В медвежьей груди заклокотало, сначала тихонько, потом едва слышный рокочущий звук медленно, но страшно стал нарастать, раскатываясь по всей площадке обзорной башни. перейдя в рев, от которого у всех присутствующих заложило уши. Когда кан Ганте закрыл пасть, Клав осторожно разжал руки и свалился с потолочной балки, куда влетел по стене, доказав, что при необходимости даже обычные люди прекрасно летают, ну или бегают по вертикальным поверхностям. При всем своем везении он умудрился рухнуть прямо на директора, который так и восседал на холке медведя с настолько невозмутимым видом, словно развалился на мягком диванчике в своем кабинете.
— Екан… Екан? — ан Сальсур умудрился поймать свалившегося на него студиозуса. — Я понимаю, что у вас наказание, но директорским произволом, я его отменяю.
— Клав, меня зовут Клав, — парень оценил цепкость пальцев и силу директорской хватки на своем плече. Оно даже заныло. — И я весьма благодарен вам за сию милость, но моя совесть не позволит мне воспользоваться вашим благоволением, ибо я жажду нести наказание… — ага, как же, уйдет он сейчас отсюда, когда тут самое представление намечается. — Во имя… во имя благих целей.
Директор вздохнул: тут и так было тесно, так еще и студиозусов не выпроводишь.
— Господа и дама, не были бы вы так любезны сва… покинуть площадку, дабы можно было уважаемого кан Ганте вытащить? — тактично осведомился директор.
Каны Альтер и Хаур смущенно переглянулись, а вот кана Церка была менее тактичной.
— Ан Сальсур, а вы разве не видите, что тут для оборачивания тесновато, а в человеческом виде мы убраться никак не можем, потому что уважаемый кан Ганте своей задницей закупорил выход на лестницу.
— Я все вижу, и даже больше. чем вы себе представляете, — директор уже попробовал раза два кувыркнуться через спину. Комаром бы получилось, но так с законами физики не поспоришь. — Кан Ганте? А, кан Ганте, а вы не могли бы передвинуться?
— Увы, — прокряхтел медведь, — вы меня совсем сплющили. А подняться я не могу. Если бы вы куда-нибудь убрались с моей спины…
Директор тоскливо огляделся: убираться было некуда, медвежья тушка занимала всю площадку. И действительно, подняться или как-то иначе изменить местоположение тела с пятью человеками на спине было сложно.
— Кто не успеет отсюда сбежать, пока я досчитаю до пяти, — грозно рявкнул директор, — на того наложу стабилизирующее заклятие. Раз…
Тусующиеся под потолком белки и сова выползли через окна на счет четыре. И ан Сальсур вздохнул с облегчением, не представляя, как они будут тесниться на медведе с еще тремя дополнительными студиозусами.
— У кого какие идеи? — осведомился ан директор.
Кана Церка бысро просчитала варианты и разочарованно кудахтнула. Времени прошло немало: можно было кувшин гальского вина опростать. А ситуация ни на грош не изменилась — лишь снаружи стало более шумно да в бойницы башни стали чаще заглядывать студиозусы и прочие преподаватели.
— Клав, глянь-ка, как они это делают, — попросил ан Сальсур, чтобы самому не перелезать через парня. — Свиньи вроде бы не летают, особенно дикие…
Ладно еще когда кан Рести через окошко пялится и издевательски интересуется: может, чего нужно поднести? Этот-то хотя бы ястреб, а вот каким образом за окошком нарисовалась лобастая башка каны Пантеи, которая вообще-то и превращаться умела через раз и то в корову… Хорошую такую, упитанную, молочную, правда, жадную: даже три литра молока у нее было не допроситься на нужды кухни, приходилось у селян местных покупать втридорога. А вот всунувшийся в бойницу пятак екана Шлакса фантазию директра добил в упор.
— А они веревку к шпилю привязали, — доложил Клав и даже шалости ради подергал за лыковый узел. — И по ней восходят, дабы лицезреть… а кан Лерги их снизу того… левитацией поддерживает.
— Екарный… то есть… еканов? — удивился ан директор.
— Не, — помотал головой Клав. — Эти сами. Досточтимых преподавателей. А те ему монетку суют.
— Та-ак! — протянул ан директор. Звучало это грозно, но слегка пискляво. — А ну-ка давайте сюда… то есть пригласите подняться кана Лерги.
Клав попытался как мог дальше протиснуться в бойницу и крикнул вниз повеление директора. Кан Лерги, который преподавал студиозусам охотничье умение, с готовностью взялся за веревку. Но подняться сумел лишь на одну сажень и завис.
— Чего он не поднимается? — подождав немного, уточнил директор.
— Чего болтаешься как это самое в проруби? — передал вопрос вниз Клав и тут же ойкнул: ан Сальсур сильно шлепнул невежливого студента по пятой точке. — Тут директор вас спрашивает.
Кан Лерги, раскачиваясь на веревке, поднял голову и тоскливо прокричал, что он, мол, подняться не может ибо не умеет ползать по веревкам и, следовательно, у него не получается.
— Так пусть сам себя левитирует, — покраснел от гнева ан директор.
— Директор велит, подниматься левитацией! — проорал вниз Клав.
— Сам себя не умею, — огрызнулся с веревки кан Лерги, — и высоты боюсь.
— Понабирали по объявлением через глашаев, — проворчал ан директор, — говорил же: надо было лично собеседования проводить и проверять на предмет владения способностями.
— Так кан Лерги у нас вроде как не магом числится, преподавателем охоты, — заметила кана Церка. — А стреляет он отменно. Говорят, на прошлой неделе кане Грыльке хвост перешиб. Вернее, они поспорили, что в глаз попадет, но кана рисковать не стала и предложила хвост высунуть из-за дерева.
— И что? — заинтересовался кан Хаур.
— И ничего, — кана курица булькнула горлом, — перешиб. Она еще несколько дней не оборачивались, а потом всем втирала в уши, будто мода такая. Хотя где вы видели лисицу с куцым хвостом?
— Отставить разговорчики, — зажужжал ан директор. — А кто у нас из магов еще левитацией владеет?
Кан Альрет принялся бодро перечислять и предполагать, и кана Церка аж приуныла: дятел знал всю подноготную всех в Универсариуме получше нее самой.
— А еще вроде кана Бриста могет, — закончил кан Альрет перебирать работников и все их грешки.
— Ну так зовите ее сюда, — потерял терпение ан директор.
Клав крикнул, чтобы привели преподавателя психологии. И все приготовились к долгому ожидания. Кана Бриста была знатоком своего дела, могла излечить любую головную хворь, но собираться могла по часу. Наряжалась в белоснежную блузку, выглаживала угольным утюгом серую юбку, расчесывала черную меховую жакетку, за которую ее особенно не любила кана Грылька — ибо вещица была сшита из черной лисы.
— И пусть хоть водицы передадут, а то чегой-то в горле пересохло, — отозвался кан Хаур.
Полюбоваться представлением, как внизу отдирали от веревки кана Лерги, не удалось, зато все было прекрасно слышно. А ругаться кан охотник умел, Клав аж заслушался. Но, видимо, в веревку кан Лерги так вцепился, что оторвать его так и не смогли, поэтому перед бойницей замаячила сонная сова с большим кувшином. Протиснулась, и даже протащила объемный гладыш. Кан Хаур протянул было руку, чтобы перенять посудину, но сова с недосыпу шарахнулась в сторону — и кувшин накренился, обильно оросив всех сидящих на медведе и самого кана Ганте в том числе. На площадке душевно запахло вишневым вином.
— Выпили называется, — сокрушался кан Хаур. — А чтоб тебя, погляжу как ты у меня географию сдавать будешь, — пригрозил он сове.
Девица обиженно ухнула и выскочила через окошко с опустевшим кувшином — напоследок, пока металась под перекрытиями, расплескала все остатки. Кана Церка старательно отряхивалась.
— А вы не знаете часом, как пятна от вина вывести? — поинтересовалась кана курица. — Лучше бы, и правда, колодезной водицы принесла. Там хоть мокрое высохнет и ничего не заметно. А тут… как будто меня зарезать пытались.
— Ой, уважаемая кана, — хекнул кан хорек, — зачем такие сложности? Вам достаточно голову открутить или отгрызть и можно ощипывать. А то, чтобы зарезать — так возни слишком много.
Возле бойницы снаружи снова завис ястреб, а под птицей замаячила довольная морда ленивца. И ан Сальсур всерьез задумался, припоминая студиозусов из других, особенно южных стран: по обмену, кажется, никого не было — значит, в его учебное заведение просочился нелегал. Или это настоящего зверика подкинули сердобольные граждане? За все пятнадцать лет директорства он так до сих пор и не понял, за что к воротам Универсариума приносят и подбрасывают котят, щенят, младенцев, волчат, лисят, медвежат? Ладно бы еще они оборотнями были, а то ведь настоящие. И на корм студиозусам пускать жалко, и приходится всю эту ораву выкармливать до взрослости, обучать да выпускать на волю. Так они ж потом еще и возвращаются, особенно люди — и не лень же им пехом десять верст тащиться.
— Ой, таки кто бы говорил, — кана Церка всплеснула руками, — с тебя-то ни еды, ни шкуры. Мало того что тощий, так еще и облезлый.
— Я не облезный, я линяю, — надулся кан хорек.
— Рассказывай, в конце весны, — кана курица нахохлилась.
— Так, уважаемые каны, прекратите дрязги, — вмешался ан директор. — Сказано же в правилах, никаких личных и межвидовых счетов в стенах Универсариума.
— Тоже мне насекомое, — отчетливо шепнул в усы кан Хаур, но для вида согласно закивал.
Флайер Бориса летел на небольшой высоте над ручьем, вдоль которого трусил его киборг. Малюта неоднократно отдавал тому по комму приказы поторопиться, на что наглый бонд отмазывался тем, что тогда эффективность поисков снизится в несколько раз. Быстро темнело, и ликвидатор порывался включить прожектор, чтобы видеть, что творится внизу. И каждый раз убирал руку с сенс-клавиши: Каину с его ночным зрением и датчиками свет не нужен, его самого и так видно на экране сканера, а лишняя иллюминация может выдать флайер раньше звука двигателя.
Бонд не спешил. Следы ириена в ручье он видел прекрасно и понимал, что он далеко не уйдет — парню приходилось бежать по ледяной воде, и энергия стремительно таяла. Каин видел, что тот все чаще и чаще спотыкался. А вот здесь он упал и, видимо, порядком намок: на противоположном берегу, куда выбрался беглец, у самой воды остались отпечатки ладоней, следы были слегка размыты.
— Что ты встал? — донеслось из комма, настроенного на постоянную связь с хозяином. — Нашел следы?
— Нашел, — с трудом выдавил бонд, который безуспешно пытался соврать, но систему обмануть удавалось гораздо реже, чем хозяина. — Здесь он вышел из ручья и пошел по тому берегу.
— Так иди, осмотри там все! — приказал Борис, — Нечего стоять, как истукан! И так темно уже.
Каин перешел ручей. Ледяная вода тут же залилась в берцы, обожгла холодом, заставляя посочувствовать ириену, который бежал по ней целый час. На другой стороне, у большого камня, беглец останавливался и отжимал одежду — вон сколько натоптал. Похоже у него есть с собой еда: на самом камне и рядом с ним бонд обнаружил подразмокшие хлебные крошки и крошечный, в пару миллиметров шириной и миллиметров восемь длиной клочок пластиковой упаковки — свеженькой, была бы давнишняя, загрязнилась бы и выгорела на солнце, а эта чистая и блестящая.
Каин уселся на камень и стянул берцы, чтобы вылить воду, противно хлюпавшую при каждом шаге.
— Чего расселся? — рявкнул комм, — Ну-ка вперед!
Бонд показал хозяйскому флайеру, зависшему над ним, оттопыренный средний палец, обулся и только потом поднялся и побежал в сторону темнеющих метрах в пятистах скал. Эта маленькая, но победа отдавалась болью в мышцах от имплантов, заставлявших выполнять приказ хозяина.
Каину было жалко мальчишку. Он видел его — чистенького, ухоженного и… напуганного. Судя по всему, ириену неплохо жилось у хозяина, который, похоже, ничего не имел против разумности своего киборга. Бонд даже обрадовался было, когда хозяин получил сообщение о прекращении поисков. Но, как оказалось, напрасно. Малюта не отпускал своих жертв. И вот теперь Каин вынужден выслеживать для него эту куклу для утех.
«Клодия, эта садистка, знала, что мальчишка проснувшийся, — размышлял бонд на бегу, — С самого начала знала. Заподозрила и ждала, как паук в норе, когда его разум разовьется еще больше. Чтобы еще больше получить своего мерзкого удовольствия, истязая его. А я теперь должен отдать его Малюте, будь он проклят!»
Среди камней отыскивать следы ириена было все труднее, но они все-таки привели Каина к водопаду, низвергавшемуся среди скал достаточно широким потоком. Бонд видел, что беглец остановился у почти отвесной пятнадцатиметровой стены, потом, видимо, стал взбираться на нее, так как больше нигде его следов найти не удалось. Он задрал голову, пытаясь рассмотреть, зачем ириена понесло наверх. Там, рядом с водопадом имелся небольшой уступ, выше шла абсолютно гладкая скала, а вот позади потока сканер обнаружил отверстие небольшой пещеры.
«Черт, Борис его тоже увидит, на своем экране. И не скроешь», — досадливо подумал бонд.
— Что застрял? — словно прочитал его мысли хозяин. — Давай, поднимайся, а я перескочу с флайера. Мальчишка наверняка в пещере за водопадом. — Он довольно хохотнул: — Что, не удалось на…ть меня?
— Приказ принят, — процедил Каин и стал проворно взбираться вверх, ловко цепляясь сильными пальцами за трещины и уступы в камне.
Пока киборг карабкался по стене, Борис запрограммировал автопилот флайера на посадку на поляне, где бонд нашел следы ириена. Как только Каин оказался на уступе, ликвидатор подогнал флайер вплотную к скале, открыл дверцу и прыгнул. Киборг принял его в объятия, не дав упасть, вот только захват этот был чересчур «радостным» — у Бориса даже ребра затрещали.
— Пусти, ублюдок! — просипел он.
— Приказ принят, — осклабился бонд. Как хотелось сдавить Малюту покрепче, чтобы грудная клетка не выдержала, сломалась, а осколки прткнули легкие и сердце. Но бдительная система мгновенно отреагировала на недопустимое давление, оказываемое киборгом на владельца, и, несмотря на все усилия противостоять имплантам, заставила развести руки. Надорванные в нескольких местах мышцы нещадно болели, напоминая о том, что противиться весьма чревато.
Борис, отшатнувшийся от киборга, едва не рухнул вниз, но тот схватил его за грудки и не дал упасть.
— Простите, хозяин, ваш раб не выполнил ваш приказ, — ехидно заявил бонд, — он противоречит второму закону робототехники.
— Заткнись, скотина! — Малюта шагнул подальше от края и оттолкнул руки киборга. — Марш в пещеру!
— Слушаюсь и повинуюсь! — Бонд шутовски раскланялся и двинулся по узкому выступу, ведущему прямо за ревущий поток.
Борис мрачно посмотрел ему в спину и двинулся за киборгом. Но стоило ликвидатору сделать пару шагов, как нога предательски соскользнула с влажного камня, и мужчина сорвался, чудом зацепившись руками за уступ метрах в трех ниже.
Каин, который уже перебежал на площадку перед пещерой, витиевато выругался, развернулся и выстрелил в хозяина «крабом». Девайс намертво вцепился тому в куртку — умная техника сама сканировала цель и наводилась на наиболее прочный участок. А жаль, так заманчиво было бы зацепить любимого владельца клешнями за глазницы… Даже от этих мыслей, вызвавших гормональный всплеск, его снова скрутило.
— Гребаная система! Гребаный первый закон робототехники! — скрипя зубами, матерился бонд, вытаскивая Малюту, которого теперь еще и водопадом полоскало. — Гребаный мудак, который придумал эти законы! Оторвать бы ему ноги и в задницу затолкать! Так нельзя — сдох, скотина, давно. Гребаный программист, который мне их в систему прошил! Гребаный хозяин, который, мудило недоделанное, под ноги не смотрит! — Он, наконец, выволок Бориса на уступ, приподнял за грудки и впечатал спиной в стену, бесцеремонно отодрал «краба» вместе с куском куртки, чуть не ободрав плечо горячо любимому владельцу. — А как бы хорошо было бы сейчас просто полюбоваться, как ты, сука, летишь на камни там, внизу, как твоя голова разбивается о них, и мозги уносятся водой к хренам собачьим! Нет, мать твою! Я же не могу ни сам причинить вред хозяину, блядь, ни допустить, чтобы гребаный ублюдок сам, сука, причинил себе вред. Ни действием, блядь, ни бездействием!
Лютая ненависть, прозвучавшая в этой тираде, пожалуй, впервые по-настоящему заставила Малюту испугаться, что, конечно же, не укрылось от датчиков бонда, который презрительно скривился и направился в чернильную тьму пещеры. Борис постарался унять дрожь в коленях и поспешил за киборгом. Остановиться бы, отжать одежду, с которой ручьями текла ледяная вода, но эта скотина кибернетическая так шустро рванула вперед, что ликвидатору приходилось почти бежать. Хорошо еще очки с инфрафильтрами надел, прежде чем из флайера выскакивать. Но света все равно было катастрофически мало, и он уже хотел зажечь фонарь, когда бонд бросил через плечо:
— Не вздумай зажигать свет — спугнешь раньше времени. И так топаешь, как стадо коров.
— Почему коров, а не слонов? — Борис попытался смешком замаскировать нервозность.
— Потому что слоны ходят бесшумно, — отозвался киборг и замолк.
Идти в темноте, видя вокруг лишь призрачную картинку, которую давали инфрафильтры, было жутковато. Узкий проход вел куда-то далеко в глубь горы, но бонд уверенно шел туда, и не оставалось ничего иного, как поторапливаться за ним.
Каин лихорадочно прокручивал в голове возможные выходы из ситуации. Ириен прошел здесь, это было очевидно — его следы на толстом слое пыли, покрывавшем камни, были очень хорошо заметны. Убить своего хозяина бонд не мог, система не позволила бы, обмануть тоже особо не выйдет. Он связан по рукам и ногам. А жаль. Ему самому становилось страшно от того, насколько сильным иногда оказывалось это желание — убить этого ненавистного человека и прекратить свои мучения. Удастся ему самому сбежать или нет — не так уж и важно. В конце концов, со смертью хозяина оказался бы снят запрет на самоубийство…
Но мальчишку предупредить надо бы. Каин попытался отправить стандартный запрос на подключение и с удивлением обнаружил, что связь не работает. Он проверил комм — то же самое. Вот это уже и интересно, с одной стороны, и чертовски не вовремя, с другой. А впереди, если верить сканеру, большая пещера с подземной рекой. Значит, беглец, скорее всего, именно там.
А еще бонд уже давно засек высоко вверху, там, где сходились стены прохода, каких-то человекоподобных существ. И это были не летучие мыши, которых он заметил неподалеку от входа. Существа эти, судя по датчикам, были вооружены холодным оружием, они… парили в воздухе и, по видимому, пока просто наблюдали за пришельцами. Это было очень странно, но Каин не стал сообщать о них хозяину, а сам он, похоже, не видел их даже с инфрафильтрами. Еще бы — их скрывало какое-то поле, мешавшее работе приборов. Но у киборга было куда больше возможностей, чем у человека и он их видел. Если они убьют хозяина, что ж, туда ему и дорога. Если убьют его самого, тоже не так и плохо — отмучается.
Внезапно бонду в голову пришла идея. Диапазон восприятия человеческого уха ограничен, в отличие от слуха и речевого аппарата киборгов. Каин скосил глаза на топавшего позади хозяина, сделал глубокий вдох и послал вперед настолько мощную волну инфразвука, какую только мог. Низкая вибрация давила, нагоняла необъяснимый страх. Вот и Борис споткнулся и судорожно задышал, а существа оживленно зашевелились во тьме наверху.
— Что это было?
— Не знаю, а что именно? — переспросил бонд, пряча мстительную усмешку. — Кажется, впереди вода, — сказал он и, снова набрав воздуха, изо всех сил послал сигнал опасности, только теперь уже ультразвуком.
Они и правда вышли в большую пещеру, и тут Каин увидел ириена, тенью мелькнувшего прочь. К сожалению, звук его шагов услышал и Малюта. Он выхватил из кармана ракетницу и выстрелил вверх. Ослепительно-белый шарик завис высоко под сводом, освещая все вокруг.
Бонд выругался, потому что у него светозащитных очков не было, у беглеца тоже, потому что тот споткнулся и упал, но тут же вскочил и бросился в стремительно несущуюся воду. Борис оттолкнул мешавшегося под рукой бонда и нажал кнопку на глушилке, которую держал в руке с тех пор, как вошел в подземный проход. Ириен оцепенел, и вода повлекла его неподвижное тело на стремнину.
— Тварь, это ты его предупредил! — завопил Малюта, отшвырнул бесполезную сейчас ракетницу и выхватил из набедренного фиксатора нейрохлыст.
— Каким образом? — воскликнул бонд. — Здесь связь не работает, сам посмотри.
— Заткнись, тварь! — Борис принялся остервенело стегать киборга нейрохлыстом. Каин замер, скованный имплантами. Когда комбез киборга покрылся без малого десятком новых разрывов и стремительно набухающих кровяных полос, Малюта остановился, ткнул хлыстом в сторону подземной реки: — Плыви за ним! И чтоб вытащил мне его целым и невредимым или запорю, как собаку!
— Приказ принят, — прошелестел бонд, развернулся и с разбега нырнул в воду. Течение подхватило и понесло его.
Борису стало отчего-то жутко, когда он остался один. Осветительная ракета все еще болталась над подземной рекой, но постепенно меркла. Тени вокруг становились все более резкими и зловещими, а в некоторых местах они и вовсе повисли под сводом пещеры какими-то противоестественными сгустками тьмы, практически правильной сферической формы. Малюта отступил поближе к стене, поискал взглядом ракетницу, чтобы снова зарядить ее, но не успел.
Черные шары стали опускаться вниз, а потом вдруг исчезли, зато на берегу появились пятеро крепких рослых мужчин в странных одеяниях. Все они были закованы в вороненую броню, которая, казалось, поглощала свет. В руках у четверых из них были миниатюрные арбалеты и изогнутые клинки, у пятого в руках ничего не было, зато у бедер торчали рукояти двух мечей. Лицо этого пятого было скрыто маской и низко надвинутым капюшоном лилового плаща, четверо других были чернокожими и беловолосыми с вытянутыми заостренными ушами.
— Что за цирк? Эльфы с чертями перетрахались? — пробормотал Борис и потянулся к кобуре бластера.
— Уходи прочь, человек! Ты не из нашего мира, — красивым мелодичным голосом с легким акцентом заговорил воин в капюшоне.
— Еще чего! — воскликнул Малюта. — Сперва заберу свое имущество — тех двух киборгов, которых унесла река.
— Уходи, человек! Или мы применим силу. Тебе здесь нечего делать, — повторил воин в плаще. — А с теми двумя мы сами разберемся, если они выживут в водопаде по ту сторону горы.
— Ты еще кто такой? Будут тут мне всякие ушастые указывать! — Борис выхватил бластер и выстрелил очередью разрядов по черным фигурам.
Лучи лазера натолкнулись на невидимую сферу, оплели ее тонкими голубыми молниями и исчезли. В ту же секунду четверка арбалетчиков вскинула оружие, и восемь болтов прошили охотника за киборгами. Несколько секунд он стоял, в немом удивлении глядя на торчащее из груди оперение, затем рухнул ничком.
Воин в капюшоне, покачал головой:
— Вечно вы торопитесь. Теперь мы можем и не узнать, кто он и что здесь делал.
— Наш долг защищать вашу жизнь, господин. Мы можем допросить тех двоих, — возразил один из воинов.
— Можем, но пусть пока сами… поплавают, — сказал обладатель плаща с капюшоном, который был у них главным. — Отнесите труп этого неадекватного нахала в проход и отойдите к реке.
Двое арбалетчиков, убрав оружие в чехлы, подхватили тело ликвидатора, отволокли его, куда было приказано, и вернулись к своим. Командир сделал пасс руками, и между его ладоней возник небольшой файербол. Подкинув его пару раз, словно простой мячик, он швырнул его точнехонько в труп, мгновенно превратив его в кучку пепла. Затем маг распростер руки в стороны ладонями вверх и певуче затянул речитатив. Его глаза в тени капюшона засияли лиловым светом. Вокруг кистей рук стали завиваться светящиеся голубоватые нити, которые затем протянулись к стенам прохода, из которого явились Борис и киборги. Голос мага возвысился и оборвался. Раздался глухой тяжелый гул. Он повернул ладони вперед, а потом резко соединил их перед собой. В то же мгновение гора содрогнулась, и скалы сомкнулись, закрывая проход в другой мир.
Из под сводов упало несколько камней, пол под ногами продолжал вздрагивать, и маг скомандовал своим воинам уходить. Им больше нечего было здесь делать, а с оставшимися двумя пришельцами он намерен был разобраться сам. Арбалетчики коротко склонили головы и, перелетев на другую сторону подземной реки, исчезли во тьме. Маг сделал несколько шагов вдоль потока в ту сторону, куда вода унесла киборгов, и растворился в воздухе.