Предзимье давило лютой стужей, сбивало дыхание. Хорошо, что ему кислород был не важен — он мог не дышать, да и вдыхать колючий ледяной воздух не хотелось. Но идти все равно надо — слишком давно не было добровольной добычи. И, если еще немного поголодает, то совсем обессилит. Так что пройти две версты не страшно, но хуже, если жертва не подойдет. Важен не только жар горячей крови, но и сущность корма.
Обреченного вампиру, по обычаю, привязали недалече за околицей, аккурат где разбегаются три дороги. Вот только возле нарочно вкопанного столба маячила еще одна человеческая фигура. Это было неожиданно — обычно люди не желали видеть, как тварь убивает. И убегали, пусть даже на веревках болтается и подвывает от страха их родич или приятель. А тут некто стоит вплотную возле добычи и даже рукой касается.
— Тебе здесь делать нечего. — Голос был хриплым. Сухая и горячая жажда выжигала изнутри горло. — Ты можешь уйти, я не буду тебя преследовать.
— Это тебе лучше убраться подобру-поздорову, — глухо откликнулся человек. — Это не тебе оставили.
— Ишь, какой наглый… Знаешь, бесстрашные долго ведь не живут. — Вампир рванулся к человеку, но резко затормозил. В грудь уперлось острие двуручного меча.
Человек оказался не из пугливых, да и слишком быстрым. Можно было руками вырвать меч у наглеца да проучить как следует, но вот длани резать не хотелось. Пришлось вытаскивать из ножен свой меч. Глупо показалось: одноручник против двуручного, но отступить нельзя. Да и смешно: что он, с человеком не справится, пусть тот и отличный поединщик.
Ночь была черной, да еще с неба посыпалось снежное крошево, да тишина была вязкой и глухой — оттого яростный звон мечей далеко разносился по окрестностям. Рубились зло. Ладно-то он сам по темноте видел, но вот как человек умудрялся отбивать бешено порхающий меч, оставалось загадкой. Вымотали они друг друга изрядно, и почти одновременно повалились от усталости на прихваченную морозом и чуть присыпанную первым снегом землю.
— А ты бьешься так… неплохо. — Человек хватал ртом ледяной воздух. Даже зачерпнул в пригоршню комок снега, провел по губам.
— Ты тоже так… ничего. — Вампир помотал головой: да быть такого не может, чтобы он с человеком не сладил. — Ты вообще кто такой?
— Встречник. А это, — человек указал на обмякшее тело, прикрученное к столбу, — моя добыча.
— Но я тоже есть хочу. И сильно, — терпеливо возразил вампир. Зачинать новый бой было не с руки. Они и так долго сражались и, может, лишь слегонца друг друга царапнули. Так что, до вечера тут махаться? — А ты вообще что с жертвы берешь?
— Душу, — Встречник сверкнул золотистыми глазами. — А ты чего жрать там собрался? Руду или сущность?
— Да крови пару глотков… — Вампир хлопнул себя по лбу, причем той рукой, которой меч сжимал, и ощутимо приложил крестовиной рукояти. — И чего ты драться сразу полез, мог бы и повременить… ведь поделиться можно, чтоб каждый свое получил?
— Ну, начинай, — Встречник отвернулся. Можно подумать, он потока руды не видел и как вампиры питаются. Но ведь у вампиров тоже есть душа, и она намного сильнее человеческой.
Аромат жертвы раззадорил, а от предчувствия скорой трапезы кружилась голова. Вампир обошел вокруг столба, торопливо рванул свиту и ворот рубахи, обнажая горло добычи. Наклонился, помедлил и вонзил клыки в дернувшееся тело. Полностью отдаться процессу насыщения помешала холодная ладонь — кто-то сзади нежно погладил шею, потом сдавил сильнее.
— А ты знаешь, что душа вампира намного вкуснее человеческой? — ласково шепнул в ухо Встречник.
Автор публикации
