Янтарь и Фиалка стерегли пленных. Маги Крови уставились на меня, как на приведение, посмотрели за спину, проверяя не видно ли их учителя. Я оглядел жрецов.
— Ну, и кто из вас это сделал?
Все четверо посмотрели на меня с удивлением. Видимо, ожидали других слов. Ладно, сами напросились. Я прикрыл глаза, и четко увидел те линии, что их соединяли. И понял, как они обходят запрет Алых на самостоятельные действия. Они тоже поняли, что я теперь знаю, а значит, выдам их. Подобрались, встали насколько могли в боевую позицию. Ко мне качнулись Флора и лейтенант, но я их остановил:
— Сам разберусь.
— Щенок! – Барк остался на месте, но его недоброе внимание к ситуации ощущалось, как грозовая туча. – Ты их не убей случайно! Им еще на вопросы отвечать.
— Хорошо, Барк!
Я рассматривал врагов. Странно. Мне всегда казалось, что жрец должен быть толстым, старым и лысым, но эти четверо были воинами. Наверное, старше Барка, но моложе моего Старика. На меня они смотрели чуточку надменно, и в то же время ожидающе. Как… как… вот, нашел! Как очень дорогая шлюха на бедного клиента. Я только успел подумать об этом, а так же насколько же они мне не нравятся, и реальность опять потекла, унося меня с собой…
Город. Столица. Бараки в бедных кварталах сносят, на их месте строят другие дома, хорошие, удобные – я так захотел. В моей стране нет бедности, нет болезней. Я – король Талендии, а не этот неумеха! Все эти люди служат мне.
Словно тонкая, полупрозрачная вуаль перед глазами. И все иначе.
Я — великий колдун, простираю руку, и падают мертвыми зомби, мой приятель жив и празднует свадьбу…
Опять вуаль! Барк докладывает мне, и Агат рядом с ним. Они смотрят на меня со страхом и уважением. Я знаменит. Я лучший из Охотников. Кадар смотрит с гордостью, а братья завидуют!
Вуаль бьется перед лицом, закрывает едва заметной дымкой глаза, мешает. Дерен умирает в болоте, зачем он мне? Жалкая тварь, недостойная моего внимания. Цепной. Пусть умрет.
Вуаль.
Меченосцы. Морен кланяется, прижимая руки к груди. Да я помню, это за Терса. Я освободил его. И сам стал рабом, рабом меченосца. Он дал мне кольцо, как знак, он использовал… шепот давит со всех сторон, гнет к земле.
Вуаль мешает дышать, я мотаю головой, на мгновение она отлетает в сторону. Воспоминание. Жених на кладбище. Ну да, конечно, «сиськи дома забыла». Я смеюсь.
Вуаль возвращается. Мой дом. Меня используют, это понятно. Кто я там? Сотворенный. Бесплатная рабочая сила.
Почисти конюшню.
Убери со столов.
Конюшню.
Подай.
Они смотрят на меня. Мои братья использовали меня, презирали. Они все использовали меня.
Это все ложь. Я знаю. Чего-то не хватает. Надо вспомнить, понять чего. Вуаль.
Старик хлопает по заднице мать, она бьет его тряпкой, смеется. Глаза сияют… Глаза! Ну, конечно! Должен был сразу понять! У всех тех, кого они мне показывали, мертвые глаза. Ха!
Я отряхиваюсь, провожу рукой по глазам, и полупрозрачная вуаль распадается от прикосновения. А много ее намотать успели, шелкопряды недоделанные. Я выпрямился, и окружающий меня, несущий куда-то поток отпустил, рассыпался пылью к ногам.
— Вы ничего не поняли, – я снова обратился к жрецам: – Есть люди, которым не нужны ни ваши рабы, ни ваши короны, ни ваш фальшивый мир. Им нужна просто их собственная жизнь. Настоящая. Янтарь, сюда!
Алый подбежал ко мне, обозначил поклон. И сам удивился своему послушанию. Я коснулся его подбородка, приподнял голову, заставив посмотреть мне в глаза. Вот так. Никакого обожания. С ним, Янтарем, и так! Маг дернулся, как злобный пони, освободился. Хорошо, что не укусил.
— Янтарь. Они могут колдовать, деля ваше воздействие между собой. Один колдует, остальные его прикрывают.Так они могут обойти запрет. Разделите их, или они еще кого-нибудь атакуют. А я скоро приду.
Агат ждал меня. Сидел на корнях дерева. Странно, но паутина на его груди, как будто уменьшилась.
— Я разобрался, как они колдуют, – сообщил я Алому.
— А мы — нет. Упустили важную особенность кветты, умение объединять силы. Это недопустимый промах.
— Меня для этого создали, – я сел рядом с ним. – Ну что, готов? Одного не понимаю, на что они рассчитывали? Даже если бы я встал на их сторону, там же полно солдат, там куча народу!
— Не смеши. Тебе только вырубить Керна, и все. Остальных они захватят в считанные мгновения. Они умеют каждому предложить свое. Кому-то власть, кому-то богатство, а кому и козу.
— Какую еще козу? – мои пальцы скользили над кожей мага, и там, где я касался, уничтожая паутину, оставались похожие на ожоги пятна.
— Обычную. Один раз они прошли в страну, подкупив пастуха, у которого пропала коза. Он провел их тайными тропами, и потом долго пришлось чистить ферг, – Агат наблюдал за моими действиями с интересом, только иногда кривил губы, когда совсем уж было больно. – Я могу видеть все, пока на тебе мой знак. Было познавательно. А как ты определил, что они пытаются сменить тебе память?
— Глаза. У тех, кого я помнил, глаза сияли. Мать любила меня, она смеялась, даже кидась тряпкой. Я вспомнил, когда Кадар хлопнул ее по заднице на кухне, а она его тряпкой по руке – у них обоих сияли глаза. Кадар гордился мной, когда я победил монстра. Морен искренне благодарил, когда я освободил его друга. У них глаза сияли, понимаешь? А у подменышей, у них глаза были тусклые! Какие-то сытые и не живые. Даже когда они веселились, они не радовались. Понимаешь?
Он кивнул, подтверждая — понимает. Я осмотрел свою работу. Вот и все, чужой магии больше нет, кожа чистая, только изначальная точка пульсирует.
— А вот сейчас будет очень и очень больно, Агат.
— Потерплю. У меня тоже выбор не велик. Или к ним или смерть. А я так боюсь тусклых глаз, что даже смерть предпочтительнее. Давай, Дракон Песка.
Я закрыл глаза и положил руку ему на грудь. Пальцы коснулись темного пятна. Словно обхватили рукоять кинжала, пронзившего грудь моего друга. Один рывок — и все. Он свободен. Теперь можно и посмотреть.
Агат сидит на земле и улыбается. Даже странно, что у этого монстра такая красивая улыбка.
— Отлично, Дракон Песка! Благодарю тебя! Теперь я еще пару минут посижу, ты мне поможешь встать, и мы вместе пойдем к остальным. А в замке, мы вместе допросим ублюдков, зачем им нужна именно наша, бедная по всем статьям, страна.
— А Талендия бедная?
— У нас даже нормальных серебряных рудников нет, – Агат, цепляясь за дерево, попытался встать. Дерево, заставив меня взвизгнуть, приняло в процессе активное участие: склонило ветви и, подцепив ими мага Крови, поставило его на ноги.
— Не ори, это просто дриада, – Алый хлопнул меня по спине. – Обалдеть, слуг самого мерзкого из богов ты не боишься, а от лесной девицы визжишь! Где логика, Дракон Песка?