Тяжелые шаги все приближались, уже начала подрагивать мебель в зале. Но Фриц даже ухом не повел. Датчики Ганса показывали, что парень дрыхнет без задних ног.
— Этак он никогда бояться не научится. Но будить его сейчас — только мешать будет, — пробормотал декс.
Сова с испуганным писком взвилась под потолок, заметалась там, а потом забилась в самый дальний от двери угол на одном из шкафов, стоящих по бокам от камина.
В зал вошел высокий старик с длинной, ниже колен, белой всклокоченной бородой. Лицо его было изрезанно морщинами, а глубоко посаженные глаза светились зеленым светом. Ганс и сам ростом был не обижен и всего ничего не дотягивал до двух метров, а этот гость был головы на две выше него.
— Ну, что, мальчишка, — гулко пророкотал старик, — сейчас ты узнаешь, что такое страх! Думаешь, тебе так просто удастся разрушить проклятие? Как бы не так! Сейчас ты умрешь!
— Эй, полегче, ваша милость! — возразил киборг. — Бояться не я хотел научиться, а вот он. — Декс мотнул головой в сторону кровати, на которой мирно храпел Фриц. — А я и так знаю, что такое страх, так что претензии не ко мне.
— Он тоже умрет, — рявкнул призрак, — как и ты, дерзкий сопляк!
— Фи! Где ваши манеры, почтеннейший? — возмутился Ганс. — Я же вас не оскорбляю.
— Ты еще пожалеешь, что переступил порог этого замка, нахальный человечишка! — загремел рассерженно старик и потянулся руками к парню. — Пришла твоя смерть!
— Полегче, полегче, дедуля! — воскликнул декс, уворачиваясь. — Ты, может, и здоров, и силен, так и я не слабей, а может, и посильней тебя.
— А это мы сейчас проверим! — Если ты окажешься сильнее меня, я сниму проклятие с этого замка и с герцогской девчонки. — Призрак вытянул руку в сторону, со стены сорвался фламберг и прилетел прямехонько в его ладонь. — Вот теперь померяемся силами, мальчишка! — расхохотался он, полыхнув глазами, и крутанул мечом так, что он с гудением вспорол воздух.
— Нашел, чем удивить! — фыркнул Ганс, активируя инфракрасную подсветку глаз.
Старик на мгновение опешил, не ожидая, что у простого смертного глаза вдруг загорятся адским красным светом, но в следующий миг взмахнул мечом, рассчитывая одним махом покончить с наглым выскочкой. Увы, удар пришелся в пустоту, зато сзади послышался свист воздуха, и плащ призрака стал на три четверти короче. Взревев от негодования, старик бросился на Ганса, яростно размахивая огромным мечом, который в его руках порхал, как тростинка. Однако киборг оказался весьма непростым противником. Начиная с того, что техника боя оказалась для призрака совершенно незнакомой. Декс не рубил мечами, как все мечники. Его руки вращались, и скимитары наносили длинные резаные раны. Скорость была такой, что старик успевал замечать только две сверкающие молнии, голубыми и белыми росчерками мелькавшие вокруг него, чтобы нанести очередной глубокий порез, выпивая его силу. Его одежды превратились в окровавленные лохмотья, а несносный человечишка не получил ни царапины. Мало того, этот гаденыш умудрился разрезать ремень, удерживающий штаны призрака на приличествующем им месте, и они, конечно же, тут же свалились ниже колен, стреножив старика. Взревев, как раненый буйвол, призрак нанес удар такой чудовищной силы, что Ганс, принявший его на скрещенные мечи, вынужден был уступить, и старику удалось прижать к низу его скимитары. Призрак торжествующе рассмеялся, предвкушая, как прикончит сейчас этого неожиданно сильного парня. Однако Ганс подскочил на месте и, сделав мах правой ногой буквально в вертикальный шпагат над сцепившимися мечами, нанес сокрушительный удар ногой в челюсть противника. Казалось, голова старика оторвется и улетит прочь. Выпустив рукоять своего фламберга, призрак рухнул навзничь, раскинув руки и ударившись затылком о каменные плиты пола.
Тяжело переводя дыхание, Ганс попинал поверженного врага носком сапога, отер от крови скимитары и убрал их в ножны, которые закрепил у себя за спиной. Скрипнула кровать. Декс оглянулся на свою знакомую, которая подошла к призраку. Львиная морда погрузилась в спинку кровати, высунулась с другой стороны и с любопытством уставилась на старика.
— Надо же, Сам припожаловал! — проскрипела она. — Ты бы связал его, Ганс, а то мало ли.
— А поможет? Он же, вроде, призрак, — с сомнением произнес декс, отрываясь от кувшина с вином: необходимо было срочно восполнить баланс жидкости и энергетические запасы.
— Призрак-то он призрак, да раны ты ему самые настоящие нанес, — возразила кровать. — Так что давай, я над ним сверху встану, а ты его за руки, за ноги к моим ножкам привяжешь. И не забудь отрезать у него бороду. Вишь, какую отрастил? В ней его сила сокрыта. Как обкорнаешь бородищу, так и лишится он всякой магии.
Ганс так и сделал: отыскал крепкие ремни и туго-натуго примотал конечности старика к ножкам кровати. Та одобрительно скрипнула, и декс не удержался — погладил деревянные завитки львиной гривы. Морда расплылась в довольной улыбке и заурчала, как самый настоящий, только здоровенный кот.
— Что ты там говорила про него? — Киборг кивнул на торчащую из под кровати голову призрака. — В каком это смысле — Сам?
— Да как же?! Сам и есть! Это же он проклял дочку нашего господина и заколдовал замок. Он же заявился к Его Светлости и заявил, что хочет в жены его дочку, графиню Аделину. Девочке тогда было всего двенадцать лет, но уже тогда видно было, что, когда она вырастет, то будет чудо как хороша. А этой старой перечнице уже за триста перевалило. Он же чернокнижник на все королевство известный. Не захотел наш герцог отдавать ему свою единственную дочь и указал на дверь. Вот старикан и разозлился. Изгнал он всех из замка, только днем и можно было сюда заходить, да и то все боялись. А всякого, кто тут оказывался ночью, убивали призраки. Так и не получалось ни у кого не то что все три, а даже и одну ночь провести в замке. Скоро семь лет уже, как творится здесь колдовство черное, и снять его ни у кого не получалось. Только тебе это под силу оказалось.
Тут старик замычал что-то и открыл глаза и встретился взглядом с деревянной львиной головой, свесившейся со спинки кровати и почти упирающейся носом прямо в его нос. Старик даже вскрикнул, когда эта морда неожиданно клацнула клыками, едва не оттяпав ему сей внушительный выступ на лице.
— Ага! Не нравится, когда тебя пугают! — проскрипела кровать. — Конечно, самому страх наводить и любоваться, как твои твари разрывают на куски несчастных, которые пытались снять твое проклятие, тебе, конечно, куда больше нравилось!
Призрак попытался высвободиться, но не тут-то было: ремни были прочными, а киборг постарался на славу. К тому же старик пребольно ударился коленями о днище кровати, которая злорадно рассмеялась дребезжащим смехом.
— Убери от меня эту дрянь! — проскрежетал он. — Что тебе от меня надо?
— Ты обещал снять проклятие с дочери герцога и расколдовать его замок, если я тебя одолею, — напомнил Ганс.
— Отвяжи меня, и пусть эта мерзавка с меня сойдет! — мрачно сказал призрак.
— Да пожалуйста! — пожал плечами декс и обрезал ремни, но прежде, чем кровать сошла с поверженного чародея, киборг прижал того к полу скрещенными на шее мечами, так что голова старика рассталась бы с телом быстрее, чем он успел бы хотя бы пошевелиться.
— Твоя взяла, — призрак метнул в киборга злобный взгляд. — Да развеются чары мои! Да будет сей замок свободен от всякого колдовства! Да примет все первоначальный вид!
Чародей хлопнул в ладоши, и словно вихрь пронесся по замку в единый миг выметая из него все темное и злое, всю пыль, грязь и паутину, что скопились здесь за долгое время. В следующее мгновение скользнули в стороны волшебные скимитары Ганса. Глаза чернокнижника, казалось, от страха вывалятся из глазниц, так как он решил уже, что сейчас голова его отделится от тела. Но прошло несколько секунд, а она все еще не спешила расставаться с шеей.
Декс выпрямился, разводя руки со страшными мечами в стороны, и усмехнулся. Старик вскочил и только тут почувствовал, как осыпались длинные волосы его бороды к его ногам. Схватился он за гладко выбритый подбородок и взвыл голосом нечеловеческим, упал на колени, стал собирать с пола седые пряди, да что толку в них теперь было. Лишился он всех своих сил колдовских.
Сова, до последнего прятавшаяся на шкафу, перелетела из своего укрытия и опустилась на спинку замершей навсегда кровати. Увидал ее чернокнижник, бросился к ней, скрючив пальцы с длинными ногтями. Пискнула испуганно птица, а Ганс вскинул руку с мечом навстречу обезумевшему старику. Острый клинок легко вошел в ставшую вдруг хлипкой, впалой грудь и пронзил черное сердце чародея. Упал он к ногам декса и рассыпался черным прахом.
— Ну, вот и все. Нет больше проклятого колдуна, — тихо сказал Ганс. — Замок расколдован. А где же дочка герцога?
Сова издала печальный сиплый крик и спрятала голову за растопыренными крыльями. Ганс изумленно уставился на птицу.
— Так это, что же получается? — пробормотал он. — Выходит, ты и есть заколдованная девочка?
— Да, это я, — еле слышно произнесла сова человеческим голосом.
— Значит, ты умеешь говорить? — Декс отвел ее крылья в стороны и заглянул в огромные грустные глаза. — А почему ты раньше не разговаривала со мной?
— Нельзя мне было говорить, — вздохнула сова. — Стоило бы хоть слово сказать, как проклятье стало бы уже вечным, и снять его было бы уже нельзя никогда.
— Понятно. И что же нам теперь делать? Как-нибудь можно тебя расколдовать? — спросил Ганс, уже привычно поглаживая птицу по рыжеватым перышкам на голове.
— Можно, — ответила сова. — И теперь я вижу, что ты можешь с этим справиться.
— Что я должен сделать?
— Возьми меч, отруби мне крылья и лапы и брось их в огонь. А затем отсеки мне голову и так же брось в камин.
— Ты с ума сошла? — возмущенно воскликнул Ганс. — Я не сделаю этого! Я же убью тебя, а не расколдую!
— Делай, что я тебе говорю! — захлопала крыльями сова. — Как отрубишь мне голову, превращусь я в дикого зверя или в чудище. Ты должен схватить меня и удерживать в течение трех минут, как бы я не вырывалась и не пыталась тебя убить. По истечении трех минут ты должен поцеловать меня, какой бы страшной и омерзительной я не была. Сменю я так семь обличий, и если ты сможешь удержать меня, то, после последнего поцелуя, вернется ко мне мой прежний, человеческий облик.
— Ну, что ж, если все будет так, как ты говоришь, то я готов сделать так, как ты просишь, — вздохнул декс. Он скинул куртку, чтобы ее пышные рукава с многочисленными разрезами не мешали ему, взял сову, уложил ее на стол, расправил в стороны ее крылья, вытянул лапки и сказал: — Закрой глаза. Я постараюсь сделать все быстро, чтобы тебе не было больно.
Сова смежила веки. Ганс взял поудобнее свои скимитары. Трижды свистнул меч, и улетели в камин отрубленные совиные крылья и лапы. Рассек воздух второй меч, и откатилась в сторону круглая птичья голова. Полыхнул ослепительным светом огонь в камине, за ним вспыхнуло тельце совы на столе и превратилось в огромную орлицу с острым загнутым клювом и крючковатыми когтями.
— Ага, птичка, значит, — кивнул декс и бросился за спину птице.
Сгреб он орлицу поперек тела, чтоб не достала она его когтями, прижал к себе. Бьется птица, машет крыльями так, что даже от земли киборга оторвала, да ничего сделать не может. Извернулась-таки, повернула голову назад, клювом ударить хотела, да Ганс пригнулся, а потом схватил одной рукой клюв, чтобы не клюнула. Тут как раз на внутреннем экране часы три минуты досчитали, чмокнул декс орлицу в самый кончик клюва.
Превратилась она в медведицу и попыталась подмять под себя киборга. Но не тут-то было. Бросил Ганс ее через себя, а сам сверху на грудь ей уселся, придавил передние лапы к полу, а сам знай от злобно рычащей морды уворачивается. Как закончились три минуты, улучил декс момент и поцеловал медведицу прямо в нос.
Ганс и мигнуть не успел, как обвилась вокруг него здоровенная змея, давит, сжимает его кольцами, а сама зубами ядовитыми за лицо укусить норовит. Но киборг-то тоже не лыком шит. За свою жизнь космодесантную и с удавами дело имел, знал, что если начнет биться, вырываться, сдавит его змеюка еще сильнее. Руки у него свободными остались, вот и схватил он змею за шею и удерживал ее морду в стороне, пока время не истекло, а тут уже захлопнул ей пасть и в нос чмокнул.
Перекинулась змея в тигрицу. Еле-еле успел Ганс вывернуться, а не то растерзала бы она его когтями страшными. Вскочил он огромной кошке на спину верхом и обхватил шею руками, а ногами бока сдавил. Опрокинулась тигрица на спину и давай кататься по полу. Бьет лапами когтистыми, рычит, а достать киборга не может. Попыталась запрокинуть голову и клыками декса достать, только он как раз этим и воспользовался — поцеловал морду усатую.
Превратилась тут тигрица в паучиху громадную. Порадовался Ганс, что в этот момент как раз на спине у нее сидел — на могла она при всем желании достать его ядовитыми хелицерами. Ухватился декс за лапы мохнатые и знай себе подскакивал, пока паучиха туда-сюда по залу металась. Как время истекло, придавил он голову ее к полу и прижался губами куда-то между восемью паучьими глазами.
Шмякнулся Ганс на пол вместе с тем, во что превратилась герцогская дочка. Глянул декс, а это зомби полусгнившая в лохмотьях истлевших. Хотел он ей руки с ногтями грязными за спину заломить, да оторвал нечаянно обе. Рычит, верещит зомбяка, зубами клацает, что-то про мозги вопит. Сдунул Ганс у нее со лба червяка и приложился ко лбу.
Тут почувствовал декс, что руки и ноги у него уж больно сильно в сторны расходятся на шее зверюги огромной. Цепляется он за чешую, а сам не знает — то ли молиться, то ли материться:
— Да твою же шестьсот сорок восьмую дивизию космодесанта! Это что же такое творится-то! Только бы не взлетела! Если она в воздухе истинный облик вернет, то мы так хряпнемся, что уже ни один лекарь восстанавливать не возьмется. Мать моя DEX-Company! А-а-а-а-а!
0
0