Новая Юрюзань Станиславу не понравилась сразу, еще до того, как Теодор умудрился так посадить «Космический Мозгоед» в центральном (и единственном) столичном космопорту, что на штрафы и ремонт поврежденной стыковочной консоли пришлось отдать чуть ли не половину прибыли от последнего рейса. Вернее, чего уж там (Станислав поморщился), будем называть вещи своими именами, корабль пилот умудрился вовсе не посадить, а грохнуть!
Заскучавшему на спокойной трассе пилоту опять показалось, будто идущий параллельным курсом на посадку старенький орбитальный челнок собирается его подрезать, нацелившись на ту же площадку у диспетчерского терминала, которая чем-то приглянулась и самому Теодору. Бедный челнок еле успел увернуться от метнувшегося ему наперерез грузовика, и экипаж «Мозгоеда» наверняка узнал бы о себе много нового — от его пилота, — если бы Теодор предусмотрительно не отключил громкую связь.
А вот разделительным маячкам и пульту диспетчерской уворачиваться было некуда. Взбесившийся грузовик пер на них, словно носорог в период гона, и передумал буквально в последний момент, вместо бурного и разрушительного для всех окружающих секса решив ограничиться легким и почти целомудренным поцелуем. Всего лишь три смятых в тонкие блинчики маячка и поврежденная с левого края консоль, было бы о чем говорить!
*
Станислав вздохнул и виновато поморщился, вспомнив вытаращенные глаза дежурного диспетчера. Надо отдать мужику должное, в экстремальной ситуации он повел себя как настоящий мужчина. Не заорал, не сиганул из-за пульта, спасая собственную шкуру – врубил на полный защитное поле как самого диспетчерского терминала, так и основного здания космопорта, да еще и успел нажать обе форс-мажорные кнопки — сирены метеоритной опасности и вызова МЧС. Хороший мужик. Дельный. Правильный. Понимающий. Тем стыднее было перед ним извиняться…
Нет, что ни говори, а мерзкое место! Солнце слишком яркое, небо слишком синее, погода слишком безоблачная. И вообще…
Вообще-то Новая Юрюзань относилась к планетам условно земного типа и в здешнем секторе считалась чуть ли не курортом: местную воду вполне можно было пить даже без троекратной фильтрации и перегонки, всего лишь прокипятив, часть местной флоры и фауны вполне годилась в пищу людям, да и земные культуры приживались неплохо, давая по два стабильных урожая в год. Станислав перед посадкой от скуки пролистал не только рекламные буклетики вездесущих шоаррских торговцев (честно предупреждавших, что «облюбознатных мимоходов» на этой гостеприимной планетке ожидает «дикая роскошь и утюг пейзажа больше мяса! Опытный ребенок свежего урожая — пушистое тельце для всех! Ясно. Прочно. Хорошо ничего не ждать!»), но и вполне себе официальный информационный сайт.
И потому, поймав себя на том, что вот уже минут десять разглядывает один из валявшихся на стойке администратора проспектов и даже умудрился перелистнуть несколько страниц, невидящим взглядам скользя по голографиям местных достопримечательностей, Станислав рассердился. На самого себя, разумеется. На кого же еще! Штраф уплачен, извинения принесены аж по два раза всем пострадавшим физически или морально, и если он не собирается пойти с этими самыми извинениями по третьему кругу, делать ему здесь больше нечего. А значит, он попросту тянет время, отодвигая еще менее приятный разговор. Вернее, разговор, который, как ему кажется, может оказаться не очень приятным и привести к еще менее приятным последствиям.
А это уж и совсем никуда не годилось! Стыдно даже сказать кому, из-за чего весь сыр-бор — из-за глупого суеверия! Причем суеверия даже не космодесантного (ну или космоторгового, пусть так, у них тоже есть годные), к которым Станислав относился с осторожностью и уважением. А самого что ни на есть замшелого планетарного! Магия чисел, пришедшая из древних сказок, третий раз, мол, самый опасный и сложный, глупости какие! Нет, однозначно не тянет такое на приличное суеверие. Да и первые два раза, если уж на то пошло, все закончилось не так уж и плохо как для самого Станислава, так и для команды в целом. Кое для кого куда хуже оно закончилось. Вот об этом и стоит думать, а не о бабкиных суевериях!
Скафандра для выхода на поверхность Новой Юрюзани не требовалось, и потому Станислав, решительно нахлобучив фуражку по самые брови, не менее решительно шагнул к стеклянным дверям диспетчерского терминала, за которыми располагались капсулы скоростного монорельса. Пять минут — и ты уже в центре столицы… черт, как же ее название? В буклете вроде было, но Станислав не запомнил. Ну и не важно, координаты места встречи сброшены в комм давно, маячок-навигатор включен, заблудиться в чужой столице бравому капитану не грозит.
Выходя через семь минут на центральной площади (вот ведь, и ее названия не запомнил!) новоюрюзаньской столицы, Станислав уже почти окончательно восстановил душевное равновесие. Действительно, нельзя же допустить, чтобы на него влияли какие-то глупые суеверия и какая-то не менее глупая неприязнь? Мало ли, что кому не нравится! Шаг его был тверд, плечи расправлены, на лице – то самое выражение, которое впавший в лирическое настроение Сакаи как-то назвал «непоколебимым безветрием цунаминосного ока тайфуна», а киборги (если бы их кто спросил) поименовали бы проще — типовым выражением за номером два (в обиходе известным как «морда кирпичом»).
И хорошо, что слежки за собой капитан так и не заметил, иначе его душевному равновесию пришлось бы в срочном порядке повторить восстанавливающие процедуры. Да и то не факт бы, что помогло.
***
— Так. Стоп. — Элли с силой потерла лицо руками. Хотелось орать. Но это было бы не по-адмиральски. Хотелось кофе, но для этого пришлось бы вставать с удобного кресла и идти к кофеварке, целых четыре шага, а вот этого как раз не хотелось. — Если ты не врешь… ладно, ладно. Не врешь, верю. Для вранья это звучит слишком бредово. Тогда давай все то же самое, только на унилингве. Безо всех этих твоих цыпочек, чаек, альбатросов и прочего непонятного… курятника.
— А без них не получится. — Любой другой на месте Питера наверняка бы обиделся в ответ на проявленное командиром недоверие. Или хотя бы продемонстрировал, что обиделся. Питер же продолжал улыбаться как ни в чем не бывало. — Чайками местные называют мелких пиратов, таких, не то чтобы очень опасных, а просто любителей поживиться тем, что плохо летит. Наффцы — вовсе не цыпочки, просто их боевой крейсер действительно напоминает цыпленка, пушистенького такого, с двумя черными глазками огромных бортовых пушек в раздвижных полусферах. И пушок — это шипы, очень опасны при таране. Да, наффцы — те еще цыплятки, от них лучше держаться подальше. Но в этот сектор они практически не залетают, не их зона интересов. А альбатросы — это вообще легенда, я действительно зря о них заговорил, ну кто их видел, тех альбатросов?
— Альбатросы, стало быть, легенда. Ага. — Элли запустила пальцы в свои короткие волосы, подергала. — А люди, стало быть, нет? Здесь? Живущие?
— А с чего бы им быть легендой? — пожал плечами Питер. — Живут себе и живут.
Если бы это сказал Киу Те — Элли бы могла не поверить. Киу Те не то чтобы любил приврать, но вполне мог счесть определенную дозу утешительной лжи необходимой временной мерой для восстановления душевного равновесия адмирала. Все-таки Киу был бетанцем. Питер — совсем другое дело. Он не просто не умел врать — он искренне не понимал, зачем это необходимо.
— И у них есть скачковые корабли?
— А с чего бы у них не быть скачковым кораблям? Что ж они, не люди, что ли?
Не врет. Точно, не врет. Впрочем, какая разница? У них у самих тоже есть вполне себе скачковый «Вортекс», только вот вне ПВ-туннеля двигатель Неклина не более чем груз, пусть и крайне ценный. Но — бесполезный. А до ближайшего туннеля восемь лет на обычном движке. И вряд ли корабли местных дикарей умеют летать быстрее.
— А самый большой прикол, — продолжил Питер, и улыбка его стала шире, — что эти скачковые корабли летают без привязки к туннелям. Представляешь?
— Пит, тебя обманули. — Элли вздохнула.
Зародившаяся было надежда умерла быстрее, чем успела первый раз чирикнуть. И правильно. Так и должно быть с глупыми неуместными надеждами. И не надо надеяться на всякую ненаучную ерунду. Надеяться можно только на себя. Ну и своих дендарийцев, конечно же. Но ни в коем случае не на то, что все обойдется само собой и будет хорошо. Не будет. Майлз никогда не надеялся на чудо, он это чудо делал сам. Собственными руками. Но теперь Майлза тут нет, и чудо придется делать Элли. Придется, да… вот только пусть хотя бы чуть отпустит спина, а то она что-то совсем в разнос пошла, словно старый двигатель. Теперь боль отдавалась в груди при каждом вдохе, и даже дышать стало проблематично. И тем более — говорить, но Питера необходимо убедить трезво взглянуть в глаза реальности. Элли поморщилась, но все же продолжила:
— Да, я понимаю, что тебе хочется в это поверить, но это чушь.
— Да с чего бы ей быть чушью? – искренне удивился Питер. — Туннелей тут нет, а жить-то как-то надо, вот местные и навострились сами червоточины ковырять. Мелкие, правда, коротенькие и одноразовые, схлопываются сразу после того, как по ним кораблик пройдет. Да и движки тут паршивые, сами после такого прыжка остывают полгода, прежде чем снова прыгнуть смогут. Ну вот аборигены и понатыкали повсюду этих гасилок, чтобы не ждать каждый раз. В чем-то даже удобно. Только мелко.
Элли вздохнула.
— Я не знаю, кто тебе наплел этой чуши, но так не бывает, поверь.
— Бывает. — Питер улыбался. Он не настаивал, просто уточнял, как о чем-то не очень важном. — Ты сама убедишься. Через три дня. Даже меньше уже.
— Почему именно через три дня?
— До ближайшей обитаемой планеты осталось шестьдесят восемь часов лету. Я связался с ними, когда уточнял координаты — у них три космодрома. Два из них в человеческих поселениях, ну или смешанных, я точно не понял, но диспетчером точно был человек. К тому же три космодрома — это очень хороший показатель, не совсем уж глушь какая-нибудь. И кораблей много наверняка, и транзитных, и собственных. Можно будет выбрать подходящий. Может, даже рейс какой удачный подвернется. Так что чего я тебя убеждать буду? Прилетим — сама убедишься. Давай я тебе спину вправлю? А то больно смотреть, как ты мучаешься.
— Постой… — сказала Элли, хмурясь. Она вдруг осознала, что, наверное, умерла. Или сходит с ума. Или уже давно сошла. — Постой… Ты сказал — человеческих поселениях. Человеческих… Это планета, и значит, ты точно имел в виду не квадди. Ведь так, да?
— Ну так.
— А еще ты сказал, что диспетчер там — человек…
— Ну? — Питер выглядел слегка удивленным. — Сказал. И что?
— А что — есть… эм-м-м… альтернатива?
Автор публикации
