Рано утром, едва рассвело, герцог со свитой поспешил в замок. Стремительным шагом прошел он по коридорам прямо в охотничий зал, распахнул двери и замер, ошеломленный. Пол был залит кровью, всюду валялись порубанные на куски трупы зверей. Герцог окликнул парней, но в ответ не раздалось ни звука. Осторожно ступая по скользкому паркету он двинулся к камину, где стояла кровать, на которой распростерлось человеческое тело, настолько забрызганное кровью, что определить, кто именно это был, сразу не удалось. Подойдя ближе, герцог схватился за сердце — он узнал Ганса.
— Боже мой! Они убили этого храброго юношу! — воскликнул он. — А я уже надеялся, что у него получится…
Герцог закрыл лицо, следовавшие за ним по пятам дворяне сняли головные уборы и скорбно склонили головы. Внезапно лежащий неподвижно Ганс распахнул глаза и сел на постели. Кто-то из дворян громко вскрикнул. Декс поморгал и обвел испуганно отшатнувшихся дворян сонным взглядом.
— Доброе утро, Ваша Светлость! — поздоровался он.
— Ты жив! — вскричал герцог, подбегая к Гансу и хватая его за руку.
— Жив, чего мне сделается, — пожал плечами киборг, — вот только оружие ваше переломал.
— Да Бог с ним, с оружием! Главное, что ты пережил вторую ночь!
— А где же второй юноша? — спросил кто-то из свиты.
Ганс повернул голову в сторону скамьи, на которой спал Фриц. Герцог и его спутники подошли, заглянули через спинку и тут же отшатнулись, увидев парня, придавленного обезглавленным волчьим трупом, который всего его запятнал кровью.
Наконец-то Фриц открыл глаза, увидел нависающую над ним тушу и возмутился:
— Эй! Эта падаль замарала мне всю куртку.
— Тьфу, ты черт! — хлопнул себя ладонями по бедрам декс. — Ничем его не проймешь!
Герцог со свитой дружно расхохотались, глядя, как Фриц спихнув с себя волчью тушу, пытается отчистить вамс от засохших пятен.
— Оставь это, парень! — потрепал его по плечу герцог. — Я подарю тебе новый наряд и твоему приятелю тоже, а то его одежда совсем в лохмотья превратилась.
Ганс тем временем подошел к окну, отдернул тяжелые портьеры и распахнул створки, затем проделал то же самое с остальными окнами. Утро было солнечное, яркие лучи ворвались в зал, заливая все уголки светом. Как и говорила волшебная кровать, все твари тут же рассыпались черной пылью, а ворвавшийся ветерок подхватил и унес ее прочь.
— Чудеса да и только! — покрутил головой герцог. — Собирайтесь, молодые люди, поедем, приведем вас в порядок.
Ганс опять хотел отказаться, но герцог настоял на том, чтобы он непременно поехал с ними.
В охотничьем замке Его Светлости Ганса проводили в отведенную ему комнату, куда доставили большущую бочку и наполнили ее горячей водой. Декс забрался в нее и как следует вымылся. Затем слуги принесли целый ворох штанов, рубашек и курток на выбор, а также его собственные сапоги, тщательнейшим образом вычищенные. Перемерил он все это барахло, но если рубашку еще с грехом пополам выбрал, то со штанами и куртками возникли проблемы — не встречалось при герцогском дворе мужчин такого роста и телосложения. Камердинер герцога только головой сокрушенно качал. В конце концов пришедший вместе с ним портной припомнил своеобразную манеру одеваться, которая входила в моду у ландскнехтов, сделал несколько разрезов, скрепив их красивыми шнурами и лентами, и таким образом где-то удлинил, где-то расставил, а где-то заузил самые подходящие из имевшихся в распоряжении деталей одежды, в получившиеся разрезы выдернул буфами ткань излишне широкой рубашки. Наряд получился яркий, пестрый и необычный, но Ганс в нем смотрелся потрясающе органично.
— Да, молодцу все к лицу, — довольно заметил камердинер. — Похоже, что вы, Ваша милость, станете законодателем новой моды при дворе, а вы, господин портной, получите массу новых заказов на пошив подобных нарядов.
Явившийся к обеденному столу Ганс произвел настоящий фурор среди герцогских приближенных. Придворные дамы то и дело украдкой бросали на него любопытные взгляды и кокетливо улыбались. И всем не терпелось услышать, что же было в замке, как парням удалось пережить уже вторую ночь. Фриц охотно рассказывал о своем сражении с кошками, Ганс же скромно пожал плечами и пробормотал, что даже испугаться не успел, подумаешь, несколько зверей прикончил. Дворяне, собственными глазами видевшие, что творилось утром в охотничьем зале, наперебой расписывали груды поверженных страшных волков, медведей и прочих тварей, с которыми расправились отважные молодцы.
По окончании обеда Ганс попросил у герцога позволения отправиться в заколдованный замок, так как хотел отдохнуть и приготовиться к третьей, решающей ночи. Фрица, явно расстроенного необходимостью покидать гостеприимный герцогский кров, уговорили остаться до заката.
Декс прискакал в заколдованный замок, отдал коня сопровождавшему его слуге и вошел внутрь. За целый день охотничий зал как следует проветрился, и теперь там уже не было той затхлости нежилого помещения, на которую киборг, уже успевший привыкнуть к хорошим условиям жизни, сразу же обратил внимание. Слуги, которых днем прислал сюда герцог, убрали поломанную мебель и подставки для трофеев, оставив кровать, обе скамьи и стол, которые сдвинули к стенам, вымыли пол и развешали оружие по местам. Ганс водрузил на стол корзину с провизией, скинул плащ на кровать, которую похлопал по спинке, как доброго коня, и принялся подбирать себе вооружение для предстоящей ночи.
Декс давно заметил, что некоторым его предчувствиям свойственно сбываться. Так перед битвой с ожившими зверями он словно заранее знал, что противников будет много и ему потребуется вся его скорость и реакция, чтобы справиться с ними. Сейчас у него тоже было ощущение, что ему придется нелегко, и от оружия, которое он выберет, будет зависеть его собственная жизнь.
Ганс осмотрел полуторник, который сослужил ему отличную службу минувшей ночью, положил его на стол, затем примерился к фламбергу, благо сейчас не мешала ни мебель, ни чучела животных. Он сделал несколько взмахов, резких выпадов. Воздух гудел, рассекаемый двухметровым зазубренным лезвием. Но… Не то. Не лежит душа, как сказали бы люди. Тогда, сунув за пояс длинный кинжал, декс решил пройтись по замку. Вдруг где-нибудь ему попадется что-то более приемлемое. Проверив по логам памяти, какие помещения он осмотрел вчера, киборг прямиком направился на второй этаж, где была расположена опочивальня герцога.
Ганс вошел в спальню и сразу увидел их. Над камином висела пара скимитаров эльфийской работы. У него самого в Пряничном домике осталась пара похожих, разве что с отделкой попроще, настоящих боевых мечей. Дексу их подарил капитан дроу рэйнджеров, он же преподал ему и первый урок фехтования сразу двумя скимитарами. В дальнейшем Ганс никогда не упускал случая потренироваться либо с самим капитаном, странным эльфом, вечно скрывавшим свое лицо за каким-то мороком, либо с кем-нибудь из его подчиненных. Дроу хвалили киборга, говорили, что из него получился отличный обоерукий мечник.
Сейчас Ганс с внутренним благоговением снял с креплений изящные, плавно изогнутые эльфийские мечи с богатой золотой и серебряной насечкой и крупными драгоценными камнями, вделанными в навершия длинных — почти равных клинку — рукоятей. Декс с восхищением рассматривал великолепное оружие, оценивая совершенную форму, бритвенно острую заточку и превосходный баланс мечей.
Ганс спустился в охотничий зал, аккуратно положил ножны на стол, вышел на середину и начал разминку. Пара-тройка пробных взмахов, пока система подбирала оптимальный захват, а потом начался танец, прекрасный и завораживающий. Киборг приседал, подпрыгивал, совершал повороты вокруг своей оси в прыжке, перекувыркивался в воздухе и перекатывался по полу, а его руки словно жили отдельно, мельницей вращая клинки с такой скоростью, что они превращались в стремительно крутящиеся диски, порхающие вокруг него и не задевающие даже волоса на голове.
Ганс закончил тренировку, удовлетворенно вздохнул и улыбнулся:
— Вот это именно то, чего мне так не хватало!
Декс подошел к окну. Чуткий слух киборга уловил цокот подков по мостовой, а потом и стук копыт по подъемному мосту — в замок приехал Фриц. Как обычно, оставив провожатых за воротами, парень неровной приплясывающей походкой направился к главному входу. А Ганс, услышав сиплый крик совы, поискал ее глазами и увидел летящую от донжона птицу.
— Привет, красавица! — крикнул он и протянул руку, на которую сова и опустилась, аккуратно обхватив запястье лапками. — Я уже говорил тебе, что ты умница? — сказал Ганс поглаживая птицу по голове, перебирая пальцами короткие рыжие перышки, сова в ответ на ласку жмурилась и пощелкивала клювом.
Фриц ввалился в зал, напевая какую-то разудалую песенку и приплясывая при этом. Сова вспорхнула с руки декса ему на плечо и выглядывала из-за его головы. Видимо, подвыпивший парень не вызывал у нее доверия. Сын трактирщика откланялся птице, замысловато взмахнув новеньким беретом и чуть не зацепив перьями Гансу по носу. После чего сообщил, что хочет прилечь ненадолго и попросил непременно разбудить его к девяти часам вечера. С трудом стянув высокие сапоги, забрался на кровать и тут же громогласно захрапел, раскинув в стороны руки и ноги. Сова перелетела на спинку кровати и, поворачивая голову с боку на бок, с любопытством рассматривала спящего парня, который выводил носом такие рулады, что обзавидовался бы герцогский егерь с самым большим охотничьим рогом.
Ганс расхохотался:
— Подозреваю, что почтенный трактирщик отправил сынка подальше по одной простой причине — уж очень он громко храпит.
Декс поужинал, угостил сову нежным паштетом из гусиной печенки и уселся на скамью у камина. Как ни странно, фигурка, которую он вырезал прошлым вечером, никуда не делась и даже ничуть не пострадала во время вчерашней заварухи. Слуги подобрали ее среди мусора, отчистили от грязи и поставили на каминную полку. Киборг определил, что несколько пятнышек крови отмылись лишь поверхностно, поэтому тщательно срезал их ножом, и продолжил дальше выстругивать птицу. Сова уселась на спинку скамьи рядом с ним и во все глаза наблюдала за процессом.
Когда до девяти часов оставалось десять минут, Ганс с трудом растолкал Фрица и велел ему заступать на дежурство, а сам улегся спать. Сын трактирщика подкрепился, хорошенько отхлебнул вина из большой бутылки и сел перед камином.
Часы на главной башне замка пробили девять часов вечера. Смирно сидевшая на спинке кровати сова встрепенулась, захлопала крыльями, громко вскрикнула и взлетела на люстру. Фриц тряхнул головой и огляделся.
Вроде, никого. Но тут до его слуха донеслись тяжелые шаги. Ганс тоже проснулся, но не подавал виду. Широкие двустворчатые двери зала распахнулись и вошли шестеро здоровенных мужиков, еще более страшные, чем позавчерашние. Они внесли погребальные носилки и поставили их в центре зала, а сами вытянулись по стойке «смирно» в сторонке.
Фриц вскочил, подошел поближе, потом заглянул в гроб и увидел там мертвеца.
— Э, да это, похоже, мой двоюродный дядюшка, который сильно болел в последнее время. Эй, Ганс! — окликнул он киборга. — Смотри, тут мой покойный двоюродный дядюшка.
— Ну и что? — пробурчал с кровати декс. — Это же твой дядюшка, не мой. Хотя было бы странно, увидеть здесь или вообще где бы то ни было моего дядюшку, — вполголоса добавил киборг.
Фриц пощупал мертвецу лицо, которое было холодное, как лед.
— Надо тебя согреть, дядюшка, — сказал парень.
Он подошел к камину, согрел руки над огнем и снова положил ладони покойнику на лицо. Так он проделывал несколько раз, но мертвец, как был холодным, так таким и остался. Тогда Фриц выволок труп из гроба и кое-как усадил его на скамью и принялся растирать ему руки и ноги. Это тоже не помогло, и парень решил согреть его по-другому. Он подошел к кровати и окликнул декса:
— Ганс, я думаю, дядюшку нужно уложить в постель и лечь с ним рядом. Так он точно согреется.
Киборг аж сел.
— Объясни мне на милость, какого черта тебя тянет возиться с трупами? Что ты от него хочешь добиться?
— Ну-у, — протянул Фриц, — чтобы он ожил, зашевелился.
Ганс закрыл лицо ладонью, изобразив классический «фэйспалм», потом взглянул на парня.
— С чего ты взял, что это твой двоюродный дядюшка? Судя по внешности, у вас нет и пяти процентов семейного сходства. У вас даже фенотипы совершенно разные.
Фриц посмотрел на декса с таким выражением, словно хотел спросить: «А ты сейчас с кем разговариваешь?», но потом набычился и пробубнил:
— Тебе, что, жалко что ли?
Ганс тяжело вздохнул и соскочил с постели, но тут взбунтовалась кровать, застучала, засучила ножками и проскрипела:
— Вот еще! Я порядочная кровать! Я всю мою жизнь была местом отдыха и ложем любви, но уж никак не смертным одром! Нечего на меня покойников укладывать!
Вид у Фрица был такой несчастный, что декс сжалился:
— А, может, дать ему одну из перин и одеяло и пусть себе отогревает своего мертвяка на полу? Что скажешь, Львиная Голова?
— Ну, ладно, — скрипнула кровать, польщенная прозвищем, которое ей дал Ганс, — пусть возьмет и отвяжется от меня. Но только одну перину и одно одеяло. Покрывало не давай, нечего его марать.
Фриц не заставил просить себя дважды, сгреб с кровати перину и одеяло, расстелил на полу перед камином и перетащил туда мертвеца. Ганс наотрез отказался ему помогать и снова улегся на кровать, довольно ухмылявшуюся львиной мордой.
Фриц уложил мертвеца на перину, растянулся с ним рядом, укрыл себя и его пуховым одеялом и обнял, согревая еще и теплом своего тела. Где-то через час ему показалось, что покойник шевельнулся, а вскоре тот уже вовсю задвигался и полез душить незадачливого парня.
— Ну, ты совсем совесть потерял, дядюшка! — возопил Фриц. — Я его, значит, отогрел, а он меня же и душить.
Треснул он от души мертвеца по лбу, тот и свалился на пол, да головой хорошенечко приложился о выступ камина, так что черепушка треснула. Встал тогда Фриц, сгреб мертвяка и отволок его обратно в гроб, уложил и крышкой закрыл. А те страшные мужики, что так и стояли у стены, молча взялись за носилки и унесли его прочь.
Тут как раз пробило полночь. Декс встал, обулся и погнал Фрица спать. Парень уснул, едва коснулся головой подушки, а Ганс подошел к столу и вытащил из ножен скимитары, которые все еще там лежали. С мечами наготове, киборг повернулся к входной двери и стал ждать того, чью тяжелую поступь, от которой по полу пробегала едва заметная дрожь, он уже давно засек.