Нож медленно заскользил по коже, вырезая тонкий узор. Алая нить заструилась капельками крови, жертва застонала.
— Давай, малышка, не сдерживайся. Тебе же нравится, — вампир склонился к самому уху своей жертвы, пощекотал клыками беззащитно открытое горло. Провел ногтем глубокую царапину по груди, а затем, поймав взгляд девушки, наклонился и медленно втянул сосок в рот, сжал губы. — Ты же сама этого хотела…
Жертва не нашла сил, чтобы ответить. Эта пытка на грани боли и наслаждения продолжалась уже несколько часов, но для нее казалось, что прошла неделя или даже больше. Чтоб ничего больше не существует, только бархатный с хрипотцой голос, только полыхающие алым глаза. Только слова, что словно парализуют волю. И теперь уже не важно, чего она хотела ил не хотела, потому что ее самой уже больше нет. И сейчас на кровати в этой стерильной комнате находится лишь оболочка, которая больше ничего не может чувствовать или желать.
Вампир, не дожидаясь ответа, снова заскользил ножом по телу прикованной к кровати жертвы. Ему нравились розы — он еще до перерождения выращивал у себя в квартире несколько видов этих цветов, а когда впервые обжег гортань горячей кровью, то понял, что розы могут быть живыми, но только если они нарисованы на теле дрожащей жертвы ее же собственной кровью . Только когда точно вырезаны все лепестки — они набухают алыми каплями — только тогда цветок оживает. И приобретает свой неповторимый кровавый аромат. Аромат свежей крови, от которого ноют зубы и скручивается все внутри. Но надо потерпеть, насладиться им в полной мере. И лишь тогда припасть и пить, — зато после этих минут воздержания вкус покажется еще более ярким и насыщенным.
Жертва даже не застонала, хотя лезвие нарочно вошло слишком глубоко — капель крови вампиру стало мало. Тем более что сейчас он рисовал бутон. И бутон должен аж полыхать алым, быть сочным и выглядеть, словно только что срезанный.
— Тебе нравится? — тихо проворковал вампир и провел языком по мокрой от слез щеке. — Мне да.
Девушка молчала, раскинувшись безвольной куклой. И это было скучно. Когда добыча дергается, срывая кожу с запястий наручниками — это весело и заводит. А вот такое ватное тело навевает уныние. Но можно попробовать оживить жертву. Вампир поднялся и подошел к спрятанному в стене шкафчику. Достал изящную бутылку и солонку. В прошлой жизни он любил текилу и сейчас просто как память хранил несколько разных сортов. Вот и снова запас пригодился. Он вернулся к кровати и, как и положено отменному дегустатору. небрежным жестом полил раны жертвы, а потом белыми росчерками сыпанул соль.
Девушка задрожала, замычала и захрипела — сорванное криками горло уже было не способно издавать иные звуки. Но вампир довольно улыбнулся — его добыча ожила. И можно было продолжать. Он опустился на колени и стал слизывать этот самодельный коктейль, в котором смешались капли крови, капли текилы и крупинки соли. Алкоголь жег язык и небо, но это только стимулировало. И вампир то мягко, то жестко водил языком по ранам девушки. Нет, он не собирался срывать с нее кожу, по крайней мере пока что не собирался. Потому что и так достаточно вкуса и боли. Такая шикарная палитра — талантливая ему на сей раз попалась жертва. Не зря он за ней так долго охотился.
— Тебе хорошо, детка?
Девушка не отвечала, она уже была далеко за гранью, когда боль побеждает сознание.
— Ничего, — вампир улыбнулся, ставя перед собой новую задачу. — Я тебе покажу новую вершину наслаждения, и я тебя на нее по-любому заведу.
В его арсенале было немало девайсов, и он выбрал веревку из натуральных травяных волокон — такой, если и пережать, то сильных повреждений не будет, а он прекрасно умеет делать бандаж так, чтобы даже частица кожи не были зажаты между витками. Накручивал туго, плотно. Если пожалеть и ослабить — то возиться придется дольше, поэтому и обвязывал безвольное тело. Потом перевернул девушку. Из инструментов выбрал флогер, провел себе по руке. потом по телу жертвы. И пристроился сзади, насадив добычу на возбужденный член. Тело пришлось поддерживать рукой под бедра — девушка ощущалась ватной и пустой. Хотелось ее наполнить. Простые, но сильные толчки, без всяких затей. И быстрые стежки наискосок и вдоль позвоночника, чтобы кончик флогера разрывал кожу. Отличная стимуляция и жестокая. Если бы девушка не лишилась сознания, то точно бы орала от боли. Долго двигаться не пришлось, ощутив что скоро кончит, вампир дернул за фиксирующий узел бандажной веревки.
Даже странно, что она не оглохла от собственного крика — от мгновенно растекшегося по венам огня девушка пришла в себя. Тело рвало какой-то запредельной болью и наслаждением. Она уже не могла понять, что с ней происходит, и не могла с собой справиться. Тело принадлежало уже не ей, а вампиру, она его ощущала каждой клеточкой, и была готова принимать дальше. Принимать и отдаваться во всем, что бы он не захотел с ней сотворить.
Он вообще ничего не помнила, даже своего имени. Когда немного пришла в себя, то единственным желанием было дотянуться до Хозяина, которому принадлежала и который сумел ее завести так далеко. Умолять о снисхождении и продолжении, потому что больше ничего не остается — она была сломана, ее больше нет и уже никогда не будет. Есть только ее владыка. А еще хотелось благодарить хозяина, сильно, отчаянно — потому что даже слова такие невозможно подобрать, чтобы выразить всю себя.
Вампир самодовольно улыбнулся — получилось. Он снова заставил человека подчиниться своей воле, не применяя магию крови и галлюцинации. Чисто на физиологии и игре в палача и жертву. И вот теперь это растерзанное создание привязалось к нему, она скулит и стонет на поводке своей боли. Губы девушки скользнули по члену вампира, язык несмело облизнул кончик, но вампиру хотелось большего — и он надавливал на затылок, загоняя человеку полностью, на всю длину, до горла. Хочет — пусть доставляет удовольствие. Все грани всех видов и форм наслаждения. И сам активно зашевелил бедрами, придерживая жертву, трахая в рот, и не позволяя отстраниться или хоть как-то изменить унизительное действие. Но та и не пыталась. Ей нравилось. Странно, но она даже не пыталась остановить или помешать издевательствам над собой. Руки вцепились в бедра своего мучителя, гладя, стимулируя. Добыча наслаждалась своим унижением, своей покорностью. Вампир позволял ей дышать через определенные промежутки, наслаждаясь судорогами человека. А когда наконец выплеснулся, придержал девушку, заставляя все проглотить. Он снова пользовался человеческими методами и снова получил свое удовольствие — и значит, врал тот, кто утверждал, что за бессмертие надо платить эмоциями и жизнью. Он заплатил, но ничего при этом не потерял.