— Хр-р-рр-р! — По пещере раскатился рык. Удержаться от смеха она не смогла. Маг насупился еще больше — кажется, он угадал о чем она подумала.
— А между прочим, если продавать дракона — то можно выручить еще больше, — мрачно заметил маг. — У тебя же не только ценной шкуры несколько пудов, но еще и клыки, сердце, кровь… камешки эти…
— Мало того, что сидишь в моем доме, так еще мной и торговать вздумал! — Драконица уже откровенно хохотала..
— Да, как-то некрасиво, ну… пойдем на двор, что ли…
— Там дождь.
— Не подумал… но я ведь изначально предложил кнесинку выкрасть…
Картинка требования выкупа за дочку кнеса дополнилась отрядами солдат, стражей и наемников, атакующих пещеру и стремящихся проникнуть вовнутрь через любую щель. Драконица аж передернулась.
— Спать ложись, тать доморощенный. Кнесинку ему подавай, там город от твоих зелий еще не отмылся и не отругался как следует, сама видала. А ты уже летишь впереди ветра.
— Ну скажи, а вот почему ты не соглашаешься? — Маг заполз обратно под крыло, прижался к теплому драконьему боку.
— Потому что мне кнесинка не нужна! Совсем! — раздраженно рявкнула драконица. — Я не питаюсь девственницами, у меня аллергия на женские истерики, и я не дракон!
— А кто? — Маг выкатился из-под крыла, мгновенно очутился на ногах перед драконьей пастью и даже попытался, чтобы убедиться в реальности дракона, ущипнуть своего собеседника за грудь.
— Драконица, придурок!
— Да? — Маг присел на корточки, проверить. — Знаешь у всех животных есть… ну… чтобы самку от самца отличить можно было!
— Нас тоже можно, — драконица наподдала лапой назойливому человечку, который ощупывал ее брюхо. — Драконы намного крупнее, агрессивнее, у них более яркая раскраска. И да, они не против девственниц, а очень даже за.
— Вот гадство… — Маг попятился. — Я это, хочу сказать, что я это… вернее, не это… короче, я тебе не подхожу…
— Не подходишь, — согласилась драконица. — Сил и жизненной энергии в тебе маловато. Да и думать ты не умеешь, иначе подумал бы о том, кто в пещере, до того, как завалиться сюда прятаться.
— Ладно, но если тебе кнесинка не нужна, то сопри ее для меня, — оживился маг. Драконица застонала, а человек продолжил свои убеждения: — просто, если я ее украду, это преступное деяние, за которое снимут голову. А если ты, то это легенда.
— У меня голова тоже снимается. — Драконица носом толкнула мага, повалив наземь и положила сверху на него голову. Так и правда было удобнее и гораздо тише — разговаривать парень перестал, а принялся сосредоточенно пыхтеть, то ли пытаясь выбраться, то ли пробуя приподнять драконью голову. Раздавить человека драконица все же не планировала — забавный он, пускай живет. Может, завтра даже слетает в город — раздобудет этому магу пропитания.
— Ладно, считай я сдался и заткнулся, — выдавил маг.
Вот, даже сообразительный, — драконица пыхнула дымом и сдвинулась, выпуская чеовека. За три сотни лет от одиночества можно здорово устать, а она еще очень молода по драконьим меркам. А на людской взгляд, если прикинуть, — так вообще почти ребенок, едва заневестившаяся девочка. Самоцветные камешки, впрочем, тоже неплохие игрушки, но человек — живой и теплый, а еще болтливый. Хорошо, что хоть на ночь заткнулся, пока спал.
Стражи, иначе говоря, адепты Светлой Стражи, ошибочно именуемые ангелами, сформировались как организация приблизительно около трех тысячелетий тому назад для противодействия нарастающей угрозе со стороны демонов и поддержания границ (см. Грани). Стража объединила в своих рядах магов светлого ордена, отдельных представителей фейери при поддержке общины эльфов и некоторых магических кланов. Магия Стражей чрезвычайно разнообразна, им доступно исцеление, телепортация, внушение, телекинез, и т.п. Объединенными силами был построен замок-не-на-земле-не-в-воде-не-в-воздухе, иначе именуемый Небесным Сводом. Стражи присутствовали в жизни человечества на протяжении многих веков. Предотвращено окончательно вымирание человечества от чумы, велись длительные работы по улучшению климатических условий.
К сожалению, в последнее время численность Стражей значительно уменьшилась вследствие нескончаемого противостояния с Уровнями.
Из лекции.
Увидел Стража, проверь, один ли он. Если в силах – бей. Если не в силах – уноси ноги.
Из наставления молодым демонам.
Лина заварила себе кофе покрепче, влезла на свой диван ‘с ногами’ и обложилась папками, добытыми у демона-библиотекаря. Так, пересортируем.
Первая. Школа… Характеристики. Листы успеваемости… На фото подопечного она посмотрела с недоверием: неужели он и правда когда-то был таким? Зеленые глаза смотрели ясно и счастливо, с доверчивой готовностью любить весь мир. Девушка покачала головой и отложила папку в сторону. На потом.
Это… а, фотоальбомы. Не срочно. Не удержавшись, она все-таки пролистала один: надо же! Его Избранность Повелитель Вадим тоже был когда-то мальчишкой и умел улыбаться. Просто улыбаться, а не той леденящей кровь усмешкой, от которой съеживаются даже демоны высшего уровня. На фотографии он, смеясь, обнимает младшего брата за плечи, а тот доверчиво прижимает темноволосую голову к плечу старшего. Алексу тут … лет десять, наверно. Вадиму — двенадцать. Далеко они с тех пор ушли… И по разным дорогам. А чуть в сторонке Зоя. Поговаривают, что мать-ведьма родила девочку от обычного человека, не мага, как старших детей, поэтому и сил у Зои было совсем немного. Теперь — сил завались, а злобы еще больше.
О, а вот, наконец, досье Юрия Змеева! Прекрасно, а детство братьев Соловьевых оставим ‘на попозже’.
Эта папка была не самой толстой, но покойный дознаватель явно уделял ей немало своего времени. Копии отчетов, донесений, фотографий. Нет, придется смотреть все подряд.
Так. Это донесение Змеева, кажется, самое раннее — май 2024. Еще до захвата Вадимом средоточья его власти — Небесного Свода, сейчас именуемого просто Дворец.
И зачем дознаватель-полукровка писал свои донесения, причем на бумаге? Да еще и копии себе вроде как оставлял … Ведь тогда маг-оборотень вполне сходил за светлого, и, похоже, с младшим Соловьевым они даже друзьями были… Судя по записке, Алексей ему доверял.
Так зачем писать? Хотел, чтобы о его заслугах не забыли, так что ли? Лина заскользила взглядом по крупным ровным строчкам.
‘ Ловушка расставлена’
‘Ваша сестра на месте. Зелье получено’
‘Сопровождаю Алексея в Небесный Свод, для ‘освобождения сестрички’. Все по плану’
‘Он ни о чем не подозревает… Симон берется изобразить раненого Cтража…’
‘Он ничего не заподозрил’
А ты и, правда, сволочь, Юрий. Правильно он тебя прикончил.
Так… Ну теперь, по крайней мере, ясно, каким ветром младшего Соловьева занесло в Небесный Свод в момент атаки, и кто позаботился, чтобы он не смог телепортироваться, когда тысячелетние коридоры магического замка стал заполнять снотворный газ. Обычная ловушка с приманкой в виде любимой сестрички. Интересно, а сама Колючка была в курсе? Или нет, тогда она еще, кажется, была обычным ребенком. Знал бы Алексей, во что превратится со временем младшая Соловьева… Мать, наверное, в гробу переворачивается!
Так, а это что такое?
Лина вчиталась в зеленоватые листки какой-то официальной бумаги с мрачной фотографией изуродованного тела. Кажется, мужского.
‘Множественные гематомы… три закрытых перелома левой верхней конечности… четыре правой…проникающее ранение бедра…внутреннее кровотечение … Стоп, так это не труп? А выглядит… Поверхностные ранения, множественные ожоги… Да тут до конца страницы!
И что там в конце?
‘Нарушение кожного покрова на кистях рук не позволяет провести идентификацию личности пострадавшего по отпечаткам пальцев.
Запрос в милицию по особым приметам: рост… телосложение…родинка на. Стоп-стоп… Родинка?! Так это… ее подопечный?
Лина в шоке посмотрела на дату. Неделя после атаки на Свод Небес.
Значит, это работа Симона и двух его помощничков, которых она в последний раз видала в виде пятен пепла на полу во Дворце. Помнится, это им тогда Вадим поручил ‘воспитание’ непокорного братишки.
Лина поежилась. Значит вот откуда эти шрамы. Часть, по крайней мере. Неделя в руках Симона… Бррррр… Удивительно, что парень тогда не рехнулся.
О, вот это приятно читать! Панический отчет о побеге объекта наблюдения из лазарета! Персонал помог. Правильный персонал. Безрезультатные поиски…
Конечно, попробуй тут, найди.
По стране, когда-то носившей гордое имя ‘Россия’, бродили тысячи бездомных бродяг. Затеряться среди них легко, хотя продолжительность жизни этих людей невелика.
О, вот.
Это… два с лишним года назад.
Материалы по делам Алексея в Сопротивлении. Отлично!
О, так налет на хранилище артефактов — это разработка Соловьева — младшего? Редкие и оч-ч-чень ценные магические предметы испарились буквально за пять минут. И это тоже? Освобождение заложников пяти магических кланов?!
Ого! Сколько тогда было шуму! Вадим просто рвал и метал.
Как, и это?! Глазам не верю…
К утру Лина смотрела на своего подопечного другими глазами. Разработки операций Сопротивления выдавали ум дерзкий и отважный, безошибочно вычисляющий слабые места Вадима.
Триш была права. Даже без магии бывший лидер Сопротивления мог стать мощным союзником.
Лина оглянулась на спящего подопечного. Что ж, Алексей Соловьев, похоже, нас ждут непростые дни. И если ты действительно в этом теле, то я верну тебя во что бы то ни стало!
Де́мон (др.-греч. δαίμων, «божество») — в мифологии собирательное название сверхъестественных существ, полубогов или духов, занимающих промежуточное состояние между людьми и богами. Природа демонов чрезвычайно разнообразна и неоднородна, поэтому во многих культурах, религиозных и магических традициях были разработаны различные по степени подробности и доктрине об общей природе духов демонологии
Из Википедии
Демоны есть ангелы падшие, отпавшие от престола Господня и погрузившиеся во тьму и хаос. Кровопивцы суть и слуги сатанинские.
Из трудов преподобного Фомы.
Демоны, иначе говоря, обитатели Уровней, весьма многочисленны. Обитают по всему миру, предпочитая пещеры вдали от человеческих поселений. Классификация затруднена вследствие различия их облика и способностей. Для большинства характерны телепортация и способность генерировать так называемые пульсары, в просторечии файерболы. Потомство демонов проходит весьма жесткий отбор, вследствие чего отличается агрессивностью, злобой и склонностью к постоянным войнам и нападениям…
Из лекции
— Ну и хламник!- честно говоря, девушка немного слукавила.
Конечно, помещение было явно переполнено, но это лишь потому, что в него попытались втиснуть слишком много. Теснящиеся друг к другу ряды книжных шкафов и полок, забитые самыми разнообразными томами, уходили куда-то во тьму.
— Эй! — голос гулко раскатился по пещере, словно, несмотря на книжные горы, она была пустой… Но никто не появился, чему Лина, в принципе, не удивилась — хозяин пещеры, Бреннис, по-любому считался странным.
Демон по рождению и воспитанию, колдун-алхимик по образованию, он никогда не поднимал руку на людей. А после начала новой эры, когда демоны начали громить города, он метался по миру, спасая библиотеки. И единственный, кого он убил, был демон, покусившийся на драгоценные книги.
А кстати…неплохая мысль насчет покушения! Лина, усмехнувшись, потянула с полки книжку потолще.
— Кто здесь? — тут же материализовался демон-библиофил.
— Привет, Бреннис — слегка улыбнувшись, Лина с подчеркнутой медлительностью втолкнула пухлый том обратно на полку и без приглашения села в единственное кресло.
— Так-так, Лина из Фениксов!- может, Бреннис не слишком уживался с демоническим миром, но знал его неплохо,- Чем обязан?
— Мне кое-что нужно, — девушка выразительно обвела взглядом бесконечные полки, — Помощь.
— Феникс просит помощи у книжного червяка? Да-да, я знаю, как называют меня молодые демоны вроде тебя, — бывший алхимик вытащил из-за ближайшего стеллажа второе кресло, раскладное, и уселся подальше от стола. И от Лины,- Так что, ты хочешь убить кого-то книгой?
Феникс невольно улыбнулась, хотя ей сейчас было не до веселья.
— Ага, вот найду у тебя книжку потяжелее и уроню ему на голову
— Возьми новый учебник истории, — посоветовал книжный демон, — Их сейчас везде навалом. А мои не дам!
— Шутки в сторону. Мне нужно то, что я вряд ли где еще достану,- Лина подождала, пока в лице Бренниса проявится интерес, — Материалы об Алексее Соловьеве.
— О брате Повелителя?- взгляд демона сделался острым,- О юноше, что сейчас под твоей… опекой?
— Именно. Что у тебя есть на него?
— А зачем тебе эти сведения, можно узнать?
Интересный вопрос. Знать бы еще ответ на него. Хотя бы для себя… Но посторонним о ее сомнениях знать ни к чему. Лина искривила губы в жесткой улыбочке:
— Скажем так: Повелитель дал мне в отношении своего брата определенные указания. И чтобы мои усилия не пропали даром, а были м-м-м… плодотворными, мне надо получше его узнать.
Пожилой демон брезгливо поморщился:
— Не думал, что фениксы докатились до … Тебе лучше уйти.
Что-что? Он это серьезно?
Лина недоверчиво шевельнула бровью и позволила лицу превратиться в профессионально хищную маску:
— Что? — голос холодный, как сердце льда, мама бы порадовалась…
— Спрячь нож, девочка, и уходи. Я прожил на свете достаточно долго. И хочу сказать вот что: пыток я не выношу и помогать тебе ‘плодотворно’ мучить твоего недобровольного гостя не буду!
Феникс не отводила глаз, пока пожилой демон не напрягся, неосознанно готовясь к поединку. Значит, он это всерьез. Интересно…
— Интересно, — озвучила она последнюю мысль,- Как ты с такими взглядами угодил в демоны? И, что любопытней всего, дожил до своего возраста… Эй, слушай, я не драться пришла!
Как раз вовремя! Бреннис потихоньку сжимал кулаки, кажется, дозрев до идеи броситься на незваную гостью первым.
— Расслабься, а? — попросила она, демонстративно растворяя появившийся в руке нож и усаживаясь поудобнее, — Я не палач, я — феникс и тут не по делу. Так, личное любопытство.
— Личное?
Бреннис недоверчиво всматривался в лицо ведьмы. Та, подавив смешок, постаралась выглядеть исключительно мирно: вот, пожалуйста, никаких ножиков, ручки спокойно сложены на подлокотниках, и вообще — вся белая и пушистая. Вот сейчас еще ножка на ножку сложу. Успокоился. Вот и славно… Сейчас мы тебе ответим. Только кто сказал, что обязательно правду?
— О пламя Ада, Бреннис, я с ума схожу от скуки! Отлучаться нельзя, гостей принимать нельзя, целыми днями никаких развлечений! — Лина закатила глаза в лучшем стиле Триш, — Могу я хоть узнать, кого охраняю?
Неизвестно, купился демон-гуманист на ее объяснение или нет, но смотрел он уже без прежней настороженности. Правда, и с ответом не спешил.
— Итак?
— Ладно, — кивнул, наконец, хозяин книжных сокровищ,- Сейчас. Честно говоря, о нём мало что есть. Даже в учебнике истории факт его существования как-то затушеван. Но кое-что имеется. Вот фотоальбомы семьи Соловьевых. Это его школьные документы, не думаю, что они понадобятся. Но на всякий случай можешь взять.
Вот… это очень интересно, видишь? Это его досье. Покойный глава Службы Дознания Змеев собирал, здесь всё об Алексее Соловьеве — одном из руководителей Сопротивления.
Куча книг и папок росла. Лина с недоумением рассматривала всё это. Вроде её подопечному только двадцать? Когда это он успел столько натворить?
— А вот — одна из жемчужин моей коллекции, — демон бережно поставил на стол кристалл — голограмму, — Здесь вокальный конкурс и младший Соловьев поет песню в честь своей матери. Два года после её смерти…
— Он ещё и поёт, — пробормотала девушка себе под нос, но демон-библиофил услышал.
— Великолепный голос! И вообще… такой накал эмоций. Попроси его спеть, не пожалеешь. Кстати… это плата за помощь. Какая-нибудь новая песня в его исполнении.
-Извини, Бреннис, но ему сейчас не до песен. Вот что… — она в задумчивости прошлась взглядом по полкам, — Добавь сюда медицинскую энциклопедию.
-Что, все тома?- кажется, отказ в пополнении коллекции испортил ее собеседнику настроение — в голос демона вплелись весьма сварливые интонации.
Лина покосилась на шкаф, набитый толстенными зелеными книжками и почти испуганно замотала головой:
— Нет-нет. Только…есть что-нибудь о психических болезнях?
Бреннис мрачно полез на стремянку…
Получив на руки очередной увесистый том вместе с подробной нотацией о необходимости бережного отношения к КНИГЕ, Лина заторопилась: ‘материалы’ оттянули ей все руки.
Но, уже готовясь к перемещению, поколебалась и, сама себе, удивляясь, добавила:
— Бреннис… Будь осторожен в том, что говоришь и с кем. Мне бы не хотелось однажды вернуться сюда по работе.
Если ты феникс-убийца, то сон твой короткий и непрочный, а пробуждение — быстрое. Лина проснулась мгновенно, но с места не двинулась, пытаясь понять, что ее разбудило.
Чей-то стон, короткий, тихий, но болезненный до жути, заставил ее распахнуть глаза, одновременно до предела суживая зрачки, и буквально взлететь с низкого диванчика.
Подопечный!
Глаза девушки обежали комнату… но незваных гостей не было. Выдохнув, она убрала кинжал и подошла к постели.
Подопечный лежал на спине, и в рассеянном свете ночника было видно его искаженное болью, запрокинутое лицо с закрытыми глазами. Он тяжело дышал, каждый мускул на голых плечах напряжен, словно в попытке вырваться.
-Не надо… — в первый раз за два с лишним месяца услышала Лина его голос — Ну не надо, Дим, пожалуйста!
Лина молча смотрела на него. Ночной кошмар… О таком она слышала: подавленные воспоминания могут возвращаться во сне. Но это значит, что воспоминания есть! Может быть, Алексея действительно можно вернуть. Только… что он видит?
-Не убивай. не убивай их, не надо, Вадим, — умолял юноша, не открывая глаз.- Я сделаю все, что ты хочешь! Нет! Не надо! Нет! Не-е-е-т!
Стон был таким мучительным, что Лина не выдержала. Конечно, она не нянька, но…
Схватив юношу за плечи, она резко встряхнула его, выводя из объятий жуткого сна, и несильно хлопнула по щеке.
Зеленые глаза распахнулись, до краев переполненные болью и ужасом.
Одним взглядом он охватил комнату, Лину и что-то в глубине глаз погасло. Потом резко, рывком, он перевернулся на постели, уткнувшись лицом в сгиб локтя. И больше не двигался.
Лина листала страницу за страницей, борясь с совершенно неуместным для охранницы чувством жалости. Ей давно не семь лет, а он не котенок и не птенец, которых она притаскивала домой в этом глупом возрасте. Глупо, Лина, глупо и неразумно! Лина невидящим взглядом уставилась на фото какого-то демона на странице журнала.
Только теперь она поняла, почему в его присутствии невольно испытывала какой-то неясный дискомфорт, порой переходящий в глухое раздражение. Еще тогда, в первый раз. И снова, непрошеная, явилась картинка из памяти: белый от гнева юнец, сжимая кулаки, рвется из цепей и бросает в лицо новоявленному Хозяину мира слова, которые не решались говорить даже самоубийцы-камикадзе…А она отворачивается, потому что знает… догадывается, что сейчас произойдет.
Вот это что было.
Он разбудил в ней жалость…сочувствие. Смешно, она думала, что мать успешно отучила ее от человеческих слабостей. Сочувствие у феникса? Бред.
Когда минутная стрелка на часах описала полный круг, а с постели все еще не донеслось ни шороха, Лина сдалась.
Покопавшись в аптечке, она достала флакон, который еще ни разу не использовала.
Снотворное зелье. Так, какая тут дозировка?
Сорвав печать, девушка тряхнула пузырек, уронив в чашку две голубые капли. Покосилась на постель и добавила еще одну. Теперь немного воды…Готово.
Оказавшись перед низким диваном Алексея, она заставила подопечного повернуться к себе и протянула ему зелье:
— Пей.
Юноша почему-то медлил, а терпение Лины не было беспредельным. Прижав к его губам край чашки, она почти силой заставила парня выпить пахнущую мятой жидкость.
Вот так…
Магия действует быстро, а уж в такой дозе — мгновенно. Алексей заснул, как лежал, даже не сменив позу, с неловко подвернутой рукой. Через час у него все тело затечет.
Плюнув мысленно и на советы матери, и на кодекс фениксов, Лина уложила подопечного поудобнее и снова накрыла легким одеялом.
Спит… На часах, между прочим, четыре утра! Ей-то уж точно не уснуть. Ладно, совместим полезное с … полезным.
Феникс натянула джинсы и майку (в отличие от некоторых, она носила кожаный прикид только на работу) и телепортировалась.
Василиски – суть тварь мерзостная и тьмы порождение. Яд василиска убивает все живое. Он отравляет воду, из коей пьет, воздух, коим дышит, землю, по которой ступает. Василиски порождают пустыни…
Из книги «Свиток народностей и племен, в подлунном мире обретающихся».
Васили́ски (от греч. βασιλίσκος — царёк), — довольно крупный клан добровольных оборотней. В природной форме — создание с головой петуха, туловищем жабы и хвостом змеи. По преданию, обладают необычайно сильным ядом, убивавшим мгновенно. В человеческой форме сохраняют смертоносный взгляд, обращающий в камень все живые организмы в поле зрения. По Соглашению василиски обязаны за пределами своей резервации носить специальные повязки (позже – очки).Первоначальный ареал обитания – пустыни верхнего Египта и Палестины. Затем община мигрировала в испанские колонии. Живут изолированно, маскируясь под религиозных сектантов. Скрытны, хитры, изобретательны.
Из справочных материалов «Магические расы и кланы»
Миг невесомости — и в лицо ударил солёный и свежий морской воздух. Предзакатное солнце высвечивало белый гладкий песок, на который неторопливо накатывали зеленоватые волны. Алексей зажмурился. На мили вокруг тянулся когда-то знаменитый, а теперь совсем пустой пляж. Люди больше не выходили на берег моря. А перед закатом даже улицы и дворы пустели. Новый мир…
Лина оглянулась. Но на пляже кроме неё и Алексея, был только один движущийся предмет — молодая неторопливая черепаха. А где же…
Воздух дрогнул, смазался и уплотнился в женскую фигуру. Наконец-то…
Лина выпустила руку Алексея.
— Стой здесь, — приказала она и двинулась к прибывшей — стройной блондинке в темных очках.
— Ты опоздала.
— Я присматривалась, — возразила та, — Ты не одна.
Лина оглянулась на замершего Алексея.
— Это мой подопечный. Не обращай внимания.
Брови блондинки подпрыгнули в весёлом удивлении.
— Твой кто?
— Моя новая работа, — пояснила феникс, неторопливо шагая по пляжу, — Я за ним присматриваю, так что далеко не отходим.
— Дожились, — хмыкнула белокурая девушка — Лина — Страж!
— Не до шуток, Триш! — феникс глянула на подругу с укором. Василиск Беатриса, та еще ехида, была родом с Канарских островов и придерживать свой острый язычок не привыкла. Южная кровь, горячий нрав… Но теперь-то — не то место, не то время.
— Ну, если не до шуток, то что он тут делает? Он же нас слышит!
— Я не могла оставить его одного, — пояснили Лина, — Проблемы. Но волноваться не надо, даже если и услышит. Он не разговаривает.
— Немой?
— Нет… Он не в себе. Не обращай внимания. Какие новости?
Триш отвела глаза от спины молодого человека с заметным усилием.
— Ну, я могла бы сказать, что хорошие, но это неправда. Мы покидаем свой посёлок.
— Почему? На вас напали?
— Нет. Его Изб… Повелитель убил нашу нимфу.
— Кого?
— Лешего, по-вашему. У нас это девушки. Хорошо работают, хоть и глупенькие. Не знаю, что она там Ему сказала, но… Река высохла сразу. Лес быстро превращается в пустыню.
Еще одна пустыня… Сначала Дубрава. Потом владения Грифонов. И вот…
Нехорошие звоночки о том, что магические общины зря понадеялись на безопасность и свободу при Повелителе Вадиме, звучали и раньше. То бесследно исчезнет пророчица, предсказавшая Вадиму какую-то пустыню в черном огне вместо царства. То в закон о «лишенных прав» (так скромно именовали тех, кто попал в фактическое рабство за преступления против Порядка) каким-то образом попал пункт о «магах и представителях магических общин»… и теперь их тоже можно было продать в рабство в случае чего. То вот – Грифоны. Целый клан просто истреблен. Без суда. А теперь еще и нимфа…
— И куда вы?
— Пока не знаю. Варианты разные, но…
— Да… Везде опасно.
— Дожили, а? — с грустным смешком проговорила Триш. — Злу опасно в злом мире!
— Кстати, я была у Саламандр.
— И?
— Они нам не поддержка. Они боятся.
— Ясно…
— А Грифоны?
Лина качнула головой и подняла с песка ракушку. Новости были плохие. Такие плохие, что и говорить не хотелось.
— Грифонов больше нет. Их всегда было не много, а теперь…я была там вчера. Всё в пыль.
— Вадим?
— Скорее всего.
Девушки замолчали.
— Нас так мало. Что мы сможем, если не смогли люди и маги?
— Добавь Светлую Стражу.
— Ага. Люди, маги, Стражи, демоны…Кстати, Лина… а что это делает твой подопечный?
Девушка рывком обернулась, но Соловьева… на месте… не было.
Где?!
Проследив за цепочкой следов, она быстро перевела взгляд…
Подопечный обнаружился у самого края воды. Волны лениво заливали его кроссовки. Лина открыла рот, но промолчала, изумлённо глядя на юношу.
Он стоял и смотрел на море, на неспешный перекат волн, мерцание солнечных бликов в воде…
С каким-то отрешенным, почти нежным выражением он медленно склонился над водой и зачерпнул в сложенные ладони маленькую частицу моря.
Волна нетерпеливо толкнула нежданное препятствие, обрызгав с ног до головы. Юноша вздрогнул…и вдруг, запрокинув голову, выплеснул воду себе в лицо. Волосы сразу вымокли. Встревоженная и возмущенная, Лина шагнула вперёд, но Беатриса её удержала.
— Подожди…Посмотри, как красиво.
— Красиво?! — Лина метнула в неё возмущенный взгляд.
Василиски всегда отличались странностями, это верно, но чтобы Триш и чтобы сейчас…Что тут красивого? Хотя…
Девушка-феникс вдруг посмотрела на это другими глазами. Золотисто-зелёная гладь моря, закатное солнце, бросившее на море зыбкую сверкающую дорожку и юноша, такой хрупкий на фоне огромного залива, погружает руки в солнечные блики.
Правда, красиво… Очень.
Вдруг Алексей шагнул вперед и прямо в одежде сел в набегающую волну. Подтянул к груди колени и закрыл глаза, подставив лицо косым лучам заходящего солнца. И замер…
— Да-а, — протянула Лина, почему-то понизив голос. — Ты знаешь, он первый раз сделал что-то без приказа…
Триш метнула в неё насмешливый взгляд.
— Поздравляю, мамочка.
— С ума сошла?
Триш хмыкнула.
— Да ладно тебе. Он хоть красивый?
— Триш!
— Можно я сниму очки? На минуточку. Обещаю, в глаза смотреть не буду!
— Осторожно!
Но василиск уже сдернула очки, которые всегда носила среди людей.
— А что, ничего! — оценивающе сощурилась Беатриса. — Что молоденький — ничего, сама его всему научишь, только корми получше, а то он слишком худень…- Триш осеклась на полуслове, и широко открыв глаза, уставилась на безмолвного юношу.
— Алексей Соловьев?!
— Триш!
— А?… Прости! — василиск поспешно нацепила очки. — Лина, ты… ты что? Притащила сюда брата Повелителя?!
— Ты его знаешь?
— Шутишь? То побоище, которое Его Избранное судьбой величество устроило три месяца назад, транслировали по всей планете! Это лицо не узнает только слепой!
— Не кричи. Алекс-то тут при чем?
— Уже Алекс? — девушка-василиск уже овладела собой и хмыкнула, — Ну-ну.
— Беатриса!
— Ладно, — она пожала плечами. — Я… просто… Значит это и есть твоя новая работа. Он поручил?
— Ага.
— И как?
— Как видишь.
Триш покосилась на съежившуюся в воде фигуру.
— Он всё время так?
— Хуже. Не разговаривает, ничего не делает, пока не прикажешь. Не сопротивляется. Даже если ударят. Это просто бесит.
Лина с ожесточением пнула не в чем не повинный камушек. Триш недоуменно взглянула на её злое лицо.
— Ты бьешь его? За что?
— Еще этого не хватало! — буркнула Лина — Я его лечу после.
Наткнувшись на недоумённый взгляд, она сердито дернула плечами.
— После дорогуши Колючки. Зои. Я потому его и притащила. Она приходит каждый раз, когда меня нет. А мне уже надоело залечивать раны и ожоги!
— Ясно. Жаль…Знаешь, а ведь он мог бы помочь. Если кто и знает слабые места Вадима, то это он. Хм. Я думала, Хозяин его убил. Та казнь…
— Ну, в каком-то смысле убил. По трансляции было не всё.
Они снова посмотрели на бывшего мага. Он не двинулся, бездумно впитывая солнечный свет и шорох волн. Даже не оглянулся.
— Видишь? Его словно нет. Как дом без хозяина.
— А это не лечится?
— Я что — врач? Не знаю…
— Ну ладно. Ты, главное, на собрание его не приведи. Не знаю как принцесса, но там кто-нибудь точно не удержится.
— Ты о чём?
— О твоем подопечном, — разъяснила Беатриса, — Влепит в него кто-нибудь файер, и как ты потом предъявишь Повелителю пепел вместо брата?
Лина вопросительно вскинула бровь.
— В Алексея? Он же безобидный!
— Подруга, очнись! Ты вообще о своём подопечном что знаешь? На него зубы точила половина подземного мира! Он был руководителем сопротивления больше двух лет, ты в курсе? А то, что теперь он не в себе, ты можешь и не успеть… объяснить, я имею в виду. — Триш покусала губу и снова посмотрела на неподвижного Алексея. Бывшего брата, бывшего мага… Бывшего человека, если на то пошло. Помощник из него не получится… — Чёрт, жаль. Ладно, мне пора.
Когда она, махнув рукой, исчезла, девушка-феникс запоздало проговорила:
— Будь осторожна, Триш.
Будь осторожна… Непростое нам выпало время, и, берегись или не берегись, опасность все равно висит над твоей головой, как грозовая туча. Но все равно — будь осторожна!
До заката солнца еще оставалось чуть больше получаса, подопечный не двигался с места, и было очень тихо.
Лина еще немного постояла, бесцельно подбрасывая на ладони подобранную ракушку, а потом занялась абсолютно неподходящим для девушки-феникса делом — присела на песок и стала наблюдать за погружением гаснущего солнца в океан…
Песок ушёл из-под ног, и в следующий миг Лина уже вдохнула стерильно-обезличенный воздух тюремной комнаты.
Беглый взгляд — в комнате никого нет. Уже хорошо. Девушка подошла к подопечному, промокшему буквально до нитки, и явно замерзшему: юноша дрожал, а постукивание зубов не услышал бы только глухой. Ну, замечательно. Теперь он ещё и простудится.
— Снимай одежду, — торопливо роясь в шкафу, приказала феникс.
Скорей-скорей… Схватив шорты, майку и широкое полотенце, она сделала шаг назад, но увидела, что её подопечный стоит на месте. Он медленно поворачивал голову, со странным выражением оглядывая комнату. Словно вспоминал…или впервые видел.
Вода с его одежды уже успела собраться в лужицу на ковре.
Ох, Пламя Ада! Он что, её не слышал?
Лина бросила сухие вещи на постель.
— Раздевайся!
И стала быстро расстёгивать пуговицы на его рубашке, не дожидаясь, когда приказ до него дойдёт. Она уже потянулась к застёжке джинсов, когда вдруг ощутила: что-то не так. Взгляд вверх столкнулся с растерянным взглядом зелёных глаз. Юноша смотрел на неё. Правда, смотрел!
А его лицо, шея, плечи медленно заливались краской.
Лина отдёрнула руки, как от саламандры. Быстро, но не резко, чтобы не напугать. Она десятки раз помогала ему одеться, видала и совсем раздетым, и никогда раньше это не смущало, а теперь…
Словно сейчас касалась кого-то другого. И этот другой сейчас смотрел на неё из глубины зелёных глаз её подопечного. Другой… прежний. Неужели?!
— Алекс…- осторожно позвала она, боясь ошибиться.
Юноша вздохнул, шевельнул губами, но промолчал.
Лина попробовала еще раз.
— Алекс… Алексей Соловьев!
Юноша вздрогнул, будто собственное имя его ударило. И непривычный свет на его лице погас, сменившись привычным безразличием.
Словно задули свечу.
Он послушно сменил одежду, покорно вытерпел жесткое растирание.
Словно ничего и не было.
Но Лина не забыла.
Лежа без сна и слушая ровное дыхание подопечного, она попыталась понять, что произошло. Море напомнило Алексею о прошлом? Или его отстраненность нарушена сменой обстановки? Или он просто начинает приходить в себя после пережитого?
И если так, то хорошо это или плохо?
— Сожри вас Хац! — Владик отшвырнул панель управления. Игровой пульт срикошетил от стола, стукнулся об стенку и лишь тогда полетел на пол, развалившись на кучу запчастей. Собрать их воедино, по идее. можно было, но только в коробочку, не в слаженно работающий механизм. — Хац! Хац! Хац!!!
В повседневном языке это слово по сути ничего не означало, но в квесте так звали самого злого, страшного и противного мага — с тех пор это имя стало у парнишки злейшим ругательством. Да и как тут не выражаться, если третью часть истории сделали платной, так еще и консоль разлетелась вдребезги, а хорошая новая игровая стоит не меньше трех тысяч. И ему такую сумму даже за год не накопить, даже если и откладывать все деньги, не покупать колу, ездить на школьном бусе, не ходить в кафешки и киношки, не ставить на тараканьих бегах и всегда только выигрывать в драконий покер. Других способов заработка для тринадцатилетних подростков не существовало. Ну разве только незаконные: типа вымогательства и платных драк, — но там можно попасть под надзор инспекции и прости-прощай мечты о колледже и курсе геймдизайна. С отметкой в личном деле о надзоре и приводах в КН (комиссию несовершеннолетних) потолком станет поступление на рабочие специальности. Вот поэтому он и старался учиться, не гулял позже десяти вечера и никогда не увлекался ничем совсем уж запрещенным. Но без консоли даже открытые уровни не пройдешь, да и с сенсорной клавиатуры в данж не полезешь — слишком сильная потеря скорости. А Серебряный Дракон ошибок не прощает — после девятой смерти полный откат и обнуление любого, даже самого прокачанного перса. Единственный плюс, что когда злился, шлем не ляснул, а то потеря из непоправимой стала бы смертельной. Но как говорил мастер Квиз: «даже из смерти можно извлечь урок, но только один раз». Владик вздохнул — на задании от Квиза он потерял уже две жизни, и в запасе оставалось только три. И он так и не понял, как пройти задание — так что количество жизней может запросто уменьшиться.
Вадик вышел из игры, сохранив предыдущий свой результат как основной — игрушку было не читернуть, но вдруг последнее достижение, вернее, позорная смерть все-таки не засчитается? Но консоль нужно добыть по-любому, и не позже среды — потому что в ночь на четверг будет финал чемпионата. Быстрых шансов разжиться деньгами не было, разве что подольститься к предкам. Эх, на что только не пойдешь ради пульта — даже на кухню мыть посуду, протирать пол и готовить ужин.
Кулинария оказалась неожиданно увлекательным занятием. Находить рецепты и собирать из имеющегося в холодильнике и морозильнике продовольствия что-то съестное Вадик научился еще года четыре назад. Но дальше примитивных блинчиков, омлета и чего-нибудь пожарить не заходил. Но простыми блюдами отца не удивишь, не говоря уже про мать. Так что надо быть поизобретательнее. Например, салат «Гора сокровищ» — и рецепт несложный: порезать, смешать, что-то обжарить, часть замочить, кусочки отварить… как бы только не запутаться чего и как. Внешне получилось не сильно аппетитно, но ведь главное не вид, а содержание. И как контрольный удар в сторону маминой доброты — он запустил робота-пылесоса с правильными настройками по всей квартире.
План стал проваливаться еще во время ужина: робот-пылесос заявился на кухню, дожевывая мамино коктейльное платье, которое она разложила на кресле, все бы ничего, но только шлейф свисал до пола и трудолюбивый уборщик счел шмотку от кутюр мусором. Папа, которому эта вещица стоила кучи безвинно убитых нервных клеток, не позволил маме лишиться единственного сына. А, глядя на то, как всегда уравновешенная и миролюбивая мать оплакивает платье и пинает пылесос, подойти и попросить денег Владик не рискнул. Оставалось надеяться на папу.
Салатные «сокровища» мама дегустировать не стала — от горьких переживаний напрочь лишившись аппетита, зато папа умял двойную порцию — о чем остро пожалел через полчаса после ужина. Наверное, все-таки шампиньоны надо было дополнительно прожарить, а не вытряхивать в овощерезку сразу из упаковки. Или, может, стоило морковку помыть? Но сделанного уже не воротишь, а после тех комплиментов, что проорал кулинарному таланту страдающий в санузле папа, просить денег — значило нарваться на подзатыльник, нотацию и лишение всех благ.
Владик, даже не доев бутерброд, улизнул к себе в комнату. Включил комп. Серебряный дракон приветливо пыхнул струей золотого пламени с игровой заставки.
— Мы все равно будем с тобой вместе, — шепотом пообещал Владик.
В конце концов можно консоль и у папы одолжить — у него она, конечно, круче игровой, ведь для работы использует, но функционал да и сенсорное расположение совпадает. Да и по доносящимся воплям — папе точно не до работы. Оставалось лишь тихонько пробраться в кабинет отца и забрать пульт. Консоль подключилась и заработала как родная. И даже тайминг между командами и выполнением сократился до минимума. Владик с удивлением отметил, что игрушка просто летает. Он легко прошел пробное задание и взял неплохой бонус в пещере. Теперь осталось выполнить главное задание уровня — убить хозяина золотой горы — и миссия будет выполнена. Вот только ничего подходящего для сражения с черным драконом у него не было: магический меч был сломан пять минут назад, когда вскрывал темницу — пустышка, даже припас не взял. Талисман использовал при переходе через пропасть — просрочил немного таймер и веревочный мост сгорел до основания. Поймать и выпотрошить рыжего дракончика он не смог — потому что для охоты нужны были специальные сапоги и сто двадцать дротиков на складе, а у него их было всего лишь тридцать семь. Даже зеркало, призванное защитить от огненного дыхания, оказалось использованным. Но отступать, когда победа почти рядом, Владик не привык. Да и в арсенале осталось копье на пятьдесят два удара — а вдруг повезет и получится найти точку жизни дракона…
Владик натянул шлем виртуальной реальности, потер ладони и начал мысленно обратный отсчет. Пальцы напряглись — он уже спланировал действия и ждал лишь загрузки игровой локации. Выпали скалы. Черный дракон на черной скале под визуализацию извержения вулкана — в этом определенно было что-то знаковое. Но любоваться красотами местности некогда, Владик поудобнее перехватил виртуальное копье и побежал к дракону. Тот, даже не потрудившись оглянуться, сшиб атакующего мальчишку наземь и прижал сверху лапой. Это был очередной проигрыш… сколько там жизней в запасе? Рестарт уровня, возрождение в том же теле. А ну да, еще и доспех после реинкарнации потерял в силе. Ладно, копье-то все равно осталось.
Вторая попытка проткнуть дракона оказалась еще менее удачной. Он даже до хвоста не добежал: споткнулся о ползучий корень и растянулся прямо возле лапы дракона. Судя по транслируемым в шлеме звукам — дракон тяжело вздохнул и лениво даже не прижал лапой, а отфутболил. Рестарт… Нападение… И Владик на собственном опыте узнал всю непередаваемую гамму ощущений, когда тебя, словно букашку, подклеивают огромным когтем. Дракон обнюхал настырную добычу и, прорычав что-то, отдаленно похожее на «костлявый», размахнулся, чтобы зашвырнуть человечка в поток бурлящей лавы.
— Сразись со мной, и если будет моя победа, то мальчишка достанется мне, — на гребень ближайшей скалы спикировал Серебряный дракон. Черный злобно взревел, плюнул огненным фонтаном и, отшвырнув мальчишку, ринулся на извечного соперника.
Владик завороженно наблюдал схватку века. Драконы взлетали и атаковали друг друга, поливали струями огня — и это марево живого драконьего пламени слепящими бликами отливао от антрацитовой и серебряной чешуек. Владик, конечно же, болел за Серебрянного дракона — тот был и красивее, и умнее, и фартовее, да и подвигов немало совершил — за него даже играть было приятнее. Но в этой эпичной битве любимец Вадика очевидно проигрывал не только по очкам, но и по всем параметрам. Черный дракон трепал и рвал серебряного и уже готовился нанести последний сокрушительный удар, как серебряный дракон, собрав все силы, уклонился от смертельной струи почти багрового пламени, мгновенно подскочил к застывшему от испуга за любимого героя Владику, и прошипел:
— Ты же хотел быть со мной вместе… — и, договорив, распластался поверх мальчишки, втягивая его в себя.
Пространство локации на несколько секунд пошло волнами, словно в тихую гладь воды зашвырнули камень. А потом изображение стабилизировалось, только теперь Владик смотрел на происходящее не с земли, а с высоты как минимум двадцати метров. Больше не было экрана с блоками условий заданий, с имуществом, законсервированным до поры до времени на складе, с игровым таймером. Было только плато, вулкан, плюющийся гарью и жаром, настоящая боль в поврежденных лапах, шее, груди и боках. И ощущение, что сил немного прибавилось.
— Так вот, — довольно улыбнулся серебряный дракон, распахивая крылья и взмывая в воздух, — я не против. Ты будешь со мной, ты будешь мной, пока я не заберу до конца весь твой скилл…
Черный дракон сообразил, как его провели, плюнул вслед улетающему Серебряному, и, задрав голову, разразился безумным ревом, от которого содрогнулись скалы…
Работал я в девяностые между Московскими Воротами и Митрофаньевским шоссе, в пустой почти промзоне – мы там площадку арендовали. Бродячих собак вокруг полно, и не шавки, а брошенные псы-охранники, овчарки больше, человека не боятся. Сторожа в магазин с арматуринами потяжелей шли — бывало, что собаки бросались стаей и отбирали сумки со жратвой. И ходила у нас байка про пса-призрака, которому монтировкой хребет переломили, а добить то ли побоялись, то ли побрезговали — бросили подыхать на железнодорожных путях. И, мол, с тех пор люди на том месте гибнут одинаково: упал, о рельс башкой – а тут поезд. Понятно, никто не верил, так, по пьяни языком почесать. А на путях вдруг плакат повесили и ментов поставили, штрафовать за переход в неположенном месте. Но менты там редко появлялись, особенно зимой.
Так вот, иду как-то часов в восемь утра, темно еще. Только что из метро вроде, из толчеи, со света, от проспекта – а тут деревянный забор, тишина, железная дорога, виадук разбитый, метель метет. Как после апокалипсиса. Рельсы в снегу, скользко, смотрю, как бы не навернуться, и тут слышу – за спиной пес рычит. Противненько так, будто слюна в глотке клокочет. Оглядываюсь – нет никого. И спрятаться ему негде – там восемь путей, широко. Темно, но не так чтобы глаз коли. Я два месяца уже был на подшивке, для белки не сезон… И что-то жутенько мне стало спиной к нему идти, пошел задом, в рельс уперся. Опять рычит. Вот пса не видно, а рык слышно. И рычит, будто еще секунда — и бросится. Был бы настоящий пес – да хоть бы и кавказец – неизвестно, кому бы он хуже сделал. Я попробовал на рельс встать – скользит, шагнул через него не глядя, а там дыра между шпалами, оступился, завалился в снег, на спину. Хорошо не о рельсину затылком… Тут пес и кинулся. Я с собаками дело имел, знаю. Блоком шею прикрыл, а на руке у меня пакет висел, бутерброды, там, термос… Чувствую, пес рвет у меня пакет, треплет, и с такой злобой, будто нарушителя на границе поймал. Ну я и врезал ему слева, на звук. И что странно – рука провалилась в пустоту, а пес завизжал и вроде отскочил в сторону. Я поднялся на ноги быстренько, а он не визжит уже, а скулит в сторонке. Чего на меня нашло – не знаю. Достал бутерброды, положил на снег и направился своей дорогой. Не оглядывался, но слышал, как счавкал он мой обед. Рэкетир, ей богу, – не мытьем, так катаньем. Потом сзади поезд прошел, и больше пса слышно не было.
Завтрак прошел напряженно.
Пожалуй, даже еще более напряженно, чем вчера, когда Дэн был уверен, что все должно измениться. Ну а как же могло быть иначе? Ведь доктор теперь знает, кто такой Дэн, он не сможет относиться по-прежнему, это логично, его отношение обязательно изменится, и главное – вовремя отследить эти изменения, быть к ним готовым и отреагировать правильно… И Дэн ждал, сохраняя внешнюю флегматичность и невозмутимость и закручивая внутреннюю пружину все туже и туже. И был готов. К любым поворотам. Ждал. И… снова ждал.
А изменений не было.
Сегодня он тоже ждал, и пружина была закручена настолько туго, что немного мешала дышать. И сегодня у Дэна было куда больше оснований для напряжения. Потому что доктор с его отрицательной максуайтерностью – он такой, наверное, вообще единственный, потому-то и выламывается из любых прогнозов, потому-то и реакции у него такие нетипичные. Он тоже действует вопреки типовой человеческой программе – и от этого тепло внутри, словно Дэн делает что-то внепрограммное сам. Доктор никогда не сделает ничего такого, от чего потребуется защищаться, доктора самого защищать надо. Но капитан и Владимир – не такие.
Они максуайтеры. Оба.
Два максуайтера за одним столом, к тому же оба на пике агрессивности, оба злятся друг на друга и не склонны забывать друг другу вчерашнего. Один – внеплановой псевдостерилизации его подведомственной территории и безвозвратной утраты запасов дымовой смеси, имитирующей хлорбетакриспин. Второй – фразы про алкашей и идиотов и удара кулаком в живот.
В любой другой день доктор, конечно, мог бы скомпенсировать ситуацию до приемлемой: обычно его благодушные рассуждения о здоровом образе жизни, сопровождаемые поеданием пряников и бутербродов, действовали на команду умиротворяюще, даже Владимир хоть и кривился, однако агрессивность снижал до вполне терпимого презрительного раздражения. Но сегодня доктор улыбался хоть и доброжелательно, но кривовато, а жевать и говорить старался поменьше. И каждый раз еле заметно морщился.
Забеспокоившийся Дэн просканировал его на предмет полученных травм и обнаружил легкое повреждение нижнечелюстной кости в районе подбородочного бугра. Повреждение носило ударный характер и попадало под категорию «ушиб». Ни перелома, ни даже трещины зафиксировано не было, лишь небольшая подкожная гематома. Программа уверенно утверждала о незначительности ущерба здоровью и самочувствию человека, да и доктор, вероятно, посчитал точно так же, иначе бы воспользовался регенератором. Но беспокойство почему-то не только не прошло, а даже и усилилось. Захотелось потереть пальцами собственный подбородок, неожиданно занывший, словно это Дэн ночью получил удар затылком в челюсть.
Негативная информация от рецепторов была ложной, это Дэн понимал. И понимал даже, чем она вызвана: доктор не просто входил в сферу его ответственности, доктор имел высший приоритет значимости и был собственноручно прописан Дэном в качестве временного субхозяина (поначалу так было удобнее). То есть являлся объектом охраны и частичным хозяином в одном лице. А Дэн не смог его уберечь. Вот и получал предписанное программой наказание. Не понимал он другого: программа должна была учитывать, что двое вооруженных до зубов псевдогеологов представляли для всей команды (а значит, и для доктора в том числе) куда большую опасность, чем один и к тому же безоружный (хотя и разъяренный) начальник биологической экспедиции. Держать их под контролем было куда важнее. И таковой контроль куда надежней обеспечивал безопасность всех членов команды и пассажиров (в том числе и доктора), к тому же позволяя сделать это скрытно, не выдавая ни своей сути, ни даже интереса. Программа должна была знать и учитывать.
Но почему-то не делала этого.
Почему?
Дэн моргнул. Еще один вопрос, ответ на который надо будет поискать потом. Заархивировать. Сохранить, пометив как «Важное. Личное. Проблемное». Разобраться позже. Может быть, ничего особенного, просто сбой процессора. Сегодня поспать не удалось совсем. Даже пятнадцати минут, достаточных для обновления системы в условиях боевого режима, и то не получилось выкроить, вот и сбоит даже программа. Что уж говорить об органической части.
Теодор тоже вел себя странно: с мельчайшими ненужными подробностями рассказывал о ночном происшествии. Передавал в лицах реакцию каждого участника и говорил, говорил, говорил, словно боялся замолчать. Улыбался. Даже похохатывал. Размахивал руками. И вообще всеми доступными средствами демонстрировал, как он доволен и горд. Только вот искренен при этом был всего лишь на 18%, хотя вроде бы события передавал и верно. И все-таки врал. Какое-то время Дэн не мог понять, как такое может быть? Потом присмотрелся внимательнее и догадался.
Пилот бахвалился и улыбался – а все его невербальные реакции буквально кричали о крайнем смущении, неловкости и чувстве вины. Наверное, именно это несовпадение детектор и расценивал как вранье. А еще пилот злился. Да, сейчас эта злость была неопасна и направлена внутрь – похоже, злился он больше на самого себя, – но кто его знает, как она сдетонирует, если вдруг что-то случится. Нет, из пилота не выйдет изолирующей прокладки. Не в этом его настроении.
Сосредоточиться на главном: два максуайтера за одним столом. Взбешенных максуайтера. Взрыв возможен в любую секунду. Сейчас важно лишь это. Два максуайтера за одним столом – и ни малейшей возможности вклиниться между ними разряжающей напряжение фразой, переключая внимание на себя. Потому что фразу можно вклинить лишь в диалог, а они оба молчат и только злятся. Молча злятся. Все больше и больше.
Дэн ожидал взрыва. С самого начала завтрака. И дальше, по нарастающей. Поэтому даже не почувствовал вкуса – впрочем, как и все остальные, они, очевидно, тоже что-то такое ощущали, поскольку даже Мария Сидоровна управилась со своей двойной порцией на удивление быстро. Перехватить и нейтрализовать. Пусть здесь и не открытый космос, но ссору двух лидеров все равно следовало купировать в самом начале, не позволяя ей разрастись в полноценную драку с высокой вероятностью применения оружия. Им вместе еще быть. Долго. Тут, на Степянке. И потом, когда улетят. Дэн ожидал взрыва и был к нему готов. Главное – быть начеку и поймать самое начало, чтобы…
Взрыва так и не случилось.
Это было странным, нелогичным, неправильным. Дано: два максуайтера в пределах не то что визуальной фиксации – практически вплотную. Плюс повышенная агрессивность у обоих. Плюс ярко выраженная обоюдная негативная реакция. Минус возможность сорвать злость на подчиненных. Плюс раздражающий фактор в лице пилота. Вывод логичен и однозначен. Другого решения задача не имеет. Взрыв просто обязан был произойти. Вывод верен.
Но завтрак кончился. А взрыва так и не было.
Поправка – вывод неверен, поскольку не подтвержден практической реализацией. Поправка поправки: вывод не может быть неверен, если верны условия задачи. Вывод: одно или несколько условий неверны. Необходим дополнительный анализ для внесения в изначальные условия адекватной поправки. Анализ завершен. Вывод: задача имеет иные решения лишь в том случае, если один из первоначально признанных максуайтерами объектов не является таковым. Принять поправки? Да/Нет…
Капитан не был максуайтером.
Вывод казался абсурдным – однако система раз за разом выдавала только его как единственно возможное решение. Похоже, предварительный анализ, проведенный Дэном по собранным в сети данным на тогда еще совершенно не знакомого ему капитана Петухова, оказался верным. Во всяком случае – куда более верным, чем последующий, сделанный при личной встрече. Максуайтерность капитана не выходила за пределы более или менее безопасной зоны. Даже сейчас. Капитан злился, да, тут Дэн не ошибся. И агрессивность у него была максимальна. Только вот и злость и агрессивность эти имели иной знак и были направлены по большей части не вовне, а внутрь. Как и у пилота.
Капитан тоже злился на себя самого.
Странно, нелепо, деструктивно, неправильно и совершенно нелогично, и еще две недели назад Дэн бы с уверенностью отбросил подобный вывод на том основании, что так просто не бывает. Ну не бывает – и все! Сбой системы. Ошибка. Но за это время он успел существенно расширить свои познания о присущих людям странностях. И если в чем и смог убедиться окончательно – так это в том, что среди людей часто встречаются объекты с плавающими характеристиками, про которых никогда нельзя сказать с достаточной долей достоверности, что для них может быть, а что – стопроцентно нет. Две недели назад (да что там! Два дня назад) Дэн был уверен и в том, что людей с отрицательной максуайтерностью попросту не бывает…
Но доктор был. Глупо отрицать существование того, кто только что пожелал тебе приятного аппетита.
Наверное, в этом тут все и дело, в докторе и его отрицательной максуайтерности. И в том, что они с капитаном старые друзья. То есть долгое время как минимум общались. И близко. Разговаривали. Делали что-то вместе – ну что там полагается делать вместе с тем, кто считается не просто коллегой, сослуживцем, сокомандником, а именно другом? Вот и произошло что-то вроде холодной сварки, когда при сжатии под давлением деталей из двух разных металлов на месте их соприкосновения происходит нечто вроде молекулярной спайки. Очевидно, дружбу в данном случае можно счесть неким аналогом пресса. Или не защищенным от заражения вирусной программой коннектом – и тогда активным вирусным компонентом стоит считать именно отрицательную максуайтерность. Ведь обратного заражения не произошло. Очевидно, нельзя долгое время быть другом немаксуайтера – и не заразиться от него. Хотя бы чуть-чуть.
Но в таком случае… В таком случае становилось понятным если не все, то очень многое. Например, то, почему реакция капитана на «стерилизацию» почти не отличалась от реакции доктора. Капитан был в ужасе и уже тогда чувствовал себя виноватым, Дэн это отчетливо видел. Ни одного максуайтера не ужаснет опасность, грозящая кому-то другому, а не ему самому. Но даже если и ужаснет – чувства вины он точно испытывать не будет. Только злость. Причем направленную отнюдь не на себя. Наверное, вот это умение не переадресовывать агрессию, не проецировать злость на окружающих – оно и является основным признаком немаксуайтерности. И уровень агрессивности в таком случае перестает работать. Точнее, работает, наверное, но как-то иначе, уже не представляя такой непосредственной опасности.
Но ведь и псевдогеологи тогда, получается, тоже?..
Предположение было настолько абсурдным, что требовало немедленной перепроверки. Хотя бы для того, чтобы точно отбросить его именно как полностью и абсолютно абсурдное. Миру необходимы константы, незыблемые и неизменные, необходимо хоть что-то твердое и установленное раз и навсегда, что-то, на что можно ориентироваться и от чего отталкиваться.
Враги – одна из самых удобных констант.
***
«Ну и таки что, малыш? Скажешь, что я была не права?»
«Скажу, что ты была права».
«Ну вот и то-то же! Слушайся Машу! Маша плохого не посоветует!»
«Но я все равно не вижу».
«Н-да? И чего же ты не видишь на этот раз, мой любознательный и остроглазый друг?»
«Взаимосвязи. Между моими словами вчера – и словами Полины сегодня. Почему мои ничем не подтвержденные утверждения о проявленной к ней симпатии со стороны главаря псевдогеологов сегодня вызвали у нее у самой желание слетать к ним в гости? Почему она так резко изменила свое собственное к нему отношение – ведь до моих слов он у нее интереса не вызывал? Если бы не твоя уверенность, я бы счел это совпадением. Почему ты еще вчера была уверена, что именно так все и будет, стоит только мне сказать те слова с нужной интонацией? И почему я должен был обязательно сказать их так, чтобы не услышали остальные?»
«Ох, малыш, ты меня смущаешь! Слишком много вопросов на одну бедную Машу! К тому же вам уже пора лететь, пока капитан не передумал и не отменил ваш внеплановый выходной или Владимир не подобрал твой код и не загрузил работой свою лаборантку, а без нее не будет тебе никаких геологов, поскольку наш мужественный брутальный пилот – далеко не юная наивная девушка, даже не подозревающая, насколько коварны могут быть некоторые мужчины и как легко они могут лгать с самым невинным выражением наглой рыжей морды. Да-да, малыш, я о тебе и о твоих наивных голубых глазках, которые могут убедить в чем угодно любую женщину. Однако Теодор не женщина, и убедить его в том, что ему так уж понравился вчерашний потомок самураев, вряд ли получится даже у меня. Хотя, конечно, если переодеть эту чернявенькую лапушку в розовое кимоно с нежно-вишневыми цветочками…»
«Не меняй тему. По пунктам. У меня все рассчитано: мой код принципиально невскрываем до семнадцати ноль-ноль. После семнадцати ноль одной сработает первый введенный. Это код. И таймер. С ними просто. Но почему ты была так уверена, что сработает та фраза? Ведь там были просто слова».
«Ох, зайка, ну ты и зануда! А что такое слова, как ты думаешь? Тот же самый код. И вся разница только в том, что действуют они без процессора и несколько медленнее. Все, котик, теперь тебе действительно пора. Удачи! И… знаешь, ты поосторожнее там…»
Андрей и сам не понимал, почему влюбленность Юльки так его разозлила. Он относился к ней, как к другу. Он не собирался крутить с ней романов. Разве что немного попозже. Года через два-три.
Да, когда Юлька побывала на дне его рождения и его мама познакомилась с ней, она сразу сказала Андрею: а вот на этой девочке можешь жениться. Не то чтобы Андрей всегда слушался маму… Да и жениться он в восемнадцать лет не собирался. Но, видно, мамины слова запали ему в душу, и с этого дня он смотрел на Юльку совсем по-другому.
Она была для него неприкосновенна. Как неприкосновенный запас. Он снимал новую девчонку примерно раз в неделю, нисколько не скрывая своих многочисленных связей, — это придавало ему вес в глазах друзей. Но предложить подобные отношения Юльке ему и в голову не приходило, да она и не согласилась бы. Юлька предназначалась для чего-то более серьезного, нежели связь на несколько дней. И Андрей не сомневался, что рано или поздно будет готов к таким отношениям.
Как же он был наивен в своей уверенности, что Юлька спокойно подождет года два-три и останется такой же неприкосновенной, чистой и достойной того, чтобы стать его женой! И то, что ждать она его не стала, и даже не собиралась, и даже не поняла, о чем он говорит, привело его в бешенство.
Егор сразу не понравился ему. Еще в Новый год, когда Андрей был пьян и плохо понимал, что происходит. Его выводило из себя то, как Егор смотрит на Юльку. Андрей сразу оценил его социальное положение и решил, что смотреть ему на Юльку бесполезно. Но это все равно раздражало.
А на следующее утро Андрей его чуть ли не возненавидел. За то, что Егор был старше, уверенней и спокойней. За то, что легко справлялся с проблемами, которые для Андрея зачастую были неразрешимы, — что ответить, где промолчать, как возразить так, чтобы не обидеть. За то, что мог съезжать с ледяной горы на ногах (как хорошо, что этого не видела Юлька!), за то, что умел топить печь, за то, что знал, как починить насос, который сломался в середине дня. А как он мешал Андрею в разговорах? Они ломали копья над каким-нибудь неразрешимым вопросом, спорили до хрипоты, а Егор говорил всего одну фразу, и становилось понятным, что он прав, спорить больше не о чем. И никто не чувствовал себя оскорбленным, потому что он умел это сказать. Никто, кроме Андрея. Ну разве что Света разделяла его неприязнь; Андрей понял это первого вечером, когда она невзначай намекнула ему, что Егор — неотесанная деревенщина.
Егерь! Смешно, хотя очень романтично. Когда Юлька поймет, что это не для нее, будет уже поздно. Не для Юльки — для Андрея. Не может же он жениться на девушке, которая была любовницей егеря. Он не был ханжой, он отдавал себе отчет в том, что неправ. Но ничего не мог с собой поделать — он не сможет жить с женщиной всю жизнь, зная, что до него она принадлежала еще кому-то.
Перед последним экзаменом, седьмого, ему позвонила Света и спросила какую-то ерунду по билетам. Но в конце разговора добавила:
— Ты бы с Юлькой помирился, что ли? Нехорошо как-то. Позвонил бы ей сейчас, она наверняка к экзамену уже готова…
И Андрей решил позвонить ей и помириться. Может быть, ему удастся убедить ее в том, как она неправа? А может быть… Может быть, намекнуть ей на то, что сам он гораздо более подходящий для нее человек, нежели какой-то Егор?
Он позвонил ей на трубку, но женский голос сказал ему, что телефон находится вне зоны действия сети. Тогда он набрал ее домашний номер, и ему ответила Юлькина мама.
— Здравствуйте, Антонина Алексеевна. Это Андрей. Вы не могли бы позвать Юлю к телефону?
— Здравствуй, Андрюша. А Юли нет, она поехала к Егору. Приедет, наверное, поздно.
— Спасибо, извините, что побеспокоил.
Он с трудом выдавил из себя привычную фразу и зарычал от злости, положив трубку.
Она поехала к Егору! Да ее мама понимает вообще, что это значит? Как она отпускает дочь к малознакомому мужику? Он говорил, что живет один. И чем они занимаются там, в лесу, одни в доме?
Надо положить этому конец! Немедленно, сейчас же!
Андрей оделся, сказал маме, что приедет поздно, и побежал в гараж. Он и сам не очень представлял, что будет делать и зачем поедет туда. К тому же он знал только, как называется поселок, рядом с которым живет Егор. Как искать его там, он не задумывался. Деревня и есть деревня — там все должны друг друга знать.
Пока грелся мотор, он листал карту области, выбирая удобный путь. Но незнакомая дорога не напугала его: он был уверен, что едет спасать Юльку и ее будущее.
Андрей добрался до поселка часа за два, из них час он потратил на то, чтобы выехать из города. Где живет егерь, ему рассказал четвертый или пятый по счету человек, которого он встретил. Остальные говорили, что они здесь дачники и никакого егеря не знают. Путь оказался неблизкий — через весь поселок, в самый необитаемый его угол. А потом еще по лесной дороге. При этом прохожий не советовал ехать туда одному и пугал медведем-людоедом. Но Андрей только рассмеялся про себя — что ему может угрожать в машине?
Фонари быстро кончились, и Андрей ехал в темноте. На трассе это не мешает вести машину; здесь же дорога была разбита, скользила, и ему пришлось сбросить скорость до предела.
И только свернув на дорогу в лес, он вспомнил, как погиб Иван. Его машину столкнул в кювет медведь — столкнул на ходу. Мурашки пробежали у Андрея по спине. Он боялся прибавлять газ: слишком скользко, он разобьется верней, чем встретит медведя.
Андрей покрепче взялся за руль. По спине сползла капелька пота, противно щекоча позвоночник. Дорога оставалась пустынной, насколько позволял видеть дальний свет. Зимние ночи не так темны, как осенние: вокруг был виден лес и никакого медведя в нем. Андрей проехал не меньше полутора километров.
«А может, ну его к черту? — подумалось вдруг. — Развернуться, пока не поздно, и ехать обратно?»
И едва он так подумал, как увидел на дороге человека. Человек прикрывал лицо от дальнего света фар и просил остановиться.
Камень упал с души: во-первых, человек не боялся стоять один на пустынной лесной дороге, во-вторых, собственные страхи сразу показались Андрею детскими и надуманными.
Пока он медленно подъезжал к пешеходу, впереди появился свет одной фары: на бешеной скорости по дороге несся мотоцикл. Андрей подумал, что не такая уж и пустынная эта дорога. Он всегда считал мотоциклистов самоубийцами, но сейчас, чувствуя, как водит в стороны его отличную шипованную резину, мог только позавидовать отваге неизвестного лихача.
Он остановился около голосовавшего пешехода и приоткрыл правое окошко. На всякий случай двери были заблокированы — мало ли чего можно ожидать от неизвестного прохожего ночью на лесной дороге. Но прохожий почему-то не наклонился к окошку: наоборот, начал обходить его «ситроен» спереди. Андрею это не понравилось, и он решил, что надо уезжать. Но вперед он ехать побоялся — не сметать же ему человека со своего пути только потому, что его поведение показалось подозрительным. Он включил заднюю передачу и хотел нажать на газ, как вдруг человек поднял руки вверх и начал расти. Андрей замер, открыв рот. Над капотом его машины стоял медведь. Это был такой огромный медведь, какого Андрей не мог себе представить в самом страшном кошмаре. А тот обеими лапами ухватился за крылья передних колес, и машина полетела в кювет. Андрей еще не до конца понял, что происходит, он не успел испугаться, и только стукнувшись головой о левое стекло, понял, что машина его не спасет. Это происходило не с ним… И когда медведь подошел к машине, слегка завалившейся набок, Андрей с фантастической ловкостью перелез с переднего сиденья на заднее, в самый дальний угол от медведя и приоткрытого окна. И дальше, к пятой двери.
Рев мотоцикла приближался, но Андрей не надеялся на подмогу, он лишь заметил, что мотоцикл приближается.
Медведь сунул лапу в окно и пошарил на переднем сиденье. Когти его были похожи на кривые и острые ножи. Андрей перестал дышать. Лапа шарила дальше, ощупывая спинку переднего сиденья, — Андрей подтянул к себе ноги и прижался к заднему стеклу всем телом. Он и не подозревал, что может сжаться в такой комочек.
Медведь не спешил, медленно продвигаясь к цели. Как хорошо, что Андрей не спрятался внизу, между сиденьями! Сейчас бы он был обнаружен: медвежьи когти царапнули спинку заднего сиденья, разрывая чехлы, как промокашки, — дальше его лапа не доставала. Мотоцикл был совсем близко. Скоро сумасшедший мотоциклист промчится мимо, и Андрей снова, и уже навсегда, окажется наедине с медведем. Как он, оказывается, надеялся на этого мотоциклиста…
Медведь вытащил лапу из машины, и Андрей выдохнул. Когти царапнули по ручке, но дверь, конечно, не открылась. Лапа снова сунулась в салон. И Андрей с ужасом понял, что медведь пытается снять блокировку! Но лапа его была слишком велика для этого, а мотор до сих пор работал! В тот миг, когда медведь снова превратился в человека и хотел выдернуть кнопку блокировки вверх, рядом с ними остановился мотоцикл. Он и вправду был сумасшедшим, этот мотоциклист… Андрей мог поклясться, что он что-то крикнул, слезая с мотоцикла… Какое-то волшебное слово… И человек-медведь отвернулся от «ситроена».
Андрей не видел, что происходит. Он боялся пошевелиться. Но слышал их разговор.
— Убирайся, — устало сказал мотоциклист.
— Как ты это делаешь? Как? — человек-медведь выплюнул эти слова.
— Не твое дело. Я берендей. Я настоящий берендей. А ты — заклятый, только жалкое подобие берендея. Убирайся.
— Ты — щенок! Ты даже не можешь убить меня! — шипел человек-медведь.
— Зато я могу тебя покалечить. Поверь мне, я это сделаю. Ты убил мою собаку. Ну?
— Я уйду, — ответил человек-медведь. — Я не сумасшедший, как ты. Но знай, что больше никогда ты не увидишь меня-человека. И тогда мы посмотрим, кто из нас настоящий, а кто — жалкое подобие.
Андрей услышал грохот кулака, ударившего по капоту. А потом — скрип снега. Человек-медведь уходил, и Андрей боялся в это поверить. Тот отошел шагов на двадцать. Через открытое окно в салон сунулась рука, как вдруг человек-медведь крикнул:
— Эй, берендей, обернись! Я кое-что хочу сказать!
И тут же рука в салоне стала медвежьей лапой. И мгновенно исчезла. Андрей подумал, что это ему померещилось.
— Ты вздумал меня пугать? — крикнул человек-медведь.
Ему ответил голос мотоциклиста:
— Я владею этой премудростью лучше тебя. Убирайся. Ничего интересного ты сказать мне не можешь.
Человек-медведь расхохотался. И снова стал слышен скрип снега под его сапогами, пока не затих.
В салоне снова показалась рука, на этот раз снявшая блокировку со всех дверей. Андрей, который давно решил, что все это происходит не с ним, не пошевелился.
— Эй, кто тут? — мотоциклист заглянул в салон через переднюю дверь, но ничего не увидел, включил свет и открыл заднюю. — Оба-на! А ты здесь откуда?
Андрей не ответил. И не пошевелился. Он понял, что это Егор. Но заставить себя сделать хоть одно движение так и не смог.
Берендей отковырял мальчишку от пятой двери и посадил на переднее пассажирское сиденье. Андрей был тяжелым. Наверное, тяжелей самого Берендея.
— Ну, малыш, очнись, — шептал он ему, — все кончилось, очнись же.
Но парень не шевелился. Пришлось разгибать ему ноги и усаживать как положено: он бы рано или поздно клюнул носом в бардачок.
Не хотелось бросать мотоцикл на дороге — Заклятый наверняка со злости разнесет его на куски, едва обернется. Если же оставить машину, он разнесет машину. А машинка была хоть и маленькая, но дорогая. Берендей рискнул и привязал «Урал» тросом к заднему бамперу: в самом крайнем случае, тот помнет «ситроену» зад. Пешком возвращаться за мотоциклом не хотелось.
Берендей пристегнул Андрея ремнем безопасности и сел за руль. Он никогда не водил машину с автоматической коробкой передач, но все оказалось проще, чем он думал, — почти как на мотоцикле.
Натужным усилием мотора «ситроен» выполз из канавы. Берендей такого не ожидал — он-то собирался поменять его местами с «Уралом»!
Он ехал медленно и ровно, чтобы мотоцикл сзади не дергался. И думал. Что крикнул ему Заклятый? «Эй, берендей, обернись!» Заклятый всего лишь хотел, чтобы он оглянулся назад. А он… обернулся. На секунду, не больше, потому что Заклятый не знал, что нужно добавить хотя бы «на час». Значит, тетрадь не врала. Заклятый действительно имеет над ним власть. Другое дело, что сам он об этом не подозревает и слов нужных не знает. Ведь Заклятый не понял, что произошло: он думал, Берендей решил его напугать. Значит, никакого проку ему от этой власти не будет: можно случайно крикнуть «обернись», но устаревшее слово «оборотись» само собой с языка не сорвется.
Берендей однажды спросил отца, почему он называет медведя бером, а медведицу — медведицей. Отец рассмеялся:
— Потому что в современном русском языке нет слова, которое обозначает бера женского пола. Так же как нет обозначения и для детеныша бера.
— Только и всего? — переспросил Берендей.
— Увы, — посмеиваясь, ответил отец.
Берендей отцепил «Урал» не заезжая во двор, а машину подогнал к самому крыльцу. Андрей не пришел в себя за время недолгой дороги. Пришлось на себе тащить его в дом.
Берендей загнал мотоцикл в сарай, запер «ситроен» и вернулся в кухню. Андрей сидел в той же позе, в которой Берендей его оставил.
— Как долго удивленье ваше длится, — процитировал Берендей, достал бутылку со спиртом и, с сомнением глянув на мальчишку, решил спирт разбавить.
Но Андрей все равно закашлялся, долго отплевывался, и пришлось дать ему запить: он вцепился в банку с водой обеими руками и долго пил, как будто боялся оторваться.
— Ну как? — спросил Берендей, когда парень наконец отпустил банку.
Андрей огляделся растерянно, лицо его скривилось, шмыгнул нос, и он разрыдался. Как испуганный ребенок.
Берендей развел еще немного спирта.
— Выпей еще. Поможет.
Андрей замотал головой и отбросил руку Берендея со стопкой. Спирт пролился, но стопку Берендей удержал. Покачал головой и налил еще:
— Ну ты как дите малое.
Андрей не мог сказать ни слова, если бы и попытался. Истерика. Нормальная реакция нормального организма. И как он смог продержаться до приезда Берендея в машине, наедине с бером? Ведь выбрал именно то место, куда лапа медведя не доставала! Берендей видел, что когти Заклятого пропороли заднее сиденье. Не подними парень ноги к подбородку, медвежья лапа достала бы его. И тогда Заклятый не стал бы превращаться в человека. И разводной ключ не помог бы.
Истерику надо было прекращать. Берендей недолго думая зачерпнул из ведра кружку колодезной воды и вылил Андрею на голову. Помогло.
Андрей встряхнул головой, на секунду замолчал, а потом сказал:
— Спасибо.
Воспитанный мальчик из хорошей семьи. Вежливость на уровне рефлексов…
— Ну что? Пришел в себя? — спросил Берендей и сел за стол.
— Да. Наверное, — Андрей снова встряхнул головой.
— Выпьешь спирта?
Андрей кивнул и опрокинул в себя стопку: она прошла лучше, чем первая. Берендей достал из холодильника соленый огурец, и Андрей с благодарностью закусил.
— А кто такой берендей? — спросил он, прожевав.
— Был такой народ когда-то. Говорят, они умели превращаться в медведей.
— А почему этот называл тебя берендеем?
— Прозвище такое, — Берендей пожал плечами. А парень, оказывается, все слышал. — Ты лучше скажи, что ты здесь делал?
— Я за Юлькой приехал, — Андрей вскинул голову и глянул Берендею в глаза.
Берендей усмехнулся:
— Юльку я в пять часов посадил на электричку.
— Что, до пяти управился? — глаза Андрея презрительно сузились, и верхняя губа приподнялась презрительно.
Берендей растерялся сперва — он не ожидал от парня ничего подобного. Растерялся и обиделся. А потом — задохнулся от злости. Отец говорил, что за некоторые слова просто бьют по морде, сразу и безо всяких объяснений. Наверно, это были именно такие слова, потому что по морде дать очень хотелось. И вышвырнуть из дома хорошим пинком. Берендей глянул на ободранные и запекшиеся уже костяшки пальцев. Это же мальчишка… Он только что плакал от испуга…
— Я бы вышвырнул тебя отсюда за такие слова, — сказал Берендей, глубоко вдохнув. — Подумай, что бы ты сделал через пять минут…
Андрей хотел вскочить и выкрикнуть что-то гордое или оскорбительное, судя по его лицу. Но потом вдруг сник, опустил плечи и уткнулся взглядом в стол.
— А ты, я полагаю, приехал говорить со мной как мужчина с мужчиной? — спросил Берендей, еще не вполне справившись со злостью.
Он первый раз оказался в подобном положении: еще никогда в жизни ему не приходилось претендовать на девушку одновременно с кем-то. А то, что Андрей именно претендует на Юльку, Берендей догадался сразу. Иначе чего бы тот помчался темным зимним вечером на край света? И Берендею это соперничество неожиданно понравилось. Он не был азартен и честолюбив, он никогда не стремился к победе над другими. А тут непременно захотелось доказать свое превосходство, свое право на Юльку. Возможно потому, что он сам до сих пор в этом праве сомневался. Жаль только, что соперник попался хлипкий…
Андрей поднял глаза, и злость в них смешалась со страхом. Берендей подумал, что поставил его не в самое выгодное положение: некрасиво вести такие разговоры с позиции силы.
— Да, я приехал именно для этого, — ответил наконец Андрей, — только не думай, что я собираюсь с тобой драться. А судя по твоему лицу, ты именно так привык выяснять отношения.
— Драться с тобой я бы не стал, — усмехнулся Берендей. Получилось высокомерно.
— Ты можешь презирать меня за то, что я не решаю проблем при помощи физической силы. Это свойственно людям твоего круга, а не моего.
Вот, значит, как. Со свиным рылом да в калашный ряд…
— Нельзя ли поконкретней? Что ты называешь своим кругом, а что — моим?
— Твой круг — это быдло с низким уровнем культуры.
Берендей вздохнул. Сначала накладывается запрет на рукоприкладство, а потом в ход идут прямые оскорбления.
— Я полагаю, последняя фраза как раз демонстрирует твой высокий уровень культуры? Выбирай выражения. Осторожней выбирай.
— Да? А иначе ты вышвырнешь меня на улицу?
— Нет. Я могу не сдержаться. Я сказал, что не буду с тобой драться, но не говорил, что не трону тебя пальцем. Расскажи мне, как должен реагировать человек твоего круга на оскорбление?
— Когда-то люди моего круга за оскорбление вызывали обидчика на дуэль.
— Высоко летаешь, — усмехнулся Берендей. — А сейчас? Что сделаешь ты, если я сейчас ударю тебя по щеке? Не больно, а так, чтобы обидеть.
Андрей растерялся.
— На дуэль меня вызовешь? — безжалостно продолжил Берендей. — И на чем предложишь драться? У меня две двустволки есть. Я белку в глаз бью с тридцати метров. Я даже согласен так: я с двадцати метров, а ты — с десяти. И твой выстрел первый.
— Да ты испугаешься! — неуверенно усмехнулся Андрей.
— Я — нет. А ты?
— И я — нет! — Андрей побледнел.
— Тогда пошли, — Берендей поднялся.
— Куда?
— Я тебя вызываю. Перчатки у меня только рабочие, не станем оскорблять сие действо бытовыми подробностями.
— Как… вызываешь?
Берендей зашел в комнату отца и вернулся в кухню с обоими ружьями.
— А вот так. За быдло. И еще за одну… твою фразу.
— Ты не можешь меня вызвать! — нашелся Андрей. — Вызвать меня может только человек моего круга!
— Э, нет. Это запрещенный прием. Ты вообще не оставляешь мне возможностей для защиты чести. Тут либо — либо. Ты отказываешься выяснять отношения при помощи физической силы. Я предлагаю способ, приемлемый для тебя, и ты снова отказываешься. Или я вообще не имею права защититься?
— Если ты меня вызываешь, то у меня есть право выбора оружия! — уцепился Андрей за последнюю соломинку.
— Отлично. Выбирай: с ремешком или без? — Берендей протянул ему обе двустволки.
Ему было весело. Он едва не смеялся, глядя на то, как Андрей трусит. Не верит еще, что это на полном серьезе, но все равно трусит.
— С ремешком… — уныло ответил Андрей и протянул руку к двустволке Михалыча.
— Держи крепче, — Берендей сунул ему ружье.
Но Андрей не удержал его в руке, и двустволка с грохотом упала на пол. Берендей глянул на него недовольно и покачал головой.
— А ты не думаешь, что я и вправду тебя застрелю? — спросил Андрей.
Пусть считает, что это серьезно. Пусть доказывает, что имеет право на Юльку. А иначе получается совсем кисло.
— Я бы не предлагал стреляться, если бы не думал об этом. Более того, я даже не сомневаюсь в том, что ты будешь в меня стрелять. Потому что если ты не убьешь меня, я убью тебя. А в этом ты можешь быть уверен. Я и с пятидесяти метров в тебя попаду, не то что с двадцати. Конечно, убойная сила не та, но тебе хватит. Пошли.
Разумеется, с пятидесяти метров из двустволки он бы точно промахнулся, слишком большой разброс, но Андрею знать об этом было необязательно. Берендей решительно открыл дверь, Андрей поднял ружье с пола и поплелся за ним, но по дороге вспомнил:
— А секунданты?
— Перебьемся. Не будем превращать это в фарс. Или тебе нужны зрители?
— Нет, но… Если я тебя убью, что я буду дальше делать?
— Ну, это твои проблемы. Закопаешь труп где-нибудь в лесу. На медведя свалишь. Только ты сначала меня убей.
Они спустились с крыльца.
— Да тут темно, — разочарованно протянул Андрей.
— А я сейчас фонарь включу, — улыбнулся Берендей.
— Ты что, на полном серьезе собрался стреляться? — Андрей остановился около крыльца.
— А ты как думаешь? Ты же приехал говорить со мной по-мужски. Вот и говори. Или, по-твоему, мужской разговор — это взаимные оскорбления?
В редко посещаемую маститыми учеными Москву привезли огромную историко — археологическую выставку с Дюны. Там высаживались Предтечи (те, кто до нас осваивал Вселенную. Правда у меня сразу куча вопросов о них — ну осваивали-то осваивали — а вот куда потом делись-то?). Дюна — это планета-мечта всех археологов. Но война на ней рушит все подряд. Похоже, что скоро повстанцы, правительственные войска и Военное Галактическое Агентство довершат то, что не смогло уничтожить время и кошмарный климат.
Я сходил осматривать павильон трижды и так долго любовался на почти в натуральную величину показываемые экспонаты, изучая каждую царапину, что чуть не пропустил лекцию профессора Дирка.
Он читал ее в Университете. Недалеко. Две остановки, переулок, и, наконец, с каким-то тревожным трепетом открываю первый раз в своей жизни тяжелую парадную деревянную дверь лучшего столичного вуза.
Как интересно! Какое гордое слово «Студент»…
Сдохну, но поступлю.
Найдя аудиторию и растолкав сомнительно одетых девок, я уселся на первый ряд и настроился только слушать.
Маленький тщедушный человечек с длинным носом и в смешной круглой шапочке на затылке так владел искусством речи, что его слегка картавые слова на галакте казались мне божественной музыкой.
Он рассказывал о невероятной находке могилы царицы в одиноко стоящей горе на Дюне и странных спрятанных там кристаллах с записями, которые невозможно понять. О лежащих рядом с ними пергаментных свитках на семито-хамисском и коптском древних языках. О расшифрованных легендах и скрытых посланиях.
После лекции профессора атаковали вопросами. Я постеснялся задать свой. Но дождался, когда все закончится, потому что слушал его ответы.
И тут он обратил на меня внимание.
— Похвально, юноша! Вы единственный в аудитории слушали и слышали меня. Вот, посмотрите ещё инфокристалл. Занимаясь Предтечами больше двадцати лет, я собрал значительный объем информации, и найденные экспонаты подробно описаны. Кстати, как Ваше имя?
— Игнатьев… Александр, — в горле пересохло, а он поднял брови домиком и спросил опять:
— Это не Ваша заметка в Историческом вестнике о Леонардо да Винчи и Соборе в Париже?
— М-моя, — почему-то заикаясь, ответил я.
— Невероятно! Я хочу поговорить с Вами. Мой кабинет в конце коридора. Я буду в три. Приходите.
— Спа-сиббо.
*
Без двадцати три я сидел на корточках, подпирая стенку, рядом с его кабинетом. Но в начале четвёртого маленький профессор пробежал мимо меня с каким-то дядькой, чуть не зацепив дверью. Я продолжил ожидание. За стенкой спорили.
— Ты не понимаешь, необходима разведка! А вдруг там что-то есть. Ведь наличие пустот в горе доказано.
— Не вздумай морочить голову совету. Это терраформированная планета. С прекрасным климатом, практически к моменту заселения не тронутая. Нам невероятно повезло: климат, отсутствие кровососущих насекомых, только птицы и растительность. Но это не значит, что такое место могло заинтересовать Предтеч. Ну Одинокая гора в ущелье, да, похожа на обломки горы на Дюне — и что?
— Сейчас благодатное время. Лето. Почему не организовали студенческий практикум? Я бы возглавил.
— Далеко, Дирк! Не будь фантастом. Там сложный рельеф. Труднодоступная местность. Кому это надо? Нет там ничего. Не ищи Предтеч на терроформатах.
— Зануда!
Они освободились где-то через час. Профессор рассеянно посмотрел на меня и, предложив мне инфоматы, тихо сбежал. Я честно глянул на некоторые, мало мне известные. Быстро содрал информацию с его стола (в конце концов, мне, кажется, разрешили) и пошел домой. План зрел в голове со скоростью смерча. Надо было все прикинуть.
По информации ученого, совсем недалеко от столицы располагалось узкое ущелье, в котором наша достаточно спокойная и широкая река сходила с ума, бурлящим потоком убегая по каменным ступеням вниз. Оно же с течением геологических эпох создало Одинокую гору, изрезанную полостями и пустотами. Сравнив ее структуру и подобное природное образование на Дюне, я пришёл к выводу, что профессор-то прав!
***
ОГ
Как-то незаметно пролетел год. Вчера Танюха сокрушалась о проходящей без отдыха жизни, и я, придя домой, в попытке извлечь отёкшую ногу из «похудевшей» за день туфли задумалась, а почему нет-то? Неделя ничегонеделания спасёт и туфли, и ноги!
— Тань, давай недалеко. Может, какой-нибудь санаторий у нас тут? Только скорее покупай, у меня тоже сил нет.
Теперь пристроить Сашку в надежные руки Ба и я свободна как ветер.
Но маленький паршивец размера метр девяносто, как всегда, все придумал сам.
— Окс, а у меня последнее лето перед поступлением…
— И что?
— Мы вроде в поход собрались.
— Мы — это кто?
— Я, Леха, Костя и все ребята. Даже Ад уговорился.
— И куда Вас несёт?
— Да по реке на байдарках до Одинокой горы и обратно на маглеве домой. Всего-то 250 км.
— Я подумаю.
Четыре странноватых DEXа и два придурковатых мужика на байдарках. Я живо представила себе эту картинку и, хихикнув, полезла в сеть узнавать про гору. Гора как гора. Стоит. Вроде ничего особенного. Зачем Сашку туда несёт?
— Саш, а что у Вас всего один маршрут? Почему не в лес, не на озёра?
— Окс — это приключение. Вниз по реке, там пороги, там маленькие водопады, рыбалка, безлюдные места. Леха гитару берет с собой! Отпусти. Ну я даю тебе слово, что буду с утра до вечера учить и готовиться к ЕГЭ.
— Неубедительно врешь. Я поговорю со Светой.
Светка, как ни странно, оказалась «за»! Решила из «мальчика сделать мужа». Жанна выставила Ада сама. Мел и Леха на радостях от такого предложения не спали всю ночь и собрали два баула. Одна я сомневалась. Но позвонившая Танюха спутала мой клубок размышлений и, взяв тапочки и халат, я направилась в санаторий — спать и есть!
***
Саша
На следующее утро, едва закрыв за Оксей, я собрал всех на совещание. Надо было распределить, кто что берет с собой. Существовало два плана. Лёхин — плыть подольше, по горам ползать поменьше. И мой — с точностью наоборот. Решили: плыть три дня и три дня осматривать Одинокую гору. Заказали две разборные байдарки. Леха и Костя плывут по середине, а мы гребём. Восемьдесят км в день вообще фигня. Из еды решили взять побольше мяса на шашлыки, овощей и крупу. Все хотели вставить свои «пять копеек» в сборы, и наш багаж становился уже неподъемным даже для DEXов.
Выгнанный с нами «на отдых» Ад был единственным не проронившим ни слова, но уже у двери он вдруг перебросил мне инфу по геологии горы, пустотам и пещерам в ней. Его информация была подробнее и с разработанными возможными маршрутами. Я вздохнул и… решил с ним поделиться. Ад кивнул и, сообщив, что «данный вариант требует дополнительного матобеспечения», исчез за дверью.
Утро выдалось «прекрасным» — лил дождь! Но мы решили, если гроза (со слов Миши) умыла нежно-салатовый бархат июньской травы, а листья на чахлых кустах сирени ярко-зеленые, то поход откладывать нельзя.
«Раз природа на пороге зрелости в таких трепетных чувствах подкрасила себя под девушку,- поправил его Леха, жизнерадостно, — нам надо скорее в поход. Вдруг я встречу там свою судьбу?» Костя высказался в стиле: «Не будет завтрака без чисто вымытых тел…» Миша предложил дополнительно продекламировать стих. Желающих не нашлось, и мы переступили порог….
***
ОГ
— Денис, там Сашка точно что то мутит. Прут на лодках по реке к Одинокой горе. Он весь в сокровищах, принцессах и приключениях. Пригляди за ним..