Бетонный пол холла, выкрашенный красными и зелеными треугольниками, светлые бежевые стены. Холодно. Стою в куртке, но в штанах по колено и в шлепанцах. Привезли Витьку, ребенок полетел обниматься, готовый в случае чего сразу прилипнуть и реветь.
— Ну, как ты? Выписали? — спросил отец, полностью уверенный, что все уже нормально.
— Нет, конечно! Куда мне. — Ответила я, безрадостно ухмыляясь: мама ему не рассказала. — Пошли, Вить.
— А тогда как? — опешил мой заботливый родитель.
— Правила созданы для того, чтобы их нарушать, особенно если меня сбил главврач. Он не говорил?
— Так. Ерунда какая-то! Собирайся, поехали. — у папы была забавная черта характера: как только дело касалось чужих людей и причинения им неудобства, он был готов бросить все и спрятаться в свою ракушку. Папа — удивительно скромный человек, ни разу не отстаивавший своих прав, не пользовавшийся чем-то по блату и не просивший помощи… Как он выжил и не был занесен в красную книгу — оставалась загадкой. И он вполне мог сейчас сказать: «Ничего, дома заживет. Пошли».
— Пап, все нормально, — примирительно говорю я, — палата отдельная, никому сын там не помешает. Завтра Инга заедет и в садик отвезет, благо понедельник.
Отец недовольно и молча смотрел, а мы поднимались.
Скользкая лесенка с мелкими, чуть округлыми ступенями, выкрашенная сначала в зеленый, потом в синий, потом в красный, розовый и снова в зеленый… Целая радуга в древних потертостях. Почти как ракушка с переливами. Даже можно было бы считать чем-то уютным, если бы это не была больничная казенная лестница. Домой хотелось…
Был тихий час, кроме двух постовых медсестер никто нас не видел, а наши с сыном желания относительно сна идеально совпали.
Проснулась ближе к вечеру. Было странно спать в одиночестве. Не было болтливых соседок, железная, обитая дерматином, дверь, глушила звуки из коридора. Вот что значит «отдельный бокс». Как-то не сразу сообразила, что чего-то не хватает. Витька! Я спала так крепко, что не заметила, как он проснулся и ушел.
Растрепанная, руки дрожат, глаза на выкате — подбегаю к ближайшему посту. Там очередь за таблетками, медсестра занята. Чтобы не сочли совсем хамкой, стою, кусаю губы, жду.
— В ординаторской. — Махнула мне женщина. Молодая, из новой смены, еще не такая злобная стерва, как остальные.
— Да я не про врача… — говорю, думая, стоит ли при пациентах озвучивать тот факт, что я здесь с ребенком.
— В ординаторской оба. Решили не будить. — Подмигнула в ответ добрая душа. Симпатичная кстати, хотя о чем я…
Смех и бурное обсуждение было слышно еще с середины коридора. Говорили о каких-то пелагических организмах. Рассматривали осьминогов, мозг которых отмирает после детского возраста по причине ненужности. «Вот это, видимо, близкий ко мне зверь» — краем сознания отметила я.
— Мам, привет! А ты знала, что у осьминогов целых три сердца? — спрашивает восторженный ребенок. На меня смотрят голубые глаза доктора, украшенные наличием под ними небольших морей-подглазин.
— Этого еще не хватало, — говорю я, тут и с одним чего делать — неизвестно! — и выхожу, оставив их дальше развлекать друг друга, раз всех это устраивает.
На ужин в столовую идти не пришлось. Прямо на книжку Витька положил мне блюдце с какой-то завитушкой. Булочка пахла ореховым кремом и была посыпана тертым арахисом — люблю такие. Вслед за сыном в дверь втиснулся боком Вадим Борисович, прихвативший тарелку, вилку и компот. Сегодняшний день начинал мне казаться уже не таким жутким, как думала утром.
—Мы уже сытые, а ты еще не ужинала. Какой кошмар! — сказал заботливый нянь.
По телевизору, висящему на стене, показывали мультики — Витька мгновенно отвлекся. Он казался довольным. А мне пришлось давиться ужином под внимательным взглядом доктора. Говорить что-то типа «Меня тошнит, есть не хочется» — было крайне опасно для моего плана скорейшего побега.
— Может, прогуляемся перед сном? — спросила кудрявая голова, тряхнув волосами, будто отгоняя от себя возможный отрицательный ответ. Наверное, стоило сходить, нужно было поблагодарить и сказать что-то вежливое. Я неуверенно кивнула.
— Тогда минут через пятнадцать за тобой зайду. — Сказал весьма довольный врач и скрылся за дверью.
— А дядя Вадим похож на папу? — мгновенно повернулся сын, вечно внимательный к разговорам взрослых.
— Нет, Вить не похож. Это чужой дядя, лучше не привыкай.
— А может и хорошо, что не похож? — радостно спрашивает ребенок, довольный, что на его глупый вопрос ответили. — А может, ты в него влюбишься, вы поженитесь, и мы поедем в океанариум? Мама, ты отпустишь меня в океанариум?
— У тебя мама в больнице лежит, куда ты собрался?! — строго отвечаю, пытаясь сообразить, о чем говорит малявка, и чего ему наплели. Единственный самый близкий океанариум находится в столице, но, кажется, уши надрать я хочу где-то поближе!
— А дядя Вадим сказал, что как только разрешишь, так сразу и выпишет. — Радостно ответил ребенок.
— Спать ложись сейчас же! А с дядями мы живо разберемся! — рявкнула громким шепотом я и хлопнула дверью.
Боксера может обидеть каждый,
но не каждый успеет извиниться.
Народная мудрость.
— Сергей Петрович, тут проблема нарисовалась! — Верочка, сегодня отвечающая за формирование вечернего выпуска новостей, без стука ворвалась в кабинет генерального.
Броль, только что имевший долгую и непродуктивную беседу с начальником областного отделения милиции, был, мягко говоря, не в настроении. В течение четырех часов он пылко и сладкоречиво пытался стимулировать поиски своих работников и, увы, не преуспел. На благородные фразы о великом искусстве телевизионной журналистики подполковник с четко обозначенным брюшком понимающе кивал. В ответ на призыв к человеколюбию представитель местного правопорядка искренне посочувствовал. Директор телеканала перешел к решительным аргументам: нарочно понизив голос, он поведал, где кто и как может отметить служебные заслуги перед отечеством. Причем подробно и не жалея красочных деталей расписал оба варианта: в случае положительного и отрицательного исхода событий. И добавил совсем откровенно, но с элементами уважением: «Выбирайте, кем хотите быть: майором или полковником?». Угроза пересчета погонных звездочек действия не возымела.
Милицейский чин с заковыристым отчеством то ли Артурович, то ли Артемович, вдохновенно стал жаловаться на массовый рост преступности, на нехватку сотрудников, на неблагородное дело риска, на непонимание сограждан и еще на многое. Под конец проникновенной речи энтузиазм подполковника возрос до пламенности трибунного оратора. Броль внимал, он весьма уважал людей, владеющих словом и умеющих правильно его использовать. Красноречие начальника областного масштаба превысило лимит в четверть часа, и Сергей Петрович подумал, что погоны этот тип носит не зря. На двадцать первой минуте Броль пришел к выводу, что без внеочередного поощрения такой талант долго не останется.
Когда электронные циферки в мобильнике сигнализировали, что истекает двадцать девятая минута пламенной речи, генеральный директор решил непременно пригласить разговорчивого служаку на прямой эфир. Как раз намечалась программка об организованной преступности и коррупции в правоохранительных органах. Если этот подполковник на вопросы ведущего будет отвечать хотя бы вполовину так же хорошо, как сейчас, то Броль готов был поспорить на свое кресло: расчувствовавшиеся телезрители скинутся всем миром по сотне на бедность каждому из отъявленных взяточников. А еще как бы мимоходом Сергей Петрович уяснил для себя один важный момент: дела лучше делать с высокими чинами, которых легче всего иметь в друзьях близких. Потому что чем ниже по служебной лестнице, тем больше гонору. А самый несговорчивый и неподкупный работник — – это тетенька-вахтер.
Подполковник перевел дыхание, заслуженных аплодисментов не дождался и вежливо попытался выпроводить гендиректора под предлогом неотложной работы. Однако не на того нарвался. Сергей Петрович взял слово. Это был настоящий мастер-класс. Николай Артурович или Артемович (неудобно, хоть ты визитку читай) откровенно заслушался выступлением профессионала. Милиционер настолько проникся, что даже обязался принять меры. Интуиция подсказала Сергею Петровичу две вещи: первое, верить этим обещаниям не стоит, и второе, большего он все равно не добьется. Оставил для порядка свои координаты и копии материалов по делу и с облегчением распрощался с подполковником.
В родной кабинет Сергей Петрович вернулся вымотанный как грелка, с мясом выдранная из цепких зубов Тузика. Агрессивность, поднакопившаяся в двух пробках, также искала выхода, но на Верочке не отыграешься. Эта восходящая прима локальной тележурналистики со стервозным характером способна закатить истерику в самый неподходящий момент. А за ее хрупкими плечиками грозно фигурирует тень любовника-чиновника из верхушки городской администрации.
— Что произошло, солнышко? — Сергей Петрович расплылся в приторно-слащавой улыбке.
— В плане выпуска обозначена стержневая тема — антиреклама. Еще в среду был подготовлен список компаний и фирм, которые проигнорировали наше приглашение к сотрудничеству и разместили свои ролики на других телеканалах. Специально для этого корректировали тематику недельных новостей. И? – Верочка вопросительно изогнула бровку.
— И? – скопировал гримасу Броль.
— И никто не удосужился сделать итоговый сюжет! — Если бы Никитина еще повысила голос, то генеральному пришлось бы зажимать уши.
— Ласточка моя, нерадивым устроим выговор. Премии лишим. — Сергей Петрович лелеял надежду отделаться малой жертвой.
— Меня не волнуют меры возмездия. Мне важно, чтобы в эфире был главный сюжет дня.
Броль украдкой покосился на настенные ходики со смеющейся мордочкой – подарок от коллег любимому шефу. За два часа и сорок семь минут ничего хорошего не снимешь и не смонтируешь. А этот бюрократ властьимущий всегда чувствительно относится к карьере своей милой девочки и слишком близко к сердцу принимает все ее успехи, неудачи и особенно жалобы, к тому же он четвертый соучредитель канала. Первый — сам Броль, второй — глава исполкома, а третий – начальник частного охранного предприятия.
Сергей Петрович откровенно затосковал, но спасение пришло неожиданно. Дверь кабинета приоткрылась и в щель просунулась лисья мордочка рыжей Светланы.
— Веруська, — защебетала главный архивариус, — нашла! В прошлом году был сюжет у Стреловой, в котором она находила рекламные ляпы. Подходит идеально. Надо только в нужные места вставить недружественные логотипы.
— Светочка, золотце, — зачирикала Вера и строго поглядела на генерального, — ты молодчина.
— Непременно поощрим, — Сергей Петрович лучился добродушием и оптимизмом, причем сила излучения возросла многократно, когда за девушками закрылась дверь.
Броля даже не огорчил тот момент, что на работе придется задержаться и самолично посмотреть этот сюжет. Чтобы понапрасну не терять времени, владелец «КлассТВ» взялся изучать концепции нового сезона. Ровно в 20.00 Броль потыкал кнопочки пульта компактного телевизора. Главный сюжет шел сразу после улыбчивого приветствия Верочки.
— Одним движением руки самый неходовой товар можно превратить в рекламный бренд года. — Видно, что к сюжету журналистка подошла творчески. Для стенд-апа Стрелова нарядилась в белую футболку и кепку, сплошь обклеенную этикетками различной продукции. А вокруг нее пестрым хороводом кружили логотипы недружелюбных фирм — тут уж графики постарались. — В правильно придуманном слогане каждое сказанное слово — чистая правда до последней буквы. Но все вместе они составляют бочку сладкого меда для покупателей. Пришло время выдаивать деготь.
Любая женщина мечтает о такой же шикарной гриве, как у моделей, рекламирующих шампуни. Пышные, легкие, здоровые, блестящие. Плюс целые питательные комплексы: А, В, С, Д, Е и так далее по алфавиту. Для секущихся кончиков, для прямых и ломких прядей, для бараньих кудряшек, для облысения или от облысения. — Аленка в кадре энергично намыливала свою короткую стрижку. — Только вот уважаемые рекомендаторы забыли, что через кожу головы и особенно через волосы никаких обогащенных питательных веществ в организм не поступает. — Девушка окунула башку в красненький тазик, выпрямилась, отфыркиваясь. — Принимать их надо внутрь с едой или в виде пилюль, — корреспондентка поднесла к носу открытую бутылочку фруктового шампуня с непропорционально огромной наклейкой чужеродной организации, понюхала, выразительно облизнулась. – Пахнет вкусно, но несъедобно и совершенно не усваивается.
— Разумница, хороший ход, — не удержался от похвалы Броль.
Аленка бойко продолжала свои разоблачения.
— За слова «натуральная косметика» леди, мамзели и миледи готовы переплачивать втрое. — Новый синхрон писался через зеркало. Журналистка сидела за туалетным столиком и проворно рисовала на своем личике боевую раскраску самого воинственного туземного племени. — Под силами природы подразумевается капелька экстракта алоэ или мяты, или вообще труха какого-нибудь лаврового листика и столько же натурального ароматизатора, выведеного искусственным путем. — Стрелова указательным пальцем чертила поперек лба синюю линию. Крупный план: два средних пальчика повозились в баночке с зелеными тенями и заскользили от крыльев носика по щечкам. — Все ингредиенты, создающие видимый эффект молодости и здоровья, перечислены на коробочке, но мы в погоне за красотой на такие мелочи внимания не обращаем. – К зеленоватым полосам на щеках добавились фиолетовые черточки.
— Девяносто процентов от объема любого гигиенического средства составляет лаурилсульфат натрия. Его происхождение явно химическое. А единственное достоинство – пышная пена. Зато недостатков хоть отбавляй: сушит кожу, вызывает раздражение, может привести к аллергии. – Макияж дополнился вызывающими алыми кружочками. — В мыльных гелях присутствует скромная доля животных или растительных жиров, которые гордо именуют природными компонентами. И все? Возникает резонный вопрос: платить или не платить за изыски словесности на баночке? – Журналистка скорчила на камеру презабавную рожицу.
Броль довольно хохотнул.
— Все производители растительных масел жить не могут без двух волшебных слов: без холестерина. — – Действие сюжета переместилось на кухню с плотной дымовой завесой. — Они беззастенчиво пользуются почти суеверным страхом домохозяек перед загадочным холестерином. — Последнее слово девушка произнесла с задушевным подвыванием, при этом активно водила деревянной ложкой по дымящейся сковородке. — Весь фокус в том, что холестерин можно найти только в животных жирах. Так что, дорогие дамы, если вы используете в своих кулинарных шедеврах подсолнечное, оливковое, льняное или другое масло и совсем не добавляете свиное сало, то спите спокойно – холестериновая зависимость вам не грозит.
Макронаезда на бутылку с золотистой жидкостью в исконном сюжете явно не было. Впрочем, доработка смотрелась нормально. И надпись в облачке тоже сильно не выделялась из общего стиля. Интересно, Верочка самолично стояла над графиками или, выдав распоряжение, кофейничала в корреспондентской?
— Низкокалорийный творог — страшный сон диетологии. — На сей раз журналистка предстала перед телезрителями в огромном белом колпаке, который постоянно ей сползал на нос, и в полосатой тельняшке. В правой руке – столовый нож, в левой — большое сито. На кухонном столике живописно расположились банка с мукой, блюдце с яйцом и пизанская башня из трех стоящих друг на друге пачек творога. — Не надо возносить сие лакомство на пьедестал живота своего. В двухсотграммовой пачке творожка содержится не менее семи процентов жира. То есть примерно, пятнадцать грамм. — Аленка развернула одну упаковку, вытряхнула в миску белую массу, добавила сахара и стала сосредоточенно перетирать. — Сия норма гораздо выше диетической. Ведь суточная творожная доза для человека весом в шестьдесят кэгэ не должна превышать двадцати грамм. Так о какой низкокалорийности идет речь? — Стрелова продегустировала блюдо. — Сахарку бы еще подсыпать.
Сергей Петрович удивлялся самому себе: как он мог пропустить такую жемчужину? Тексты доступны, остроумны. Голос приятный, говорит без всяких «э-э-э» и «а-а-а». Видео простое, но смотреть интересно. В кадре держится замечательно: в себе уверена, выглядит прекрасно, улыбается естественно. Да и фантазия у девчонки работает.
— И, наконец, последний «рекламный» перл: моющее средство ото всех болезней и гриппа в придачу. Видите? На самом видном месте: «убивает вирус гриппа или калечит его морально». — Стрелова, в матроске с закатанными выше колен джинсами, сидела на уголке мойки и болтала ногами. Рядом угрожающе покачивалась гора грязной посуды. По наполненной водой раковине дрейфовали разноцветные пластиковые коробочки и баночки. Аленка время от времени щелчком топила одну из бутылочек. — Получается, обывателей снова обманули, ни на йоту при этом не солгав. Химическое составляющее разных чистящих и моющих средств удаляет бактерии с поверхности посуды, но до убийства дело не доходит. Хотя если как следует потереть тарелку, то вирус можно просто раздавать мочалкой, — журналистка проиллюстрировала свой рассказ и, проконтролировав чистоту посуды пальцем, закончила: — Что ж, будем смотреть рекламу по принципу: проверяй и не доверяй. – На экране замельтешили каскады печально знакомых Бролю логотипов. — Все равно ничего хорошего и полезного не предложат, зато щедро наобещают. Пути истины в рекламных дебрях искали для вас Алена Стрелова и Роман Чудаков. Удачи.
— Э-эх, способная девочка. Будет из нее толк. — Сергей Петрович мысленно начал прикидывать: не пора ли дать молодой корреспондентке авторскую программу или перевести ее в категорию ведущих, пусть Верунчик от зависти ногти накладные кусает. Но тут же впал в расстроенные чувства, вспомнив, что восходящая звезда со значительными перспективами сгинула невесть куда.
Затренькал внутренний телефон. Несколько секунд Броль колебался: то ли смахнуть его со стола, то ли, подчиняясь служебной необходимости, снять трубку. Выбрал последнее.
— Сергей Петрович, вы видели, как мы вышли из положения? — размурлыкалась Веруська, точно кошка мартовская.— Вы оценили наш креативный подход?
— Да. Молодцы. Ваш креативизм без награды не останется. Всем будет денежное премирование, и Стреловой тоже.
— А ей-то за что? — удивилась Веруся. — Сюжет-то годичной давности.
— Зато хорошо сделан, — — Броль решил проявить твердость. – От тебя, солнышко, все равно не убудет.
— Вечно так, трудишься, стараешься, а медали другим на грудь вешаются, -— капризно заныла Никитина.
— Лапочка, ты у меня превыше всех похвал, — выжал из себя комплимент генеральный. – Завтра отмечу твое усердие и находчивость на планерке, а после дам распоряжение бухгалтерии.
— Сергей Петрович, вы замечательный начальник! — В Верочкином голосе заметно прибавилось теплоты и страсти. А традиционное «до свидание» она почти пропела.
Пристроив трубку на рычаг, Броль горестно подумал о всемирной несправедливости. Почему у него одновременно пропали два классных журналиста? Почему протеже самого Тимофеева коверкает половину звуков, а вторую просто-напросто не выговаривает? Почему редактор Семенова так не вовремя ушла в третий декрет? Почему опять нужно закупать картриджи и записные блокноты? Едят их корреспонденты, что ли? Почему спонсоров волоком затаскивать приходится? Почему только в «Серую вечеринку» рекламодатели охотно дают ролики? Почему у него так болит голова? Почему у него такие бестолковые помощники? Почему администратор сегодня пролил кофе на брюки приглашенного в студию замминистра? Броль вдруг с ужасом понял, что таких «почему» набирается все больше и больше. И если он не прекратит стенания, то они неподъемным грузом завалят его прямо в кресле.
— Пора взять в руки себя и всех остальных. — Директор бросил взор на часы: начало одиннадцатого. – Нет, пожалуй, уже поздно. Возьму завтра.