Глава 14.

      Мои братья сто­рожи­ли бе­лесую раз­ду­тую ту­шу. Де­ревен­ские му­жики пос­пешно ру­били дро­ва. Ни­кому не хо­телось знать, кем он был при жиз­ни. Лет­ние но­чи ко­рот­ки. На­ши во­ен­ные пос­то­яль­цы вни­матель­но ог­ля­дели во­дян­ни­ка и ве­лели сжечь. А са­ми, ак­ти­виро­вав аму­леты, копь­ями ты­кали в дно ре­ки. Что ис­ка­ли — не­понят­но. Я си­дел, ту­по гля­дя на их дей­ствия. По­том они сгру­дились, об­суждая. Мой слух тонь­ше, чем у обыч­но­го че­лове­ка, и я раз­би­рал об­рывки слов, но не раз­ли­чал го­лосов.

— Он вы­пит… тут ни­кого нет… оно уш­ло, и мы ни­чего… да, ду­маю, оно не­дале­ко… по сле­ду… ку­да…

      По­том они еще раз уде­лили вни­мание на­шей до­быче. Прот­кну­ли од­ним из сво­их ко­пий и ве­лели сжечь пря­мо на мес­те, не пе­ретас­ки­вая. И сто­яли вок­руг, по­ка он го­рел, с ору­жи­ем в ру­ках, ожи­дая че­го-то, что так и не про­изош­ло. Это их встре­вожи­ло еще боль­ше. Они дол­го прис­та­вали к Ка­дару, по­том к мо­им брать­ям. По­том один сел ря­дом со мной.

— Ска­жи, — он по­казал мне мо­нет­ку, — ты ви­дел ко­го-ни­будь? Чу­жого?

— Нет, я во­об­ще ни­кого не ви­дел, — от­ве­тил я. — Сна­чала под во­ду по­пал брат, я пы­тал­ся его вы­тянуть, и ме­ня то­же ута­щили под во­ду. Я чуть не уто­нул. А по­том он ос­ла­бел, и нас вы­пус­тил. Все.

— Но тут мог быть кто-то чу­жой?

— Я не знаю. Я был под во­дой. А по­том его прот­кну­ли ви­лами, и ме­ня вы­тащи­ли.

— Очень хо­рошо. Ты ви­дел, кто те­бя спас? И ког­да ос­ла­бел во­дян­ник, до уда­ра ви­лами или пос­ле?

— Я не ви­дел, я чуть не уто­нул. На­вер­но, все-та­ки до уда­ра. По­тому что сна­чала он ду­шил ме­ня, а по­том я уви­дел ви­лы, чуть по но­су мне не по­пали.

— Хо­рошо, а лю­дей ты ви­дел?

— Ко­неч­но, ког­да ме­ня вы­тащи­ли. Вся де­рев­ня сбе­жалась, на бе­регу тол­па бы­ла. Но он точ­но ос­ла­бел до уда­ра ви­лами, ина­че бы он ме­ня за­душил.

— А чу­жих ты ви­дел?

— Не знаю, мо­жет быть, — я зак­рыл гла­за, вспо­миная. — Не мо­гу ска­зать точ­но, я слиш­ком ис­пу­гал­ся.

— Да­вай по-дру­гому, па­рень. Кто те­бя вы­тащил?

— Братья! Ког­да во­дян­ни­ка прот­кну­ли ви­лами, они по­мог­ли мне выб­рать­ся на бе­рег!

— А кто в ре­ке ос­тался? Ви­лы же кто-то дер­жал, так?

— Не знаю, мне бы­ло не до это­го, — чес­тно ска­зал я. Но не мои братья точ­но!

— А по­том кто вы­тас­ки­вал мер­твя­ка из во­ды?

— Мы с брать­ями и еще Та­ро, сын ста­рос­ты. Вон он сто­ит, в мок­рых пор­тках!

— И во­дян­ник не соп­ро­тив­лялся?

— Нет, он был уже мер­твым. Его же ви­лами прот­кну­ли! – я все не мог со­об­ра­зить, ку­да кло­нит мой со­бесед­ник.

— Да он и до вил осо­бо жи­вым не был, — вздох­нул сол­дат, под­ни­ма­ясь и вкла­дывая мне в ла­донь мо­нет­ку, се­реб­ря­ную. — Мо­лодец. Ты нам очень по­мог.

      К сво­им он бро­сил­ся бе­гом, что-то им ска­зал, и весь от­ряд ум­чался в лес. Сра­зу, не воз­вра­ща­ясь в трак­тир. Они ис­чезли в ле­су, ос­та­вив нас всех у до­гора­юще­го кос­тра.

— Сколь­ко они по­лучат, ес­ли пой­ма­ют… сот­во­рен­но­го?

— Не мень­ше сот­ни, — от­ве­тил Ка­дар, об­ни­мая ме­ня за пле­чи. — Та­кие су­щес­тва, ра­зум­ные и че­лове­копо­доб­ные, сто­ят очень до­рого. Но сот­ня – это гро­ши за та­кое су­щес­тво, ма­лыш. Я знаю тех, кто от­ва­лит ты­сячи! Я до­ма рас­ска­жу те­бе все. По­жалуй, по­ра!

      И мы пош­ли в трак­тир. На­до бы­ло уб­рать стой­ла пос­ле ло­шадей на­ших пос­то­яль­цев, на­кор­мить на­шу ско­тину, сва­рить ра­ков и на­рубить дров. Я взял ви­лы, но мой отец заб­рал их и бро­сил Тор­му. Тот кив­нул и на­чал сно­ровис­то пе­реки­дывать на­воз. А я пос­ле­довал за при­ем­ным от­цом.

— Так что про­ис­хо­дит, Ка­дар? С че­го ты ре­шил мне по­мочь? — мы си­дели со ста­рым на­ем­ни­ком на се­не.

— По­нима­ешь, па­рень, — он по­ложил мне ру­ку на ко­лено. — Я мо­гу ска­зать, что ты спас мне жизнь, но… де­ло не толь­ко в этом. Он дос­тал из-за па­зухи це­поч­ку с нес­коль­ки­ми ви­сюль­ка­ми, по­казал мне один из ме­даль­онов. На нем бы­ло изоб­ра­жено жут­ко урод­ли­вое су­щес­тво с крыль­ями, длин­ной ше­ей и птичь­ей го­ловой, то са­мое, что я ви­дел на кры­ше.

— Это Ир-Ша­гер, наш судья. Пок­ро­витель На­ем­ни­ков. Он не бог, ему не на­до пок­ло­нять­ся, он не тре­бу­ет жертв, он, собс­твен­но, ни­чего не тре­бу­ет. Он толь­ко сле­дит. И при­ходит за на­ми в день смер­ти. Ку­да он де­ва­ет сво­их по­допеч­ных, ле­ген­ды раз­ные. Но од­на весь­ма ус­той­чи­вая. Го­ворят, что Ир-Ша­гер лю­бит рав­но­весие. То есть, вот ог­ра­бил ты, до­пус­тим, бо­гато­го куп­ца, — зна­чит, ку­пи си­рот­ке са­поги или одеж­ду на зи­му. Или вот, опять же для при­мера, на­рушил ты пра­вило, убил на­нима­теля или еще че­го та­кое сот­во­рил. Тут уж од­ним хо­рошим де­лом не от­де­ла­ешь­ся, на­до мно­го че­го сде­лать. По­мочь тем, кто не мо­жет по­мочь сам се­бе. Ну, там, жи­воти­не ка­кой или че­лове­ку, ну, а ты у нас и то, и дру­гое. Вот я те­бя и по­доб­рал.

— Ты убил сво­его на­нима­теля?

— Да. И не толь­ко его. Я убил мно­гих пе­ред на­шей встре­чей. А по­том ехал и ду­мал, как от­ку­пить­ся… и тут уви­дел те­бя. Ну, а опоз­нать в те­бе сот­во­рен­но­го мо­жет лю­бой из Гон­чих псов. Ес­ли чес­тно, — он вздох­нул, — я спер­ва ведь про­дать те­бя хо­тел, но по­том, как тор­кну­ло! Я все ж нас­тавник Гон­чих Псов, да и де­нег у ме­ня дос­та­точ­но, а вот та­кого еще не учил! Осе­нило ме­ня!

— Что за Гон­чие Псы?

— Это те, кто ло­вит ма­гов-дич­ков. Тех, кто рас­крыл­ся, но не про­шел обу­чение. На них есть неп­ло­хие по­купа­тели. Эти пар­ни, твои прес­ле­дова­тели, они по­лучат все­го сот­ню, не боль­ше. Ну, а чтоб на­ши не со­вались, приш­лось те­бя по­метить, что не до­быча, а уче­ник. Ты до­вер­чив, ма­лыш, а мы… — он дос­тал из кар­ма­на брошь с ос­ка­лен­ной со­бачь­ей пастью и прик­ре­пил на грудь. И не­уло­вимо из­ме­нил­ся. Под­тя­нул­ся, став не тол­стым, а мо­гучим и опас­ным. Да­же го­лос из­ме­нил­ся, в нем пос­лы­шалось что-то жут­кое, уг­ро­жа­ющее. — Мы мо­жем быть очень убе­дитель­ны, ма­лыш! Вте­реть­ся в до­верие, под­чи­нить и заг­нать кли­ен­ту за нес­коль­ко со­тен! Ди­чок сто­ит не­доро­го. И он ста­новит­ся или пос­лушным ору­ди­ем, ма­гичес­ким ра­бом, или прос­то кор­мом. Ко­му как не по­везет! Вот это­го на­до бо­ять­ся, а не бол­ва­нов-сол­дат! Я ведь поч­ти взял те­бя, ще­нок! Не вски­дывай­ся, так мы зо­вет вос­пи­тан­ни­ков. Ты так до­вер­чи­во хлеб­нул из фля­ги, го­лыми ру­ками бе­ри… и спас мою жизнь.

      Ста­рик снял брошь и бро­сил об­ратно в кар­ман, став преж­ним, я вни­матель­но сле­дил за ним. Не нра­вят­ся мне та­кие пе­реме­ны. И, ка­жет­ся, я очень не люб­лю за­гад­ки и сюр­при­зы.

— Как бу­дешь на­ем­ни­чать, не до­веряй ни­кому, по­ка в си­лу не вой­дешь, – про­дол­жал он. — Пос­ле оп­ре­делен­но­го обу­чения ты ста­нешь не­ин­те­ресен. А луч­ше сра­зу най­ди се­бе пок­ро­вите­ля. Ко­го-ни­будь из Бо­гов, кто не ос­тавля­ет сво­их пос­ле­дова­телей. А по­ка ос­те­регай­ся всех. Ду­ма­ешь, я те­бе это пой­ло прос­то так даю? Мы свя­зыва­ем та­ких вот птен­чи­ков. Прит­во­рить­ся дру­гом, угос­тить вы­пив­кой. Нес­коль­ко глот­ков и все — ту­пая бес­по­мощ­ная чуш­ка, с ко­торой мож­но де­лать все, что угод­но. Фи­зичес­ки, из­ви­ни, ма­лыш, ты мне ни­чего не сде­ла­ешь. Да­же в сред­ней под­пи­тос­ти, взрос­лый му­жик поч­ти всег­да силь­нее жен­щи­ны или под­рос­тка. Не знаю, как вы уби­ли тех… и не хо­чу знать. Но ду­маю, ес­ли та­кой птен­чик, как ты на­чал уби­вать, при­чина бы­ла.

— Они уби­ли всех мо­их брать­ев. И нас бы то­же уби­ли. Мы ус­пе­ли рань­ше. А по­том мы раз­де­лились, и боль­ше друг дру­га не ви­дели. Мы все бы­ли сот­во­рен­ны­ми, — я опус­тил го­лову. — Мне пло­хо, отец.

— Я по­нимаю. Ты хо­чешь быть со­бой, ты хо­чешь у­ехать. Но по­дож­ди, по­едешь сле­ду­ющей вес­ной. Ле­том и осенью я те­бя под­на­тас­каю, зи­мой де­лать не­чего. Да и по­гоня по­ос­ты­нет. А по­ка ты бу­дешь пить от­вар и тре­ниро­вать­ся. И вот еще, учись чи­тать зна­ки ма­лыш. Вот смот­ри, — в его ру­ке по­явил­ся еще один ме­даль­он, с не­понят­ной ко­рягой и тор­ча­щим из нее ме­чом, — это знак, что я охот­ник за не­чистью. Он се­реб­ря­ный, это боль­ше 500 монс­тров. У но­вич­ков мед­ные. Его не ку­пишь, он сам при­нима­ет цвет, ког­да при­ходит вре­мя. Не­кото­рые так всю жизнь с ме­дяш­кой и хо­дят.

— А как ты убил так мно­го?

— Прос­то по­вез­ло, взял па­ру под­ня­тых клад­бищ, каж­дое на сот­ню рыл, я тог­да еще ху­дым был, бе­гал быс­тро. А те­перь пой­дем ра­ботать, на­ши пос­то­яль­цы все стой­ла за­гади­ли! — он хмык­нул над двус­мыслен­ностью фра­зы.

— Да, отец, — я под­нялся и по­шел к бра­ту по­мочь уби­рать на­воз. Это бы­ло как раз мое де­ло. Тем бо­лее, пос­то­яль­цы дей­стви­тель­но из­рядно за­гади­ли стой­ла.