Глава 7
Пасмурным вечером, когда дождь, шедший весь день, закончился, и в воздухе висела серая капельная марь, епископ Гарвиг отдыхал в своих покоях после весьма утомительной соборной проповеди. Он постарался тронуть сердца паствы глубоко проникновенным обоснованием причин сокрушительных беспорядков в соседней Фиренции, где грешники в своей распутной греховности потрясли основы королевской власти, которую вручил самодержцу сам Господь. Речь преданного Всевышнему служителя, рассмотрев корни этих явлений, привела прихожан к сокрушительному умозаключению, что врагу людскому, дьяволу, удалось посеять семена безбожия, из коих и возросли плоды фиренцского революционного свободолюбия.
Луна и недавно изобретенные газовые фонари не разгоняли мглы на пустынном Олдпорт-сквер, с его искривлёнными от старости липами. Сквозь тихую темень прорезался звук подъезжающего экипажа. Выглянув в окно, его преосвященство увидел извозчика и слуг в суконных, слегка поношенных сюртуках и клетчатых одинаковых кепи. Экипаж остановился перед крыльцом особняка.
Через несколько минут секретарь постучал в двери просторного кабинета, и после специально выдержанной угодливой паузы, спросил:
— Не угодно ли вам принять отца Викента Морини?
Епископ слабо кивнул в ответ. На его руке блеснула печатка с искусно сделанной ящеркой.
Высокая, сутулая фигура отца Викента возникла на пороге кабинета. В отличие от пышущего здоровьем епископа, монах был худощав, бледен и как-то неприметен в комнате. В его черных глазах нельзя было рассмотреть ни мыслей, ни вспыхивающих чувств. Но голос, на редкость мягкий и низкий, ласкал слух и успокаивал душу. В полусумраке исповедален этот голос производил чарующее действие на кающихся.
Обладатель бархатных голосовых связок расположился в кресле. Епископ глядел на него выжидающе, с затаенным чувством беспокойства.
— Ваше преосвященство, меня привело к вам неотложное дело, которое одинаково затрагивает и мои и ваши интересы. Вы, несомненно, в курсе дел одного нашего общего знакомого. Это один из почетных прихожан собора. Правда, мужа сего едва ли можно назвать праведником, не греша против истины, но услуги его благодетельны для спокойствия всех добрых граждан. А успехи неоднократно были оценены Великим Римским Триумвиратом. У него есть молодой и способный воспитанник.
Епископ почел за благо ответить осторожно:
— Насколько мне известно, граф… Ммм, покровительствовал многим славным делам. Разумеется, это покровительство распространяется и на его компаньона.
Отец Викент продолжал:
— Мы получили прискорбное свидетельство величайшей потери. Интересующий нас документ попал в руки имперских служек и расшифрован. Хотя официальной экспедиции в Бхенин, конечно, не будет (кто рискнёт сунуться к берегам богов Эдо!), но послать на розыски неофициально они себе в удовольствии не откажут. А между тем, мною только что получено сообщение от святого отца Руиллиди Мариолани, что этот герцог Ампл, усиленно занят поисками подходящей кандидатуры уже в течение полугода.
Лицо епископа выразило удивление.
— Какая странная новость! Кому же будет поручена экспедиция?
— Некто Станислав Бертран Эль Грейсток, младший отпрыск хранителей научных коллекций и предметов искусства во дворце. Он, несомненно, будет действовать, как лицо, уполномоченное самим герцогом.
Епископ беспокойно задвигался в кресле. Монах посматривал на него недобрым взглядом.
— Если цепь розысков оборвется на гибели пирата Станислава в индских водах, то наши усилия тоже не послужат на пользу: и, хотя герцога устранят, но и Святой Римский Триумвират недополучит около пяти-шести миллионов. В этом случае наше давнишнее соглашение между двумя ветвями ордена, то есть с вашим преосвященством, не сохранит свою силу: полмиллиона скуди не поступит в распоряжение вашего преосвященства. Если же Эль Грейсток добрался бы до истины, то… Британский герцог смог бы оказаться перед своеобразным выбором: либо сохранить свое нынешнее положение, либо раскрыть карты за те же пять или шесть миллионов и получить ещё один титул в придачу. В этом, последнем, случае все усилия и ожидания церкви, работа десятков лет окажутся бесплодными.
— Господь с вами, отец Викент! Это совершенно невозможно! Представьте себе размеры катастрофы, которая разразилась бы в Северном владении…
— Согласен, ваше преосвященство, но признаюсь, что меня глубже волнуют размеры ущерба, угрожающего святой церкви. Позвольте поэтому обратиться с прямым вопросом: можем ли мы по-прежнему рассчитывать на помощь вашего преосвященства?
— То, что для меня посильно, я готов сделать для… Общей пользы церкви Христовой, несмотря на наши… Гм… Разногласия в вопросах истинной веры.
— Аминь! — с облегчением вздохнул монах. — Я буду счастлив, передать эту благую весть святому отцу. Праведник сей неусыпно бдит в ночи и не расстается со странническим посохом во имя сего богоугодного дела. Святой отец просит ваше преосвященство высказать свое суждение по поводу возникшей угрозы.
— Я… Право, затрудняюсь что-либо посоветовать. Но, на мой взгляд, если Триумвират не получит ростки, то вся прибыль от морской торговли станет тесно связана с нагло набирающей обороты толстой островной жабой!
— Мы всецело разделяем прозорливые опасения вашего преосвященства. Поэтому, святой отец, со своей стороны, мы и просим вас определить воспитанника известного вам лица на интересующий нас объект. Можно понять так, что со стороны вашего преосвященства нет существенных возражений против… Любого решения, какое мы найдем нужным принять, не так ли?
Епископ кивнул молча.
***
Полковник Бруно (бывший несколькими днями ранее художником Поваротти) и два штаб-офицера только закончили расследование событий, казалось бы, так не связанных друг с другом в начале, и так скрученных в морской тугой узел в конце следствия. Пока газеты и парламентские ораторы требовали новых ограничений въезда иностранцев и недвусмысленно советовали искать виновников всех злодеяний, происходящих в Отечестве, по ту сторону Ла-Манша, офицеры трудились. При участии полицейских властей, они установили, что убийство на Фок-бридже, гибель двоих человек на постоялом дворе, внезапное исчезновение агента Триумвирата и странные, подслушанные ими разговоры в отеле — звенья одной цепи. Доклад лег на стол руководству, которое, сделав соответствующие пометки и выводы, отнесло его на утверждение выше.
В этот же день вечерним дилижансом прибыл в поместье Грейстоков курьер с письмом морского министра. В этом письме министр спешил известить, что Ее величество королева повелела объявить наглого искателя приключений и младшего отпрыска старинного рода прощённым, несмотря на недавнюю потерю трёх ее галеонов. Британскому флоту было поручено «не увидеть» новый путь его единственного корабля. Вместе с тем, королева изволила пожелать доброго пути сэру Станиславу.