не просто пели, но еще и царящей тесноте умудрялись подтанцовывать всеми частями тел.
И красивых не тащи ты в койку —
Там без прибамбасов нету толку!
В общем, что люди, что парни, что бабы…
Будут все время с ними лишь траблы
Хочешь бурного, бурного секса?
Пробуй-ка с дексом, пробуй-ка с дексом!
— И-и-и-и-и!!! — завизжал экзальтированно какой-то паренек, перекрыв песенные завывания толпы зрителей. — Хочу декса!!!
Охранник, как ему и положено, стоял, контролируя обстановку, на площадке пожарного выхода с монтажной комнаты, где трудилась бригада режиссеров и звукачей. В его тылу мужественно упирался декс — растопырившись в дверном проеме, и задницей подпирая дверь, чтобы не допустить еще и сюда фанатов Сеси.
— Слышишь, декс— обернулся к киберу охранник, — тебя хотят.
— Пусть попробует, — киборг поднял бровь.
Охранник представил несколько вариантов пробы и синхронно с дексом вздрогнул. Тот — от сильного удара в дверь снаружи, а старший группы от подкинутой воображением картинки с разлетающимися на пять метров ошметками мозга.
— Эх, жаль, тебя нельзя туда вниз сбросить… — Охранник вздохнул, глядишь организовал бы этому Сесильчику секс, как бы у того талант забурлил…
— Это приказ? — уточнил декс.
— Нет, стоять. Это просто желание, — охранник сглотнул.
— Желание? Хозяин желает секса? — Декс пустым взглядом посмотрел на хозяина второго уровня.
— Нет, — рявкнул охранник, — но эти… шедевры имеют мне мозг. Запись разговора сотри!
— Приказ принят!
Охранник оперся ладонями о страховочные перила. Внизу люди на разные голоса орали про то, как они хотят секса, а посредине этого безобразия в экстазе дирижировал руками Сеси. И каменным изваянием застыл с закрытыми глазами ведущий, под софитами было отчетливо видно, как мучительно напряжено лицо парня.
— Да, приятель, — пробормотал охранник, — а я то думал, что самая собачья работа у меня… А тебе еще это полчаса петь, слушать и бурно радоваться…