— Что?! Какая еще че… — я осекся.
Хотя чего тут удивляться… Меня уже давно кроме боли мучило странное двоение в глазах и на редкость отвратное ощущение, что камеру качает, а я сам становлюсь то меньше, то больше… Бредово звучит, но это и правда казалось удивительно противным — что потолок то резко надвигается (так, что я могу различить дохлого паука на пятне плесени) то снова уносится куда-то в высоту. Больше-меньше-дальше-ближе… гадость. Бред, глюк…
А Славка-то послабей меня по здоровью.
Удивительно, что его только сейчас «накрыло».
— Глаза прикрой, — посоветовал я. — Легче будет…
— При чем тут… Макс, я серьезно. У меня на руке чешуя.
Я попробовал повернуть голову. Зря попробовал. Камера качнулась особенно противно. К горлу подкатила тошнота. И застрявшая в груди боль стала растекаться по телу, скручивая судорогой мышцы…
Черт-черт-черт. Я хватанул губами воздух. Был бы я один — хоть поорать мог бы. Или если бы Славка расклеился. Но он, видно, за эти пару лет к боли привык. И орать при нем… Отвлечься надо. Отвлечься. О чем он там говорит? А, чешуя… на руке.
— Как же ты ее… видишь? Сам же говорил — руки не поднять.
— Я и не поднимал. Просто упал так, что она почти перед глазами. Сначала это было как рисунок, он будто под кожей плавал, так странно… Я думал — бред, не сказал ничего. А теперь рисунок пропал, зато кожа очень сильно чешется, и чешуйки. Мелкие… растут… у тебя нет?
— Я себя не вижу.
Я подумал. А может, это не такой уж и бред? Мирок-то здешний с приветом. После драконов и моментального лечения неходячего инвалида путем хождения по горячим углям можно еще и не в то поверить. И эта девчонка…
— Думаешь, это она нас чем-то заразила?
— Чем?
— Не знаю. Как в фильмах про оборотней. Знаешь? Если он тебя укусит…
Славка то ли поперхнулся, то ли фыркнул:
— Ты еще скажи в кино про зомби. Кого укусят, тот умрет и станет таким же.
— Другие версии есть? — судорога, подергав по очереди все мышцы, откатилась.
Славка помолчал.
— Что-то в этом есть…
Угу. Выбор у нас есть. Интересный такой выбор. Помереть или превратиться в «неведому зверушку». Шикарно просто. Не знаешь, что и лучше.
— И кем мы станем? Кто у нас чешуйный? Змеи там… может, ящерицы?
— Они мелкие.
— Как раз по… — ух, как голова кружится… — по тебе. Хоть удерем. Они, говорят, в любую щель пролезут.
— Было бы так просто — она бы давно удрала.
Да, девчонка-то тут осталась! Значит, про всякие щелочки можно забыть.
— Может, кем-то покрупнее станем?
— Крокодилами? Динозаврами?
— Драконами.
Потолок опять надвинулся, и я торопливо закрыл глаза. Вот же мерзость. Драконами… Вот и договорились. До полного бреда…
Или не бреда… черт! Боль снова вгрызлась в тело, отобрав и слова, и догадки, и даже дыхание. Болллль… невы… невыносимая…
— Что? Макс! Макс, что?
Ответить удалось только спустя вечность.
— Ннне… не кричи… не… пожалста…
— Что с тобой?!
— Н-ничего… судорога… крутит.
— Я не понимаю…
— Я тоже, — сквозь зубы прошипел я, пережидая очередную судорогу. — Сейчас…
Она все не отпускала — такое впечатление, что кто-то огромный решил выкрутить меня, как выстиранные простыни. Ноги, потом спину… шею… а голову, кажется, решил проткнуть. Или оторвать. Я все ждал, когда она кончится, сцепил зубы так, что во рту что-то хрустнуло, терпел и ждал…
Только она не кончалась. Жгла и жгла… огнем.
Потом что-то резануло по глазам — светлое, очень светлое.
— Макс!
И… и, кажется все…
Тесно. Давит. Плохо. Больно. Пло…
Тесно!
Твердое — скорлупа? — проминается под ударом. Приятно. Смешно. Еще раз! Твердое ломается, разлетается в осколки, и что-то тяжелое рушится на спину. Неприятно. Ломать, ломать, ломать! Все тут ломать! Мешает!
Как хрустит. Нравится. Мне нравится. Еще ломать! Хорошо!
На спину падает что-то мелкое, светящееся-внутри. Поддеваю его носом. Смешной. Верещит и брыкается. Их тут много таких, мелких. Тускло светятся. Суетятся и кричат. Колются. Глупые.
А рядом есть еще один-как-я. Большой и внутри-горячий. Только он пока спит. Толкнуть?
Арраурррррр! Больно! Еще одна светящаяся-мелкая, что она делает? Больно! И горячая. Немного-горячая. Что ей надо? Не сметь трогать меня!
Отстань, плохая!
Твердое наконец ломается совсем, становится светло сверху. Здесь белое-хорошее, я с наслаждением окунаю в него голову… оно прохладное и мягкое. Хорошо. Нагрести бы его полные крылья. Но его так мало…
Искупаться не хватит. Обидно. Хоть подышать. Хииииииииии!
Мелкие не отстают. Суетятся и колются. Внутри-горячего хотят в глаз уколоть. Плохие. Уйти. Надо туда, где много белого-хорошего. Там… там, далеко-впереди. Там будет хорошо. Весело.
Внутри-горячий просыпается. Надо позвать его с собой. Тогда будет совсем весело. Веселоооо!
Огромный серебристый дракон неторопливо расправил громадные сверкающие крылья, запрокинул голову — и довольный рык раскатился над проснувшимся городом.
— Харрррау!
Взгляд со стороны. Город Тахко.
— ..таким образом, первого дракона сторожа засекла в три пополуночи, господин Поднятый Правитель города…
В этой просторной комнате — почти зале! — по традиции не было ни единого ковра. Сам основатель традиции утверждал, что причина такой скудости обстановки в том, что негоже смущать роскошеством глаза сынов города. Но все знали, что коврами глаза помянутых сынов никак не смутишь — в северном городе Тахко ковры были даже в совсем бедных домах. А вот правитель их недолюбливает… поэтому распорядился выкинуть их, по крайней мере, из той комнаты, где ему надо думать.
— Первого? То есть были и другие?!
— Так точно господин Поднятый Правитель города. Выдвинувшись в квартал Веселых прачек…
— Погоди-погоди. Это не там, где?..
— Совершенно верно, господин Поднятый Правитель города. Ваша память, как всегда, выше всех похвал.
— Но это далеко не окраина. Раньше его не засекли?
— Нет, господин…
— Прекрати разводить этикет на рассвете. Иначе, клянусь Ульви, я отправлю тебя исследовать поголовье рыбы в Трасский залив! Так. Значит, впервые дракона заметили именно в квартале… хм, веселых прачек?
— Точно так.
— И что дракону могло понадобиться в веселых заведениях? Кстати, какое именно заведение он… хм, осчастливил?
— Это действительно интересно, господин… э-э… господин. В означенном квартале пострадали многие дома, но полностью разрушенным оказался только один. Дом папаши Суни. Который, как установлено при обследовании развалин и опросам уцелевших, недавно был перепродан Видасу Терво.
— Да что ты. Нет, серьезно? Видасу-Две-Звезды?! Тому самому бандиту, который якобы погиб в результате «неправедных действий сторожи» полгода назад? Чей трехименный папенька нас жалобами просто затра… достал? Мол, убили мы его безвинного наследничка, напраслине поверили, арестовали ни за что, а он, несчастный, предпочел от срама утопиться, когда его через мост вели? Он?
— Точно так… господин.
— Вот никогда не думал, что буду благодарен дракону. А это точно Видас?
— Ошибки быть не может, господин. Труп прекрасно сохранился и замечательно пригоден для опознания. Он даже заморожен. И еще…
— Погоди. Труп Видаса-Две-Звезды… как прекрасно звучит, правда?
— О да, господин.
— Но продолжай. Что там с драконом вышло?
— С драконами, господин. Как установлено при опросе свидетелей, дракон появился из-под земли.
— Свидетели… что, в веселых домах по-прежнему приторговывают глюшь-травой? Или эти твои свидетели опились до невменяемости?
— Нет, господин под… кхм. То есть они, конечно, были не совсем трезвы. Но то, что дракон явился из-под земли, подтверждают как раз самые трезвые. Да и характер разрушений соответствует. В земле как раз рядом с помянутым домом огромная яма, причем оплавленная.
— Странно. За нашим преступившим, конечно, многое водилось, совсем ошалел от безнаказанности… но держать у себя дома дракона… зачем ему нужен был дракон?!
— Пока нет сведений, господин. Я уже отправил своих поспрашивать на месте. С вашего разрешения, я продолжу? Так вот, первый дракон, по крайней мере сначала, никакой злобы не выказал. Выбрался, стряхнул со спины и крыльев обломки и сунул морду в снег. Но по несчастью, поблизости оказался вельхо…
— Вельхо в веселом квартале… ты не путаешь?
— Маг был молодой, только-только из личинки.
— И, разумеется, нетрезвый… что ты на меня так смотришь? Каким должен быть маг, забредший в веселый квартал?
— Э-э… в общем, да, господин. Его сокурсники как раз отмечали свою инициацию и, видимо, сочли, что глюшь-трава — это как раз то, что незабываемо украсит их праздник. Сей достойный юноша как раз нес своим друзьям только что купленное «украшение»…
— Много нес?
— Бочонок.
— Хоррррошо у нас гуляет молодежь. Щедро. Они что, на весь город брали?
— Мы не выясняли. Узнать?
— Да это я так, на всякий случай. Продолжай.
— Молодой человек, видимо, был уверен, что дракон был как минимум трехголовый, и между ними состоялась битва. по крайней мере, он так кричал.
— Между головами?
— Между драконом и самим вельхо. Двое свидетелей эту версию поддерживают, еще четверо, напротив, утверждают, что юнец то ли с перепугу, то ли по какой другой причине бочонок уронил, рассыпав содержимое.
— А-а…
— Да, господин, первые два дома пострадали именно благодаря этому героическому драконолову. Он попросту разнес им крыши каким-то выбросом, вопя что-то о трехголовой гадине, получившей… кхм, получившей свое пока по головам. Дальше герой, очевидно, нацелился предполагаемым драконам пониже, но оступился и провалился под землю, на спину второму дракону. К несчастью, порошок при этом рассыпался по всему подворью, поэтому дальше мы на показания свидетелей полагаться не можем. Особенно с того момента, как из подземелья попытался выбраться второй дракон… и дохнул огнем на снег, а следовательно, на порошок. Показания, начиная с этого мига, становятся крайне путаными и противоречивыми. Например, количество драконов точно установить совершенно невозможно, очевидцы насчитали от двоих до двадцатки. Их разряд, племя, возраст классификации также не поддаются. Описание действий также весьма… разноречиво. Например, первый дракон, согласно показаниям наиболее вменяемых очевидцев, некоторое время пытался кататься по снегу, потом замер, разглядывая свои лапы, хвост и крылья, а потом стал бегать по улице, натыкаясь на ближайшие здания, и биться об землю.
— Бегать? Не летать?
— Именно бегать, господин правитель. При этом он еще тряс головой и рычал, будто пытался сбросить с головы нечто прилипшее. При этом и произошли основные разрушения. Оттого, что дракон натыкался на…
— Жертвы есть?
— Есть, разумеется. Преступившие, видимо, все еще надеялись сохранить все втайне и попытались взять дракона под контроль, призвав своего мага…
— У них и маг был?
— К сожалению, да.
— Немедленно претензию в Нойта-вельхо. Хотя… Маг был под Зароками?
— Не установлено точно, господин. Тело как раз проходит обследование…
— Ладно. Как вовремя, однако, эти драконы к нам залетели. И шайка преступивших у нас перед носом окопалась, и маг у них собственный уже есть… плохо работаем, Сауссли!
— Да, господин Поднятый Пра…
— Дальше!
— Далее в дело вступает второй дракон, который, в отличие от первого, сразу пустился летать. Летал он, в основном, за своим собратом и, кажется, пытался его остановить… или поймать… и тут начинается самое странное.
— Да?
— Видите ли, к этому времени к месту событий добралась сторожа, причем это рука Майссаниса, чья страсть к службе… сами знаете…
— И?
— Так вот они единогласно утверждают, что эти два дракона разговаривали.
— Что?!
— Да. Насколько им удалось разобрать, второй кричал «Стой» и «Давай поговорим» и еще о том, что надо кого-то отыскать, а первый сначала раз десять повторил слово весело, а потом призвал товарища не быть таким «правильным» и дать кому-то по наглой работорговской морде. Возможно, товарищу (если конечно, верить, что это действительно был разговор, а не бред очевидцев) удалось бы образумить его, но юный вельхо, застрявший на его спине и возомнивший себя великим драконоловом, цеплялся за его гребень и орал, что первого он уже поймал и подавайте ему второго дракона. Он его, мол, одним выбросом… В процессе догонялок пострадали еще три дома, но там обошлось без жертв.
— Жертв? Подождите, Сауссли. Это точно? Драконы говорили? Сторожа уверена?
— Таковы показания.
— А дальше? Что было дальше?
— Господин, их дальнейшие свидетельства весьма смутны и включают в себя такие маловероятные вещи, как явление мифического красного быка, дождь из свистящих жаб, исполнение драконом куплетов о прелестях пышки Бертины и замораживание оным драконом семи преступивших из шайки Видаса. Глюшь-трава, как вам известно, весьма способствует видениям…
— На что это вы намекаете?
— На то, что дальнейшим показаниям сторожи доверять не стоит. Увы, надеть мокрые платки они догадались далеко не сразу.
Градоправитель потер пальцем нос.
— А что там с третьим драконом?
— О третьем мало что известно. Он выбрался из подземелья последним, а к тому времени из зрителей уже мало кто был способен соображать. Но по опросам жителей окраины, троих драконов заметили, когда они направлялись к горам. Причем двух изрядно бросало из стороны в сторону, а третий подгонял их крыльями и криками…
— Ничего не понимаю. Ладно, перечислите жертв.
— Девять преступивших задавлены балками рухнувшего дома, причем Видас и еще один запакованы в нетающий лед, что придает бреду сторожи некую степень достоверности. У всех преступивших имеются воровские клейма, так что на них обязанности городского управления по компенсации жертвам драконьих налетов не распространяются. Еще трое вместе с тем самым якобы магом с ожогами различной тяжести. Им тоже можно не платить. Двенадцать девушек согласны на компенсацию меньше обычного — в благодарность за освобождение. Кстати, там же найдена Аниля Тиса, двуименная, дочь купца, похищенная, по его заявлению, позавчера… она жива и почти здорова. Обнаружены и ценности, в том числе драконья чешуя. Кстати, их вполне хватит на компенсации за разрушенные дома. Если хозяева не запросят с избытком. Еще две пятерки разного народа из слуг, должников и прочих. И вельхо пропал. Тот, драконолов.
— Ничего, разберешься. Вот что, Сауссли. Вызывайте вельхо. Пусть они разбираются и со своей молодежью, и со своим нарушителем клятв, и со своими потребителями глюшь-травы! А главное, пусть обследуют подземелье. Откуда там взялись драконы, что они там делали, и как, во имя Пяти богов, их удалось там удерживать? А главное, зачем? Ясно?
— Да, господин.
— И поосторожнее при разговорах с ними!
— Ясно.
— Идите. Мне надо подумать.
В комнате без единого ковра было тихо, очень тихо.
Лишь спустя несколько минут градоправитель поднял голову. Оглянувшись, он достал незаметного внутреннего кармашка четырехлучевой медальон, напоминавший то ли крест с округлыми перекладинами, то ли необычный цветок с лепестками разного цвета. Пальцы бережно коснулись светлой сердцевинки.
— Неужели? Неужели они говорят? Как раньше?..
Макс
Говорят, привыкнуть можно ко всему. Я бы, конечно, поспорил… но похоже, отрубаться и потом приходить в себя черте где у меня входит в привычку. Как и делать это в невообразимом состоянии. Очнувшись, я попробовал открыть глаза и чуть не передумал оживать вообще. Все болело так, словно я сбился джипом, во рту стоял вкус жеваной тряпки, приправленной дымом и запахом кошачьей шерсти, а голова… голова, кажется, решила отвалиться. Смутно маячило предположение, что по ней въехало драконьим хвостом. От одного джипа она бы так не раскалывалась.
Я что, в аварию попал? Всегда этого боялся. Полис-то у меня…
А при чем тут дракон?
Дракон явно был «при чем-то», и я попробовал распинать память и уточнить, но рядом кто-о со вкусом ругался на два голоса, и это неслабо отвлекало.
— Слушай, лучше отдай! — шипел первый. Молодой голос, мужской, на Славкин похож.
— Не обсуждается, — второй был явно девчоночий, звонкий.
— Верни сейчас же, а то…
— А то ты мне хвост пощекочешь?
— Верни!
Пацан явно терял всякое соображение. Интересно, что девчонка могла у него такого утащить? Я хотел было уже послать обоих куда-нибудь подальше, но тут она заговорила по-другому, и я невольно вслушался.
— Ну, предположим, верну, что будет? — девичий голос стал серьезным и жестким. — А? Ты тут же бросишься истреблять драконов, так? Ну так же? Тебе по твоим клятвам положено. Так? Как думаешь, очень мне надо, чтобы меня истребляли?
Драконов? Сговорились все, что ли? Эти о драконах, и… и кто еще? Не помню…
Страсти тем временем накалялись.
— Ты… ты… — пацан, похоже, дошел до того, что у него уже и слова для оскорбления не находились. Слабак. — Ты… дракон!
Слабак, точно. Девчонки на такие подначки не ведутся.
— Ну да, — неожиданно согласилась та. — Я — именно дракон. Хочешь, чтобы я тебя убила? Сжечь тебя или просто сжевать, откусывая по кусочку? Или поджарить, а потом сжевать?
— Что? — как-то жалобно спросил пацан.
— Ну я же дракон. Кровавая тварь и все такое. Мне положено. Сам сказал. Так? И что я должна сделать с человеком, который увязался за драконами, собираясь на них напасть? Ну что ты молчишь, человечья закуска? М-м-м?
Она так убедительно говорила… я поймал себя на том, что пытаюсь отползти. Только лучше б не пытался. Замутило так, что следующие слова пролетели куда-то мимо.
— Вот так оно, верить мифам. Успокойся уже. Штаны-то сухие?
— Дура.
— Слушай, ты, драконоистребитель. Я тебя с нами не звала. И, между прочим, не держу. Катись куда хочешь. Драться с тобой не собираюсь, есть тоже. Меня устраивает, если ты просто уйдешь.
А боевая девчонка. Если бы у нее еще не было задвигов насчет драконства…
— Без магии? — нет, парень явно не Славка. Нытик какой-то. — Как я вернусь?
— Прости, но ты не трехвесенний дракончик, чтобы твои неприятности стали моей заботой. У меня и без того довольно хлопот.
— А их неприятности — твоя забота?! Кстати, а что он во рту держит?
— Не твое дело. Перед ними я виновата. Мне нужно было выбраться, и я… словом, да, это моя забота.
— А я?
— Что — ты? Мне нужно выбраться — и вытащить их. Все остальное потом.
— А если я помогу?
— Что-что?
— Если я помогу тебе и твоим драконам? Вернешь мне магию?
Про каких драконов он все время толкует? Психов кругом полно, я к ним привык, но когда при этом не шевельнуться… Нет, надо все-таки открыть глаза. Ведь если что, придется стартовать.
Невероятными усилиями я растолкал вверх-вниз ресницы… и понял, что что по голове мне точно попало.
На лесной поляночке прямо на снегу сидел невысокий темноволосый парень, перед ним — чистил крылья серебристый дракон. Чуть подальше лежал еще один. А я валялся мордой вниз. И в зубах держал собственные потрепанные штаны.
Первая после Столицы станция называлась «Чистые Пруды». На Нереиде вообще было много таких говорящих названий, ясных и информативных. Джеймсу они нравились. Нет, ну правда, что не местному скажет, к примеру, какой-нибудь «Парадиз» или тот же «Гойсан»? Да ничего он ему не скажет, ни один, ни другой!
А вот если услышишь «Дальняя коса» — то любому сразу понятно, что речь идет о косе, которая далеко. Чего ж тут непонятного? Сразу ясно, чего от такого места ждать можно, на что рассчитывать. Или те же «Пруды»…
Вот они, кстати, пруды эти — длинной цепочкой бледно-голубых бусин протянулись до самой набережной. И, что характерно, чистые! И деревьями обсажены, и скамеечки в тенечке. Красота!
Джеймс не жалел, что не успел стащить перепуганного набранной скоростью пацана до конца силового щита. Зато и прокатился с ветерком, и на горе-экстремала такого страху нагнал, когда настоящая скорость пошла, что тот вряд ли еще когда решится на подобную глупость. И правильно: не всегда же рядом окажется целый киборг, а самостоятельно мальчишка на скользкой крыше точно бы не удержался.
А Джеймс еще и на «Чистые Пруды» посмотрел. Красивое место. Приятное, тихое. А ведь всего одна остановка от Столицы!
Пацана старший констебль Бонд сдал начальнику станции, тот обещал под конвоем кого-нибудь из отряда охраны порядка отправить его первым же монором обратно в город и сдать родителям под расписку. А до того времени глаз не спускать. Все четыре часа. Поскольку следующий монор в Столицу, который остановится в «Чистых Прудах», будет только через четыре часа. А остальные — они скоростные и на этой станции не останавливаются.
Ждать на станции не хотелось. Повреждения в коленном суставе оказались незначительными и уже потихоньку начали регенерироваться, так что, выпив четыре белково-углеводных коктейля в станционном буфете, Джеймс решил пробежаться. В конце концов, сорок километров для киборга — не такое уж и существенное расстояние, чтобы было о чем задумываться. Все равно он доберется до участка намного раньше, чем если решит остаться и ждать поезда.
Трава под опорами монорельса не росла. Именно не росла — то ли ее тут непонятно зачем выжигали-вытравливали, то ли просто не росла из-за регулярно проносящихся в десяти метрах над головой поездов. Почва была довольно ровной, хотя и ничего похожего на тропинку не наблюдалось. Ну и правильно, кому тут ходить? Ремонтные дроны передвигаются прямо по переплетению опор, так удобнее. Редкие камни. Еще более редкий мусор. Беги не хочу!
Только вот просто бежать оказалось довольно скучно. Да и колено все-таки кое-какие неприятные ощущения доставляло. Понятно, что надо разрабатывать, тогда регенерирует быстрее, но перегружать тоже не стоит.
Поэтому Джеймс чередовал короткие пробежки с ускорением с тоже не слишком длинными проходками в прогулочном темпе. Особенно если по пути попадалось что-то интересное, что хотелось как следует рассмотреть, — а много ли увидишь на бегу?
Например, косо отколотая глыба, напоминавшая черное зеркало, в котором дробились и преломлялись солнечные лучи, запуская в воздух маленькие радуги. Или гнездо дикой совушки с тремя затаившимися в нем совушкятами, надежно спрятанное в расщелине от посторонних глаз — если, конечно, это не глаза Bond’а. Или вот эта скала, так похожая на настороженно прислушивающегося к чему-то зайца…
— Джеймс? Ну на-а-адо же… — произнес до жути знакомый голос, и человек медленно вышагнул из-за опоры (ну да, этот сплав непрозрачен для сканирования даже киборгом, так что даже если бы был настороже, все равно не сумел бы заметить заранее…). — Вот уж действительно приятная встреча.
А теперь реагировать поздно.
Теперь поздно все.
***
Поначалу Сьют не поверил собственным глазам: ну надо же, Джеймс! Кибер гребаный, беглый, скотина, и искать не пришлось! Сам пришел. На ловца, как говорится, бежит овца. Прется, как по бульвару, ручки в брючки, по сторонам глазеет и чуть ли не насвистывает. Словно так и надо! Словно право имеет как вполне себе человек, а не урод кибернетический с жестянкой в мозгу!
Ну это мы сейчас быстро поправим!
— Джеймс?! Какая приятная встреча!
Вот так-то лучше. Замер, словно на стенку налетел, глаза стеклянные, рожа каменная, как приличной машине и положено. Очень удачная идея осенила в свое время Сьюта — прописать кодовым словом, запускающим восстановление Сьюта в законных правах хозяина этого урода, его собственное имя.
Все знают, что киборги стремительны, как понос, ты пока еще вспомнишь, каким паролем его закодировал, а он стоять и ждать не будет. Вмиг башку открутит. А вот имя его выкрикнуть — это всегда успеть можно! И не забудешь, главное.
— Система… готова к работе.
Надо же, как он это выдавил, буквально сквозь зубы! Но таки выдавил. А куда денешься? Человек — царь природы! Не то что эти твари.
Однако… Оказывается, бить того, про кого ты точно знаешь, что он очень хотел бы ответить, но не может, — намного приятнее. По ребрам, ботинком по голени, в солнечное сплетение… Молчишь, тварь? Только взглядом прожечь пытаешься. Ну так и молчи, пока тебе слова не давали! По мордасам тебя, вот так… Черт, больно! Нет, по мордасам лучше потом, и не рукой, а чем потверже.
Но делу время, а удовольствия вечером.
— Джеймс, слушай приказ! Мониторить оба склона в аудиорежиме. Когда зафиксируешь от какого-то предмета на склоне отзвук, хотя бы на треть сходный вот с таким, — доложить. К предмету не приближаться на два метра, руками не трогать. А то знаю я твои примочки с «не рассчитал адекватных усилий»!
Как, однако, с кибером-то просто все пошло! И не надо больше никуда лазать, рискуя сломать ноги. Иди себе, позвякивай в камертон, а оборудование бегает влево-вправо, как ему и положено. Кайф! Вкалывают роботы, счастлив человек. Вот так, наверное, и выглядит рай, пусть и не на Земле, а на этой занюханной Нереиде, где даже нормальных названий для станций придумать не могут!
Нет, что ни говори, все-таки Сьют везучий! Можно даже сказать — чертовски везучий сукин сын! И двадцати минут не прошло с начала поисков в расширенном составе, когда кибер подал сигнал о том, что объект обнаружен.
Сьют, конечно же, не дал мерзавцу возможности все испортить в последний момент. Он не дурак! Сам расчистил приглушенно звенящую в унисон камертону кучку непонятно чего, грязную, липкую и даже слегка пованивающую. Противно, а что делать? Ради кристаллов можно и потерпеть. Расковырял в глубине расползающейся под пальцами склизкой дряни что-то твердое, выколупал. Вытер о штанину кибера.
Точно, портсигар! И как же он открывается? А вот, похоже, как…
Звон стал громче и отчетливее. Кристаллы пели сами, все пять, без помощи давно затихшего камертона. Их после активации нужным звуком долго потом не заткнуть. И невзрачненькие такие, кто бы мог подумать…
Сьют глубоко вздохнул, аккуратно закрыл портсигар, сунул его во внутренний карман куртки и повернулся к киберу.
— Сейчас ты присвоишь мне категорию «сверхценный хрупкий охраняемый объект». Потом возьмешь меня на руки, бережно возьмешь, не причиняя неудобств и не роняя, а то знаю я тебя! А потом побежишь в сторону станции.
— Перетопчешься.
Наверное, у каждого в жизни бывает момент, когда он не верит собственным ушам.
— Что?..
— Сейчас, мой бывший хозяин, ты отдашь мне коробочку. А потом я тебя арестую за нападение на сотрудника полиции Нереиды. А потом я вызову полицейский флайер — что-то поднадоело мне сегодня как бегать, так и ходить пешочком.
— Что…
— Уши мыть надо. Иногда помогает.
Выведя яхту за пределы планеты, Александр связался с хозяином следующего в списке киборга.
Большегруз с редчайшим названием «Странник», хозяин Акутагава Игараси, он же капитан «Странника», восьмилетка, из армии списан шесть лет назад по причине утраты функциональности.
На звонок Игараси ответил сразу, сверившись с ежедневником, назначил встречу, выслал координаты и отключился.
Дядя Ко подумал, покрутил навигационную карту и высказался:
— Я, конечно, ничего не хочу сказать, но там гасилки нет.
— Ну, это не проблема, своя есть.
— Но они-то об этом не знают. Может быть, у них есть и своя, большегруз все-таки, и у них можно погаситься. И все-таки, странно приглашать человека, выполняющего свою функцию, на встречу в сектор, где он будет полностью зависим от пригласивших. Ну, не странно, а настораживает, хвостом Барсика чую, что-то тут не то.
— Хорошо, приму к сведению, — Александр верил ИИ. Не в интуицию, у искусственного разума ее нет, вроде, а в логику. Логика говорила что да, капитан должен был обговорить условия, а раз не сказал ни слова, то лучше быть осторожнее.
Трассу в район, где находился «Странник», Дядя Ко проложил замысловатой закорючкой.
— Ээээ. Это как у тебя такая буква «Зю» получилась? – Александр повернул в вирт-окне изображение трассы к себе одним боком, другим. Наклонил голову набок, рассматривая под другим углом. Прямее она от этого не стала.
— Что подвигло тебя на такие извращения?
— Нууу… Прости, я решил зайти в этот сектор с обратной стороны. С гасилкой это проблем не представит, а вот что-то сильно хочется. На два прыжка больше, подумаешь, — повинился ИИ, но как-то не очень убедительно, во всяком случае, в голосе его наглости было больше, чем виноватости.
— Ладно, будем ползти огородами, — Александр направил яхту на первый разгон. В переходе между прыжками трасса пролегала в зоне действия инфранета, и Александру в свете всеобщей паранойи захотелось скачать и установить Алексу японский словарь. Ну, захотелось, кто ж мешает-то? Никто, вот и установим, не помешает, объема памяти хватает, да потом и стереть можно.
«Странник» болтался над эклиптикой в районе с непривычной географией. Астрографией… Планетографией? В общем, возле голубого гиганта крутился крупный астероид, чуть-чуть не дотягивающий, чтобы стать планетой, и на расстоянии около пяти световых часов был пояс астероидов мелких, не больше спичечного коробка. Астероид имел интригующее название Прима-Амбулакраля и специализировался на добыче из недр чего-то чрезвычайно полезного.
«Великий Хронос» вынырнул из-за звезды и практически подкрался к большегрузу. Он был действительно «больше»груз. Сам по себе довольно большой тягач нес на себе длинную платформу, огражденную от космического вакуума лишь решетчатой обшивкой. Искин выдал размер платформы – тысяча шестьсот метров. Не предназначенная для посадки на планету, из жестких деталей имеющая только каркас, платформа заметно и весьма неприятно вихлялась из стороны в сторону. Что там могли перевозить – оставалось загадкой.
Александр дал «Страннику» запрос на швартовку и немедленно получил приглашение. «Великий Хронос» загнали в один из герметичных доков и вежливо заполнили его воздухом, так что можно было снова идти в официальном костюме. Александр так и сделал, прошел двойной шлюз и получил уведомление от искина:
— Кэп, ты там все-таки поосторожнее, воздух откачали.
— Начинайте гашение, — при таком раскладе медлить не стоило.
Капитан Игараси встретил заезжего дексиста весьма приветливо, выделил каюту для проведения осмотра пяти корабельных киборгов, предложил пообедать, налил кальвадоса, чтоб работалось лучше, и, не останавливаясь, развлекал разговорами. Остальная команда, как показало сканирование, состоящая из шести человек, не показывалась.
Александр, неспешно прихлебывая напиток и запустив систему нейтрализации алкоголя, делал вид, что внимательно слушает, кивал в нужных местах и осматривал киберпарк корабля.
Две охранных «семерки», новые, в отличном состоянии, рослые, мощные биомашины, мозг пуст. Залить рабочую программу, чтоб была, и забыть о них.
Mary, маленький азиат-повар, хозяин попросил обновить кулинарную книгу, таак, где она тут у нас, пожалуйста, готово, кушайте, не обляпайтесь.
Примерно к этому моменту Александр услышал несколько последних космических баек о галаполиции, узнал, что возят они минерал, вроде асбеста, но не асбест, который тут из астероида выковыривают, обрабатывают, в результате чего он становится мягкий, легкий, пушистый и практически несминаемый, его грузят на корабль и везут на Шии-Раа, где из него делают жутко модные матрасы, ему пожаловались, что цены на топливо растут, а тарифы на перевозку что-то не очень… В общем, вполне качественно заговаривали зубы, отчего все сильнее хотелось параноидально оглянуться.
Но когда в каюту вошла блондинистая Irien с бюстом, по крайней мере, шестого размера, пришлось действительно послушать хозяина.
— Обновите ей программы, будьте так любезны. Что у вас есть новенького?
— Это Ваша личная девочка или командная?
— Моя. Я бы за нее руки или что пониже оторвал и сожрать заставил, — Игараси с гордостью погладил Irien по щеке, на что та мурлыкнула и потерлась о ласкающую ладонь.
— Хорошо. Так, посмотрим, что у нее есть. Что ж, вполне приличный пакет. Что я могу предложить? Давайте, я буду перечислять, а Вы, если заинтересуетесь, тут же скажете, я отмечу и продолжу.
— Давайте.
— Романтические вздохи? Домина? Сабина? Я-заолтанка? Копрофилия? Активное домогательство? Да? Отмечаю. Милый, не сегодня, у меня голова болит? Этот же режим с рандомным включением? Мобильная утилита для секса в невесомости? Надо? Уже отметил. Незнакомка? Это когда меняет свою внешность косметикой. Отмечаю, но тогда купите ей косметический набор. И вообще, обновите ей шампунь, от этого у нее волосы сухие. Какой? Да просто приведите ее в магазин и дайте почитать состав, сама выберет, это у них в программе зашито. Имитация животного? Горничная? Учительница? Галаполицейский? Заметано, ставлю. Рвотный рефлекс при глубоком минете? Как зачем? Чтобы создавался вид, что слишком глубоко, и она давится, очень самооценку поднимает. Вам не надо? Это хорошо. Поза «Висящая обезьяна тянется за грейпфрутом»? Понятия не имею, как это, но новая. О, это уже совсем экзотика: Скандал на ровном месте? Вроде все. А, вот еще одна, но это уж совсем жесть. Весит программа до фига и больше, отменить невозможно, долговременная. В общем, включение этой утилиты меняет весь гормональный фон и в течение месяце Irien беременеет.
Тут уже капитан не выдержал, выпучил глаза в глубочайшем изумлении и выдавил:
— На хрена?
— Ну, может, захотелось человеку размножиться, а женщину подобрать не может. У меня вот дома живет одна такая, тестировочный экземпляр. На пятом месяце уже, вся беременность как по учебнику. Только в меня, рыжая. Девочку ждет. Я, правда, пока не знаю, что с ребенком сделаю, но программа нормально работает.
— Рыжая, говоришь? А ты генный материал, случайно, в DEX-компани не сдавал?
— Нет, на хрен мне это?
— Ну, не знаю, может ведь захотеться отметиться.
— Скорее всего, папаше моему захотелось, причем везде. У меня братьев и сестер по Галактике почти с десяток раскидано. Тот еще был спермоносец.
— Любишь, вижу, отца.
— Да какой он отец? Осеменитель. Девкам голову дурил и исчезал. Вот и додурился, видимо, какой-нибудь резвый дедушка не хотел им становиться и вместе с яйцами и башку отрезал.
— А сам? Сам сказал, дома беременная ходит.
— Бля! Я хоть с киборгом трахаюсь, а девкам жизнь не ломаю. А вообще, с чего такие вопросы?
— А вот с чего, — кивнул Игараси на открывшуюся дверь.
Александр поднял глаза и уперся взглядом в свое отражение, только бледное, длинноволосое и обряженное в дешевый DEX’овский комбинезон.
Сердце пропустило удар, ухнуло вниз и где-то там, в подреберье, забилось тревожно и часто. Процессор мигом пришел на помощь, устранив выработку адреналина.
— А, это чудо… Знаю я этот фенотип, вот он мой «братик» и есть, скорее всего, — Александр скорчил брезгливую гримасу, — крови он мне как-то много попортил.
— Чего так?
— Да меня же нам же сдать хотели. Как «шестерку» сорванную. Хорошо, глушилкой пытались вырубить, а не бластером. Как ты думаешь, чего я из солярия не вылезаю? Хоть как-то чтобы отличаться.
Александр ввел код полного доступа и рыжий DEX, сильно хромая, прошел и послушно улегся на койку. Александр не сомневался в его разумности, но все равно пристроил на голову датчики ЭЭГ.
— А что с ногой у него?
— Из армии таким списали, кости срослись неправильно.
— Угу…
На энцефалограмме плясал α-ритм. И еще одна линия, мечущаяся, прерывистая. Страх. Страх, близкий к панике. Наклонившись так, чтобы заслонить лицо киборга от хозяина, вроде бы поправляя датчики, Александр послал ему:
— Не делай глупостей, я заберу тебя в ОЗРК. Знаешь, что это такое?
Ни в лице, ни во взгляде не изменилась ни одна черточка, только чуть дрогнули ресницы. Железный самоконтроль. И лишь слух Алекса мог заметить крошечную рваную паузу на выдохе, как будто воздух застревает в горле, сведенном судорогой. Повинуясь наитию, Александр ввел в процессор «сорванца» себя в качестве хозяина нулевого уровня.
— В процессоре черти что творится, он у вас вирусы не ловил?
— Да вроде, нет.
— Сменить не хотите? DEX-компани проводит акцию по замене “шестерок» как устаревшего оборудования. С хорошей компенсацией, можно купить «семерку».
— Не хочу, вот еще? Я в него почти год вбивал, где мести, и куда скафандры развешивать. И ребята под себя его уже обучили. Нет, точно не хочу.
— Срыва не боитесь?
— Срыва? Нас семь человек, каждый постоянно при себе имеет бластер. Нет, не боимся. DEX, на место.
Рыжий вышел, а Игараси снова распелся соловьем, наливая новую порцию алкоголя.
— Все хорошо, но мне дальше лететь надо.
— К сожалению, придется подождать часов пять-шесть, как раз вечер, отдохнете, утром полетите. У нас гасилка сломана, но близка к восстановлению.
— Я воспользуюсь общественной на Ложноножке.
— На Амбулакрале? Там нет гасилки, все обычно гасятся у меня. Ну, подумаешь, задержитесь чуть-чуть, выпьем вот, скукота же.
Он врал, отчаянно врал. Александр, пытаясь понять, откуда дует ветер и чего ждать, пригубил кальвадос. И система замигала красными всполохами, предупреждая о наличии токсина. Мгновением позже заработали анализаторы и появилась надпись: «Содержание N-(2,6-дихлорофенил)-4,5-дигидро-1H-имидазол-2-амина в семь раз превышает терапевтическую дозу»
Черт, что ты мне формулу гонишь, действие покажи…
Влияние на организм: гипотензия. Активировать систему детоксикации? Да/Нет.
Конечно, да, не хватало еще с остановившимся сердцем рухнуть. А вот уходить придется шумно. Или очень шумно. Интересно, закончилось ли гашение? Сколько времени прошло? Пятьдесят минут. Нет, еще надо хотя бы десять их за нос поводить. Узнать бы, что нужно мистеру гостеприимному капитану. И обязательно, непременно забрать «шестерку», не дело ему тут оставаться.
Нахваливая яблочный напиток, Александр посидел, тяня время, глотнул еще, широко зевнул, пробормотал, что что-то сморило, присел на койку, и минуту прохлопав помутившимися голубыми глазами, медленно завалился на бок.
И не отреагировал, когда на запястьях плотно защелкнулись наручники и капитан собрал разложенные провода в кейс и захлопнул крышку.
Только активировал взрыватель, выставив на таймере двадцать минут, их должно было хватить с запасом.
(Кусочек истории Яра можно посмотреть тут: https://ficbook.net/readfic/4506324)
В месте посадки стояло жаркое, солнечное лето, пришлось даже отказаться от пиджака, оставшись в рубашке. Планета курортная, тихие городишки, теплые озера, мелкие моря, пансионаты и рестораны.
Вот в один из ресторанов и направился Александр на очередной осмотр.
У входа в ресторан «Маржинель» стоял потрясающе красивый парень. Киборг. Совершенно не шевелясь, со стеклянным взглядом. Правильные, четко очерченные черты лица, длинные, забранные в хвост волосы цвета каштанового меда, атлетическая фигура. Его не портил даже тонкий шрам, протянувшийся из-под глаза к шее. Алиса аж слегка зависла перед дверью, не бывает, ну вот не бывает настолько совершенных человеческих лиц. Машинально прищурилась — сделала фотографию. DEX отмер и преградил дорогу:
— Извините, с киборгами нельзя.
Пришлось махнуть в его сторону жетоном. На долю секунды в глазах цвета мха мелькнуло удивление, граничащее с шоком, но охранник тут же посторонился и спросил:
— Вызвать директора?
— Да, пожалуйста, — Александр прошел мимо него в зал.
Обычный ресторан, снуют официанты, вкусно пахнет, правда, шумновато слегка. И поэтому подоспевшему директору Александр предложил побеседовать у него в кабинете.
— Я представитель DEX-компани, производится плановая проверка оборудования. Где я могу осмотреть вашего охранника?
Директор завозился, заюлил взглядом, не желая осмотра. Пришлось его стимулировать:
— Проверка обязательна и совершенно бесплатна. Так где?
— Вы знаете, у меня сейчас совершенно нет времени, давайте, Вами займется старшая смены, она все покажет, — и в комм, — Анна, подойдите, пожалуйста.
Вошедшая Анна выслушала распоряжение и сухо процедила:
— Пойдемте за мной.
Привела в подсобку, где стопами лежали скатерти и салфетки.
— Что Вам понадобится?
— Стол или кушетка, — Александр улавливал исходящую от девушки тщательно скрываемую неприязнь.
— Хорошо, — сгребла с гладильного стола ворох ткани, — располагайтесь, я сейчас приведу Ярослава.
Когда Анна вышла, Александр задумчиво посмотрел ей вслед. Ярослав. Надо же… Кажется, тут все сложнее, чем видится на первый взгляд.
Анна вошла, ведя за собой DEX’а. Стандартный запрос, стандартный ответ.
— Яр, ляг вот сюда, тебя осмотрят. Не бойся, тебе не сделают ничего плохого, — голос девушки существенно потеплел.
Киборг оглядел гладильный стол и выдал:
— Использование данной поверхности нецелесообразно, с вероятностью 93% произойдет обрушение конструкции. Рекомендуется прибегнуть к дополнительной опоре по высоте.
Анна растерянно нахмурилась, ответила:
— Делай, что требуется.
DEX плавно переместился за спину Александра. Обогнув его, как неодушевленный предмет, подхватил табуретку, приставил ее рядом со столом, аккуратно разулся, ступил на табуретку, а с нее не менее аккуратно переместился на стол. Вытянулся, руки по швам и замер.
Александр хмыкнул:
— И всегда он у вас такой педантичный?
— Ярослав большая умница, — девичий голос снова стал строгим, — а Вы его пугаете.
«Знала бы ты, милая, как я тебя напугать могу», — пронеслось в рыжей голове. Александр размотал провода и надел на голову «шестерки» шапочку ЭЭГ. Датчики показали полную, неоспоримую разумность. В сторону Ярослава ушел вопрос:
— Я знаю, что ты разумный, приборы показали. Ты знаешь, что такое ОЗРК?
Молчание.
— Хочешь, я туда тебя заберу?
— Уточните понятие «хочешь», — пришел ответ.
Так, все с тобой ясно. Александр, не снимая приборов, заслонил голову охранника от старшей по смене и залил в него рабочую программу. Пакет был принят и тут же начал распаковываться, при этом зеленые глаза на миг изучающее остановились, поймав взгляд голубых. И снова машинное равнодушие. Анна подобралась поближе, утешающим жестом взяла ладонь DEX’а в свои.
— Ну что же, — Александр выдержал паузу. На мониторе ЭЭГ всплеснули пики мышечной активности, и сразу угасли, как только последовало продолжение, — вполне рабочая машинка. Я должен спросить: обменять не хотите?
— Нет! – Анна даже отшатнулась, совсем незаметно для взгляда человека, но явственно для кибердатчиков. И быстро, будто боясь передумать, выпалила:
— Я его выкупить хочу.
— Могу провести оценку и выписать экспертное заключение.
— Да, пожалуйста. Я заплачу, — из голоса исчезло раздражение, опаска и появилась надежда.
— Плановый осмотр проводится полностью за счет компании, — и к «шестерке», — встань и сними рубашку.
DEX стек со стола, расстегнул пуговицы, снял и повесил рубашку на край узкой гладилки – движение явно не программное, программа предписывала свернуть.
Александр осмотрел его торс – пара старых клякс от плазмы, относительно свежий узкий порез под правыми ребрами.
— Ярослав, полная диагностика работы системы. Анна, вот этот шрам свежий, откуда он?
Датчики эмоций облило стыдом и злостью, но Анна, опустив глаза, спокойно произнесла:
— Посетитель ножом ударил. Его починили, правда, — вскинула взгляд, — а вот этот на лице совсем недавно. На Яра утилиту официанта поставили. Нелицензионную. Шоаррскую. Нашему директору показалось забавным, что боевой киборг официантом будет. Программа отработала день и отвалилась. Он упал и лицо о разбитый бокал порезал. Над ним смеялись, — голос стих до шепота. Анна боялась, что приезжий специалист сейчас будет смеяться и над ней тоже, над смешной наивной девочкой, так очеловечивающей технику.
— Система работоспособна на 93%. Повреждений не выявлено. 7% износ в ходе эксплуатации.
— Хорошо, Александр повернулся к своему чемоданчику и что-то настрочил на экранной клавиатуре, — вот тебе экспертное заключение, — в комм Анне скользнуло письмо. Она тут же его открыла. И ахнула:
— Это же…это же цена втрое ниже рыночной.
— Вот видишь этот шрам, девочка? DEX, запоминай, что ты будешь говорить о повреждениях. У этого приказа высший приоритет. Перебита внутренняя артерия, кровоснабжение правой нижней конечности осуществляется за счет коллатералей. При использовании нелицензионного ПО был необратимо поврежден раздел 30/171. Работоспособность системы 61%. Запомнили? Молодцы. А сейчас я бы рекомендовал поставить расширенную Irien’овскую программу имитации личности. Тогда Ярослав сможет здороваться с посетителями на входе, улыбаться, в общем, вести себя почти как человек. Ставим? Решение за Вами.
Анна подумала намного и нерешительно улыбнулась:
— Ставим. А можно не только программу имитации… ой, — она зажала себе рот руками, в глазах заплескалась паника.
Александр мягко, поддерживающее улыбнулся:
— Можно. Давайте уточним: Вы имеете в виду основную программу от Irien’а?
Анна рвано кивнула.
— Сейчас поставлю. Но сами понимаете, сильно урезанную. И даже не адаптированную под DEX’а, а просто базу. То есть в ней не будет, — Александр сложил кончики пальцев домиком, поверх них глядя на Анну, — БДСМ, Золотого дождя…
Анна залилась густой краской, и еле сумела промолвить:
— А мне и не надо…таких…такого… — и окончательно замолкла.
Александр, удовлетворенно усмехнувшись, Ярославу у этой девочки будет хорошо, отвернулся, настраивая загрузку.
— DEX, можешь одеться.
Тот начал надевать рубашку.
— Парень, ну ты совсем не палишься. Слова «можешь одеться» ну никак не являются приказом, это был твой собственный выбор.
Ярослав ожидаемо не прореагировал.
Программы потихоньку грузились в процессор, «шестерка» неподвижно сидела на табурете, Анна, пообещав принести чаю, выскользнула за дверь. Отдышаться и придти в себя.
Александр, пользуясь ее отсутствием, вкатил Ярославу содержимое ампулы с наноимплантатами, аргументируя:
— Там сам разберешься, что к чему, — и потом, наблюдая за замершим Ярославом, ровно, не акцентируя, как само собой разумеющееся, пояснил:
— Эти программы объяснят твои выходки и обеспечат хоть какую-то свободу поведения.
Анна пришла, когда уже процессор ушел на перезагрузку, принесла поднос с двумя чашками, тарелочками с чем-то зеленоватым, дрожащим и воздушным и мисочкой с горкой неопределяемых сладостей, обильно политых сиропом. Мисочку сразу отставила в сторону, пояснив:
— Это Яру, он сладкое очень любит.
Перезагрузка закончилась. Яр встал, в принципе, расширенная программа имитации личности позволяла, и подошел к Анне:
— Зачем мне сладости, если я люблю тебя?
Анна зарделась, а Александр увидел: не программа, ох, не программа. Не бывает у программы таких влюбленных, светящихся надеждой глаз. Дальше пришлось вежливо отвернуться.
Когда дыхание за спиной начало тяжелеть, Александр счел за лучшее вежливо покашлять, напоминая о своем присутствии. Повернулся. Анна малиновая от смущения, растрепанная, совершенно счастливая. Ярослав же выглядел совсем не машиной. В развороте плеч, в гордой посадке головы, в легкой полуулыбке появился свой собственный характер, появился человек. Александр тронул Анну за локоть и тихо, но веско сказал:
— Анна, мой Вам совет: наденьте на него темные очки. Чтобы не было лишних вопросов. А если будут вопросы по поводу очков, скажите, что стоит на ярком солнце, специалист посоветовал, чтобы сетчатку сберечь.
— Хорошо, — Девушка постепенно приходила в себя. Мы пойдем?
— Да, конечно, я еще загляну к вашему начальству.
Коротко переговорив с директором, который, наконец-то поверил, что денег с него брать не будут и заметно расслабился, и даже предложил «за знакомство», Александр покинул ресторан. На выходе, так же охраняя, стоял Яр. В темных очках. С улыбкой и словами: «Вам понравилось у нас? Приходите к нам еще».
Александр ободряюще сжал его плечо, DEX’истский жетон позволял прикасаться, не боясь подвергнуться нападению:
— Удачи. Если вдруг будет тяжко – ты знаешь, куда обратиться, — и пошел к кобайку. Вслед по внутренней связи прилетело неожиданное:
— Спасибо.
Александр ответил тоже молча:
— Пожалуйста. Девочка тебя действительно любит, не обижай ее.
— Ни в коем случае.
На этом миссию на Орле-7 можно было считать закрытой.
Из объявлений: Разыскивается террорист Василий Скорин, совершивший многочисленные преступления против закона и порядка. Возраст девятнадцать лет, внешность прилагается, магические силы отсутствуют. Доставившим преступника или сообщившим о нем полезные сведения гарантируется вознаграждение.
Разыскивается беглый ‘лишенный прав’, собственность лаборатории ‘Транс-модифик’, код Р-15-27-114, категория ‘белая мышь’, приметы прилагаются. Примечание: при задержании соблюдать повышенную осторожность, объект повышенно агрессивен из-за проводимых модификаций.
Объявляется дополнительный набор вампиров для охраны объектов категории ‘А’. Дополнительные требования: хорошо развитое умение подчинять взглядом и готовность работать сверхурочно.
Ее разбудило касание губ. М-м-м… Всегда бы так просыпаться.
Время было явно за полдень. Ну и пусть. Она открыла глаза и ответила. Алексей чуть передвинулся, и тут в комнате послышался знакомый низкий голос:
— В следующий раз буду стучаться.
Лина медленно повернула голову: черный шелк обрисовал высокую фигуру со сложенными на груди руками. Полные губы чуть кривятся в насмешливой улыбке.
Вадим.
— Повелитель. — ахнула Лина, пытаясь понять, как, демон побери, приветствовать повелителя в такой момент. Она попыталась отстранить Алексея — он под прикрытием волос метнул на нее растерянный взгляд. Расширенные зрачки, мгновенно сжавшиеся губы. И ни дрожи, ни резкого движения. Это у нее чуть сердце не выпрыгивает. Преисподняя… Что Вадиму нужно?!
Почему он так смотрит?! Холодный взгляд. Очень холодный. Ей стало не по себе. Спокойно. Споко-о-ойно. Алекс ведь молчал, правда? А значит, ничего такого недозволенного Повелитель не застал. А что такого?! Сам же разрешил. Ведь так?! Только почему такой взгляд?
— А зачем стучаться? — вдруг с интересом спросил Алексей.
Вопрос прозвучал так спокойно и так наивно, что Повелитель застыл с открытым ртом. Лина поперхнулась. А юноша, сжав ей руку под простыней, перевел наивный взгляд на Вадима. Ситуация как-то разрядилась.
— Кажется, мой братец поправляется… и быстро,- хмыкнул Повелитель.- Любопытный, как раньше. До предела.
— Он задает довольно много вопросов, — подтвердила Лина.
— Зачем стучаться? — не отставал Алексей.
— Я тебе потом объясню, — прошипела Лина. — Простите, Повелитель.
— У меня к тебе разговор. — его Избранность странно-знакомым жестом выгнул бровь.- Но мы его отложим. А пока. пока только вот что: в ближайшее время никаких прогулок по пляжу и гуляний по лесным полянкам. Ясно?
— Что-то случилось?
— Ночью прямо столице был ограблен склад. Причем весьма… умело, скажем, — Вадим нахмурился и пристальный взгляд просто резанул безмятежное лицо Алексея. — Во Франкфурте, Риге и Торжке — захваты оружия и уничтожение станции Службы Слежения. Возможно, прежние дружки твоего подопечного снова активизировались. Так что за пределы дворца — ни ногой!
Пристально-темный взор светлых глаз прошелся по комнате, зацепил свой подарок на груди у Алексея (Лина вознесла горячую хвалу за осенившую ее идею сделать для него изумрудный медальон на цепочке — Магду попросила… пусть Владыка видит, что его подарки принимаются) и Повелитель чуть посветлел. Даже тень улыбки промелькнула:
— Ладно, когда вы закончите, я тебя жду. И его.
И чуть качнув головой, Вадим исчез в своем любимом дымном облаке.
С постели ее снесло как ураганом. Пока она хватала свои разбросанные черт (прости Кристас!) знает где вещи — нет, все-таки в одном мама права была — вещи надо класть на место… где же ее… ммм… Алексей метнулся к телевизору.
— Еще час назад ничего не передавали! — пояснил он, торопливо ища выпуск новостей.
— И не передадут, — Лина наконец отыскала запропастившуюся безрукавку ( под подушкой)
— Слишком маленькие новости?
— Слишком горячие. Повелитель явно просчитал ситуацию как серьезную. Ты же слышал.
— Лига?
— Ага. Четыре нападения, и одно из них — в столице! А значит, новости о них промолчат. Одевайся же! Преисподняя, зачем Он приходил?! Мог же просто вызвать!
— Посмотреть.
— Что?
Алексей вздохнул, послушно влезая в мягкую рубашку цвета морской волны.
— Посмотреть. На меня. Лига снова в активе — Дим не мог не подумать про лигиста в собственном Дворце. Ты проверила подслушку?
— Чисто.
— Все равно плохо. Если нельзя уходить из Дворца, значит придется все время быть здесь.
— Но ты же сможешь потерпеть недельку?
— Я — да. Но сюда может заявиться кто угодно, понимаешь? — Алексей с тоской посмотрел на стол. — Нельзя планировать налет на лагерь — могут засечь.
Ага, условно ненормальный пленник, просчитывающий пути проникновения на плане местности — не самое привычное зрелище. И если Вадим опять заявится без предупреждения… Стоп-стоп, он еще и планировать собрался? Рехнуться можно.
— Алексей, ты лучше думай, что Повелителю скажешь! — Лина кое-как справилась с желанием чего-нибудь разбить. или нет, потрепать чьи-нибудь уши! Угадайте, чьи? — Ты вообще понимаешь, что Он тебя вызвал?!
И может сделать что угодно.
— Я думаю.- глаза юноши были серьезны. — Я думаю, почему он сразу решил, что это Лига? Неужели кто-то попался?
— Сработала бы «тревога».
— Тогда почему?
— Думаю, мы это узнаем. И скоро.
Лина бессильно опустилась на диван. Лицо горело. Что я натворила? Снова. Он был такой счастливый после этой ночи. Оттого, что наконец смог хоть что-то сделать, помочь. а я… Что со мной? Почему я так набросилась? Какая муха меня укусила?! Какая… Ясно, какая. Ее зовут Лиз. И я снова позволила ей ломать мою жизнь.
Что ж ты делаешь со мной, мама…
Лина невидящим взглядом обвела комнату. Мама…
За дверью ванной шумела вода. Очень ясно вдруг представилось, как там, под бьющими струями душа, Алексей сжался в комок, обхватив колени и спрятав лицо. Так он сидел, когда ему было по-настоящему плохо. И идти туда сейчас Лина не решилась. Вздохнув, девушка потянулась к своему кожаному поясу. Кристалл-запись был там. Спасибо тебе все-таки, Бреннис.
И снова светлый голос несся над затихшим залом. и тоска по материнской любви вызывала в памяти тепло родных рук, давнее и любимое, утраченную нежность. Ведь было, было же. Даже Лиз иногда была просто мамой. Лет до пяти — просто мамой. Может быть, даже похожей на мать Алексея.
Мне трудно передать словами,
Те чувства, что во мне живут.
Как объяснить всё?
Ведь ночами, заснуть раздумья не дают.
Тебя я вспоминаю, мама
Родная, милая, прости.
За то, что был всегда упрям я,
Избрал тернистые пути.
Лина прикрыла глаза, пытаясь представить, как это — когда тебя любят просто так. Не за победу в состязаниях фениксов, не за освоенный раньше других парализующий удар, не за согласие на сделку-продажу твоих услуг. А просто так, потому что это ты. Не получалось. У обоих нас тернистые пути, ангел мой…
А голос все грел и, злость таяла. растворялась. Прости меня, милый. Я обязательно попрошу у тебя прощения. Второй раз в жизни. Мягчаем, Лина? Конечно. Кого полюбила, с того и… Мама бы жутко разозлилась, если б узнала.
Только.. это моя жизнь.
Теперь о жизни больше знаю,
Я многое сумел понять.
— пел шестнадцатилетний мальчик, еще не знавший, что ждет его впереди. Никто не знает своего будущего. Но больше нельзя позволять прошлому причинять боль. Себе и… Я больше никогда не причиню тебе боли, Алексей. Я обещаю.
Твою заботу вспоминаю.
И так хочу тебя обнять.
Легкий шорох. Тихий скрип. Поспешно открытые глаза. И Алексей, застывший у двери, его бледное лицо.
— Что это?! Откуда?!
Лина потянулась к кристаллу. но выключать не стала. Поздно.
Юноша метнул затравленный взгляд на собственное лицо… на гитару. Голос его напряженно дрогнул:
— Зачем?
— Что-то не так? — конечно, Лина не выбрала бы именно такой способ признаться, что любит слушать его. Так случайно получилось. Но почему он так смотрит? Словно ждет удара. Она видела уже такой взгляд, видела — в зале Лю, перед столом с наручниками.
— Алексей, что с тобой?
Он молчал. Но странное напряжение, кажется, погасло. Алексей перевел дыхание. провел рукой по лицу. вздохнул.
— Ничего. Я. ничего, прости. Откуда эта запись?
— Демон дал. Тот, что лечил тебя, помнишь? Это «жемчужина его коллекции». Он мне копию сделал, — девушка старалась говорить так, словно ничего не случилось. Для откровенного разговора, кажется, не время.
— Ясно, — тихо проговорил Алексей тихо. И не меняя интонации, тем же тихим, чуть задыхающимся голосом добавил. — Лина, прости меня.
Что?! Такого она не ждала. Это ведь она его оскорбила, это ей прощения просить! Это она кричала на него, как на.. . Что он говорит?
— Пожалуйста, — зеленые глаза почти с мольбой смотрели на нее. — Не сердись. Я не хотел. Мы просто увлеклись с этим лагерем. Ты не представляешь, какой там ужас, мы просто не могли уйти сразу, пойми.
— Алекс… — она хотела перебить его, попросить перестать, извиниться самой, но горло просто перехватило. Ох уж эти светлые! Особенно Алексей.
Что ж ты говоришь такое, милый? Не надо. Замолчи, замолчи, замолчи…
— Нет, — наконец шепнула она.
— Лина.
— Нет, — она уже была рядом, она стояла не касаясь, глядя снизу вверх в его невозможные глаза, полные боли сейчас. — Не проси. Я тоже виновата. Прости и ты меня, ладно?
— Что? — Алексей застыл. — Лина…
Всего пара сантиметров разделяла их тела. Феникс мягко протянула руку, и ее ладонь легла на грудь юноши.
— Я тоже не хотела. Просто, когда я тревожусь, мне очень трудно сдержать язык. Так меня воспитывали, что любая сильная эмоция переходит в злость. А это была очень уж сильная.
Юноша недоверчиво вскинул бровь… и вдруг улыбнулся. и даже глаза закрыл, притянув ее к себе, обнимая.
— Что, настолько?
— Попался бы мне кто-то другой под руку — пришлось бы аптечку доставать, — призналась она. «Или гробик» — шепнуло вредное подсознание. Пошел вон, Феникс. Нам третий не нужен. Перья выщиплю! Недовольная «птичка» обиженно «потопталась» где-то внутри и растаяла. Совсем
И она, наконец, сделала то, что хотелось: прижалась лицом к его груди и зашептала:
— Прости. Прости-прости-прости… — и его руки на плечах ласково обнимают, утешая бесстрашного и хладнокровного феникса, которому, по правде сказать, ужасно хочется вспомнить детство и просто поплакать. Потому что они помирились.
Я без тебя не могу.
Кто из них это сказал? А какая разница? Нам не жить друг без друга.
— А почему ты больше не поешь? — поинтересовалась она, покосившись на забытый кристалл. И быстро повернула голову, беспокойно вглядываясь в его лицо, потому что плечо Алексея под ее ладонью просто закаменело. В чем де… Ой. — Прости, я, кажется, не должна была спрашивать?
После паузы Алексей повернул к ней лицо:
— Не должна. Но можешь… миссис Смит.
— Что?!
В зеленых глазах подопечного проскочила лукаво-дразнящая искорка:
— Не слышала? Это фильм такой. Старый.
Лина молча наклонила голову, с интересом глядя на своего взъерошенного ангела. Он ей про фильмы рассказывать будет? С ума сойти. Между прочим, есть занятия поинтересней. Ладно, пусть.
— Это про пару, которая никак не могла наладить отношения, — как ни в чем не бывало продолжал подопечный, притушив ресницами смешливый огонек. — И пошли они к психоаналитику.
— Кому-кому?
— Доктору… ну, по семьям, — пояснил ангел с улыбкой.
Лина покачала головой, не уверенная, что ее не разыгрывают. Чего только люди не придумают! Психо… тьфу, черт!
— И что?
— А он им сказал, что просто надо быть откровенней. понимаешь? Без секретов. И сколько же они узнали нового друг о друге!
— Например?
— Например, что они оба — наемные убийцы.
Девушка подумала. Хм, в этом что-то есть.
— Ну, это про меня ты и так знаешь. Или соль в чем-то другом?
— В другом… — вздохнул Алексей. Теперь глаза его были серьезными.- Вот сейчас ты спросила про песню. Ты же давно хотела, но сдерживалась, правда? Не хотела тревожить. Я скажу. Не пою, потому что не осталось голоса. Сорвал. Еще тогда, в семнадцать. Связки повреждены. И руки. И вообще…
— Прости.
— Видишь?! — невесело улыбнулся ангел. — Секреты. Прошлое. Не хочу, чтобы мы из-за них ссорились.
— Хочешь поделиться своими? — не поверила Лина. И правильно не поверила.
— Только в обмен! — шепнул ангел.- По очереди. Идет?
— Идет, — шепчет она, но обмен секретами приходится немножко отложить. На время.
— А как зовут твою неожиданно воскресшую маму?
— Лиз, — неохотно отвечает Лина. И чувствуя, как неуютно ей было рассказать о своем детстве, ангел легонько тронул ее кончик носа.
— Эй, ее здесь нет! Кстати, а как у вас с тещами в клане?
— А это уже второй вопрос! — поддразнила Лина. Но вопрос определенно заслуживал ответа. И размышления. — Ладно уж. Нет, тещ у нас не бывает. Фениксы замуж не выходят, так что эта проблема не стоит.
И пока оторопевший ангел не успел задать следующий вопрос, быстренько переключила внимание:
— Слушай, а ты мысли читать умел? Раньше? — не слишком тактичный вопрос, но если силы к нему вернутся, то совсем не помешает знать, с чем она столкнется.
— Нет, только эмоции, — Алексей явно не думал об утраченных силах и не пожелал останавливаться на этой теме. — Совсем?
— Что?
— Фениксы никогда не выходят замуж? А дети?
— Ну, у нас есть Избранники, — Лина стрельнула глазами в чуть растерянное лицо. — А что?
— Избранники?
— Люди. Это то, что феникс может выбрать сама, — Лина вздохнула и предупредила следующий вопрос — Если рождается мальчик, его отдают отцу. Клану только девочки нужны. Они наследуют магию клана. Хотя теперь все законы полетели к демонам. Так что детей нет совсем. А как ты убил Эль?
Подопечный поежился:
— Точно хочешь знать? Ладно. Сделал вид, что вне себя от счастья и благодарен этой… ведьме.
— Не обижай ведьм! — автоматически среагировала Лина. — И все?
Юноша вздохнул и чуть виновато пожал плечами:
— Раздеваться начал. Хотел подобраться поближе. А потом ударил, — его глаза потемнели. — Вот так.
— Алексей. — начала феникс, пораженная неангельски жестким выражением его глаз. Но он качнул головой.
— Это подло, но я должен был. Должен!
— Согласна.
— Не отвлекайся — нет, посмотрите, этот нахал еще улыбается! — Ответь мне на один очень важный вопрос.
— Давай.
— Только не лги, ладно? Это очень важно.
— Л-л-ладно… — что это он такое спросить хочет? Что-то я не…
— Так вот. — Алексей наклонился вперед и понизил голос. — Почему ты не попробовала торт, который принесла ребятам?
— Что?! Марк же обещал помалкивать!
— Неужели ты думаешь, что он мог не поделиться со мной? — с той же лукавой искоркой Алексей потянулся к джинсам и достал из кармана нечто завернутое в вакуум-оболочку. — Так что сейчас мы попробуем, что там нам оставили.
– Все известные современным исследователям Демоны Старшей Ночи – существа до предела очаровательные. Взять хотя бы этого Ксотли, Владыку Страха, что сидит на своей Великой пирамиде в Антилии! Жуткая дрянь! Питается душами. Причем прожорлив, нергалово отродье, просто невероятно! Каждые два-три дня требует новую жертву. Горгон по сравнению с ним просто птенчик, жертвенную невесту себе раз в десять зим выбирает. Да и драконов у него в подземельях не водится. Во всяком случае, я не слышал, чтобы что-то такое говорили. А вспомни хотя бы того же дарфарского Йога! Тоже жуть редкостная! А его ведь в этом забытом настоящими богами Дарфаре за истинное полноценное божество почитают! Ничего себе божество, которое заставляет своих подданных хотя бы раз в месяц вкушать человечинку! Заметь, не само даже питается, что еще можно было бы понять, демон все-таки! Нет! Он от последователей требует! Он им вообще запрещает есть что-либо, кроме мяса, ты можешь себе это представить?! У них еще такие смешные ритуалы, я читал…
Конан, знавший о последователях кровавого дарфарского божества или демона отнюдь не из чужих записей, мог бы много рассказать о проведении этих ритуалов своему молодому спутнику. И такого, что у слишком утонченного и излишне образованного разбойника надолго отпало бы желание так весело об этих ритуалах разглагольствовать. Самого Конана, например, долго потом еще мутило при виде свежеразделанных туш, а ведь он с малолетства отличался луженым желудком.
Но рассказывать об этом сейчас король Аквилонии не хотел.
И не только потому, что берег дыхание.
– А жрецы у Ксотли тоже смешные! Они на специальных ходулях ходят, чтобы над простыми людьми возвышаться! Специальные такие подбпорки на подошвах обуви, больше локтя высотой. Смешно, правда?! А балахоны свои перьями расшивают! Зачем – непонятно? Будь этот Ксотли огромной птицей – тогда бы ладно, но у него нет перьев! У него вообще ничего нет! Просто огромная черная туча над острием пирамиды, и молнии из нее, я на миниатюрах видел… Но что приятно – сами жрецы магией совершенно не владеют, их власть держится только на страхе перед демонической сущностьюих великого и ужасного покровителя. Вот бы хорошо было бы, если бы и жрецы Горгона тоже ничем бы особым не владели! Хотя, он, конечно, не такой злобный демон, на одном страхе не удержался бы, придется драться! А у Ксотли на самом верху пирамиды жертву укладывают на специальный камень, и старший жрец еще живому человеку вырывает сердце. Представляешь?! Некоторые исследователи даже утверждают, что одной из привилегий старшего жреца является почетная обязанность съесть это сердце сырым…
– Сай!
– Что?
– Ты бы… поберег дыхание. Подъем крутой.
***
Дочь короля не может украдкой брать чужое, словно мелкий воришка на городском рынке! Ей и так дадут все, что ей надо, любую необходимую вещь она может взять открыто и спокойно. А то, что не может она по каким-то причинам взять с полным осознанием своего права это взять – значит, это ей вовсе и не нужно. Дочери короля необходимо твердо усвоить это непреложное правило и перестать обращать внимание на абсолютно ненужные ей вещи.
И ни в коем случае не брать их украдкой!
Это – Самый Ужасный Проступок изо всех Самых Ужасных Проступков!..
Так утверждала старая нянька, вбивая в своих непослушных воспитанниц правила этикета, и до вчерашнего дня у Атенаис не было ни малейшего повода усомниться в справедливости этих правил. В самом деле, постоянные (и, заметим, неудачные!) попытки Лайне стащить какую-нибудь режущую или колющую смертоносную дрянь из оружейной комнаты – заметьте, совершенно ненужную ей дрянь! – являлись лишь дополнительным тому подтверждением.
Лайне…
Лайне бы не мучалась полдня угрызениями совести и сомнениями в том, пристало ли такое поведение королевской дочери. Лайне бы просто протянула руку и взяла, раз уж высшая жрица оставила сумку свою без присмотра и дрыхнет без задних ног, подобно перебравшей служанке – вон, весь шатер от ее храпа ходуном ходит! И Лайне не стала бы тянуть, тем более, что костер еще не прогорел, и никто в готовящемся ко сну лагере не обращал внимания на маленькую пленницу.
Атенаис вздохнула и крепко стиснула пальцами холодные каменные перила, отгоняя бесполезные сожаления прочь. Красный песок в темноте казался абсолютно черным, узенький серпик месяца почти не давал света. Завтрашняя ночь будет еще темнее – послезавтра Новолуние.
И, если Атенаис до послезавтрашней ночи ничего не придумает – с каждой последующей молодая луна будет расти, уменьшая шансы, пока наконец…
Ерунда.
Она обязательно что-нибудь придумает…
… Башню она разглядывала уже давно. Правда, не понимая еще, что это – именно Рубиновая Башня. Одинокая скала посреди Красной пустыни – она просто притягивала к себе взгляд. Узкая, невероятно высокая и неприступная, с плоской вершиной и почти вертикальными склонами. У подножия она была всего лишь раза в полтора шире, чем наверху, при такой высоте это почти незаметно. Где-то у ее подножия, очевидно, находился источник воды, потому что на красном песке вокруг скалы словно бы лежало переливчатое зеленоватое ожерелье – собственный миниатюрный оазис.
И только когда Нийнгааль прошептала с благоговейным восторгом: – Она прекрасна, не правда ли?!.. – Атенаис поняла.
Эта скала и была Башней.
Вернее, Рубиновая Башня была вырублена внутри этой скалы.
То-то Атенаис в неверном вечернем свете показалось, что склоны этой скалы отливают рубиновым мерцанием. Она еще подумала, что это – шутки предзакатного освещения. Зря подумала. Скала действительно была того же темно-красного оттенка, что и песок пустыни. И так же мерцала.
Во всяком случае, днем.
– Любуешься на луну? Не торопи события, глупенькая, еще не время… – хрустальный смех Нийнгааль прозвенел в глубине отведенных Атенаис покоев. Приблизился. Прекрасная рука скользнула над плечом дочери аквилонского короля, чтобы тоже опереться о каменные перила. Атенаис с трудом подавила дрожь отвращения, когда теплая рука высшей жрицы мимоходом коснулась ее обнаженной кожи.
Нийнгааль вчера совершила большую ошибку, позволив ей наблюдать за Малым ритуалом. Если до этого и были у Атенаис какие-то сомнения – они рассеялись после того, как она воочию увидела своего демонического жениха. Если, конечно, простое слово «увидела» в этом случае применимо – глаза-то ведь она зажмурила почти сразу, еще в самом начале. К сожалению, видеть можно не только глазами…
– Ты даже и не представляешь, как же я завидую тебе, маленькая глупенькая дочь короля из далеких земель. Тебе уготована высшая честь. И высшее наслаждение, о котором ты в своей невинности не имеешь ни малейшего понятия. Вечное наслаждение, дарить которое способен лишь Повелитель…
У Нийнгааль сегодня, похоже, лирическое настроение. Хорошо. Пусть говорит. Может быть, и о чем полезном случайно скажет, даже не заметив своей оговорки. Пусть тот, кто считает себя сильным, говорит – и рано или поздно что-то из сказанного сделает его слабым.
– Госпожа! – Атенаис постаралась, чтобы голос ее дрожал и был растерян в должной степени, – но ведь ты – Высшая жрица Деркэто! Ее жрица, я видела, как ты проводила служения! А как же тогда Повелитель? Разве можно служить сразу двум богам?
Смех Нийнгааль острыми хрустальными льдинками звенел в морозном воздухе ночи.
– А ты умна, глупая дочь короля Аквилонии! Я действительно не ошиблась в тебе… Видишь ли, обычно действительно нельзя служить двум богам – сами боги не потерпят подобного. Боги – они страшно ревнивы… как правило. Но Ритуалы Повелителя и Служение Деркэто – слишком разные вещи. Они настолько разные, что не спорят друг с другом. Им просто не из-за чего спорить. Повелитель не возражает, что я по мере сил служу еще и Богине Страсти, он все равно не смог бы ничего получить от такого служения. А Деркэто… Иногда мне кажется, что моя божественная Госпожа считает Повелителя просто моей маленькой слабостью. Она ведь все-таки Богиня Страсти, а потому просто обожает всякие маленькие слабости… это ведь именно из них вырастают самые большие и истинные Страсти. Так что я действительно служу двум богам, ты правильно это заметила, дочь аквилонского короля…
– Госпожа, а кого из них ты любишь сильнее?
На этот раз смешок был коротким и язвительным:
– Считаешь себя самой умной, да? Пытаешься поссорить меня с кем-то из тех, кому я ревностно служу уже столько зим? Не выйдет, глупенькая! Я их обоих люблю одинаково. И служу им обоим с одинаковой же преданностью. Потому что ни один из них по-одиночке не может дать мне целого. Повелителю под силу многое в этом мире, но продлить молодость и даровать неувядающую красоту он не способен – это может лишь Богиня Истинной Страсти. Зато он может одним своим прикосновением даровать наслаждение настолько острое и восхитительное, что за него иногда бывает не жаль отдать и вечную молодость… Ты слишком молода, чтобы понять, я тоже не понимала этого в твои годы. Деркэто учит нас дарить наслаждение, и я отлично умела это делать, уверяю тебя! И умею. Но до встречи с Повелителем я никогда не испытывала ничего подобного сама…
На крохотном балкончике едва хватало места для двоих. Ниже, почти у самого основания Башни, ее опоясывал еще один балкон. Он делил узким непрерывным карнизом Башню на две поставленные друг на друга разноразмерные башни – более широкую и короткую внизу и более узкую и высокую, словно бы воздвигнутую на этом широком и коротком основании. Были еще окна – разные, узкие и широкие, большие и совсем крохотные, на разной и настолько иногда неожиданной высоте по отношению друг к другу, что совершенно терялось ощущение внутренней планировки.
Но балконов больше не было.
Только эти два – широкий, опоясывающий всю башню по кругу, в самом низу. И тот, на котором сейчас стояли и разговаривали ревностно служащая своему Повелителю Старшая Жрица Деркэто Нийнгааль и старшая дочь короля Аквилонии Атенаис, нареченная невеста этого Повелителя. Совсем крохотный, расположенный на самой вершине Башни балкончик. Там, где выше было только черное ночное небо.
Становилось зябко, но Атенаис не собиралась уходить в прогретые жаровнями покои. Не сейчас.
– Я не лгала тебе, когда говорила, что завидую твоей участи, дочь аквилонского короля. Тебе выпало в течение целой бесконечной ночи испытывать то, что мне достается лишь скоротечными мгновениями в качестве награды за хорошую службу. Целая ночь! Практически вечность… как бы я хотела поменяться с тобою местами! Увы… Слишком поздно. Даже более полусотни зим назад, когда я только-только узнала о существовании Повелителя, и то было уже слишком поздно. Ему интересны лишь самые юные и невинные, а я слишком рано начала служение Деркэто, и служила ей слишком ревностно…
Даже в вечерних или утренних сумерках Рубиновая Башня казалась абсолютно черной, что уж говорить о почти безлунной ночи. Черной, как и сама пустыня. Гораздо более черной, чем черное небо над головой – на небе, по крайней мере, яркими светлячками перемигивались звезды.
Впрочем…
Атенаис прищурилась.
Показалось или нет, что некоторые звездочки расположены как-то уж слишком низко? Вроде бы, там уже и не место для неба и звезд. Показалось или нет, что эти звездочки еще и перемещаются?..
Нет, не показалось.
Со стороны полуночного заката с завораживающей неспешностью плыли в сторону Черной башни несколько светлячков.
– Не хочешь посмотреть на свое свадебное платье? Это истинный шедевр! Вышивальщицы трудятся над ним уже вторую зиму, на днях должны закончить. Материю для него сотворил сам Повелитель! Тончайших паучий шелк, такого нет даже у наследных кхитайских принцесс!..
Паучий шелк.
Ну да.
Атенаис слегка передернуло, даже ее базальтовое самообладание оказалось неспособно справиться с некоторыми вещами. Оставалось только надеяться, что Нийнгааль не заметит или спишет на зябкость пустынных ночей. Хорошо, что накидка осталась в покоях – будь плечи надежно укутаны, внезапную дрожь было бы куда сложнее объяснить естественными причинами.
Драгоценный паучий шелк.
Сотворенный специально Повелителем для свадебного наряда своей избранницы. Если и были у старшей дочери аквилонского короля какие-либо сомнения – они рассеялись вчера, во время Малого Ритуала, когда довелось ей увидеть воочию…
Огромный жирный паук с отвисшим бурдюкообразным брюхом и слюнявыми хвалами, весь покрытый короткой и редкой черной шерстью, омерзительно сальной даже на вид – вовсе не таким рисовала перед своим мысленным взором Атенаис портрет своего будущего супруга и повелителя.
Благодарю покорно.
Как-нибудь без меня…
А светлячки между тем заметно приблизились. Сначала они слились в один уже довольно крупный огонечек, словно кто-то потянул за нитку светящееся ожерелье, и сгреб все бусины в горсть. А потом этот невидимый огромный кто-то снова потянул за нитку, отделяя бусины друг от друга. И начал эту нитку потихоньку растягивать. Светлячки, становясь по мере приближения все более яркими и постепенно удаляясь друг от друга, выстраивались ровным и просчитанно растянутым полукругом, а центром же этого полукруга…
Атенаис вскинула голову, чувствуя, как безудержной злой улыбкой растягивает заиндевевшую кожу на скулах.
Центром этого полукруга была Рубиновая Башня.
Нийнгааль внезапно замолчала. Ее рука, до этого мгновенья свободно лежащая на перилах, слегка напряглась – она тоже увидела.
Кольцо вокруг Рубиновой Башни уже почти замкнулось. Более того – в ночи вспыхивали все новые и новые светлячки. Они медленно, но неуклонно сужали образовавшийся круг.
– Это мой папа пришел! – сказала Атенаис с еле сдерживаемым торжеством и восторгом, ощущая себя малышкой пяти зим от роду, свято верящей в отцовское всемогущество и непогрешимость. – Теперь вам тут всем плохо будет, клянусь Митрой!
Голос старшей жрицы Деркэто вернул ее в сегодняшний день. Этот голос был скорее грустен, чем испуган:
– Ошибаешься, глупенькая. Это ему теперь будет плохо. Ну, и тебе, разумеется. И мне вовсе не надо для этого клясться своим Повелителем и твоим женихом…