Трактир оказался небогатым, но кормили там сносно, и было чисто. Во всяком случае, тараканов и шлюх с грязными волосами и гнилыми зубами не водилось. Лэйни Флорению явно тут знали, да и Барка, кажется, тоже. Трактирщица — полная, добродушная женщина, напоминающая мою приемную мать, — присела рядом, радостно улыбаясь. Флорения обняла ее за плечи:
— Как торговля, Кера? Что слышно?
— Да все только и говорят про эти убийства, лэйни! Говорят, будто ночные хозяева Охотника звать решили, мол, кто-то из убитых был с ними связан…
— Это так, они позвали Барка, а король послал меня. Ты нам покушать сделай, а то вон мальчика уже шатает, — она указала на меня острым подбородком, — Барк его просто загонял!
— Есть каша, тушеные овощи, мясо тушеное, суп из рыбы. Что пожелаете?
— Давай все, — одобрила Флорения, Барк согласно кивнул, — нам еще ночь не спать, так что силы понадобятся. Мальчику спиртное не наливай, а нам еще вина легкого.
— А я и не буду, — огрызнулся я. – Мне лучше молока или чаю какого…
Кера посмотрела на меня с сомнением и тихо предложила: шоколад есть горячий, и еще фрукты мороженые с молоком — новинка!
— Давай, — кивнул Барк, — побалуем ребенка! А ты молчи, щенок, пользуйся. Потом вырастешь, вспоминать будешь, что когда-то тебя так кормили, и сам будешь угощать своих воспитанников. Так что жри молча!
Новинка мне понравилась, откусывать побелевшую холодную ягоду, запивая горячим шоколадом, было приятно.
К нам подсел мужчина в форме лейтенанта королевской гвардии. Подтянутый и высокий, такого же роста, как Барк. Красивый: каштановые волосы до плеч, прямой нос, тонкие губы, правильные черты лица – просто образец военного. С ним был еще один солдат в добавок к тому, что сопровождал Флорению. Рыжий лопоухий парень из тех, что через минуту становятся своими в любой компании. Он был ненамного меня старше, и вот уже мы с ним вместе прихлебывали шоколад, принесенный заботливой Керой, и болтали, не обращая внимания на недовольные взгляды лейтенанта. Тот сидел с видом престарелой дуэньи на чересчур уж разнузданных танцах. Парень был среди отобранных лейтенантом для охоты на монстров. Похоже, корону всерьез встревожили эти убийства, раз гвардию на это дело бросили.
Я слушал его нехитрую болтовню, отвлекаясь от мыслей о ночной охоте. Мне было немного страшно. Еще свежи воспоминания о молотящих над головой копытах, о моем мече, входящем в грудь человека, которого захватил полиморф… Я убил его, а ведь он был другом Кадара. Интересно, я бы переживал, если бы он им не был?
— Ты не слушаешь? – вдруг обиженно спросил конопатый. — Конечно, что тебе за дело до моей свадьбы?!
— Слушаю, и даже завидую, — ответил я. — Мне жениться не придется. Я Охотником буду.
— Да, работенка у вас страшная! – согласился он. — А может, тогда на свадьбу приедешь? У нас, чем больше гостей, тем лучше! А уж Охотника если пригласить, мать довольна будет, и экономия опять же. Маги знаешь сколько за свадьбу дерут! Приедешь?
— Я не настоящий охотник, я пока что ученик! Но приеду с удовольствием.
— Настоящий, — конопатый похлопал меня по руке. — Иначе бы тебя лэйни Флорения давно прочь прогнала! А рука у нее очень тяжелая! По себе знаю!
— Рука? У нее в сапог нехилая плеть заткнута!
— Ты под нее еще не попадал, — шепнул он, косясь на занятый беседой предмет обсуждения. — Одно слово – ведьма!
Лейтенант показал нам кулак. Забавно, похоже, он ее … Что-то это мне напоминает… Я поспешно отогнал крамольную мысль. Ну, не может ТАКАЯ женщина нравиться этому стройному и подтянутому офицеру гвардии. Не может ведь?
— Не стоит. – Ответил я. – На мне она долго не протянет.
Он пожал плечами и задрав нос двинулся дальше. Видимо еще не все закупил.
Меня удивляла его странная надменность. Он был не таким, как мой старик, не таким, как Патес. Внезапная догадка заставила меня выпалить:
— Ты – лэйн?
Взгляд обжог и заморозил одновременно.
— Никогда не говори об этом, — произнес он резко, вскидывая голову. И уже мягче добавил: — Кем я был, не имеет значения. Вырос я не в замке, хотя высокая кровь и течет в моих жилах. Больше не возвращайся к этому, хорошо?
Пока Барк с непонятной целью бродил среди рядов, мы столкнулись с каким-то парнем. Именно столкнулись, он торопясь врезался в моего наставника, и тут же жалобно пискнув замер неестественно согнувшись – Барк держал его за заломленную кисть.
— Как не осторожно, — заявил он с редкостно паскудной улыбкой. — И что ты забыл в МОЕМ кармане?
— З-записку велели передать! Ох! Только записку!
— Только? Ну как показывай!
Из разжатых пальцев на землю выпал клочок бумаги, я его поднял, развернул и показал Барку. Там был какой-то символ. Наставник отпустил карманника и тот, потирая пострадавшую руку, исчез в толпе.
— То, что надо, щенок! Ну, просто одна к одной карты ложатся! Пошли быстрее. Если жрать хочешь, купи пирожок какой-нибудь! Наш хозяин конечно гостеприимен, но по-человечески не советую даже пробовать!
Все это он говорил через плечо, быстро двигаясь по базару, а я почти бежал следом. Не понимаю, как он ухитряется не застревать в толпе?
***
Мы сидели в каком-то невероятном подвале. Как мы туда попали я объяснить бы не смог. Просто долго пробирались среди полуразвалившихся домишек местной голытьбы, потом куда-то свернули… и вот уже сидим тут. И мелкий, неприятного вида мужичок показывает мне, как открывать замки. Он потирает потные, грязные руки с черными ногтями при каждом моем успехе и подает следующий замок.
— Теперь вот от кандалов, давай лэйн охотник, такая наука лишней не будет, — шепчет он, наклоняясь ко мне и обдавая вонючим дыханием.
Барк сидит в углу, с надменной рожей и только то, что он моргает, показывает, что это живой человек, а не какой-то магический фантом.
Наконец они решили, что на сегодня с меня хватит, и Барк поволок меня дальше. В трактир. Там нас ждали.
Огромный волосатый человек, которого я тут же мысленно обозвал обизяном, сидел за столом и шумно хлебал какую-то бурду из кружки, закусывая маринованными овощами. Он подцеплял их пальцами из глиняной миски и горстью запихивал в рот. Наставник сел напротив, кивнул приветствуя. Неопрятная баба поставила перед ним кружку и такую же миску. Хотела угостить и меня, но Барк произнес:
— Он не будет.
Она кивнула и уплыла обслуживать других клиентов. Я заметил, что Барк своей кружки не коснулся. Обизян еще раз отхлебнул, довольно рыгнув и указал на девиц у стойки:
— Если кто нравится, бери. Вон та, например, еще чистенькая, и зубы пока все целы.
Я перевел взгляд на рекомендованный объект. Моложе меня, волосы с рыжиной. Ничего особенного, обычная нищая шлюха. Разве что обтрепаться не успела.
— Ты за этим меня звал, Патлатый? — Спросил Барк не уделяя потаскушке даже взгляда.
— Не, это так. Самое лучшее дорогому гостю, — рассмеялся Патлатый, это имя ему удивительно подходило. И вдруг посерьезнев врезал кулаком по столу, испугав посетителей. – Дело у меня, Барк. Знаешь, на моей земле всегда порядок был. А тут завелось что-то. Убийцы, сам знаешь не спецы, а знакомых охотников у меня не так много. Ну а хорошие отношения – только с тобой. Сколько возьмешь?
— Ну, во-первых нужны подробности, цену я пока не знаю, я даже не видел что тут завелось, так что сперва глянуть надо, а во вторых — сперва во-первых.
— Ну ладно. Паскудство это, Барк. Первый раз я даже не понял. Думал, среди людей кто-то спятил. В доме все перевёрнуто, и всю семью, включая стариков, забили насмерть. Потом еще и еще… шесть домов опустели.
— Стража?
— Тут? Ты их когда видел?
— Пару раз было, — Барк вздохнул. – Ладно, возьмусь. Одна карта к одной ложится, и так хорошо… что аж тошнит! Судьба, она смешливая сука, того и гляди крапленую карту бросит. Пошли, Дэйк, глянем.
Уже по дороге, пробираясь по заваленным мусором улочкам я уточнил.
— Ну, они вряд ли заплатят много, почему ты берешься за это дело. Какой у тебя интерес?
Он остановился, некоторое время молчал, оглядывая грязную улочку, полуголых ребятишек играющих у лужи в кораблики. Они запускали щепочки и дули на них, гоня к другому берегу. Молодая женщина с корзинкой вышла из лавочки зеленщика…
— Дэйк, запомни, там наверху все есть в изобилии. Лэйны спят на мягких кроватях, ездят на прекрасных конях, едят белый хлеб и мясо. Но все начинается здесь. Эти люди делают грязную работу, потные крестьяне растят хлеб, провонявшие морем прибрежные жители ловят рыбу… Все начинается отсюда, и только заканчивается – дворцом. И мы с тобой тоже едим мясо, белую рыбу, хлеб из хорошей муки, мы одеваемся лучше лэйнов, а оружие наше стоит больше, чем тратят крестьяне за всю жизнь. И знаешь почему? Знаешь, кому мы служим? Мы — Охотники за нечистью? Этим людям мы и служим. Оглянись вокруг – они служат любому, кто платит, но ты служишь им! Потому твое оружие и должно быть лучшим, а одежда удобной и прочной. Потому что тебя – никто не заменит, Дэйк! У королей тысячи наемников, готовых отдать жизнь за его золото, или предать его, когда у кого-то золота больше. Маги, лэйны – все они служат королю. А мы – другие. Мы служим миру во всех его проявлениях! И эти люди – часть его. Понимаешь?
— Нет. – Честно ответил я.
— Просто помни, поймешь потом. Те, кто забывает – долго не живут.
Я еще раз посмотрел в переулок, куда ушла женщина, на чумазых ребятишек… значит, я служу им всем? Странно это все и непонятно. Ладно, потом разберусь!
***
Разоренный дом мы увидели сразу. Он стоял, скалясь остатками оконных рам с лохмотьями рыбьего пузыря, который здесь заменял людям стекла. Едва мы попытались войти, как из соседнего дома вынырнул какой-то головорез. Барк показал ему знак охотника, и тот вернулся назад. Пол внутри был залит кровью, тела убрали, но следы жестокой расправы остались: брызги, пятна, пряди волос с кусками кожи. Я почувствовал легкую, но непонятную тошноту, а Барк… он только что не носом по полу водил осматриваясь.
С улицы донесся стук копыт, ударили о землю сапоги всадника, шаги, и вошла женщина. Но какая! Высокая, не меньше Барка, плечистая, с едва заметной грудью. Она была одета в мужскую одежду, а на поясе у нее был меч. Длинная коса с вплетенным в нее украшением трижды обмотана вокруг шеи, кустистые брови над мрачными зелеными глазами, длинный с горбинкой нос. Гостья сунула в рот трубку и выпустила клуб дыма. Барк кивнул, если можно так назвать жест человека, у которого из под обломков стола торчит только нижняя часть тела. Я рассматривал гостью, она невозмутимо курила, наблюдая за моим наставников. Наконец он распрямился, и повернулся ко мне:
— Что скажешь, Дэйк? Есть тут магия или нет? Что молчишь? Онемел от небесной красоты лэйни Флорении? Это ты еще не слышал ее нежный голосок и учтивую речь!
— Ты чего, пьян? Признавайся, когда успел? – Хрипло спросила она, ткнув Барка кулаком в плечо. Потом повернулась ко мне, окинула презрительным взглядом. — И что это с тобой?
— Не что, а кто! Это Дэйк, ученик Кадара, Флори!
— Хм, получше ничего не нашлось? С каких пор он интересуется такими вот… изделиями? Твой-то промысел в чем?
— Натаскиваю. Наш наставник не молод уже, сестренка.
— Сестренка? – Ахнул я. Они переглянулись.
— Молочная, — снизошла до объяснений Флорения. — Этот беспомощный придурок вырос со мной в одном доме. Так, братец, с чего ты советуешься с учеником?
— А ты смотри, Флори, и делай выводы, не совсем же дура! Кстати, лэйни Флорения – лучшая из ведьм страны, и если она тут, значит дело горячее.
— Настолько горячее, что ручки можно обжечь, — фыркнула она, — ладно, показывай, ради чего он тут… ты же знаешь, я не люблю, когда мне мешают.
— Дэйк, скажи, тут есть магия?
— Тут – нет, — я вышел на улицу и вернулся с глиняным амулетом размером с горошину. – А вот тут – есть. Оно под крыльцом было.
Флорения выхватила у меня предмет и уставилась на него.
— Как и в семи предыдущих случаях, братец!
— В семи? Да их же шесть!!!
— Тут шесть, а там – еще один. Ты редкостный сукин сын, Барк, но в деле тебе нет равных. А главное, я смогу избавиться от гвардейцев, которых мне всучил их Величество. Еще Агата навязать хотел, но против мертвых он бесполезен, а жаль. Бедное пугало много стоит, но против людей. Где, по-твоему, следующее нападение?
— В трущобах. Там наверху уже стража в семь рядов стоит, а здесь – никого. Значит, бить будут сюда. Только вот зачем? Мертвяков-то зачем посылать? Тут и взять-то нечего! Убийство ради убийства. Флори, это не нормально. Кто может такое сделать?
— Узнаем кто – узнаем зачем, — она повернулась к выходу. — Пошли в трактир, перекусим, а то мальчик какой-то зеленый. Что еще можешь сказать, ученик?
— Тут есть след от существа, он холодный, — сказал я, пытаясь передать свои ощущения. — Такой, как камень, только мокрый.
— Мокрый… жаль ты след взять не сможешь, все уже выдохлось. Ладно, поехали жрать, раз уж нам тебя навязали!
Она выбила трубку о каблук и вышла из дома. Барк со вздохом потрепал меня по плечу:
— Флори хорошая, просто грубая. Не обращай внимания.
— Я и не обращаю. С такой внешностью – не удивительно, что она грубая. Удивительно, что она не кусается!
— Я все слышу, — прозвучало с улицы, в комнату вскочила огромная фантомная собака, и бросилась на меня. А вот это зря – я просто принял ее, как лучший из обедов, втянув то, из чего она была создана… с улицы донеслась отборнейшая брань.
— Осторожнее, — удовлетворенно сказал Барк: — Твои действия ее расстроили!
— Хм… нормального мага бы они свалили с ног.
— Она не маг, а верховная королевская ведьма и начальник магического сыскного приказа.
— Бедные ее подчинённые, — вздохнул я совершенно искренне.
Ведьма ждала нас, сидя на невысоком пегом коне, еще двух за повод держал солдат. Мы забрались, то есть забрался я, а Барк вспрыгнул – в седла, и рысью отправились к трактиру, который ведьма рекомендовала, как нормальный.
— А почему не попробовать найти их сейчас? – Спросил я у наставника. — Ощущения их присутствия в доме были довольно сильными.
— Потому что сейчас они в стазисе, — отозвалась ведьма. — Значит никакой магии в них нет, обычные утопленники, и потом…
Но я уже не слушал, остановил коня и спешился. То же, что и в разоренном доме находилось рядом. Совсем рядом – я прошел к еще одной лачуге, послушал доносящийся из за двери детский смех и вытащил амулет из под дома.
— Отлично. Пожалуй, ты имеешь право на жизнь, мальчик, — Флорения спрыгнула рядом, нагнулась исследуя крыльцо. — По крайней мере, мы можем сделать засаду, где нам удобно. Дай-ка мне амулет, а то испортишь еще. А он нам нужен. Так, его разместил тут человек, не мертвец. Отпечаток ауры есть, а значит мы этого ублюдка найдем!
Город меня не впечатлил. Мы остановились на окраине. Трактир сильно отличался от деревенского. Пол — черный и вытертый, еда – скверная… Зато, как выразился Барк, вопросов по поводу тела не зададут, что бы мы с ним ни делали!
И верно. Посетители отводили глаза, глядя, как мы затаскиваем беспомощного человека по лестнице. Стражу никто не вызвал. Барк прочитал два свитка от клопов, и мы с удовольствием наблюдали, как жертвы миниэкзорцизма маршевыми колоннами покидают комнаты в поисках более гостеприимных жильцов.
Спать пришлось на одной кровати со спасенным. Он трясся во сне от холода и прижимался ко мне. Иногда бормотал что-то. Пару раз мне послышалось женское имя. Потом я все-таки отрубился и не заметил, как наступило утро. Разбудил меня Барк.
— Ну и здоров ты дрыхнуть, щенок! Твой приятель еще не сдох? Ну тогда надень на него этот браслет.
Он протянул мне широкий браслет, который здорово мне не понравился, я такой уже видел – на Терсе.
— Зачем? – насторожился я.
— Чтобы оградить его от потери жизненной силы. Она из него хлещет, как кровь из вспоротой свиньи, если даже ты и не видишь… надень сам. Потом, по крайней мере, сможешь снять, если захочешь. А нет — так он тебе послужит рабом, ему теперь все равно. Фириан Дерен – жалкий раб у бродяги! Ладно, одевайся, пошли! – Барк рассмеялся с ненавистью и презрением. Озадачивает он меня.
— А куда мы идем?
— Мы охотники, зайдем в гильдию, поздоровается, а потом искать службу!
Содержание наших лошадей оказалось на удивление хорошим. Раб с синяком на скуле и свежесломанным носом помянул моего наставника парой нелестных слов. Видимо, именно Барк просветил его в тонкостях лошадиной жизни.
— Поймал этого говнюка за попыткой смазать зубы лошадей свечкой, чтобы сэкономить на корме, — съехидничал Барк, проследив мой взгляд. — Думаю, он уже достал их оттуда, куда я ему их забил! Еще сопротивляться думал, подонок!
— Как я понимаю, у него не вышло?
— Разумеется. Просто пришлось постучать его головой о стенку, пока не вырубился.
Да, Барк умеет достигать цели.
***
— Лежи смирно! Что ты ерзаешь? Все, не бойся, я рядом! Воздух проходит, я лично проверял! – Барк поправил на мне покрывало и закрыл крышку гроба.
Я и не боюсь. Задание мы подхватили в этом же городке, после визита в гильдию. Там я проскучал на улице, наверное, минут пять, пока Барк не выскочил и не потащил меня дальше — на площадь. Трепещущий на доске листок гласил, что на местном погосте завелся «мертвый жених». Неприятная тварь, и, главное, трудноуловимая, поскольку обладает какими-никакими, но мозгами и хорошим чутьем. На счету данного упыря было уже несколько девушек, один маг и двое пацанят, которые пошли ночью на кладбище «бояться». Гроб и одежду нам выдали в храме. И старательно благословили на «дело праведное и богам угодное». Я промолчал, оставив при себе крамольную мысль, что упырь этот — тоже создание богов.
— Действует он так, — просвещал меня Барк, заботливо поправляя прозрачную вуаль на лице. – Если есть свежая мертвая девушка, он ее обгладывает. Начинает всегда с груди. Если мертвой нет, то выберет живую, привлечет и уморит. Но, в принципе, не брезгует любым мертвецом, лишь бы он был по возрасту подходящим. Ну или живым. Вот и полежи в гробу, ты как раз подходишь по всем пунктам. Услышишь — запел, не дергайся, лежи смирно, пока он не сунется. Как одежду рвать начнет, руби, пока не вцепился. Я рядом буду, помогу. Понял?
— Чего не понять? А он точно придет?
— Лейт его знает! Но вроде других юниц сегодня не хоронили, должен.
И вот лежу. Скучно. Поспать, что ли? Я погладил меч, лежащий вдоль тела, и закрыл глаза. Интересно, вампиры, и правда, спят в гробу. А зачем? На кровати все-таки удобнее…
Разбудило меня пение. Слов не было, но мелодия действительно была очень хороша. С таким талантом парень мог бы менестрелем работать, а не покойников глодать по ночам. Ну, каждому свое!
До меня донесся шорох. Тварь коснулась крышки гроба, принюхалась. Я вспомнил про мешочек, который запихнул в гроб мой наставник «чтобы сбить нечисть с толку». В ткань был завернут кусок человеческой плоти, одолженной в местной больнице. Все правильно. У таких существ тонкое чутье, тоньше моего. Вот он налег на крышку гроба, сдвинул ее. Я лежал, закрыв глаза и стараясь не морщиться от запаха. Упырь жутко вонял тухлым мясом и еще чем-то столь же неприятным.
Острые когти рванули на мне платье, ткань затрещала, разошлась, открыв тело. Ударить его мечом я не успел. Просто не смог, так обиженно прозвучал его голос:
— А где же сиськи? — упырь уставился на мою плоскую грудь.
— Дома забыла! – заявил я садясь, и незаметно опуская ладонь на рукоять меча.
Мы посмотрели друг на друга повнимательнее. Передо мной было крупное, слегка исковерканное обращением мужское тело. На том, что когда-то было лицом, сверкали угольки красных глаз и скалился клыками рот. Даже нос твари претерпел изменение – теперь он больше походил на свиной пятак. Подозреваю, что он видел слегка помятую, очень плоскую девицу, пахнущую свежим трупом. Упырь не напал. Он задумался, подперев когтистой рукой подбородок. Мне показалось, что я слышу скрип извилин в его мозгу. Потом еще раз принюхался, открыл рот и опять заговорил:
— А может, сбегаешь домой-то? – видимо, ума понять, что его кинули, у нечисти все-таки не хватило. — До рассвета еще далеко! Успеешь вернуться!
— Хорошо, – покладисто согласился я, протягивая ему руку. Не обязательно рубить, можно и просто выпить поднявшую его магию… – Помоги выбраться!
Он радостно протянул мне свою когтистую конечность для опоры. Мертвое — теперь уже навсегда — тело рухнуло на землю. Подошел Барк. Вернее, практически подполз, с трудом цепляясь за оградки.
— Дома забыла! – выдохнул он. – Ты что творишь! Я же чуть не сдох со смеху! Его убивать надо! А не забалтывать!
— Ну, он же мертв, цель достигнута. А все остальное – детали, – я вытер руку о белую юбку погребального платья. — Чего теперь?
— Чего! Рубим башку и руки и идем к заказчику. Пусть платят! Только никому не говори, как ты его взял. Говорить вообще буду я. Тут есть сторожка, руки помоешь и переоденешься! Сиськи она забыла!!!
***
Через два дня мы прибыли в Тессири – столицу Талендии. Мой протеже так и не очнулся. Барк предпочел ехать с караваном, где нам и Фириану нашлось место. За охрану даже заплатили — дали по два серебряных всадника. Барк был доволен, купец тоже. Он спокойно проглотил нашу историю о рабочей тройке, где одного помял оборотень.
В столице мы нашли отличный, по словам Барка, трактир. Там он заплатил за две комнаты.
— Ко мне пока не поедем, пусть ублюдок, — кивок на Фириана, — очнется здесь. Не хочу, чтоб он что-то вытворил, объясняйся потом со стражей. А пока он валяется, займемся твоим натаскиванием.
— А отдохнуть-то можно?
— Зачем? Будем заниматься, Дэйк. Сейчас пойдем в тюрьму, посмотришь, почему туда лучше не попадать. Оттуда еще в пару мест… надо тебя натаскать по-быстрому, а потом на охоту. Люблю я это дело – Барк потянулся кошачьим движением, потер ладони.
Я смотрел на окрашивающиеся восходящим солнцем дома и мечтал о двух вещах: завтраке, и чтоб Барка прохватил понос. Надолго.
К вечеру я озверел до желания кого-нибудь убить, лучше самого мастера Неса, проголодался и устал. Зато научился. А еще под шумок научился отличать, какие амулеты делал он сам, и стал разряжать именно их, ме-е-едленно, чтоб прочувствовал! В принципе да, он добился успеха, а еще моей ненависти. Я и так был от него не в восторге, но теперь… Отец не одобрит его смерти. Но я подожду. Колдуны живут долго, я, надеюсь, тоже!
Меня выпустили почти ночью. Дверь открыл один из цепных, который принес ужин, я некоторое время смотрел на него, потом узнал — тот самый надменный щеголь, что был с Барком. Вот так встреча! У парня был подбит глаз, он был босиком, в каких-то лохмотьях, на шее ошейник от которого тянулась цепь к поясу, а от пояса – к рукам. На меня он не смотрел, отводя взгляд. И я не сразу понял, что не так. А «не так» было то, что я ничего не испытывал к нему — ни жалости, ни желания помочь… ни-че-го. То есть к деревенским – да, я готов был умереть за них, я же за них дрался. Что изменилось-то?
Меня это удивило, и уже привычно я поперся искать приемного отца. Он нашелся в саду, смотрел на небольшой пруд, где плавали раскормленные черноспинные рыбины, каждая с кошку размером. Несмотря на темноту их было много, словно куски бревен они всплывали в ожидании, что человек им бросит что-нибудь вкусное.
— Что у тебя случилось, Дэйк? — спросил он, не отрывая взгляда от рыб.
Я изложил свои мысли. Он указал на пруд.
— Вот посмотри, их кормят, пруд чистят, они не боятся людей. Но однажды тот же, кто их кормит выловит одну из них и отнесет на кухню. Ты будешь ей сочувствовать — жареной с овощами? Кстати, ты ужинал? И как тебе рыбка?
— Это всего лишь рыба. Я не привязываюсь к еде.
— Вот именно! Всего лишь еда!
— А почему тогда в деревне было не так?
— А ты что, и крестьян тоже ешь? Впервые слышу. Мне казалось, там ты вполне прижился, даже с оборотнями на луну ходил петь. Да и, подозреваю, ты не любишь магов изначально, тебя ведь маг сотворил? Для чего? С какой целью? О! Давно хотел спросить: ты в детстве играл в мяч, Дэйк?
— Что? Не знаю… — я попытался вспомнить, но тут в памяти зиял провал. Я никак не мог вспомнить свое детство, я вообще не мог вспомнить, во что я играл. Он пояснил.
— Я много раз кидал тебе нож, мой мальчик. Ты ловил его, кидал обратно, убирал в ножны или бросал в мишень. Ни разу твои руки не остановились, ты всегда продолжал движение. Но когда ты поймал мяч, ты замер и вынужден был сверить действия с действиями детей! Не понял еще? Твое тело Дэйк, оно не помнило действия.
— Все равно не понял.
— Можно стереть память тут, мой мальчик, — он постучал по лбу пальцем, и переместил его мне на грудь, потыкав, — но память вот тут уничтожить нельзя. Могу предположить, что тебя создали уже взрослым. Это логично, ваш творец не хотел возиться с младенцами! Надо дать знать Короне. Не нравится мне все это.
Он сел поудобнее. Кинул горсть каши в закипевшую от возжелавших дармовой еды рыб воду. И указал мне на дом:
— А теперь иди спать. Нес с тебя не слезет еще долго. Он, между прочим, так и не нашел от тебя защиты. Скоро начнет своих рабов подсылать, ему интересно. Хорошего не пошлет, так что, если кто погибнет, не страшно. Не напрягайся.
Вечером зашел один из парней. Я не знал, как его зовут и что хуже всего, мне это было неинтересно. Я предавался обиде и воспоминаниям. Воспоминания были так себе: то я забиваюсь в угол, уворачиваясь от палки; то мы все едим, мрачно друг на друга косясь. А ведь и правда, среди нас детей не было. И возраст почти у всех одинаковый. Нет! Дети были! Я припомнил какого-то мальчугана, он появился один раз, прибежал, мы его покормили… и больше он не появлялся. Его тоже превратили? Или не успели, и он погиб в огне, так и не изменившись? Были ли помещения, куда нас не пускали? Были. Но про себя я не могу сказать, что я вот так бегал. Я по себя вообще ничего сказать не могу! Получалось что я совсем не человек, существо без прошлого. И это было обидно!
Цепной некоторое время мялся у двери, потом заговорил, ну совершенно некстати:
— Послушай! Охотник на магов, я пришел… мой хозяин… он устал от тебя и приказал тебя убить! — он вынул из-за спины нож с зазубренным лезвием.
Парень тощий, опыт драки у него явно отсутствует, иначе нож был бы поменьше, как и демонстрация лезвия. Я перехватил занесенную для удара руку, ну вот кто так бьет? Мне не хотелось его убивать, и я просто отнял оружие и швырнул неудачника об стену. Несильно, так чтобы не убить. Мой противник оказался упорным, он выпрямился, помотал головой и полез на меня с кулаками. Пришлось повторить его встречу со стеной. Пока он очухивался – похоже, моя возня с братьями не прошла даром, и ему досталось — я подошел к столу и выбрал пару амулетов. Сходство силы, след его магии был очевиден. Я сжал один в руке, выпивая. Не ошибся. Парень рухнул на пол, сжимаясь в клубок. Вот значит, как оно выглядит…
— Ты – чудовище! – простонал он.
— Знаю. И мне не за что любить магов! — согласился я, разряжая второй амулет.
Вытащив отключившуюся жертву в коридор, решил проанализировать ситуацию, а, главное, свою реакцию на нее. Результат неутешительный. Я ведь и правда, мог его убить. Похоже, Кадар прав, я — боевая машина, созданная для разрушения. Только вот зачем и как? Интересно, кем бы я был, будь человеком? Кто мои родители? И как мой создатель сделал это со мной? Увы, ответов не было…
Утром злой и невыспавшийся я пошел чистить Белку. Можно было поручить это цепным, но кто их знает, что они могут с ней сотворить? Я проверил сено, воду, погладил кобылу. Сзади кашлянули. Я обернулся. Один из цепных, высокий, с широкими плечами, темноволосый парень стоял сзади с ведром овса в руке и с интересом смотрел на меня. Я обратил внимание, что рубашку парня украшал бантик.
— Привет, Гончий Пес! – дружелюбно произнес он.
— Ну, привет, коль не шутишь…
— Какие уж шутки! – он улыбнулся. – Я вот амулет сделал, можешь разрядить? Хотел посмотреть, как оно выглядит. А то ребята нарассказывали ужасов.
— Это будет больно, — честно предупредил я, и он поставил ведро.
— Понимаю. Сделай, а?
Амулет оказался сильным, но без лишних сложностей. Мой новый знакомый упал на колени, сложился пополам, словно получил под дых, но не издал ни звука. Я постоял рядом, подождал, пока он очухается и помог встать. Он высыпал овес в кормушку Белке. И опять обернулся ко мне.
— О лошади не беспокойся, с ней все будет в порядке! Я сам за ней присмотрю! А если я тебе еще амулетов принесу, повторишь?
— Конечно! Но зачем тебе это?
— Да так, — он посмотрел в глаза – хочу одну идею проверить. Поможешь?
— Расскажешь?
— Нет. Нам вообще нельзя лишнего слова тебе сказать. Хозяин услышит — накажет, чтоб не болтали. Так что?
— Делай и приходи. Мне все равно.
— Это хорошо, – он как-то странно улыбнулся, взял щетку и подошел к моей кобыле. Я ушел. Лошадь в порядке. Да и время занятий на подходе. О странном цепном я никому не сказал.
А он и вправду пришел вечером, приволок целую кучу амулетов. Черные круги под глазами показывали, что это обошлось ему недешево. Посмотрел на разряженные уже вещи на столе, и уточнил: ты сможешь мои разрядить разом? Или подряд, но не отвлекаясь? Сможешь?
— Ты же сдохнешь!
Он дернул головой, и неожиданно горячо заговорил:
— Да я только этого и хочу! Он все равно убьёт меня! Все цепные умирают. Когда ему нужна будет сила, он заберет ее до конца, вместе с жизнью. Так я хочу хоть напакостить, чтоб не ему досталось, поможешь?
Я проинспектировал свои чувства. А вот это уже интересно. Парень мне чем-то нравился. Почему бы и нет?
— Хорошо, готовься.
— И вот что, чтоб тебе не попало, – цепной явно избегал называть хозяина по имени. — Он очень мстительный, ты скажи, мол, пришел, а они уже на столе лежали. Он не может проверить тебя.
— Иди, он с меня не спросит. Ты и так скоро умрешь, – я коснулся рукой его груди, потрепав бантик. — Твой магический уровень крайне низок. Ты вычерпан до ауры.
— Третий ритуал пережил. Обычно его не переживают, но я, к сожалению, не сдох. Давай, охотник, и спасибо!
— Этот лишний, — сказал я ему вслед и бросил один из амулетов в жаровню. Он на мгновение задержался, пожал плечами, потом все-таки кивнул. Мы друг друга поняли…
Я оглядел амулеты, оставленные моим гостем. Все разом… ну что ж, это проще всего. Руки привычно легли на поделки. Дешевые, плохо сделанные амулеты, без прикрас – только сила сделавшего. И выпил их. Потом подошел к окну, парень валялся во дворе сломанной куклой. К нему подбежали другие цепные, трясли за плечи… потом пришел мастер Несс, брезгливо потыкал мыском сапога, отстегнул цепь с шеи и указал куда-то. Тело уволокли. Если бы они могли видеть то, что вижу я? Я рассмеялся. Было весело, по-настоящему весело. Вот правда, сделал гадость – сердцу радость. Мастер Несс велел выбросить тело в болото, но так и не увидел двух вещей. Легкой магической ауры, свидетельствующей, что покойник немного жив, и тоненькой нитки в волосах, последнего амулета, охраняющего создателя от внешних воздействий пока он без сознания. А я увидел, и промолчал. Хотя… надо его из болота забрать. А то, и правда, сдохнет. Вот от чего у меня зависит отношение к магу, а?
***
Оборотень.
Спи, мой раб! Спи, но знай, я – твой хозяин ожидаю выполнения приказа. Я лично спрошу с тебя. Мой ключ к свободе пройдет сквозь твои руки. Обучи его, сохрани любой ценой. Умри за него, если надо. Я так хочу!
Мужчина проснулся с криком, тело еще билось в судорогах, выгибаясь, стремясь избежать чудовищной боли. Он открыл глаза. Простыни были залиты кровью, словно он лег в постель после очередной дрессировки. Как давно это было! Он встал, и подошел к большому зеркалу в тяжелой позолоченной раме. Ни одной раны. Ему стало страшно. Система давно не давала прямых приказов. Кого он должен охранять? Узнает ли он это существо?
***
Утром меня разбудил шум и лошадиное ржание. Приехал Барк с двумя товарищами. Судя по тому, как затаились цепные, он тут частый и нелюбимый гость. Увидев нас со стариком, он искренне обрадовался.
— Хорошо, что вы задержались, ребята! Есть дело, Кадар! — он протянул листок, явно сорванный с доски объявлений.
— Хорошо платят, возьмешься?
— Неохота по болотам лазать. Дэйка возьми, пусть щенок у тебя Вторым походит. Только не потеряй где-нибудь.
— Доучить твое чудо — большая честь, не потеряю. Заодно представлю сестре, Леру и Агату.
— Он еще жив, пугало старое?!
— Да не такое он и старое, ему же тридцатки нет. Правда, они дольше и не живут… Тут государь его совсем выкупил! Это надо было видеть! Алый от шока пару дней изображал свое любимое «живу ради хозяина», пока государь его с собой на пьянку в кабак не утащил. Помогло. Ожил, – он обернулся ко мне. — Ну что ж… Дэйк, собирайся. Дело плевое, только вот в одиночку на него не ходят.
— А что за монстр? — я вспомнил коне-бабу и меня передернуло.
— Да ничего особенного, обычная зеленая лягушка. Степень опасности — Д5, — он нехорошо улыбнулся — Очень опасно.
Воображение заботливо подкинуло мне невероятных размеров бородавчатую тварь, ловящую вместо мошек драконов. Но Барк уже покрикивал на цепных, чтобы мне оседлали коня. Тогда я еще не знал выражения «шило в заднице». Это потом узнал, что у Барка их там — на целый обувной цех хватит.
Белка обрадовалась поездке. Она приплясывала, всхрапывала и пыталась укусить меня за рукав. Мне тоже этот дом уже сидел в печенках, тут мы друг друга поняли. В результате менее чем через лучину я уже покачивался в седле, созерцая темно-рыжую белкину гриву и стволы деревьев вокруг. Вот я и выбрался. А болото-то рядом!
— Барк, — натянул я повод, — у меня тут дело есть…
— Хорошо, – он обернулся. — Тебя проводить, помочь?
— Наверно, да. Куда Несс трупы выкидывает?
— Тут рядом. Поехали. А что? Кого-то прикопать хочешь? Так смысла нет, там животные прикормленные, уже одни кости оставили.
Действительно, среди тощих березок открылась притопленная низинка с рыжеватой водой. К ней вела обычная звериная тропа, хотя и люди тут ходили довольно часто – низкие ветки были обломаны. Мы прогнали пару недоумевающих волков. Они уступили место без спора, чуть ли не плечами пожали, мол, еды навалом… Парень лежал на земле лицом вверх. Его амулет работал, на тело не садились даже мухи. С недоумением кружились рядом, раскормленные, по габаритам не уступающие шмелям, вопросительно жужжали, но не садились. Я пощупал пульс – тело живо, но не очень. Так сказать, в переходном периоде с этого света на тот. Барк рассмотрев его, весело расхохотался, подняв лицо вверх и мотая длинными седыми волосами. Я потянул парня к лошади. Сил не хватило, хотя цепной и был тощим с торчащими ребрами. И все-таки слишком тяжелый для меня. Барк пожал плечами, мол, охота возиться и, не переставая ржать, легко подняв жертву магии, просто перебросил через седло моей лошади.
— Куда ты его? По мне, так следует тут оставить, в руках судьбы. Хотя судьба – сука смешливая! Вот интересно, он меня вспомнит? Его отец мне устроил когда-то… а я ему сынка сюда отвез. А ты его выпускаешь. И вроде как я тебе в этом помогаю! Такой был гордый… подонок! Да, судьба штука смешливая! Может добить его?
— Мне он ничего не сделал, – с вызовом сказал я, прикрывая парня рукой. — Он ко мне нормально подошел, попросил, чтоб я его убил. Шанс был маленький, но все-таки был, что он выживет. А мастер Нес мне не нравится!
— Да он никому не нравится, — пожал плечами Барк. — Гнилой человечишка. И как маг дерьмо. Если бы не цепные, самого бы его давно сожрали. Тааак… в деревню нельзя, там у Неса наверняка кто-то есть из соглядатаев. Зря ты в это полез, дохлятина проклятая, куда же его… Ладно, переночуем в лесу. Издержки на врача из твоего гонорара вычту. Если он до города доживет, конечно!
— А мне что-то полагается? – удивился я. – Да вычитай!
— Что ты с ним делать-то будешь? Как магический раб он уже не годится. Обучать поздно. Если только, как обычный?
— Мне не нужен раб, — я пожал плечами. — Очухается и пусть катится хоть на все четыре стороны!
Барк расхохотался, еще раз помянул смешливую суку-судьбу, хлопнул меня по плечу и ускакал вперед. Странный какой-то.
Черный источник найти оказалось очень просто. Кадар снял с шеи один из своих бесчисленных амулетов и поднял его в руке за цепочку. Штучка немного покрутилась, и вдруг цепочка натянулась и повисла горизонтально, то есть параллельно земле!
— Вот туда нам и надо, – обрадовал меня отец.
Ехали не спеша. Висюлька тянула, как хорошая ищейка. Надеюсь, обратно мы дорогу найдем, лес становился все гуще и гаже, сухих деревьев вокруг все больше, как и костей под копытами наших лошадей. Под конец мы уже не обращали внимания на непрерывный хруст. Привыкли.
А потом я ощутил это. Много-много магии. И поймал себя на том, что стараюсь обогнать моего старика. Меня туда тянуло со страшной силой. Старик лукаво на меня смотрел, не пытаясь остановить. Наконец, показался и сам источник. Небольшое озерко-лужа, метра два в диаметре. Вода в нем была черная и густая, как кипящая смола, и даже так же пузырилась. Зрелище довольно мерзкое, но мне оно показалось самым прекрасным в мире. Я спрыгнул с Белки, и, подбежав к озеру, попытался перехватить магический поток, проводя над жидкостью руками. Ого! Там была не только черная скользкая дрянь. Там внутри было что-то живое, а главное – съедобное. Оно, судя по всему, подумало про меня то же самое. Вокруг запястья захлестнулось черное щупальце, я перехватил его второй рукой, воскликнув:
— Попался, сука!
Некоторое время мы боролись, черное существо пыталось сперва утащить меня в жидкость, потом вырваться, но я держал крепко. А еще Кадар заботливо уселся мне на ноги, придавив всем своим немалым весом. Я начал вытягивать магию, обессиливая тварь. Склизкое щупальце выдиралось, выскальзывало из пальцев, пыталось нырнуть в светлеющую воду. Но я не сдавался. Еще чего не хватало! Это мой ужин! И какой! А если оно сбежит, это как? Дали лизнуть блюдо и отняли, ну уж нет! Я вцепился двумя руками и потянул на себя. Кадар схватил меня за пояс и вытащил нас обоих на сушу. У меня на ладонях лежал небольшой пульсирующий шар, который иногда отращивал щупальца, больно обжигающие кожу. А еще он был напитан магией, даже больше, чем та уничтоженная мной магическая школа. И эта магия теперь принадлежит мне!.. Когда я открыл глаза, тварь была мертва. А вместо смолы озеро наполняла обычная вода. Зеленая и мокрая, хотя и лишенная жизни: в ней не бегали шустрые водомерки, не было червей, только мутная зелень.
— Восстановится, Дэйк! Жизнь вернется сюда! – голос Кадара дрогнул, но он справился с собой. – Я впервые вижу сердце источника. Обычно их удается изгнать, но убить… Такое на моей памяти впервые. Что ты об этой твари скажешь, малыш? Какой она была?
— Ну… — я задумался, как передать свое ощущение. – Знаешь, отец, она была вкусной!
***
Следующие пару дней мы ехали до потемнения в глазах. Старик не желал останавливаться в трактирах, устраивал привалы, когда я уже падал вместе с лошадью, а поднимал нас на рассвете. Он торопился. А потом мы увидели дом. Точнее, сначала мы проехали лес, потом болото, а уже потом увидели дом. С высоким забором, за которым виднелась кровля второго и башенка третьего этажа.
— Что скажешь? – Кадар с интересом на меня посмотрел.
— Огромный, три этажа. Судя по звукам народу много. Установлена какая-то странная защита, виски ломит.
— Угу. Виски ломит. Значит, правильно я тебя привез!
Мой отец постучал, и сбоку от ворот распахнулась калитка. Молодой парень высунулся, увидел Кадара и, изменившись в лице, бросился бегом звать хозяина. Тот явился незамедлительно. Полнеющий, но еще не потерявший былой стройности, добродушный такой дядька, только глаза… Взгляд, скользнувший по мне, скорее подошел бы барышнику оценивающему лошадь или работорговцу. К тому же, он маг, к ведунье не ходи!
— Привет, старый друг! — он распахнул Кадару объятия. — Я слышал, ты вроде в отставку вышел? И вдруг такая радость! Кто это с тобой?
— Да вот, щенка завел, Нес Телий, надо кое-чему поучить. Да и познакомить не мешает, сам знаешь, связи в нашем нелегком деле — главное.
— Всей душой — за! – колдун мне тепло улыбнулся. Оценивающий взгляд исчез. Видимо, я сменил в его глазах статус. — Что требуется от меня? Люди? Магия? Только скажи, все сделаю!
— Сейчас покажу, есть ненужный амулет?
Стоящий у ворот парнишка, повинуясь жесту хозяина дома, снял с руки и протянул кольцо. Кадар бросил его мне. Слабенькая игрушка, там магии почти не было, вернул я уже пустышку. У Неса широко раскрылись глаза.
— Вот это щенок у тебя, старый ты пес! Ты же мне смерть в дом привел! Впрочем, ты прав… не будь я некромантом! Проходите! Марид, — кивнул тому же парню у ворот, — подбери гостям комнаты! А ты, парень, как тебя зовут?
— Дейк.
— Так вот, Дейк, требуй, что надо у любого, можешь с ними делать, что хочешь, только не убивай без спроса, понял?
— Что тут непонятного? Они рабы?
— Хуже, — он недобро засмеялся, — они ваша добыча, лэйны Гончие Псы, бывшая добыча!
Мы с отцом гостили у мастера Неса две недели. Пока Кадар отдыхал, проводя все время в саду или в библиотеке, он серьезно занимался со мной, практически забросив своих подопечных. За что, как выяснилось, они мне были очень благодарны. Он называл их цепными слугами или просто цепными. Не знаю, чем ему не угодило слово «раб», фактически, они ими и являлись. Некромант быстро обнаружил, что я могу управлять своей силой, вернее «антимагией», как он это назвал. Уверял, что зрелище красивое, но жуткое. Мне было обидно: себя я не видел, зато отлично видел, как он окружает силой себя, словно черная туча сгущается.
— Это только для красоты, — со смехом объяснял он, — можно и так, чтобы не видно было. Только с тобой есть сложности. Даже я нервничаю, потому что каждый раз, когда я призываю энергию, у тебя вид становится, как у голодного при виде отбивной, а цепные при одном твоем приближении в обморок падают.
— Я их не трогаю, — возмутился я. — И я не голоден!
— Да трогай! – весело воскликнул он. – Трогай, сколько хочешь! Я им велю бантики на одежду нашить. У кого они есть, хоть зажарь на ужин, они уже покойники! А теперь еще чуть-чуть поработаем!
Мы сидели в отведенной мне комнате, потрескивал огонь в камине, а на столе лежала кучка амулетов, которые я учился разряжать частично. И заодно видеть магию, которой они наполнены.
— Они видят, что остается от их амулетов. И отдача там такая, что ублюдков с ног сбивает. Это, конечно, всего лишь тренировка, но им страшно, что ты прямо на них перейдешь. Какая магия?
— В кольце? Огненная и живая — чушь какая-то! Оно что должно прорасти, а потом сгореть? Или наоборот?
— Да, сочетание неудачное. Брошь?
— Черная — значит, некромантическая или нижняя, нижняя отпадает, здесь нет демонов, значит, магия смерти, правильно?
— Молодец! Я из тебя человека сделаю!
— Не надо, мне и так хорошо, мастер! Но вот чего не понимаю, отец сказал, что мы задержимся тут на пару недель, но вроде как магов обучают годы?
— Небесные лэйны! Обучают, потому что они ленивы, им дают много теории, экзамены принимают. А я старой школы, мальчик! Мы готовили учеников быстро, минимум для выживания, умение правильно тренироваться, а экзамен — жизнь! Ты знаешь, что сейчас маги на экзаменах не гибнут? Это же смешно! В мое время из группы выживало человек пять лучших! А раньше, говорят, вообще один, который забирал жизни остальных! Зато они и горы двигали одним мизинцем! Вот взять хотя бы… Разрушителя. Ты про него слышал?
— Слышал, — пожал я плечами, — больше напоминает страшную сказку!
— Сказку? Мальчик, ты слышал о Повелителе Юга дар Тарионе? Так вот, жуткие башни-стражи Тариона созданы именно Разрушителем. Это была одна из его крепостей вроде как. И до сих пор Черные башни стоят, готовые уничтожить любого врага, хотя сам Разрушитель погиб, убитый своим слугой.
— И это слышал. Я правда не понял, зачем он его убил. Амулет бракованный, пробивается магия и может взорваться, — я разрядил чью-то неудачную поделку.
— Потому что его застали раненым, против него были все волшебники мира, и чтобы не попасть в плен, этот маг приказал верному слуге убить себя. Вот это?
— Паутина какая-то… Ой! — амулет вспыхнул в руках, и я выронил его, потирая ладонь.
— Теперь будешь смотреть, куда лезешь! Больно, чтоб тебя! — он коснулся груди и кашлянул. — Вот смотри, что мы выяснили: первое, если ты не разбираешься, куда лезешь, оно может взорваться; и второе, отдача от твоей деятельности действительно сильно бьет по создателю заклинания. А этот амулет я делал сам. Дальше, не останавливайся! Попробуй уничтожить только одну магию из двух! Ну?
— Не получается… — очередная поделка, полностью пустая легла на стол.
— Пробуй, пока не получится! Сосредоточься. Сиди и тренируйся, а я приду — проверю! Заодно и поужинаешь. Когда тренировку закончишь, и предъявишь мне хоть один частично разряженный амулет, — он рассмеялся и закрыл за собой дверь. Я подошел и подергал за ручку — заперто. Ах ты, демонов сын! Ну, ты вряд ли будешь страшнее моего создателя, чтоб ему в царстве Лейта икалось.
Спиртное сильно горчило, желудок нетактично намекнул, что ему это пойло не нравится. Вывернуло меня на заднем дворе зверски и по-настоящему. Последний, да собственно, и первый раз я пил в ту памятную ночь, когда сгорел мой дом. С тех пор обходился только травяными чаями и взварами. Успел забыть, какая это гадость. А в трактире кипело веселье. Народ праздновал нашу маленькую ложь, нашу находку. Оборотни справились, разболтали всем, а Кадар подтвердил, что этот амулет рассчитан на монстра. И даже помахал им, подтверждая находку.
— Завтра утром торжественно его уничтожим! Проведём великий ритуал! — громко сообщил он пьяным голосом, опрокидывая очередную кружку пива себе в рот. Причем именно опрокидывая, больше попало на рубаху, чем внутрь. Мой старик старательно изображал опьянение. Шумел, веселился. Я знал, что он притворяется. Когда Кадар напивался, он становился очень тихим и спокойным и чаще всего шел спать. Ну или, если состояние было еще «до», сидел, уставясь в одну точку. И уж точно не плясал с деревенскими бабами, неловко пытаясь их пощупать.
Наконец, желудок успокоился. Я вернулся, сел на свое место, поднес к губам кружку, когда дверь с улицы распахнулась, пропуская очередного посетителя: женщина средних лет, темноволосая… темноволосая? Кадар в очередной раз пьяно махнул нашей находкой, задев о стену и стол. И тут у нее из горла вырвался рык, и из-под приподнятой губы вылезли клыки. Она обернулась к нам. И опять изменилась, прекрасное лицо, несмотря на оскал. Ей хотелось повиноваться. Прекрасна. Даже слишком! А потом она зарычала, и народ в трактире как веником смело. Здоровенные мужики вынесли окна с рамами. Трактирщик для срочной эвакуации использовал декоративное кошачье окно в кухню, только мелькнули упитанная задница и ноги, когда он туда ввинтился. Оборотни ушли последними в уже выбитые окна, и только после того, как им показали кулак.
Кадар продемонстрировал твари амулет, но как только она шагнула к нему, выстрелил из арбалета в грудь, не целясь, одним четким движением выхватив оружие из-за спины. Она рухнула, но тут же вскочила уже в виде монстра. Странное существо стояло на четырех ногах, заканчивающихся копытами, только вот над копытами виднелись ещё и острые когти. Тело, похожее на конское или оленье, завершал длинный хвост, напоминающий пучок плетей. Шея, покрытая чешуей, и длинная морда. Из пасти торчали очень неприятные клыки.
— Вот человек озверел! — вырвалось у меня. — Отец, ты поосторожнее со стрелами! А то еще во что-нибудь превратишь!
— Она… э… оно в учебниках не упоминается, — ответил Кадар с другой стороны существа. — Смотри внимательно, так может действовать только черный источник.
— Ах ты, козел! Я тебе дам «оно»! — рявкнул монстр, влепив туда, где стоял старик, задними ногами. Тот укрылся за столом. Столешница треснула, но удар выдержала.
Ситуация довольно глупая. С одной стороны, мы можем бегать только вдоль стен, прикрываясь мебелью — это конеобразное заняло большую часть зала, с другой, ей тут тоже не развернуться — широкие и тяжелые столы достаточно затрудняли передвижение.
— Значит, все ж таки баба, — подвел итог Старик, высовываясь из-за стола. — Нам, конечно, жаль, но придется тебя, голубушка, убить. Если бы ты людей не жрала, жила бы себе.
— Они его спрятали! И не говорят мне, где он! Они его нарочно спрятали! — монстр буквально взвыл.
— Да сдох он, дура!
Я попытался достать ее мечом. Удар попал по хвосту, пара плетей упала на пол, забилась, как обезглавленные змеи. А мне пришлось очень быстро прыгать и бегать. Кто бы ни была эта четвероногая, обозлившись, она просто начала отбрасывать мебель грудью. Я еще пару раз достал ее мечом, но это помогло слабо. Она действительно взбесилась. Щелкнул арбалет старика, и она развернулась уже к нему, к счастью для меня. Я выбрался из-под стола, по которому до этого лупили ее передние ноги. Крышка была расколота. Серьезная дамочка. А еще говорят, слабый пол!
— Ты врешь, — сказал серьезно Кадар. — Было бы дело в нем, ты бы не стала убивать детей и женщин. Тебе, как всем порождениям Источника, нужна кровь и энергия. Потому ты и приручила полиморфа, себе в помощники.
— Они виноваты, он виноват! Он не помог мне! У него был амулет, он мог мне помочь! Они не сказали мне, где он!
— А они и не знали, — отозвался я, отвлекая ее от отца, стол, под которым он спрятался, уже перекосился от ударов копыт. — Никто не знал, где похоронен колдун.
— Они его спрятали! — похоже стрелы нашу противницу не брали, копыта лупили во все стороны в такт словам. — Спрятали, спрятали!!!
Кадар поднял руку, давая мне сигнал, и вытащил амулет мертвеца.
— Ты это ищешь?
Подействовало. Она с визгом бросилась на Кадара, он активировал амулет. Ее отбросило в сторону, прямо ко мне, перевернуло, ноги замолотили в воздухе. Я подождал, и когда она начала вставать вонзил меч туда, где по идее должно было находиться сердце. Ага! Как же! Она и с дыркой в груди бросилась на меня так, что только скамейки полетели! Я снова нырнул под один из столов и оттуда попытался достать ее по ногам. И тут она совершила ошибку — она наклонилась, то ли посмотреть, где же я прячусь, то ли укусить. Меч моего отца снес монстру голову, и… вот хорошо я откатился под столами подальше! Потому что тело билось в судорогах, разнося все вокруг, довольно долго. И только когда наступила тишина, в кухонное окошко осторожно заглянул трактирщик. Интересно, как он выскочил? Нет, я это даже видел, но он физически не мог! У него туда голова с трудом пролезет, уши застрянут! Но вылез же! Потом у отца спрошу.
— Ты не ранен, малыш? — хрипло спросил Кадар, протягивая мне руку и помогая встать.
— Вроде нет, — я все-таки сел на уцелевшую скамью. — А что там вообще-то с ней произошло? Ты понял?
— К сожалению, да, — он отхлебнул из одинокой, гордо уцелевшей кружки. Полюбовался, как злые мужики вытаскивают тушу для импровизированной кремации, и продолжил. — Это была пара магов, может, даже супруги. Она с конем провалилась в источник, а он, увидев результат, драпанул. Дальше ты знаешь.
— А амулет?
— Обычный разделяющий амулет, он не мог ей никак помочь. Просто наша монстра спятила, когда увидела, во что превратилась. Ну, тут конечно, мда… ты у меня тоже… эх, ладно!
— Я ни во что не превращаюсь, — обиделся я и закашлялся. Трактирщик понятливо приволок взвар. Еще горячий, свежеприготовленный.
— Да тебе и не надо, ты и так круче любой нечисти, — Старик засмеялся. – Ну, с парочкой покончено, можно и домой возвращаться. Только вот что, надо тебя в город завезти, ты же у нас теперь охотник, тебе соответствующий костюм положен. Чтоб все видели.
— Слушай, а зачем ты с ней говорил?
— Понимаешь, малыш, нечисть — она разумна, но примитивна. Большинству из них сложно говорить и думать одновременно, да и людям тоже, учти. Так вот за трепом они чаще совершают ошибки. К высшим оборотням это не относится, твой пушистый приятель вполне может болтать и драться. Так что, наша работа закончена. И мы прямо сейчас можем ехать, – он посмотрела на мою физиономию и рассмеялся. – Ладно, Лейт с тобой! Завтра празднование, прощание с приятелями, ночь, а утром в дорогу. Только сперва надо найти источник, посетить старого друга, да и вас познакомить. А уже потом домой. Поздравляю, малыш! То есть, охотник за нечистью! И сходи к своей этой девочке, доложи, что работа выполнена. Заверши сделку!
Он окунул амулет Патеса в лужу крови на полу, и когда поднял, потертый серебряный кружок изменился — заблестел солнечным медным блеском.
— Прими, сынок! С посвящением. Не опозорь!
Я склонил голову, и тонкая цепочка легла на шею…
Нара с ребенком ехали верхом на моей лошади. Мы с Зайтаном шли пешком и болтали. Он рассказывал об урожае, об отце, о деревенской нехитрой жизни…
— Я вот тогда, как увидел, что у нас от телеги осталось, сразу отцу сказал, мол, выброси ее подальше! Все равно бык ее изломал. А он уперся — починим и все!
— Подожди, — я остановился так резко, что Белка ткнулась мне в плечо. — Кадар, а проклятье мертвеца, оно существует?
— Которое? — мой учитель придержал Злого. — Их несколько.
— Этот сосуль покойный вроде был магом, значит, у него все должно быть как бы сильнее. А кузнец его похоронить должен был? А если не похоронил, а? Ну вот, если он тело мага просто бросил?
— Ну, тогда так накроет… Думаешь, почему даже разбойники стараются жертвы хоронить? Кроме совсем уж чокнутых. Ох, щенок, а ты растешь! Даже я не подумал, что деревенский дурак может не верить в проклятие!
— И где будем искать, отец? — ответ я предвидел, и заранее предвкушал крик пушистой души.
— В лесу, — Кадар не подвел. — И я даже знаю, кто у нас будет вместо собаки!
— Издеваемся? — мгновенно вскинулся оборотень. — Я не смогу найти труп такой давности!
— Нет, Зайчик, не сможешь, а вот бегать будешь за двоих. Кости я думаю, ты различишь в траве, даже старые.
— Не уверен, но попробую, — наш пушистый приятель задумался. — Вот кузнец задачку задал! Все время эти люди…
Он запнулся, косясь на нас. Кадар отмахнулся:
— Тут из людей только я, да твоя супружница. Дэйка человеком счесть трудно. Однако наш монстр ведет себя странно. Все-таки, что может быть у покойника, что ему так нужно? Ради чего все это? Нет, все-таки не даром сотворенных запрещают, они все сумасшедшие убийцы!
— Я не такой, — мне стало обидно. — Я же себя контролирую!
— Дэйк, да ты такой единственный !- старик ко мне даже обернулся. — Уж сколько пытались вас создавать, поверь! Разумных, полностью контролирующих себя сотворенных не существует! В принципе! Ну а ты… И Разрушителю не стыдно было бы за такую работу! А уж он, говорят, умел с магией жизни управляться.
***
В деревне было оживленно. Деревенские жители, бросив дела, смотрели представление. Вернее, тренировку. Собачья возня, как назвал ее Кадар. В центре круга стоял Барк, раздетый, в одних штанах, он переступал босыми ступнями в пыли, играл мышцами, куда менее внушительными, чем у моего приемного отца, волосы, небрежно забранные в хвост, уже растрепались, и часть прядей липла к плечам. Вокруг стояла его команда, в том числе и невысокий тощий паренек, новенький. Они по очереди, под приветственные крики толпы бросались на командира, а он их отшвыривал прочь. Кого-то хитрым приемом, а кого-то и обычным толчком в плечо, сбивая с ног. Судя по всему, веселье длилось уже давно, но до сих пор не надоело ни участникам, ни зрителям.
Когда Барк увидел нас, он отвлекся от нападающих и изобразил подобие теплой улыбки. Они попробовали этим воспользоваться и напали сразу вдвоем. Он небрежно поймал одного в захват и, шагнув назад, швырнул его во второго.
— Так, парни, хватит. Стоять. Тут у нас сразу два щенка образовались, давайте-ка я их поваляю!
Я повернулся к Кадару, он кивнул:
— Иди, я Зайчика сам домой провожу, а тебе полезно будет. Барк, а может, со мной?
— Я не спешу умереть! – тот вздернул бровь. – Нет уж, катись, куда шел, а я детишек потренирую!
Интересно… Мне казалось, старик куда медленнее, чем этот тип. Ох, и не нравится он мне! Но пришлось встать рядом с пареньком, потому что остальные отошли, давая нам место.
— Урок первый, — начал Барк, — не становитесь рядом, противник не должен видеть вас одновременно. Так будет легче нападать.
Я отошел ему за спину. Он стоял, чуть ссутулив плечи, и склонив голову. Странная поза. Мы напали одновременно. Не знаю, куда он достал мальчишку, но мне он, не оборачиваясь, влепил ногой в живот. Пребольно. Когда дыхание вернулось, я смог сесть и оценить радость толпы вокруг. Паренек тоже с трудом поднимал свое тело с земли. Барк насмешливо произнес:
— И даже если противник вас не видит, не надо считать, что он не знает о вашем нападении. Надо быть осмотрительнее, жизнь у вас одна, щенки.
Через несколько атак у меня появилось чувство, что Барк всю жизнь мечтал меня избить. Дрался он сильно, больно, короткими ударами, которые неизменно отправляли меня на землю. Поднимаясь в очередной раз, я решил, что прямая атака — не лучшее, что можно сделать в данной ситуации. Увернуться от его ударов я не могу, он быстрее и опытнее, но можно попробовать обмануть. На это раз я сделал мишенью атакующую конечность. Когда он попытался меня пнуть, я ударил по ней кулаком. Наверное, с таким же успехом можно бить по каменной стене, но Барк одобрительно кивнул:
— Хорошо, Дэйк, будь у тебя нож, я был бы ранен. А вот ты — убит. Теперь отдыхайте. Один из вас добился успеха, на этом и закончим.
К вечеру они уехали, а я остался лечить синяки. Можно было сказать, что я сам стал одним большим синяком. Очень уж больно бил мой временный наставник. Куда больнее, чем мой приемный отец. А тот, тем временем, успешно отвел Зайтана с семьей к его отцу и сдал с рук на руки. Тот мрачно поблагодарил и пообещал зайти поговорить. Что и сделал.
Я раньше видел его в трактире — худой, невысокий, с длинными до плеч волосами и аккуратной бородой. Дружки звали его Вальком, я даже и подумать не мог, что он — нечисть.
— Он совершенно не похож на оборотня, — шепнул я Кадару. Тот в ответ представил меня удивленному собеседнику.
— Дэйк, мой щенок, он еще совсем зеленый.
Я посмотрел на своё отражение в мутном стекле, не зеленый, скорее фиолетовый после драки с Барком.
Кадар заметил мой маневр и вздохну:
— Зеленый значит неопытный или молодой, Дэйк. Не стоит все принимать буквально. А синяки скоро пройдут.
Оборотень заказал нам выпить, вернее себе и отцу, а мне — ягодный отвар. Не то чтобы я рвался к пиву, оно, на мой взгляд, горькое, жажда меня после него мучает, да еще и тошнит потом, но обидно, что сочли ребенком. Приперся Зайтан и получил такой же отвар. Его обиженный взгляд вполне меня успокоил, а изумление при виде синяков — насмешило.
— Вот что, ребята, нам нужна помощь, — без предисловий начал Кадар. — Тварюшка тут еще та завелась, опасная и мыслящая. Даже на оборотней кидается, да и скорость атаки у нее повыше вашей будет. Она была человеком, это я точно могу сказать. И еще, она что-то ищет. Чтобы её поймать, нам тоже придётся это «что-то» поискать.
— А что именно, Кадар? — спросил Вальк. — Чего ты хочешь от нас?
— Тело, мужики. Тут у вас весной чужак замерз, так вот, похоже, его не закопали, а бросили тело в лесу. И надо его найти.
— Почуять старые кости? Нереально, Кадар, — покачал головой оборотень. — Слишком давно это было.
— Нет, не так. Нужно пробежать возможные маршруты от места гибели кузнеца, и если что подозрительное — позвать нас. Мы там же будем искать.
— Так всем миром искать проще! — высказался Зай и получил от отца подзатыльник.
— Не проще, — пояснил Кадар: — Во-первых, обезлюдивать деревню нельзя; во-вторых, мужиков эта штука в лесу по одному переловит, как цыплят; а в третьих, не пойдут они, побоятся. Мертвец нечистый — маг, умер плохо, да еще и выбросили, вместо того, чтоб закопать. А на вас, лохматых, проклятье не действует, как на любую нечисть.
— А на меня? — на всякий случай поинтересовался я.
— А на тебя… Знаешь, я думаю, ты этим проклятьем закусишь и не подавишься, малыш.
Старший оборотень призадумался, отхлебывая пиво. Кадар его не торопил. Мы с Зайтаном ждали. Казалось, оба продолжают мысленный диалог, непонятный нам. Наконец, Вальк со стуком опустил кружку на стол.
— Завтра, как рассветет, я за вами зайду.
***
Лес. Птички, зверюшки, цветочки… комары! Что бы там ни пели барды, лес — это, прежде всего, комары и паутина, а уже потом все остальное. Хотя, большинство бардов в лесу не бывает — ездят себе с обозом по дорогам, отдыхают в защищенных магией трактирах, а если и любуются на природу, так недолго, прежде чем вернуться в трактир для написания очередного шедевра. Хорошо Заю, у него плотная шуба, а меня кусали зверски. Я даже проверил на всякий случай наличие на себе таблички «бесплатный завтрак». Хотя не такой уж бесплатный, часть мерзких насекомых заплатила за него жизнью. Но их все равно было слишком много, на мой взгляд. Я заглядывал под кусты, поминая покойного кузнеца совершенно нецензурными словами. Тела все не было. Наконец, Зай чихая и отплевываясь, приволок в пасти какую-то траву с резными листьями.
— На, натрись, тьфу, вонючая какая! Зато сразу кусать перестанут!
Трава, и в правду, оказалась вонючей, похоже, при ее создании боги использовали сотню лесных клопов, зато комары сразу полетели искать менее ароматную добычу. Носящийся вокруг Зайтан болтал не переставая. Он начинал фразу, отбегал для очередного кругового поиска и, возвращаясь, заканчивал. В результате я получал такую информацию:
— А потом наша рыжая корова…. так, в тех кустах нет… отелилась, а теленок чер… и там нет. …ненький, только от кого, нет в…. Эй! Туда не ходи, там осы! деревне черных бык… а там болото …ов.
— А болото на зиму замерзает?
— Да у нас все… ух ты! Смотри, кабан! А залезь лучше на дерево! … замерзает!
На дерево я не полез, не умею лазать по стволам в два обхвата толщиной, да и кабан, наградив нас оценивающим взглядом, насмешливо хрюкнул и ушел в кусты.
— Сам дурак, — сказал я в след лесному чудищу.
Зайтан нашел здоровенный муравейник кусачих рыжих муравьев и быстро удрал. А я… меня туда потянуло, к этой горе хвои.
— Отец, — позвал я, — кажется, тут!
Среди хвои что-то белело. Оборотни, оценив размеры муравьиного жилища и кусачесть его обитателей, свалили подальше «посторожить». А мы, вооружившись палками и ругательствами, добыли из хвои человеческий череп и еще какие-то кости, кажется ребра. Потом Кадар подцепил среди шевелящихся насекомых несколько цепочек с висюльками и скомандовал отступить для изучения добычи. Вовремя — враг уже почти одолел высоту моих сапог, даже боевые приплясывания не помогали.
Висюльки оказались гильдейскими знаками и амулетами. Один из них отец «скормил» мне, сообщив, что это боевой и может рвануть в любой момент. Два других, полумесяц и черный кружок с непонятными знаками заботливо припрятал. Оборотни кружились вокруг, морщась от запаха муравьиной кислоты, и до смешного напоминали обычных деревенских собак.
— Игрушка у нас, — Кадар внимательно изучил свою одежду, на предмет оставшихся муравьев, — осталось только привлечь монстра. Будем ловить на себя. Был бы Барк, я бы подставил его, но увы, придется тебя. Я староват для прыжков по кустам, малыш.
— Как мы это сделаем?
Он поднял голову и уточнил:
— Ты не против? Странно… Не страшно?
— Страшно, — честно признался я. — Но я тут обещал одной девочке, что отомщу за ее братика. Тварь убила его.
— Обещал… да… с тобой хватает сложностей малыш! Ты заставляешь думать. Ну, раз обещал, значит, должен сделать. Вечерком ты выпьешь пару кружек, и пойдешь болтать. Громко, безудержно, так чтоб тварь об этом узнала. Хвастаться, какой ты умный, как убил первого. Скажешь, что ничего сложного завалить деревенского дурня! Обязательно скажешь — ты будешь сильно пьян! И про амулеты упомянешь! Пусть полезет на тебя, на нас, лишь бы вышла.
— Но как… Погоди, тут такое дело — монстр же не в деревне? Или она все же там? И Патес, он же был твоим другом, а ты хочешь, чтоб я про него гадости говорил!
— Тварь тут, рядом. И если будешь достаточно громко шуметь, она услышит. А Патес был охотником, он поймет. Сейчас мы пойдем отмечать победу! Эй, шапки!
Оборотни подошли, осторожно шевеля ушами.
— Идите вперед, расскажите там, что мы нашли амулет, пусть приготовят отметить. А охоту на монстра мы запланируем на… на когда оно придет. Вперед ребята. И это… под мечи не суйтесь, если что. Не мешайте!
— Отец, а почему кузнец запихнул покойника в муравейник-то? — спросил я, когда мы остались одни.
— Не поверишь, он ограбить его хотел. Покойник-то был в слое льда. Вот он его сюда под снег и пристроил. Думал к лету все забудется, он вернется и спокойно заберет добычу: амулетики, деньги. Нам с тобой попался уникальный, лишенный суеверия деревенский дурак. Покойный.
Сначала мы решили обследовать овраг, он был ближе. Старик осмотрел влажные, с торчащими корнями склоны и велел:
— Давай, Дэйк, поищи как следует, тут должна быть магия. Ты же ее чуешь, малыш? Вот и давай, ищи.
— Я не собака, — огрызнулся я. И послушно побрел вниз по склону. Покойника не нашел, зато нашел два залома, грубые пучки ветвей с заплетенной в узел вещью. Магии в них было немного, но я их выпил полностью, уже понимая, что этот голод будет гнать меня на охоту всю жизнь. Потом я нашел тонкий черный шнур у дерева и кострище — там кого-то привязывали. Магии в этом месте было много, я позвал старика. Кадар долго осматривал место, все больше мрачнея. Потом со вздохом заключил:
— Оно искало тело, как и мы. И вот здесь оно Патеса и обработало. Мальчик, если даже я сдохну, если со мной случится то же, что с Патесом, убей это существо. У тебя получится.
— В твоих книжках после этой фразы обычно случается всякая дрянь, — сказал я, оглядываясь.
Нет, птицы не замолкли, и даже солнце, светящее сквозь листву, не скрылось за облаком, но холодом повеяло ощутимо… а потом сверху свалился наш пушистый знакомый. Из-за вставшей шерсти он был вдвое крупнее и напуган так, что заикался.
— Т-т-там т-р-руп, он шевелится! — выпалил оборотень.
— Надо же, какие мы нервные, — буркнул Кадар, мстительно прицеливаясь сапогом к пушистой заднице. – Ладно, показывай своего жмурика!
Оборотень успел отскочить, клацнув в воздухе зубами, то ли на нас, то ли на комаров и, горбясь, побрел вверх. Ему откровенно не хотелось возвращаться к активному покойнику.
Покойник, как покойник. Раздутый, кое-где уже подгнивший и погрызенный. Ну, стоит, покачиваясь и что? Куда он пойдет в таком состоянии? Он же на ходу развалится! Трупу видимо тоже не особо хотелось куда-то идти, он еще немного постоял, пока Кадар обтесывал ближайшую палку и, не дожидаясь, когда его проткнут, покладисто завалился в листья.
— И что это было? — спросил я своего наставника.
— Неудачная попытка поднять зомби. Их же тоже не каждого поднимешь. Этому, например, и тут хорошо. Да и талант иметь надо.
— Тут все пропитано магией, — сказал я, почесывая оборотня за ухом, он блаженно зажмурился, привалившись к колену. — Кто-то очень постарался, поднимая его!
— Зря старался, место неподходящее, концентрация энергии смерти никакая, маг-то поднимал неплохой, но когда направление другое — например, огонь или жизнь — лучше мертвецов не поднимать, любой некромант справится… э-э-э… — Кадар прервав лекцию, озадаченно уставился на нас. — Слушайте, мальчики, может мне отвернуться?
— Ой! — мы оба сообразили, что почесывание брюха валяющегося на спине оборотня выглядит, как минимум, глупо, он вскочил и что-то пробормотал про инстинкты. У меня, может, тоже инстинкты, он такой пушистый!
— Ты, лохматый, потом закопай его! А мы пока поищем, кто у нас такой самонадеянный. Дэйк, что ты там нашел?
Я показал небольшой камень, который до встречи со мной был каким-то артефактом. Кадар изучил царапины на нем, и пояснил:
— Это пусковое заклинание, подходит человек — покойник встает и нападает. Оборотня они просто не учли. Он слинял раньше, чем зомби поднялся. Эй, шапка, у тебя имя-то есть?
— Ага, я — Зай. Ну, чего вы ржете? Тьфу на вас, Зайтан! Зайтан меня зовут!
— Так, Зай, ну-ка покажи нам еще странные места.
— Насколько странные? — он выглядел очень забавным: пушистый, с розовым длинным языком, свешенным из улыбающейся пасти, и развернутыми в стороны ушами. — Я знаю, где есть много скелетов животных, там они иногда даже встают! И знаю большое гнездо шершней, но я туда не пойду, они кусаются больно.
— А ты не знаешь, где мог покойный кузнец закопать… ах, ты ж, сволочь! — отец метнул нож куда-то в кусты. Оттуда что-то ломанулось, большое, ростом, наверно, с оленя или лошадь, и ускакало сопровождаемое треском ветвей.
— Не попал, — сообщил Кадар. — Ушло. Наш приятель заходил.
— Ты уверен?
— С подветренной стороны, такая махина и совершенно бесшумно? Думаешь, тут много таких? Местные бы уже разболтали.
Мы осмотрели землю, нашли нож, следы копыт, и озадачились.
— Могу поклясться, что видел оскаленные клыки, — пробормотал Кадар. — Но ведь копытных хищников не бывает. А значит у нас все плохо, Дэйк. У нас еще один сотворенный.
— А не мог быть всадник? — Зай обнюхал следы и поднял загривок гребнем. — Гадость какая! Пахнет плохо! Воняет!
— Воняет? Чем пахнет-то? — уточнил я, потому что никакого запаха не ощущал.
— Неестественно, — оборотень сел. — Я по этому следу не пойду, мне страшно. Ну и работа у вас, мужики!
В овраге мы так ничего и не нашли. На следующий день отправились к Вонючему. Это оказался ручей, полностью оправдывавший свое имя. Воняло так, что мы начали чихать. Вода ручейка выглядела не очень, грязно-желтая, теплая. Земля вокруг была мягкая, со следами копыт, ног, лап…Тут и зимой легко выкопать яму, и запах. Запах… Здесь не то что труп, здесь их целый склад можно устроить. И никто не найдет, кроме того, кто чувствителен к магии. Если тут вообще что-то есть. Потому что я ничего не чувствовал. Мы раскопали несколько подозрительных мест, но земля была совершенно пустой. Хотя настолько мягкой, что, похоже, ее копали до нас. И куда подевался труп, было неясно. Есть вещи, которые я не люблю. Одна из них, это искать прошлогодний труп, о котором известно только, что он «где-то здесь». Оборотня не было, но я подозревал, что его любопытный нос где-то рядом, в отличие от искомого покойника. Я ошибался.
Мы уже собирались, злые и уставшие, когда Белка встревожилась. Моя кобыла навострила уши и пронзительно заржала. Ответом ей был крик. Отчаянный визг! Мы бросились к лошадям. Злой был отличным конем, но рыжая его обогнала! Она летела, вытянув шею, стелясь над землей, каким-то невероятным образом огибая деревья. За спиной стучали копыта Злого, он не мог нас обойти, но не отставал. До сих пор не понимаю, как мы не разбились в этой безумной скачке. Мы не уловили направления, но кони вынесли нас куда нужно. Белка и вправду была боевой лошадью, и сейчас это проявилось во всей красе. Мы успели. За мгновение до того, как стало поздно. У порога лесной хижины стояла она, женщина странного вида, спиной к нам. Белка не тормозя ударила грудью, врезалась во врага. Как все лошади, она не переносила нежить. Только не убегала, а атаковала! Женщина пошатнулась. Только пошатнулась от удара этого живого тарана! И к ее ногам упал ребенок, младенец!
— Ах ты, тварь, — выкрикнул Кадар. Он прыгнул с седла, выхватывая меч. Она не приняла бой, прыгнула в кусты и, скрючившись, побежала. Удар лошади все-таки даром не прошёл. Я рванулся за ней.
— Стоять, Дэйк!
— Но она же уйдет!
— Или закусит тобой, — он обследовал ребенка. — Дышит, одна радость… не хочу еще раз это пережить.
— Пережить что?
— Со мной это уже было. Моя семья. Моя семья… Мы жили на краю деревни, я ушел пасти гусей, а когда я вернулся, я увидел сестру, ее выпили. У матери было разорвано горло, у старшего брата тоже, а отцу свернули шею. Знаешь, мне потом снилось это, как я ухожу пастушком, а возвращаюсь охотником за нечистью. Зайди в дом, малыш!
Кадар гворил, а его толстые пальцы в это время ощупывали тельце. Вынув из мешочка на поясе красный кристалл, он осторожно коснулся малыша. Тот вздохнул и захныкал. Тихонечко так, неуверенно. Я шагнул в перекошенную дверь и ахнул. Сразу за ней в луже крови лежал парень, чуть старше меня. За его спиной женщина, почти девочка. Она дышала, повезло… Я окликнул моего наставника.
— Дэйк, займись женой! Там ты не навредишь, похлопай ее по щекам, что ли. — Он сунул завозившейся женщине под бок младенца. Буркнул: — Молчи, дура!
Она закивала, прижимая ребенка, и уткнулась в него лицом. Не мешала, не выла. Замечательно.
— А Зай? — спросил я.
— Думаю, он подыхает, кровь еще течет. Мальчик защищал семью как мог. Но опыта для такого боя у него не было.
— Можешь ему помочь?
— На кой? — Кадар пожал плечами. — Он же нечисть, оборотень.
— Я тоже нечисть. Ну, Кадар, я знаю, ты можешь! — я попытался закрыть рану парня, но кровь упорно текла сквозь пальцы.
— Ладно, Лейт с тобой! Держи ще… а, нет, ты его не удержишь! Тем более, ты девственник, так даже лучше. Надрежь себе руку. Да не ладонь, болван! Предплечье, там быстро заживет! И влей ему кровь в рот.
Я удивился, но поспешил сделать разрез. Кровь выступила на коже, протекла по руке, закапала на пол. Он перевернул тело на бок, и придавил за шею и бедро умирающего.
— Давай.
Несколько капель крови попало в рот, он сглотнул, выдохнул и… я такого еще не видел! Тело забилось, изогнулось, превращаясь, лицо перетекло в волчий оскал. И он бросился на меня. Я отшатнулся и упал на задницу. Впрочем, Кадар удержал волка за холку и крестец.
— Вот про это я и говорил, — сдавлено прошипел он, борясь с обезумевшим животным. — Не люблю я этих тварей, и шерсти от них…
Действительно, шерсть летела пучками. Я тупо смотрел, не зная, что делать. Наконец, волк успокоился, расслабился и заскулил.
— Хороший мальчик, — одобрил старик, не разжимая рук. — Теперь обратно в человека, а то на воротник пущу!
Волк послушно изменился. Зайтан сел, попытался подползти к жене, но старик удержал.
— Она в порядке. Просто по башке получила. Мальчик твой тоже жив. Твое счастье, что баба заорала, а мы услышали.
— Да, голосок у нее всегда… — хриплым шепотом сказал оборотень. — Отпусти, я хочу точно знать, что они в порядке. Я больше не буду!
— А мы хотим знать, что произошло, — отец все-таки разжал руки, выпуская паренька.
— Я был на огороде, когда оно пришло сюда, Нара завизжала и я прибежал. Знаете, — он опустил голову, всхлипнул и вытер нос рукавом. — Оно отразило меч просто рукой! Я даже сделать ничего не успел! Даже обратиться не успел!
— Ну, ты продержался ровно столько, чтоб мы успели прибежать. Чем оно тебя? Когтями?
Парень поспешно рванул к супруге, пока мы опять не передумали.
— Пастью. Там такая… в три моих! И еще, оно на копытах, точно! — донеслось сквозь приглушенные женские рыдания. Зайтан утешал жену и ребенка. — Что нам делать, охотники?
— Возвращайтесь в деревню, оно голодное, злое и, похоже, отчаялось. Иначе бы на оборотня не напало. В деревню не сунулось, потому что там все настороже, да и Барк сегодня возвращаться должен, наверно, уже в трактире. А он тоже серебряный охотник, как и я. Так что бери своих в охапку и тикай отсюда. Оно вернется.
— В твоих книжках, отец, — ехидно сказал я, — ни слова о том, что нежить может так долго бегать. Везде «встал в засаду — убил».
— Ну, так считай, что мы в засаде. Уже несколько дней. И помни, что до нас не справились опытные охотники.
Для начала мне влетело. Мать девочки на меня наорала, замахнулась мокрой тряпкой, которую она вешала на веревку сушить. Потом охнула, быстро сбегала в дом и приволокла какой-то сверток и пирог, после чего чмокнула меня в щеку. Поблагодарив, я повернулся и ушел, пока она еще что-нибудь не придумала. Ну их, этих деревенских жителей!
Уже возле трактира я обнаружил смазанное движение в мою сторону, уклонился и уже потом рассмотрел – у стены лежал тряпичный мяч. Видимо, играющие в него ребятишки решили пошутить над чужаком. Их чумазые довольные мордочки светились хитростью. Пришлось подобрать игрушку и отправить обратно. Я заметил удивленный взгляд Кадара. Мой приемный отец смотрел внимательно и странно. Оценивающе. Не люблю, когда он так смотрит, значит, что-то произошло. В чем-то я опять накосячил.
— Ну-ка лови, малыш! – в мою сторону полетел нож. Я привычно поймал, подбросил в руке и отправил обратно, Кадар часто так со мной играл. Тут ничего сложного, главное, ожидать, что он полетит и понимать, куда именно.
— Лейтовы штучки! – буркнул мой отец. – Что это у тебя?
— Да вот, угостили, – я протянул ему подарки.
— О, это вкусно. Вот это, — он ткнул в сверток, – ягоды, мед и орехи, их тут запекают в специальном тесте. Оно не портится. Обалденная штука! И пирог с ливером. Замечательно! Видишь, как хорошо быть охотником? Прибил монстра – держи премию! А теперь марш ужинать! Денек завтра будет так себе.
Предсказание старика не сбылось: «так себе» началось уже вечером. У одной бабы волк порвал оставленную во дворе козу. Вот прямо залез среди дня и порвал. Сейчас, когда добычи полон лес! Мой старик помрачнел, рассматривая раны на животном.
— Я по-прежнему не знаю, что это, Дэйк, а значит, не знаю, как его лучше убить.
— Ты же ранил его стрелой.
— Но для любой другой твари такая рана была бы смертельна! — будь осторожен, малыш, оно голодает. Для таких существ животное — не еда. Оно просто выместило злость.
Я вспомнил собачье ворчание из кустов. Девочка пошла за мной. Оно за девочкой. Но не напало. Почему? Почему оно вообще…
— Меня интересует не это, — сказал я ему. — Почему оно не покинет деревню? Ведь можно найти другую, где нет нас, где жители еще не пуганы.
— Потому что его что-то держит. Но вот что? Гнездо? Да вряд ли. А полиморфы вообще делением размножаются.
— А оно полиморф? А об кого они делением размножаются?
Он дал мне подзатыльник и засмеялся:
— Сколько раз я тебе говорил, читай книги, там все есть. Про полиморфов тоже. Ты вообще представляешь себе размножение делением? Кого ты видел размножающимися?
— Коров, коз, моих братьев и земляных червяков — они лопатой размножаются, — послушно перечислил я.
— Лопатой твои братья по хребту получат, чтоб не размножались! — буркнул Кадар. — Давай, соображай, будущее светило! Как думаешь искать нашего голодного приятеля?
— Не знаю, — заявил я. – Может, у жителей спросим?
— Они тебе нарассказывают, — старик расхохотался. — Неделю будешь бредни слушать, кто чего по пьяни увидел! А заодно узнаешь, что этот монстр чья-то невестка, теща или зять. Даже не думай о прямых вопросах! Конечно, расспросим мы обязательно, только не так. Учись, щенок, пока я рядом!
Перед закатом были обычные посиделки в трактире. Народ трепался, обсуждал урожай, приплод скота, гибель несчастной козы и обнаглевших не по сезону волков. Кадар сел вырезать свистульку, которую тут же подарил ближайшему мальчишке. И взялся за следующую. А еще он заговорил: до меня доносилась история, как он в детстве нашел собачий скелет, раскрасил его и поставил у храма, чем и сорвал праздничную службу, и отец его выдрал. И второй раз, чтоб от работы не отлынивал под видом тяжело побитого. Мальчишки поддержали благодатную тему, рассказывая о своих царапинах, снах, и затрещинах. А так же о странных и страшных находках. Среди местных ужастиков лидировал, конечно, бродячий коровий скелет, который регулярно видели по ночам. А также большая собака, которая обещала надрать шалунам уши, когда в нее попали яблоком. Ну, я даже не сомневаюсь, кто такой болтливый. Кто-то вспомнил и ледяного мертвеца, жуткую весеннюю находку. Замерзший труп нашли на берегу речки, бедняга провалился в воду и не смог дойти до деревни. Его так и обнаружили, он лежал, скрючившись, будто полз на четвереньках, да так на бок и завалился. Таких мертвецов считали проклятыми, старались закопать подальше от деревни. Его вызвался похоронить кузнец, который пал жертвой проклятия. На обратной дороге его задавило упавшим деревом. А могилу так и не нашли, где она никто не знает. А жаль, и кол-то ему не вобьешь… Потрескивал огонь, детишки счастливо и испуганно полушепотом рассказывали Кадару очередную байку. Я смотрел на своего старика и он мне казался… хищником. Не добрым внимательным дедушкой, как ребятишкам, а застывшим перед броском зверем. Видимо, он нашел.
Ночь прошла почти спокойно, кто-то немного поскребся в окно, но когда вышел злобный и вооруженный я, то было тихо и безлюдно.
А утром шумно приехал отряд. Четыре человека верхом на лошадях. Трое неуловимо похожих на Кадара, мне даже показалось, что у них на шее знаки Псов, и один без всяких знаков, парень чуть старше меня. Но выглядел он гордым. Бросил на меня презрительный взгляд. Троица же мной откровенно заинтересовалась. Впрочем, только до тех пор, пока мой старик, почесывая пузо, не вышел на крыльцо.
— Привет, парни! Привет, Барк, — это к их старшему, и демонстративно ткнул в меня пальцем. — А это, собственно, Дэйк, мой щенок. Так что слюни подбери, не про тебя роза цветет!
Барк, стройный, относительно молодой, чуть за тридцать, с седыми длинными волосами и длинным носом с горбинкой мне не понравился. В нем чувствовалась жестокость, которой был лишен мой старик. Он поклонился в сторону юноши, представляя.
— А это Хален, наш наниматель. Вернее, маг, подающий большие надежды, мы сопровождаем его к наставнику. Ты не поверишь, Кадар, насколько он многообещающ. А твой щенок, он давно с тобой?
— Достаточно! – в голосе Кадара прокатилось рычание. — Мальчик спокойный, понимающий, как я уже сказал: руки прочь! Дэйк, отвернись от лэйна мага, а то он решит, что ты к нему неровно дышишь.
Если честно, он был прав. Парень меня привлекал, притягивал просто. Мне хотелось убить его, уничтожить, вытянуть из него всю магию. Я чувствовал себя как умирающий от голода у накрытого стола. Пришлось отступить к Кадару и потереться виском о его плечо, прося помощи. Он сунул мне флягу, буркнув «полглотка, молод еще». Со стороны выглядело, будто я выпивку выклянчил. Но эти полглотка помогли, меня слегка оглушило, и маг стал менее привлекателен с пищевой точки зрения. Барк поднял бровь, мол, что происходит? Старик кивнул «потом расскажу». Я смотрел на них. И понимал, что маг-то — добыча, его или убьют или что похуже сделают, и по идее, я должен хотеть ему помочь. Но вот не хотелось совершенно. Он был мне безразличен. Наверно, потому, что я не человек? Но тогда почему мне жаль жителей деревни? Нелогично это все. Одурманенная голова отказывалась работать, я решил, что подумаю на эту тему потом. А пока понаблюдаю. Отряд вместе с Халеном вошел в трактир, перекусить и продолжить путь. Маг сидел с надменным видом, пока его спутники всячески хлопотали вокруг, изображая образцовых слуг для такого важного господина. Я наблюдал и заодно подслушивал, что там обсуждают мой старик и Барк. Гость говорил чуть слышно:
— Насколько я понял, ты мальчишку уже обучаешь?
— Он очень хорош. Мальчишка взял рудовника и спас от него мою жирную шею. А теперь вот и полиморфа. Он будет отличным псом. Патес оставил ему свой медальон.
— Патес… эх, если б ему можно было помочь! Такого бойца потеряли! Но щенок справился, это главное. А тварь?
— С ней сложности, классифицировать не могу, а это половина дела, — Кадар зевнул. — Но ты не задерживайся, мы справимся. Он, правда, хорош. И заметь, твоего гостя он предупредить не пытается! Редко кто с первого раза может это принять. Даже ты пытался.
— Пока та надменная скотина меня плетью не приложила! — Барк недобро засмеялся. — Зачем ты его угощаешь?
— От конкурентов.
— Не хочешь, не говори, — принял его волю Барк. — У всех свои тайны! Понимаю. Хотя не скрою, любопытно.
— Да не тайна это. Ладно, слушай! Мальчик магию тянет, как мы пиво! Ты ж видел, он не человек вовсе. Для него твой маг — закуска и выпивка в одной тарелке! Он был среди тех троих! Уловил? Вот я его и придерживаю. Зато потом, — старик мечтательно вздохнул, — он сделает наш мир чище! Намного чище. Его будут бояться, Барк! Больше, чем нас.
— Да, теперь понимаю! — голос Барка дрогнул от восторга и предвкушения. — Как эти зазнайки забегают, когда он войдет в силу! Если что надо, только намекни. Сделаем! Такой щенок должен вырасти в хорошую собаку!
Перекусив, они уехали, я так и не предупредил мага. Я вообще к нему не подошел. Это все равно, что с жареной курицей после недельного голода разговаривать! Жрать хочу. Где этот проклятый монстр? И можно ли его…? — тут я опомнился. В конце концов, это же он вроде меня хочет съесть, а не я его. Наверное. И все же, его ведь можно съесть?
Потом мы сходили на могилу кузнеца. Отвел нас туда его сын, мрачный детина с бородой до пояса, заплетенной в две косицы, и кулаками с мою голову. Он сел на скамью и смотрел, как Кадар чуть ли не носом исследует могильный холмик. Я тоже смотрел, потом подошел ближе.
— А что ты ищешь, Кадар?
— О! Кстати, о всяких там амулетах… Ну-ка, скажи, под землей что-то есть?
— Покойник, — предположил я. — А что там должно быть?
— Вот и у меня ничего! Значит, вещь осталась у замерзшего мага. Эй, Болос! Вы у того, замерзшего, ничего не брали?
— А? — сын покойного вышел из полудремы. — Да что у него возьмешь? Он льдом был покрыт, так что не пробьешь, да и нехорошо это! Вон батька хоронить тока пошел и все, только на утро нашли, и ведь ветра не было. Колдун видать затянул с собой.
— Колдун, — подтвердил Кадар. — Надо было сперва в город послать, в управу. А вот подумай и скажи, где твой отец мог его схоронить?
— Я отца у Трех Братьев нашел, это сосны такие, там на него береза и упала, значит, либо в Вонючем, либо в овраге. Там земля и зимой мягкая.
— Дорогу покажешь?
— И за деньги не покажу, у меня жена молодая! Жить только начал, чтоб в могилу ложиться!
— Ладно, хрен с тобой! Хоть объясни, как идти!
Утром в деревне было шумно, мычала скотина, визжали бабы, гудели голоса мужиков. Мы выскочили на крыльцо. У дверей лежало тело, незнакомый нам мужчина с разорванным горлом. Не добрался до двери несколько шагов. Его лошадь паслась неподалеку, объедая живую изгородь трактира. На земле было сухо, ни капли крови. Кажется, кое-кто восстанавливал здоровье… Одна из женщин обнаружила царапины на окне трактира, причем у моей комнаты. Мне стало не по себе, эти существа явно решили мной подзакусить. С другой стороны, я не ребенок… мной подавятся.
Кадар занялся расспросами селян, пытаясь узнать личность незнакомки. Я пошел с ним. Раз уж так сложилось, что моя карьера решилась, надо и тонкостями профессии овладеть. Только вот от бесед меня очень отвлекал один факт. Враги не ушли. И не бросили преследования. Они охотились за мной, я чуял это. Так хороший пес чует добычу. Острый взгляд — как нож между лопаток. Мой враг был рядом, среди селян. Но я не мог опознать его в толпе, слишком много людей вокруг, слишком он хорошо прятался. Охота могла продолжаться до тех пор, пока один из нас не совершит ошибку. И кто же ее совершит? Посмотрим, кто кого сожрет. Я — Дракон Песка, сотворенный. И не такие подавились.
Мертвеца сожгли, просто ради спокойствия. Кадар уверял, что он не встанет. Царапины осмотрели и разбрелись цокая языками, но довольные – и свои все целы, и у монстра новая мишень появилась. А чужак… да пусть ему у Лейта не кашляется, судьба такая! Стоя у погребального костра, я думал о том, что если б не вернулся за мечом, или если б Кадар не успел, то это был бы я. Очередной взгляд, липкий, холодный, мерзкий, коснулся меня. Придется срочно что-то делать, ибо достали. Я уведомил отца и окружающих о необходимости поразмышлять в одиночку о ночном происшествии, благо нечисть при свете дня не нападет. И ушел думать.
Мои размышления увели меня достаточно далеко от людей. Картофельное поле радовало цветами и полосатыми жуками. Их было не просто много, а очень много. С другой стороны и до деревни далековато, отличное место для нападения. Я сел, обхватил колени руками и задумался. Сзади хрустнула ботва. Двигаться по картофельному полю, не издавая звуков сложно, особенно по окученному. Кто-то поскользнулся, тихо выругался… Я сидел, готовый развернуться в любой момент. Вопрос — поправился ли подранок?.. Они опытные бойцы, а я… я — Дракон Песка, сотворенный! Вот за спиной зашуршало, стебли предательски хрустнули. Я тоже приготовился. Интересно, оно левша или правша? Поздно! Мы взметнулись одновременно: оно — в прыжке на меня, а я — в сторону перекатом, вскидывая меч. Помогло. Он приземлился, и клинок вошел по рукоять в грудь волосатого монстра. Два вопля раздались одновременно, один его, второй откуда-то с другой стороны поля. Значит, и подранок тут. Я рванулся в сторону, выдергивая меч из раны. Получилось, несмотря на его длинные руки, еще пытающиеся меня ухватить. Не важно, сейчас здесь будет вся деревня. Я стоял рядом, ожидая, что оно или сдохнет, или же попытается убежать. Не успело. Я увидел его глаза, под нависшим лбом… Во взгляде… борьба, мучение и благодарность! Монстр медленно, очень медленно склонил голову. Затем поднял и сделал шаг в мою сторону… Он благодарит меня? Не понимаю. В любом случае, надо заканчивать, а то второй подойдет. Я увернулся от длинных рук и резанул мечом по горлу. Он пошатнулся и тяжело рухнул на землю. Крики монстров подняли деревню. Прибежали все, способные держать в руках вилы и лопаты. И долго рубили это существо, превращая его в кровавую массу. Слишком долго, пока их не отогнал мой наставник.
— Это сжечь, — распорядился он, проводя кольцом по толпе, — а где второй, малыш?
— Не знаю, я его слышал, но не видел. Думаю, он еще не пришел в себя.
— Тогда ждем визита. Теперь ему придется охотиться самому, несмотря на рану. И, насколько я знаю нечисть, он нападет в ближайшее время. Или умрет.
Я потянул старика в сторону от поспешно совершающих кремацию мужиков.
— Что, опять на меня? Я вроде не самое доступное существо. Или до монстра не дошло и следует повторить?
— Знаешь, малыш, я вот чего подумал. Ты ведь и не факт, что подойдешь им. Их главный не опознал тебя, как сотворенного. Иначе уже бежал бы. Если нам повезет, он в деревню сунется, но я там с кем надо поговорил. Теперь все настороже, дети по домам, бабы и девки одни даже по воду не ходят. Так что будем ловить на то что есть — на тебя. Молодой, неопытный, девственник. Братья твои сказали, что ты до сих пор не сдался ни одной девице!
— Да я их не интересую!
— О! Ты так глуп, малыш?! — он расхохотался. — Да они уже не знают, как тебя уломать! Тискают, как игрушку, в надежде, что ты все-таки их заметишь. Ладно, пошли, неудобоваримое мое! И больше так не рискуй.
— Кадар, а что твое кольцо делает? Уже не первый раз вижу, как ты им что-то проверяешь!
— Изменения оно показывает. Некоторая нечисть умеет занимать чужие тела. Учись, малыш, со временем оно тоже станет твоим. Если доживешь. У тебя на спине сейчас такая мишень нарисована! Эх! Главный разорвется, но достанет тебя.
— Я этого и хотел, он теперь будет преследовать меня, а не детей и женщин.
— На других ловить проще, — он посмотрел на мое мрачное лицо и вздохнул. – Понять бы, что там за зверь!
— А этот лохматый?
— Подчиненное существо, обычнейший полиморф. Они как прилипалы, часто цепляются к более сильной нечисти. А вот наш основной друг так и остался неизвестным. Так что полиморф вселился в человека…
— Постой. Ты сказал полиморф? Но это значит… если они принимают любой облик, то… тот второй его прятал и они жили тут, в деревне?
— Молодец, — он одобрительно кивнул, — я ждал, когда ты это поймешь. Он один из нас. Осталось вычислить, кто именно. Действуй.
— А ты?
— Я? — он скрестил руки на груди, — я постараюсь тебя научить. И отпустить, сокол ты мой охотничий.
Ничего не понимаю, полное чувство, что он знает то, чего не знаю я. Полиморф… Полиморф, который меняет облик… Но проверял-то он не облик, проверял-то он переселение. «Никто не изменился…» Я бегом бросился в трактир. Если я прав, то… то что мне делать?
Патеса в трактире не было. Сердце ухнуло куда-то в живот. Я заметался, пытаясь его найти. Трактирный слуга сказал, что тот не возвращался со вчерашнего дня. И тут до меня дошло — Кадар знал, все знал. Не мог не знать со своим дурацким кольцом. И не сказал мне. Я сел прямо на землю, меня подташнивало. Сзади подошел мой старик.
— Я не мог ему помочь иначе, — сказал Кадар, тяжело опустившись рядом и обняв меня за плечи. — Он действительно был лучшим из моих друзей. И он просил моей помощи. Все, что я мог сделать, позволить ему погибнуть от твоей руки. А он не выпустил полиморфа, не дал ему уйти. Теперь задача -найти второго и уничтожить. Патес был Охотником и погиб, как один из нас. Ушел, посвятив в Охотники тебя. Полиморф – серьезный противник. Не плачь, он сам выбрал, как уйти. Осталось отомстить. Этот второй заставлял его убивать, полиморф подавил личность. Почти подавил. Но он сообразил, как стать свободным и умереть. Спасибо, малыш. Он был тебе благодарен.
— Как ты найдешь второго?
— На тебя, как мы и решили. Я использую тебя, как приманку. И вот что, — он достал небольшой мешочек из-за пазухи. — Это его вещи — амулеты, артефакты, теперь ты наследник. Но не надевай просто так, с испугу можешь уничтожить.
— Спасибо, — я кивнул, — ну, и что должна делать приманка для нечисти, Кадар?
— Конечно, охотиться на нечисть. Глупо и неосторожно. Ты убил первого, ты потерял осторожность и самодоволен. Понял?
— Да, отец.
***
С этой стороны деревни вместо частокола рос кустарник, покрытый ягодами и шипами с палец длиной. Ягоды мне понравились, кисло-сладкие и сочные, шипы — не понравились совершенно. Как ни пытайся нарвать ягод, все равно уколешься. Сзади хихикнули, кто-то наблюдал за моими попытками. Я обернулся. Девчушка лет десяти смотрела на меня с доверчивым интересом. Никакой тревоги, она человек. Потом подошла ближе и принялась срывать темно-красные кисти. Ее маленькие ручки спокойно пролезали между веток, не касаясь шипов.
— Я сейчас тебе помогу, — сказала она, — все говорят, что ты убил чудовище. Страшно было?
— Не очень. Я не успел испугаться. А почему ты тут одна?
— Я пошла за тобой, лэйн охотник, хочу попросить. Мама сказала, что ты защитишь нас. А ты второе чудовище убьешь?
— А тебе этого хочется?
— Да, — малышка протянул мне ягоды, — они убили братика. Я с ним играла. Убей его, ладно? Только у меня нечем заплатить.
— Обязательно, — мне стало не по себе от того, что такая маленькая девочка понимает, что такое смерть, и уже с ней столкнулась.Я вспомнил Морена и принял плату, пусть и такую. – И денег я с тебя не возьму, хватит этих ягод.
— Как ты думаешь, мой братик на небесах?
— Да, конечно, он в царстве Келлы, — я не знал, но мне хотелось ее утешить.
— Хорошо, — она повернулась, — я пойду, а то мама заругает, нам сейчас запрещают сюда ходить. Я просто хотела угостить тебя ягодами.
— Давай-ка я тебя провожу.
Мы пошли рядом. Уже на подходе к домам мне почудилось странное ворчание, как собачье. В нем отчетливо слышалось разочарование.